Том 1. По ту сторону Олимпа...

Монахов нагнал Шутова у лифта, но в тот момент, когда уже собирался разразиться длинной, гневной тирадой, сделал секундную паузу и коротко произнес:

— Я рад, что ты... в порядке. Вы в порядке.

— Что, и даже вопросы не зададите? — Петр насмешливо выгнул бровь и с недоверием прищурил правый глаз.

— А Вы ответите мне честно, если задам?

Пётр отвел глаза в сторону и что-то пробурчал.

— Я так и думал.

Справедливости ради нужно было сказать, что Женя не знал, каким был бы его первый вопрос. Однако он подозревал, что стоит ему начать спрашивать, как кажущееся абсурдным станет в его глазах попросту невозможным и нереальным. В этот момент он понял, что еще не готов ни к вопросам, ни к ответам.

— Те... Вас подвезти? На общественном транспорте будет дольше, — Евгений достал из кармана ключ от машины и вышел из лифта.

— Да, если не затруднит... спасибо, - Петр не стал отклонять такое щедрое предложение, а просто кивнул в знак согласия.

Глядя на коллегу, Женя думал о том, что еще час назад Шутов казался другим человеком. Судя по лихорадочному блеску в глазах и захватившему его азарту, проживать подобное приключение было для него не в новинку. Однако сейчас он вновь выглядел отстраненным и замкнутым.

Они молча дошли до машины и также молча в нее сели.

Первым тишину нарушил Монахов:

— Какой у Вас адрес?

— Улица Высокая, дом 13. Это у метро Коломенская, — буркнув адрес, Петр уткнулся в телефон и не поднимал головы до самого дома.

Несмотря на то, что ехать в полном молчании было непривычно, ни один из них не был готов к разговору, а значит следовало взять паузу.

Припарковавшись у дома Шутова, Евгений заглушил двигатель машины и перевел взгляд на спутника.

— Приехали...

— Уже? — лаборант встрепенулся.

Было заметно, что сейчас его мысли летают где-то очень далеко.

— С-спасибо... за беспокойство, — последнюю фразу Пётр проговорил едва слышно.

— И даже на чай не пригласите? — подобное поведение было не свойственно Монахову, но то ли под действием пережитого стресса, то ли под влиянием охватившего его любопытства, в этот вечер он говорил первое, что приходило ему на ум.

— А? На чай?

— Я пошутил... стакан воды мне сегодня уже предложили, — это беззлобное напоминание окончательно смутило Шутова.

— Извините, я не знал, что Вы вернетесь. Вы же видели, да? И все равно вернулись. Почему? — этот вопрос привел Монахова в большое замешательство.

«А и правда, почему?»

Женя не обладал знаниями и опытом, чтобы одолеть странное существо, которое вылезло словно из-под земли в тот момент, когда они с Петей были на стоянке. Он не знал этого странного человека и не знал ничего о его жизни. И уж точно не был одним из тех, кто легко сближается с людьми.

— Я... — прочистив горло, Евгений решил следовать своему личному протоколу, который позволял ему дистанцироваться от людей, как можно дальше. — Просто я не фанат ситуаций, при которых я могу быть замешан в истории с насилием, убийством или похищением людей. Такой ответ устроит?

Монахов говорил резко, поскольку чувствовал себя абсолютным идиотом.

От услышанного Шутов вздрогнул, словно его окатили холодной водой.

— Да, вполне. Спасибо еще раз и доброй ночи, — Петр открыл дверь машины, неловко прихватив в руки свой рюкзак и, быстро выскользнув наружу, зашагал в сторону дома.

Кивком головы попрощавшись с коллегой и дождавшись, когда тот скроется в подъезде, Женя устало прикрыл глаза.

Окружающие, по летнему насыщенные запахи растущих поблизости кустов сирени, наводили на Монахова дрему.

Все, на что его сейчас хватило — это быстрое возвращение домой. Пробок на дороге не было и это не могло не радовать. Оказавшись в своей квартире, он быстро принял душ, выпил снотворное и лег спать.

********

Утром, едва разлепив глаза, Евгений Монахов понял, что заболел. Тело неприятно ныло. С трудом удерживая глаза открытыми, он попытался встать, но через секунду снова лег. Ехать в таком состоянии на работу значило подвергнуть риску и окружающих. Пришлось тянуться к мобильнику, чтобы сообщить руководству об изменившихся планах на сегодняшний день, а возможно и на несколько последующих.

В ответ, руководство, конечно же, посетовало, однако пожелало скорейшего выздоровления, посоветовав не затягивать с больничным листом.

Закончив с основным делом на сегодняшнее утро, Женя снова лег. Он закрыл глаза, прислушиваясь к своим ощущениям.

Вероятно, нервотрепка предыдущей ночи оказала на него действие куда сильнее, чем он думал. Неженкой он, конечно же, никогда не был, а привычка много и подолгу работать, вкупе с физическими нагрузками, натренировали его тело, но все же он подозревал, что ни одному наезднику не приходилось сталкиваться с тем, с чем он столкнулся прошлой ночью.

За мыслями о вчерашнем Монахов не заметил, как погрузился в столь необходимый ему целебный сон.

*******

В понедельник Андрей Тихоновский по привычке зашел в ординаторскую в районе часа дня, но не застал там своего друга. Он прошел на сестринский пост, надеясь найти Женю там, по на посту его не оказалось. Вместо этого врачу-реаниматологу пришлось выслушать речь сердобольной медсестры Марии о том, что многоуважаемый Евгений Викторович заболел и появится на работе не ранее четверга. А все потому, что взваливает на свои плечи непосильную административную ношу целого отделения, а может быть даже и всей больницы.

Медсестра Мария Анатольевна говорила о чем-то еще, однако суть всего сводилась к причитаниям. Коллеги прозвали Марию - Мамочкой за ее излишне трепетное отношение к окружающим и за умение печь вкуснейшие пироги, которыми она часто всех угощала.

Найдя тихое место на лестничной площадке, Андрей набрал номер Жени, с тревогой вслушиваясь в гудки. Наконец, на том конце послышался голос Евгения.

— Алло...

— Женек, ты что и правда заболел?

Тихоновский мог и не спрашивать. Судя по голосу Монахова, тот явно лежал с температурой.

— Андрей, давай потом поговорим. Я что-то не важно себя чувствую. Наверное продуло, ничего такого... скоро оклемаюсь.

— Я приеду вечером. Что тебе привезти? Врач к тебе уже заходил? Пришли мне рецепт, я все куплю по дороге, — в волнении Тихоновский попытался сказать что-то еще, но его прервали.

— Нет, ничего не надо... я уже все заказал, — Евгений сделал небольшую паузу, с трудом справляясь с дыханием. — Да, врач был, выписал рецепт, все в порядке. Не приезжай. А то сам заболеешь.

— Но...

— Все, кладу трубку. Еще спишемся. И не волнуйся ты так. Я не ранен, а всего лишь лежу с простудой, — раздражение в голосе Евгения слышалось уже явственнее.

— Хорошо-хорошо...

Андрей сдался под натиском Жениного упорства, но примирительно добавил:

— Пожалуйста, сообщи мне, если тебе что-нибудь понадобится.

— Спасибо. До связи.

Получить согласие от Монахова, пусть даже и такое, уже было победой. Немного успокоившись, Тихоновский решил, что пора подкрепиться.

********

Было время обеда и в столовой собралось много народу. Кто-то из персонала был увлечен беседой, кто-то просматривал что-то в своем телефоне. Почти все столы были заняты. Кроме пары тройки тех, что стояли у самой стены. За одним из них сидел Шутов и что-то сосредоточенно жевал, уткнувшись в экран своего телефона. Увидев его и все еще чувствуя себя виноватым, Андрей не стал избегать встречи, а решил присоединиться к трапезе.

— Тут не занято? — улыбка врача-реаниматолога источала крайнюю степень доброжелательности.

Оторвавшись от созерцания какой-то фотографии на телефоне, Петр поднял глаза на коллегу и, посмотрев через его плечо, попытался увидеть кого-то еще.

— А разве Вы не со своим другом обедаете обычно? — задумчиво уточнил лаборант, затем понял, что оставлять вопрос без ответа не вежливо, порывисто отложил телефон в сторону и кивнул на соседний стул. — Да, конечно, присаживайтесь!

— Вот спасибо... — сев напротив Шутова, Андрей стал раскладывать тарелки с едой на свободную часть стола. — Да, обычно мы с Тамарой ходим парой, но сегодня Тамара заболела. Так что я один...

— Тамара?

— Да, Цербер наш заболел, говорю же... слег с температурой, никого не подпускает к себе наш гордый варяг.

— Сильно заболел?!

Встревоженность в голосе Петра заставила Андрея с удивлением перевести на него взгляд.

— Врач сказал, что пару дней поваляться придется. А что?

— Да нет, ничего... — видимо, новость так сильно впечатлила Шутова, что он на время забыл о своем телефоне, чем и воспользовался Андрей.

Взгляд врача непроизвольно скользнул по дисплею телефона, заметив на нем странное фото. На экране мобильника был знакомый ему морг. Но знакомыми казались не только стены, но и тот, кто лежал на секционном столе. Несмотря на странные изменения, коснувшиеся умершего, Тихоновский хорошо помнил это лицо. Это было лицо того парня, которого он встретил на перекрестке и попытался спасти.

Не понимая, что делает, Андрей в сильном волнении схватил не принадлежащий ему телефон, жадно всматриваясь в фотографию. Он максимально ее увеличил, судорожно вглядываясь во все детали и не веря своим глазам. Все предыдущие дни он старался выбросить странное происшествие из головы, но теперь оно снова его настигло и вновь в присутствии Шутова.

Есть перехотелось вовсе.

Подняв глаза на коллегу, Андрей спросил со все нарастающей паникой в голосе:

— Как он оказался на секционном столе, если пару дней назад был еще жив, несмотря на вероятность оказаться под колесами автомобиля?! То, что ты тогда сказал в нашу первую встречу... про перекресток. Это спасло меня! Но и его тоже. Понимаешь? А сейчас он мертв? Да еще и выглядит, как... как... Да как такое могло произойти вообще?!

Тихоновский и сам не заметил, как повысил голос. От его доброжелательности не осталось и следа. Мужчину охватили волнение и страх.

— Мне пора на... работу. У меня дела, Андрей Олегович, извините меня, — выхватив свой телефон из рук врача, лаборант попытался поскорее скрыться, но его остановили, резко схватив за кисть.

Захват оказался цепким. Тихоновский и не думал уменьшать давление. За эти дни он так измучился, что новые события лишь добавили искр в разгорающееся пламя.

Эта сцена между молодыми людьми заставила обратить на себя внимание сразу нескольких коллег, сидящих рядом, в том числе и брата-хозяина - Алексея Леснова. Видя это, Петр попытался разлепить пальцы Андрея, однако все было тщетно.

— Отпустите меня... пожалуйста... на нас же все смотрят, — Шутов покраснел и повторил попытку убрать пальцы со своего запястья.

Вероятно, общественное внимание в этот раз было не столь желательным для привыкшего к нему врача-реаниматолога, чего не скажешь о более раннем поведении Андрея в стенах все той же столовой. Это обстоятельство помогло Тихоновскому прийти в себя.

Попытавшись вернуть себе самообладание и веселость, врач прочистил горло.

— Из... извините. Не понимаю, что на меня нашло. Возможно, я ошибаюсь и это кто-то другой, — ослабив захват, на ходу отмечая следы своих пальцев на тонком запястье Петра, Андрей спрятал руку в карман и снова сбивчиво извинился.

— Ничего страшного, я все понимаю... — Пётр сказал еще пару ободряющих слов и быстро вышел из помещения, оставив Тихоновского в большом замешательстве.