Глава 9. "Совенок", ответьте!
Наступила зима. Вылазок в город мы больше не предпринимали, пока что у нас было все необходимое – дров и теплой одежды было в избытке. Нашим главным развлечением была игра в снежки, которую как обычно затевала Ульяна. И теперь, как только я слышал «Эй, Семен, лови!», то сразу же приседал, так как малявка кидалась очень точно, а дальше у нас начиналась снежная баталия, в которую потихоньку втягивались все ребята. Мертвецов мы не опасались – морозы делали свое дело, и трупы становились практически неподвижными – в этом мы убедились найдя группу ходячих в лесу, которые частично вмерзли в снег, и оставляли там свои части тела, когда яростно дергались в нашу сторону. Да и снега к началу декабря навалило столько, что незаметно подобраться к нам было практически невозможно – тропинку мы сделали только к бане и туалетам.
Жилось нам относительно комфортно – печь исправно работала, согревая нашу комнату, которую мы разделили несколькими ширмами – одна для нас с Олей, а вторая – для Лены и Толика. Ребята тоже начали жить полностью совместной жизнью еще месяц назад, спустя же две недели порадовали нас чудесной новостью – Лена тоже ждала ребенка. Мы отпраздновали их свадьбу (правда, не такую как у нас с Олей, колец у ребят не было, но разве это самое главное?) 20-го декабря, надарив кучу нужных вещей для будущего пополнения семейства.
30-го декабря, накануне нового, 1988 года, мы испекли огромный пирог, потратив на него все остатки муки и дрожжей, а так же часть запасов клубники, которую мы собрали в огромном количестве, и перекрутили в варенье. Как оказалось, Алиса еще осенью поставила целую 20-ти литровую флягу бражки, которую спрятала за дровами на втором этаже над печью, и никому об этом не говорила. Пойло получилось что надо, только больно крепкое, мы стремительно хмелели после первой же кружки, и Новый Год практически в полном составе мы встречали пьяной толпой, исключая конечно же мою Олю и Лену. Ульянке в этот раз таки удалось немного выпить, пока мы не видели, и после того, как девочку стошнило, она начала бегать и кричать, радостнее всех встречая праздник – полегчало видать. Шурик начал играть на гитаре песни Цоя, а мы дружно ему подпевали. Спустя несколько песен Ольга воскликнула:
-А давайте «Луну» споем!
-Я не знаю ноты. – признался Шурик.
-А я знаю, как ее играть! – встряла Мику, забирая у мальчика гитару.
Ольга прокашлялась, пока наша японка играла вступление, и своим красивым, мелодичным голосом запела:
День промчался незаметно – выпит до дна.
День промчался. До рассвета в небе луна.
В лунном свете чище краски, с виду просты
Стали нежней и прекрасней цветы.
Мир волшебный полон тайны, светит луна.
Час влюбленных, час свиданий, он и она.
Час влюбленных – с ними вечно доля одна,
Рядом цветы и, конечно, луна.
Мы же помогали Мику, хлопая в такт музыке. Лена и Женя тоже помаленьку начали подпевать, вступая на припеве:
Луна, луна, цветы, цветы.
Нам часто в жизни не хватает друзей и доброты.
Луна, луна, цветы, цветы.
Все, кто влюблен, им доверяют надежды и мечты, и мечты.
На основном куплете снова запела лишь Ольга, а я снова начал наслаждаться ее звонким голосом. Определенно, у моей девушки был очень хороший слух, и если бы не события минувших дней, то Оля вполне могла стать прекрасной певицей, которая с легкостью собирала бы аншлаги:
Жизнь чудесна, если миром правит любовь.
Надо, чтобы всюду было море цветов.
Жизнь чудесна, если где-то песня слышна,
Если горит до рассвета луна.
Последний припев мы допевали уже все вместе, создав неповторимый хор из баса Толи и детского голоса Ульяны, легкой хрипотцы Алисы и тенора Сережки:
Луна, луна, цветы, цветы.
Нам часто в жизни не хватает друзей и доброты.
Луна, луна, цветы, цветы.
Все, кто влюблен, им доверяют надежды и мечты, и мечты.
После того, как было спето последнее слово, и сыграна последняя нота, наша комната наполнилась аплодисментами. Ольга лишь смущенно улыбалась, а я смеялся вместе со всеми – это был прекрасный вечер!
-Ребят, а как насчет нашей песни? – воскликнула Женя. –«Взвейтесь кострами синие ночи»!
-Да –да! – поддержала ее Ольга. – Её обязательно надо спеть! Шурик, сыграешь?
-Да, конечно! – Шурик забрал гитару у Мику.
Полилась медленная мелодия, и мы хором запели:
Взвейтесь кострами синие ночи
Мы пионеры, дети рабочих.
Близится время светлых годов
Клич пионеров – всегда будь готов!
Радостным шагом, с песней веселой
Мы выступаем за комсомолом.
Близится время светлых годов
Клич пионеров – всегда будь готов!
Мы поднимаем красное знамя.
Дети рабочих, смело за нами!
Близится время светлых годов
Клич пионеров всегда будь готов!
Взвейтесь кострами синие ночи
Мы пионеры – дети рабочих .
Близится время светлых годов
Клич пионеров всегда будь готов!
Клич пионеров всегда будь готов!
После того, как был спет последний куплет, Алиса встала.
-А может, что нибудь из иностранного сыграем? А Мику споет, правда ведь?
-Да, конечно!
Мы продолжали петь и веселиться до утра. В конце концов, усталые ребята засыпали, а мы Толиком продержались до последнего, подпевая тихо играющему на гитаре Шурику. Но в конце концов, уснул и он.
Праздновали мы дня три, не меньше. Была выпита практически вся бражка, и чувствовали мы себя довольно хреново – похмелье от пойла было довольно жестким, особенно для девушек. В конце концов, мы затопили баню, и парами ходили париться.
Наступила вторая неделя января, а мы совершенно не знали чем заняться. От скуки мы уже перебрали, почистили и смазали все имеющееся у нас оружие, перешили форму. Электроник предложил нам сделать нашивки, где было бы название отряда. Разразилась нешуточная дискуссия – Шурик и Электроник предлагали назвать отряд «Циолковский», Толик с Леной – «Беркуты», Алиса и Ульяна сошлись на мнении, что отряд надо назвать «Отважные». Остальные ребята присоединялись то к одной, то к другой группе. Конец спорам положила наша вожатая:
-Пионеры! Когда начиналась смена, в какой отряд вы были зачислены?! – воскликнула она.
-Первый. – раздались немножко недружные отзывы ребят.
-Вот именно! Тогда почему бы нам так и не назвать – «Первый отряд»?
-Но Толя ведь из третьего отряда! – запротестовала Лена.
-Ничего страшного. – отозвался тот. – В конце то концов, сражаемся то мы все равно как один отряд, я бы даже сказал, как семья. Так что я – за «Первый отряд»
-Семен, что скажешь? – обратилась ко мне Оля.
-Я за.
-Тогда решено – «Первый отряд».
За два дня Женя с Ольгой сделали нам черные нашивки в виде щита, вышив на швейной машинке два перекрещенных меча внизу, а сверху, желтыми нитками вывели название отряда. Ребята отдавали свои летние куртки, и девушки пришивали нашивки на правую сторону груди. Алиса же еще предложила нам сделать по татуировке, но мы отказались – как то не хотелось портить свое тело, да и в конце концов, самодельная машинка, которую она обещала сделать, не вызывала доверия.
Шли дни, и январь постепенно подходил к концу. Лютые морозы уступили место начинающимся метелям, и мы практически перестали выходить наружу, только по случаю крайней нужды. На первое место по развлечениям у нас вышли карты, турниры были чуть ли не каждый день. Проигравшим назначалось наказание в виде отжиманий, победивший же руководил. Все мы отчаянно жульничали, и каждые 5-10 минут кто – то отходил от стола, и начинал упражнения. Впрочем, я выставил это как не наказание, а как занятия физкультурой в оздоровительных целях. В конце концов, когда все было в порядке, мы каждое утро выходили на зарядку, и ничего – никому же не стало хуже. В конце концов, мужская половина лагеря, включая меня, начала заниматься более тяжелыми упражнениями – мы начали поднимать гантели, принесенные из спортзала, а Толик сделал импровизированную штангу из трубы, наварив на нее крючья, к которым мы цепляли мешки с картошкой.
7-го февраля мы вышли на плановую уборку территории – наш дом практически по окна закопало в снегу. Мы махали лопатами, делая круг вокруг здания, не обращая внимание на происходящее вокруг – караульной у нас была Ульяна, засевшая на втором этаже, и время от времени покрикивавшая на нас шутки ради. За это ей уже прилетело несколько снежков, но девочка не унималась, и пользуясь защитой от стен здания кидалась в нас в ответ. Но в конце концов, ей это надоело, когда мы перестали обращать на нее внимание.
Нам оставалось расчистить еще одну сторону здания, как послышался крик Ульянки. Сначала я испугался, что девочка все – таки вылезла на крышу, и случайно соскользнула вниз, но Ульянка была в окне, и смотрела в небо:
-Семен, смотри! – закричала она мне. – Вон там, в небе!
Я посмотрел туда, куда она показывала. Какая то темная точка, я попробовал разглядеть получше, но солнце слепило меня.
-Алиса! Принеси винтовку! – окликнул я девочку, которая мигом убежала в здание, и через мгновение выскочила с СВД.
Я присмотрелся. Черная точка постепенно увеличивалась, и то, что я поначалу принял за дрожание воздуха, оказалось лопастями.
-Тут вертолет! – во все горло закричал я. – Тащите ракетницу!
Минуты через три принесли ракетницу. Немного дрожащими руками я зарядил сигнальный патрон, и выстрелил. Затем еще один. Девочки вынесли рацию, и Шурик пытался поймать сигнал, который возможно мог передаваться нам с вертолета. Мы же тем временем складывали сигнальный костер, дрова никак не хотели разгораться, и я разрешил плеснуть немного бензина. В небо устремились клубы черного дыма.
Нас заметили. Вертолет пошел на снижение, а мы стояли и махали ему. Шурик продолжал крутить веньеры рации, как раздались помехи, за которым последовал неясный мужской голос:
- ...выз...аю ...млю...ответь...это борт...вызыв....
-Шурик, бегом на крышу! – скомандовал я.
Через минуту мы уже были наверху. Речь стала более разборчивой, когда мы вылезли на крышу:
-Вызываю землю, ответьте! Это борт – 6, вызываю «Совенок»!
-Борт – 6, это «Совенок»! Мы вас слышим!
-Говорит лейтенант Кузнецов, - вклинился новый голос. – Назовите номер вашей части и командира!
-Мы не принадлежим к Красной Армии, мы были пионерами в этом лагере. А командовал нами полковник Березовский. – отозвался я.
Ответом была лишь тишина.
-Борт – 6, ответьте «Совенку»! Повторяю, мы не солдаты, а простые выжившие! Командовал полковник Березовский!
-Я вас слышал, «Совенок». Расчистите нам место для посадки, управитесь за минут 15?
-Да, управимся!
-Тогда конец связи.
Ребята снизу смотрели на нас. Я перегнулся через бортик крыши, и закричал:
-Все расчищаем площадь! Вертолет будет садиться! Это наши!