Глава 3. Налаживание контактов
Андрей и Евгений всегда умели появиться так, что моментально привлекали внимание собравшихся людей, и не важно, касалось ли это планёрок, конференций, увеселительных программ или обеденных перерывов. Их высокие, стройные фигуры в белых халатах, надетых поверх медицинских костюмов, были объектом девичьих мечтаний. Однако в некотором смысле они так и оставались мечтой, поскольку один был слишком любвеобилен, а второй же, напротив, его прямой противоположностью.
По традиции, уже на второй минуте появления Тихоновского в больничной столовой, он раздавал улыбки, воздушные поцелуи или просто довольствовался подмигиванием, выискивая очередную жертву своего разыгравшегося либидо. Но всякая традиция нарушается хотя бы раз. И сегодня был именно такой случай.
Вошедший в столовую реаниматолог был бледным, рассеянным и выглядел уставшим. Это можно было бы списать на бессонное дежурство, однако его дежурство стояло по графику только через два дня.
Не прошло и пары минут, как по столикам стали расходиться слухи о бедном разбитом сердце молодого врача, а уже через десять - эта история разрослась до версии с изменой, отъездом любимой и нескончаемыми страданиями знаменитого на всю больницу врача-реаниматолога.
Два друга выбрали самый дальний столик, надеясь таким образом сократить внимание к себе до минимума.
Аппетита не было ни у одного из них.
И чтобы немного взбодриться, Женя решил предложить другу поездку в эти выходные на знакомый им обоим открытый манеж, однако его отвлекли. Причина, по которой спасение психического состояния друга откладывалось на неопределённое время, была весомой. Правда с виду таковой не выглядела.
— Да не робей ты так, парень. Тебя тут есть никто не станет. Тут и без тебя еды навалом, — пробасил вошедший в столовую брат-хозяин Алексей Борисович Лесной.
Он подтолкнул в спину уже знакомого Жене лаборанта, и по-доброму улыбнулся:
— Еда тут нормальная, но временами надоедает. Есть ещё кафешка. Думаю, ты это уже и так знаешь. Знаешь ведь? — чуть наклонившись к уху Шутова, шепнул завхоз, а по совместительству ещё и справочное бюро, и личная скорая помощь большей половины сотрудников больницы. — Коллектив у нас дружный... правда, иногда можно не досчитаться обеда, но это если ты с готовкой на «ты». Вот у нашего администратора частенько обеды тырят. Он грозится оторвать руки тому, кто этим занимается, но думаю, что ничего у него не выйдет, — как-то нарочито печально закончил брат-хозяин и поискал глазами свободный столик.
— Почему? На гуманиста он вроде не похож... — рассчитавшись за обед, Пётр решил не отставать от своего нового знакомого.
— А ты с ним уже познакомился? Молодец! Правильно сделал! Он только с виду такой грозный, — авторитетно добавил Лёша, усаживаясь на стул, который жалобно под ним заскрипел. — А знаешь почему? Не может злой человек так вкусно готовить.
В глазах завхоза явно читалось неприкрытое веселье.
— Так это ты?! То есть Вы? — Шутов, немного стушевавшись, поправил свои очки.
— Да уж тыкай на здоровье! Мне не жалко, — Алексей улыбнулся, отпил добрую половину компота и жадно набросился на обед, чередуя поедание пищи с рассказом. — Тут, если так посмотреть, разные люди работают... Не в плане количества, а по характеру. Ты думаешь, что Женя злобный крокодил? Не, он, конечно, к себе разве что только Андрея подпускает, но на него всегда можно положиться. А вот настоящих крокодилов ищи в гематологии. Специфический народ, я тебе скажу. Сплошь их Сиятельства Высокопреосвященства мать их Кардиналы. Им бы не в больнице работать, а в Ватикане. Встречаются среди них и отменные кровососы. Вообще не советую переходить им дорогу. Улыбаемся, как говорится, и машем. И вообще, знаешь ведь поговорку: «Надо бояться не мертвых, а живых. Только живые могут отправить тебя в царство мертвых». А царство мертвых у нас где?
— У реки Стикс?
— Не правильно! В морге! Народ там не без странностей, конечно, но вот такие ребята! — желая подтвердить свои слова жестом, Лёша поднял вверх большой палец и добавил уже тише. — А какая там заведующая...
Брат-хозяин мечтательно заулыбался, погружаясь в воспоминания. Его уши предательски покраснели.
— Два года пытаюсь, да всё никак...
Что именно в течение двух лет пытался сделать Алексей Борисович Лесной, оставалось только догадываться.
В то время как новые знакомые расправлялись со своим обедом, за столом у двух лучших друзей атмосфера была чуть менее радостной. Поскольку один делал вид, что не видит ничего вокруг, в особенности Петра, а второй, напротив — следил за хозяйственно-лабораторным тандемом очень внимательно.
— Жень, мне что-то есть совсем расхотелось. Пойду-ка я. Ты со мной? — Андрей стал собирать столовые приборы и тарелки на поднос с тем, чтобы унести их к тележке.
Через секунду он перевёл взгляд с тарелок на Евгения, и к своему неудовольствию отметил Женину увлеченность, с которой тот смотрел на двух людей, сидящих за столиком у стены. Таким Тихоновский видел его крайне редко.
— И что, даже не хочешь подойти и поздороваться с новым знакомым? — по лицу Монахова было не ясно — шутит ли он или же говорит серьезно, но Андрей всё равно насупился.
— Я рад, мой дорогой и близкий друг, что мой утренний стресс раскрасил твой рабочий день новыми красками. Однако я, наверное, воздержусь от проявлений дружеских чувств в отношении малознакомой мне странной личности. И тебе не советую.
— Уверен? Что-то мне подсказывает, что мы с тобой, братишка, сделаем всё с точностью до наоборот.
— Ты рехнулся?! — Андрей зашипел на своего побратима не хуже королевского питона.
— Нет. Но ты точно скоро поедешь головой, если не посмотришь на ситуацию чуть менее эмоционально. Ты ведь хотел получить объяснения? Ну так вот — это твой шанс, не упускай его.
— Шанс — это пригласить Аню из терапии в бар после работы! А то, что ты предлагаешь — это прямо противоположное самому этому понятию, Жень!
Но тот его даже не слушал. Вместо этого Монахов помахал Алексею рукой, дождался ответного взмаха, отложил поднос с практически нетронутым обедом на тележку и, подталкивая Андрея, прошествовал в сторону столика, за которым сидели его коллеги. Евгений заметил, что некоторые сотрудники, обедавшие в это время в столовой, бросали на Шутова странные взгляды. Они оба, и Женя, и Петя, привлекали внимание собравшихся, но причины этого внимания отличались друг от друга как день и ночь. Глядя на Петра можно было подумать, что он не замечает заинтересованности, схожей с той, с которой многие люди смотрят на экзотику в зоопарке, но это было не совсем так. Просто со временем Шутов научился не принимать подобный интерес к себе близко к сердцу.
— Добрый день, Алексей Борисович! — рукопожатие, с которого Евгений начал свою беседу, вышло несколько резковатым.
Затем Женя повернулся к Шутову.
— Пётр? Простите, но я так и не узнал Вашего отчества. Признаюсь, Ваша быстрая и, вместе с тем, эффектная, во всех смыслах, самопрезентация лишила нас удовольствия задать интересующие вопросы. Но думаю, это можно исправить. Вы со мной согласны?
Шутов от подобной перспективы несколько побледнел, но взгляда не отвёл.
Вместо этого он привстал со своего стула и, протянув руку навстречу Евгению, негромко произнёс:
— Здравствуйте. Меня зовут Пётр Константинович Шутов. Как Вы уже знаете, я поступил на должность лаборанта в клинико-диагностическое отделение... да и... я бы хотел принести свои извинения Вам и Вашему другу. Вчера я был несколько... невнимателен, когда искал нужную мне дверь, — говоря всё это, молодой человек быстро пожал руку администратору, кивком головы поприветствовал молчаливо стоящего рядом с ним Тихоновского и попытался уйти от следующего за приветствием разговора, не желая вовлекать в эту беседу ещё и Алексея.
Тем временем Андрею, ставшему невольным участником развернувшейся картины, стало казаться, что всё пережитое им этим утром было его личным преувеличенным переживанием вследствие накопившейся усталости от напряженной рабочей недели. Он почувствовал смущение, которое спустя секунду переросло в желание извиниться перед парнем за своё разыгравшееся воображение.
Евгений же чувствовал злость на Петра. В глубине души он понимал, что у него есть ряд вопросов к виновному в эмоциональном срыве его друга. Но, впрочем, отпуская руку Шутова, Монахов постарался не демонстрировать при Леснове свое явное желание поговорить, удовлетворившись лишь лёгкой усмешкой.
Евгений решил отложить все вопросы на потом.
А между тем, наблюдающий за непривычно раздражённым другом, Тихоновский осознал, что своим рассказом лишь настроил Евгения против незнакомого им коллеги, и захотел исправить ситуацию.
Будучи по характеру легким и жизнерадостным человеком, Андрей не любил конфликты и всячески старался их избегать. К тому же, как бы сложно ни было понять произошедшее этим утром, стоило признать, что Петр всё же спас ему жизнь.
— Хм... — Тихоновский прочистил горло и сделал шаг в сторону лаборанта. — Пётр Константинович, я должен был представиться ещё вчера. Меня зовут Андрей Олегович. Я врач отделения реанимации.
Молодой человек протянул руку для рукопожатия, одновременно с этим улыбаясь несколько извиняющейся улыбкой.
— Вы в порядке? — вместо рядового приветствия, Шутов ляпнул то, что хотел спросить с момента их сегодняшней встречи.
— Я? — улыбку Андрея сменил настороженный взгляд. Он вдруг почувствовал, что в помещении стало нестерпимо жарко. — Да, конечно..
Когда Алексею надоело наблюдать сцену, полную загадочности, что, на его взгляд, присутствовала даже в паузах между произнесенными фразами, он решил влезть со своим предложением, которое, по его мнению, было более уместно в кругу четверых молодых мужчин.
— Господа, как насчет того, чтобы сходить в клуб после смены? Пятница как никак... Дружба, может, и начинается с улыбки, но продолжаться она должна с чем-нибудь сорокоградусным, — воодушевленно добавил Лёша и посмотрел на Андрея, с надеждой во взгляде.
— К сожалению, в эти выходные я буду занят. Кстати, мне уже пора, — последнюю фразу Пётр произносил, укладывая тарелку со столовыми принадлежностями в тележку по соседству. — Прошу меня извинить... но я лучше пойду.
Когда Шутов понял, что снова сбегает, то решил объясниться, притормозив перед выходом, добавив уже более спокойно:
— Я в коллективе совсем недавно. Предстоит много работы. Но спасибо...и...ещё увидимся... — больше не задерживаясь ни минуты, лаборант устремился по направлению к своему отделению.
Евгений смотрел вслед удаляющейся фигуре Петра и обдумывал возникшую идею. Что-то в парне казалось ему подозрительным. Он так увлёкся своими мыслями, что ушёл, даже не попрощавшись с коллегами. Те, в свою очередь, тоже не стали задерживаться, несколько огорченные тем фактом, что пятничный вечер в клубе остался в пролёте.