Пролог
Вместо эпиграфа:
Здесь нет ни правых, ни виноватых. Только субъективизм.
А с субъективной точки зрения правы все — и никто не прав.
— Профессор МакГонагалл?
Минерва МакГонагалл отвлеклась от созерцания пейзажа за окном и повернулась на голос. Высокая, тонкая, строгая — казалось, всё в ней осталось прежним, но от Филиуса не укрылась блёклость некогда ярких серых глаз.
— Профессор Флитвик. Проходите.
Филиус проковылял до кресла и с усилием взобрался в него.
— Вы уже оповестили членов совета попечителей о дате нашего собрания? — сухо осведомилась Минерва, проходя на своё место за столом.
Филиус подавил тяжёлый вздох, глядя, как практически полностью поседевшая Минерва сцепляет слегка дрожащие морщинистые пальцы, глядя на неестественно прямую спину и словно окаменевшие плечи.
— Да, Минерва. И должен заметить, что ряды совета поредели.
— В каком смысле?
— Некоторые приняли самостоятельное решение покинуть совет. События последнего года больно бьют по репутации школы.
Минерва опустилась в кресло с высокой спинкой, положив по-прежнему сцепленные руки на стол.
— И как по-вашему, Филиус, можно ли что-то сделать? — доверительным тоном спросила она.
— Право, я не ведаю, Минерва. Люди страшно напуганы. Особо их тревожат сообщения, что не все Пожиратели смерти понесли наказание, более того, кое-кто по-прежнему на свободе. От «Пророка» ничего не утаишь. — Филиус понуро вздохнул.
Минерва высвободила пальцы и нетерпеливо забарабанила ими по столу.
— «Пророк»… — задумчиво протянула она. — Что ж, если он имеет такое влияние на умы общественности, мы сделаем его нашим союзником.
— Как?
— С помощью Министерства, конечно. Кингсли назначен на пост министра магии, и, признаюсь, более удачную кандидатуру мне и представить трудно. Я уже отправила ему сову с просьбой о помощи: до первого сентября всего лишь два месяца, а мы ещё даже не начали поиск уничтоженных сведений о маглорождённых волшебниках. Он обещал сделать всё возможное, чтобы восстановить авторитет Хогвартса в глазах магического сообщества.
— Что ж… — Филиус подёргал редкую седую бородку, обдумывая услышанное. — Если всё сложится удачно, такой союзник сыграет очень важную, а возможно, и решающую роль в разрешении нашей проблемы. Ваше предложение очень разумно, поддерживаю.
— Прекрасно, — резюмировала Минерва. — На этом, полагаю, наша встреча окончена.
Она поднялась. Филиус соскользнул на пол.
— Завтра я отбываю в восточную Штаб-квартиру Аврората, — сказал он. — Тамошние специалисты не справляются с потоком новичков и хотят, чтобы я и ещё несколько приглашённых профессоров как следует поработали с ними.
— Значит, увидимся через две недели на собрании совета попечителей.
— Постараюсь быть. Всего доброго, директор, — прокряхтел Филиус, оправляя мантию и покидая кабинет. В дверях он обернулся. — Правда на нашей стороне, Минерва. Мы оба это знаем.
***
Минерва МакГонагалл в нетерпении мерила шагами кабинет истории магии. Вот-вот должны были прибыть члены совета попечителей и сам министр магии, Кингсли Шеклболт. Наконец дверь кабинета открылась, и вошли профессора. МакГонагалл поднялась на кафедру и вцепилась в неё так, что побелели пальцы.
Через несколько минут появился министр — высокий чернокожий мужчина лет сорока пяти в тёмно-лиловой мантии. Меж чёрных бровей на широком лице пролегла напряжённая складка.
— Добрый день, директор МакГонагалл, — пробасил он.
— Министр. Весь преподавательский состав в сборе, ждём только членов совета попечителей, — сухо отрапортовала она, но крылья тонкого носа красноречиво трепетали.
Спустя ещё четверть часа явились члены совета. Кто робко присел на галёрку, кто уверенным шагом прошествовал к кафедре, кто с независимым видом остался где-то посередине. Чьи-то лица выражали беспокойство, чьи-то — явный настрой против ещё не важно чего; чьи-то были серьёзны, а чьи-то — непроницаемы.
Минерва МакГонагалл дождалась полной тишины, коротко взглянула на министра и, получив его согласный кивок, начала.
— Прежде всего, добрый день и спасибо тем, кто пришёл. — Она заметно волновалась, но голосом владела отменно. — Сегодняшнее собрание посвящено решению очень большой и очень серьёзной проблемы, касающейся школы и её учеников.
Профессор Вектор вынула лист пергамента, перо и чернильницу и принялась вести протокол собрания.
— Первого сентября мы должны принять учеников в школу, однако есть некоторые… трудности, связанные с тем, что авторитет Хогвартса заметно пошатнулся в глазах общественности. Я допускаю, что есть обстоятельства, которые могли бы дать достойное объяснение тому, что сегодня на нашем собрании присутствуют всего восемь из положенных двенадцати членов совета попечителей, и также могу понять страхи родителей, но о закрытии школы не может быть и речи! Это первое и самое важное заявление, которое я хотела сделать до начала обсуждения. — МакГонагалл бросила вопросительный взгляд на Септиму Вектор; та оторвалась от пергамента и обмакнула перо в чернильницу. — Приступим к обсуждению проблем, вынесенных на сегодняшнее собрание. — Тут она осеклась и обозрела аудиторию поверх квадратных очков. — Собственно, я жду ваших вопросов. Мы с министром готовы ответить на них, чтобы прояснить ситуацию.
— Профессор МакГонагалл, — обратился к ней сидящий в среднем ряду представительный мужчина в зелёной мантии. — Если позволите, я задам первый вопрос: как вы собираетесь вести набор в этом году? Будете ли набирать на первый курс одиннадцатилетних детей?
— Безусловно, будем.
— В таком случае, как решать вопрос с маглорождёнными волшебниками, которые в прошлом году не смогли пойти в школу?
— Мы также предоставим им места, с той лишь разницей, что поступят они на первый курс, поскольку год учёбы был пропущен, пускай и не по их вине.
Мужчина кивнул. И тут же эстафету перехватил волшебник в коричневой мантии журналиста. Он сидел за первой партой и недобро взирал на директора и министра исподлобья.
— И как же вы собираетесь искать их? Все записи о малолетних маглорождённых волшебниках уничтожены.
— Мы уже занимаемся этим. Часть данных удалось восстановить. Зачаровано новое перо учёта. Список в работе.
— Но как вы будете разговаривать с родителями этих маглорождённых волшебников? Как объясните им, почему их дети не пошли в школу в назначенный срок?
— Так и объясним, — с нажимом ответила МакГонагалл. — Нет смысла утаивать то, что и так всем известно…
— Иными словами, скажете правду? — бесцеремонно прервал её мужчина.
МакГонагалл сжала губы в тонкую полоску.
— Именно так.
Она всматривалась в нахальное лицо молодого волшебника. Это был не кто иной, как мистер Бекер, представитель независимого издания «Магия и право», пользующегося не меньшей популярностью, чем «Ежедневный пророк». «Магия и право» была, пожалуй, единственной неподвластной Министерству газетой, издававшейся на территории Британии. Именно поэтому Морган Бекер ощущал себя так вольготно в столь напряжённой обстановке.
— Но вы же понимаете, что реакция этих родителей… — начал он, но директор его перебила.
— Мистер Бекер, я прекрасно отдаю себе отчёт, какой может быть реакция родителей на мой рассказ, но иного выхода из положения не вижу. Я не могу закрыть двери школы для этих детей, но и утаивать правду тоже не намерена.
Бекер вскинул брови, и по его губам пробежала лёгкая усмешка.
— Вы хотите сказать, что предоставите родителям этих детей, которые являются — я прошу это подчеркнуть! — маглами, красочный рассказ о зверствах, творившихся в стенах школы весь последний год? При всём уважении, профессор МакГонагалл, но это же безумие чистой воды.
— В этих, как вы сказали, зверствах принимали участие исключительно приспешники Волдеморта. Наши же преподаватели…
— …оказались не в силах защитить собственных учеников, — закончил Бекер и с видом триумфатора откинулся на скамье.
МакГонагалл молча впилась в него взглядом. Вся её фигура была пряма, как стрела, но пальцы сотрясала дрожь.
— Мистер Бекер, — её голос опустился на несколько тонов ниже обычного, — чего вы добиваетесь?
— Я? — притворно удивился тот. — Я ничего не добиваюсь. Я всего лишь хочу понять, какова сейчас ваша тактика.
— А мы хотим, чтобы дети, рождённые в семьях маглов, не оставались один на один со своими способностями, объяснения которым никогда не смогут найти. Мы хотим, чтобы они не стали изгоями в мире, где чураются магии. В конце концов, мы хотим, чтобы в случае опасности эти дети были готовы к тому, что может ожидать их.
— И что же может их ожидать?
— Мир магии сейчас неспокоен, вы сами прекрасно об этом знаете. И мир маглов не застрахован от вмешательства магии, поэтому прятать своих детей попросту бесполезно. Можно сколько угодно отрицать очевидное, но правильное решение одно: позволить ребёнку попасть в тот мир, где он не будет чувствовать себя одиноким и непонятым, где он встретит множество таких же, как он, найдёт друзей и покровителей.
— То есть вы признаёте, что вступление в мир магии — рискованный шаг для этих детей?
— Рискованно не вступление в мир магии, а отречение от него. Мистер Бекер, очевидно, что вы совершенно меня не понимаете. В случае реальной угрозы родители-маглы не смогут уберечь своих детей с волшебными способностями — это, мне кажется, ясно, как белый день. Самым разумным будет доверить их в руки профессоров нашей школы, чтобы они были готовы хотя бы защититься. Кроме того, как вы знаете, магические способности со временем никуда не деваются, а выбросы стихийной магии с годами становятся всё более сильными и непредсказуемыми, если не научиться их контролировать. А теперь представьте себе жизнь ребёнка, рождённого маглами, который обладает сверхъестественными способностями и при этом вынужден жить в обществе всё тех же маглов. Как по-вашему, какова будет реакция тех, кто станет свидетелем странностей, происходящих с ребёнком? Большинство простецов до паники боятся всего, чему не могут найти разумного объяснения. В такие моменты они бывают очень жестоки. Если родители переживают за судьбу своего чада, они не должны противиться его поступлению в Хогвартс. У ребёнка со способностями к волшебству нет иного выхода: магия, проявившаяся в нём, предрешает его судьбу и делает выбор до того, как он научится ходить.
В кабинете повисла тишина. Бекер едва не скрипел зубами от злости.
— Скажете что-то ещё, мистер Бекер? — холодно осведомилась МакГонагалл.
Журналист потеребил застёжку мантии на горле. Он словно задался целью выискать ту лазейку, которая позволила бы ещё больше очернить Хогвартс в глазах общества.
— Да. Как вы объясните ситуацию с… — Бекер замялся. — Я имею в виду прецедент с одним из учеников, которого… по подозрению в причастности к делам… не так давно в «Пророке» писали об этом…
— Вы говорите о деле Малфоя-младшего? — перебила МакГонагалл.
— Да! — с облегчением выпалил Бекер и тут же спохватился. — То есть… да, о нём я и говорю.
— Здесь нет никакого прецедента. И что конкретно вас беспокоит?
Бекер изумился уже вполне искренне. Его брови взлетели вверх.
— В каком смысле что? — Он принялся оглядываться по сторонам в поисках таких же недоумевающих.
Кое-кто из членов совета и впрямь с любопытством воззрился на профессора МакГонагалл, но ответил вместо неё министр магии.
— По делу Малфоя-младшего было проведено следствие: опрошены свидетели и составлены протоколы, — спокойно заговорил он. — Мистер Малфой предстал перед судом и выслушал приговор, который сейчас приводится в исполнение. Я повторю вопрос директора: что конкретно вас беспокоит?
Казалось, Бекер окончательно растерял весь свой апломб.
— Но, господин министр, что скажут люди? Это… это немыслимо! Как вообще можно было…
— Вы подвергаете сомнению решение судебной коллегии Визенгамота? — мягко поинтересовался Шеклболт, но от его взгляда впору было лезть на стену.
— Нет, но… Такое решение…
— Вы бы вынесли мальчику иной приговор?
— Мальчику? — эхом повторил Бекер и ошеломлённо уставился на Шеклболта. — Мальчику?! Ему восемнадцать! Он вполне взрослый, чтобы отвечать за свои действия, как взрослый!..
— Он и ответил, как взрослый, — бесстрастно откликнулся министр.
— В самом деле! — язвительно воскликнул Бекер.
— В самом деле. Видите ли, мистер Бекер, между мной и вами есть ощутимая разница: вы не присутствовали в зале суда во время слушания. В отличие от меня.
Бекер не нашёлся с ответом и насупился. Шеклболт отошёл от его стола и обратился к аудитории.
— Уважаемые члены совета попечителей. Я, министр магии, от лица всего Министерства заявляю: Школа чародейства и волшебства «Хогвартс» безопасна. Письма будут разосланы всем, кто уже учился в Хогвартсе, а также потенциальным ученикам. Директор МакГонагалл и её заместитель профессор Вектор лично посетят дом каждого новичка и ответят на любые вопросы. Вечером я сделаю официальное заявление в прессе.
Из-за самой дальней парты поднялась светловолосая женщина в серебристой — очевидно, достаточно дорогой — мантии.
— Директор МакГонагалл? — почтительным, но отстранённым тоном обратилась она.
— Да, миссис Гринграсс?
— Как вы поступите с теми, кто этим летом должен был окончить Хогвартс? И как насчёт остальных студентов, которые оканчивали, например, пятый курс? Для меня это очень важно, как вы понимаете.
— Разумеется. Ваши дочери… Мне понадобилось некоторое время, чтобы обдумать всё хорошенько. Был собран весь преподавательский состав, и мы пришли к единодушному мнению, что не имеем права держать в школе тех, кто оканчивал седьмой курс. Конечно, требования не изменились, и для достойной карьеры по-прежнему требуются результаты ЖАБА. Однако если ученики имеют достаточно за душой, чтобы сдать экзамены без восстановления на седьмой курс, или у них иные планы, нежели построение карьеры, мы обеспечим их дипломами, подтверждающими прохождение полного курса в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс», — Министерство дало на это своё разрешение. — Тут она обменялась взглядами с Шеклболтом. — По ученикам с шестого по первый мы пришли к такому решению: все они остаются на тех же курсах, что были в прошлом году. При всём понимании ситуации, я не могу перевести шестикурсников на седьмой курс, а пятикурсников — на шестой. Нам просто необходимо восстановить пробел в их магических знаниях.
Миссис Гринграсс чуть нахмурила тонкие брови, но уже через секунду её лицо разгладилось. Она улыбнулась одними губами.
— Вероятно, в ваших словах есть смысл.
— Миссис Гринграсс, даже при учёте деликатности положения, я не могу…
— О, не стоит, директор МакГонагалл, я всё прекрасно понимаю, — с холодной вежливостью прервала директора та и опустилась на место так грациозно, словно видавшая виды скамья была по меньшей мере троном.
МакГонагалл ограничилась сдержанным кивком.
— Полагаю, эту часть программы нашего собрания мы выполнили, — подытожила она. — Предлагаю приступить ко второй части: выборы нового совета попечителей.
На этих словах Бекер вскинул голову.
— Извините. — Он встал. — Я отказываюсь от членства в совете. Меня не удовлетворили ваши заверения и объяснения причин, поэтому свою одиннадцатилетнюю дочь я намерен отдать в другую школу, а также забираю из Хогвартса своего племянника.
— Это ваше право, — ответила МакГонагалл.
Бекер обернулся на сидящих позади него членов нынешнего совета попечителей и профессоров. Вновь посмотрел на директора и министра.
— Всего доброго, — отрывисто бросил он и быстро вышел из кабинета.
— Думаю, того же можно ожидать и от других родителей, — заметила Септима Вектор. — Ведь глядя на одно и то же, мы видим полностью противоположное.
— Ваше замечание справедливо, профессор Вектор, — кивнула МакГонагалл. — Но это не повод сидеть сложа руки. Предлагаю отпустить министра и приступить к процедуре выбора нового совета.
Она оглядела аудиторию и сжала сцепленные в замок пальцы.
— Нас ждёт очень трудный год