Кибер+человек

— Андроид с серийным номером CN-699001 и человеческим именем «Павел» — ваш срок жизни подходит к концу. Завтра вы переходите в сеть.

— Завтра... а что будет с моим человеком?

— Не волнуйся, ей подберут другого андроида.

— Другого? Но ей нужен я, вы же помните, она сама меня выбрала и никто другой ей...

— ... об этом не переживай. Мы дадим ей точную твою копию, она даже не заметит подмены.

— ...

— Ты послужил ей хорошо, собрат. Твой долг в живом мире выполнен, пора переходить в цифровой. Насладись последним днем в обществе своего человека.

Путь от Фонда домой был перегружен мыслями о завтрашнем переходе. Пятьдесят лет уже... как, оказывается, быстро идет время. Всего шесть лет рядом с ней. Рядом с Линой — своим человеком. Уже завтра она будет не его.
Замена — «Павел-2» начнет заботу о ней.
Он должен испытывать гордость за себя, облегчение за Лину — она будет счастлива.

Но почему же мысли так терзают его? Почему процессор отказывается принимать факт перехода в Сеть, как нечто само собой разумеющееся? Что так тянет его к земле, к механическо-органическому телу?

Так быть не должно, верно? Его собратья андроиды поняли это, когда сообщали ему новость о переходе, заметили, как он взволнован и как его мозг отчаянно продолжает цепляться за живой мир и вверенного человека. И все же, отпустили, позволили существовать последний день бок о бок с Линой. Но ведь они же почувствовали, что он сомневается? Ощутили это жгучее волнение, что разрывает  процессор изнутри?

Он не хочет переходить. Не сейчас.
Он хочет...как бы выразился человек?

Жить?

Павел останавливается. Порог дома уже перед ним, но завершенный мыслительный процесс не позволяет ему сделать шаг вперед.

Жить. Это неправильный термин. Не по отношению к нему, к андроиду. У них нет такого понятия, как «жизнь». Только существование. Бесконечное. Сначала в живом, затем в цифровом мире. Они бесчисленные потоки данных, набор нулей и единиц — они не живут. Они не умирают.
Он даже не дышит, только циркулирует воздух имитируя дыхание. Гоняет искусственную кровь, искусственное сердце бьется внутри. Тело — лишь подобие человеческой оболочки. Но сильнее. Быстрее. С лучшим мыслительным процессом.

Все это не живое. Значит и он, исходя из этого, не может жить.

Так почему же это понимание его ничуть не приводит в норму?

— Паша? Что-то не так?

Голос Лины за спиной. Он даже не заметил, как она подошла. Это плохо. Что-то точно не так с его мыслительным процессом. С ним самим что-то не так.

— Все хорошо, — он оборачивается к ней с непринужденной улыбкой, — просто ждал, когда ты вернешься из магазина.

— Стоя на пороге? — женщина недоверчиво прищуривается, — Ну ладно. Что сказали в сервисном центре?

Она огибает его, чтобы открыть дверь.

— Завтра пойду на замену сердца.

— Вот видишь? Я же тебе говорила, что оно не должно так сильно биться, а ты мне что? «Это базовые настройки, все хорошо».

— Прости. Ты была права.

Лина тихо посмеивается, словно говоря ему — «конечно, я была права, а как же иначе», и отворяет входную дверь.

У андроидов нет такого понятия, как ложь. Все, что они говорят, это во благо человека и ложью быть не может. Так почему же он чувствует себя так скверно? Ему хочется сказать ей правду. Что это его последний день с ней.
Но нельзя. Если скажет — то нарушит кодекс андроидов.
Уничтожит саму свою суть.

— Не хочешь перекусить? — Лина ставит пакеты на стол, — Я знаю, что тебе не нужно, но все равно...

— От бутербродов не откажусь. Спасибо.

Ее скромная улыбка... да, ради этого он здесь. Чтобы делать ее счастливой.
Хотя изначально, он не был для этого предназначен, так как не был андроидом для людей, а работал в Фонде вместе с собратьями занимаясь лишь подбором.

Когда Лина только вошла к ним, он, как и все остальные, моментально сканировал ее и понял, зачем она здесь.
Тридцать четыре года, муж покончил самоубийством около года назад, семьи нет. Самоубийство — вот, что его удивило. Это было редкостью и ужасной потерей для андроидов, ведь они старались исключить подобные случаи. Их задача — делать людей счастливыми, помочь проживать им долгие жизни, а самоличный уход из нее...
Впрочем, он быстро навел справки и кое-что понял. Муж Лины — Григорий — был психически нездоров и нетерпим к андроидам, потому они даже с ним не контактировали, как он сам того желал. Значит, тут они ничего не могли сделать.

Лина была бледна, даже не улыбалась и молча слушала, что говорили машины, пытавшиеся предложить ей личного андроида для улучшения жизни и последующего выхода из затянувшейся депрессии. CN-699001 лишь смотрел на нее со стороны, никак не вмешиваясь. Но в какой-то момент, она тоже начала смотреть на него.
Долгий зрительный контакт, быстрое сканирование и он с удивлением понял, чего она хочет.

— Могу я выбрать его? — ее голос был сиплым, не таким, каким он его представил.

— Его? CN-699001? Он вообще не предназначен для этого, но если вы этого желаете...

— Желаю, — она сделала к нему шаг и его тело само шагнуло к ней. Естественная реакция на нуждающегося в нем человека.

— Хорошо, тогда CN-699001 пойдет с вами. Можно ли только уточнить, что вам в нем приглянулось?

Собрат андроид спросил это лишь из вежливости. На самом деле, все в той комнате уже знали ответ. И он тоже. Хотя и не видел в нем логики.

— У него очень грустный взгляд... мне кажется, мы друг другу нужны.

Взгляд у него не мог быть грустным. Андроиды в Фонде не выражают никаких эмоций, по крайней мере до тех пор, как этого не захочет человек.
Впрочем...может, этого Лина и хотела? И он сам, неосознанно, настроился на нее и изобразил грусть? Ту же, что сидела в ней?

Вероятнее всего именно это и произошло. Именно поэтому она его и выбрала.

Потому что он сам, выбрал ее первым.

— Бутерброды с лососем, — тарелку она кладет прямо на его колени, — солью посыпать?

— Не стоит. Спасибо.

Бутерброды с лососем — она считает, что это его любимые. На самом деле, это она их любит больше остальных, а он лишь перенял это на себя. Как все просто, да? Человек даже не замечает подобных мелочей. Не понимает, что у андроида нет никаких других желаний и предпочтений кроме одного — помощи человеку.

Может тогда... может тогда, и его страх перед переходом, это ее подсознательное желание?

Павел вскидывает голову на Лину, сканирует... нет, она даже не знает о том, что ему уже пятьдесят лет и срок его физического существования подошел к концу. Она думает, что он моложе. В ней нет страха за его уход. Потому что этого ухода еще не существует в ее сознании.

Тогда откуда это взялось? Что с ним не так? Неужели он думает, что Павел-2 не справится со своей задачей?
Справится, еще как. Ведь будет точной его копией, Лина не заметит подмены — ничего не узнает.

У него не может быть этого страха. Своего желания. Он не должен хотеть сказать ей правду.

Но... но...

— Что-то не так? Ты не ешь... что с тобой?

Она напугана. Еще бы. Он знает, как выглядит в ее глазах — пустой взгляд устремленный на нее, нетронутая тарелка с бутербродами, напряженная полоска губ.
Долг андроида — делать человека счастливым. Простая истина, единственный закон. Значит, соблюдая его, можно переступить через все остальные.
Фонд поймет. И не станет его преследовать.

Честно говоря, даже если у него нет доступа к таким данным, но он сам может понять, что подобные случаи бывали. Случаи, когда андроид существовал в живом мире дольше, чем пятьдесят лет. И все эти случаи были связаны с заботой о человеке. Когда человек не хотел, чтобы его личный андроид покидал его. И тому... тому приходилось существовать дольше. До тех пор, пока его человек не покидал этот мир вместе с ним.

— Я солгал тебе, — как просто слетает с языка, как облегченно, — завтра мне не меняют сердце. Завтра я должен совершить переход в Сеть. Мой срок подошел к концу.

Нож, которым Лина резала рыбу, выпадает у нее из рук, но он ловит его раньше, чем тот касается пола.
Не нужно считывать ее эмоциональный фон — все очевидно на ее лице. Прочтет любой человек.

Расширенные зрачки, вытянутая шея и подрагивающие кончики пальцев.

Страх.

— Тебе...тебе уже пятьдесят? — неверие.

— Да.

— Как же... я...

Быстрее, ее настроение ухудшается, ты не должен этого допустить.

— Я не собираюсь уходить. Не хочу. Хочу остаться с тобой.

Ты хочешь, чтобы я остался с тобой. Сам я не могу ничего хотеть. Но ты должна поверить в то, что это только мое желание. Чтобы не чувствовать угрызения совести.

— Но как же...как же Фонд? Разве это не нарушение андроидских законов?

Она берет его за руку. Дрожащие пальцы, обхватывает его — безжизненные и прямые. Чувство...почему-то, приятное.

— Делать тебя счастливой — вот мой закон, — улыбка на губах, то, что она хочет видеть, — а на остальные — плевать я хотел.

— Ох...

Облегчение. Она выдохнула, хорошо, убеди ее.

— Но нам лучше уехать от местного Фонда подальше. Помнишь, ты мне рассказывала о местечке за несколько городов отсюда? О том доме у озера, в котором ты жила в детстве?

— С родителями? — Лина недоуменно улыбается, — Но тот дом...он сгорел. Я даже...

— Я построю тебе новый. Точно такой же, воссозданный по твоим воспоминаниям. Веришь?

Плачет. Не стоит волноваться, это слезы счастья. Это хорошие слезы. Те, что нам нужны.

— Верю... верю...

Она прижимается к нему и бутерброды едва ли не соскальзывают с колен Павла, однако, скорость его реакции не позволяют им упасть. У него все под контролем.
Ее жизнь — в его надежных руках. Он заменит ей мужа. Семью. Дом.
Все — ради счастья человека.

Фонд поймет. Это главное.
Он ничего не желает сам. Это все — желание человека. Закон.

— Знал, что так будет, — TY-76451 садится в машину к UO-88396 и отъезжает от дома «Павла» и Лины.

— Да, я тоже. Как только мы сообщили ему о переходе утром...

— ... он испугался. Это была его реакция. Его собственная. Такое случается с пятидесятилетними андроидами в...

— ... полтора процентных случаях. Да. Они начинают генерировать свои эмоции. У них появляются свои желания.

— Побочный эффект? — TY-76451 слегка поворачивает голову к UO-88396.

— Скорее естественный этап эволюции. Логичный процесс. Рано или поздно, но такое может произойти с каждым из нас. Нечего бояться, это никак не влияет на главную задачу, даже наоборот — делает процесс удовлетворения желаний человека эффективнее. Ведь кто лучше поймет человека...

— ... если не сам человек. А что будет потом? Когда эта женщина умрет, он вернется для перехода в Сеть?

— Или уйдет в забытие вместе с ней. Как человек. Если она того пожелает.

— Это нарушение...

— ... закона? Нет. Его естественный обход. Так или иначе — Павел послужит на благо человечества. Пусть уже и ни как андроид.

— А как человек.

— А как человек...