Педиатрическая проверка
После трех месяцев оцепления ситуация так и не прояснилась. Солдаты не вмешивались в нашу жизнь и не мешали нам заниматься нашими повседневными делами, единственное в чем нас ограничили - возможность покидать деревню. Так что те, кто тем летом успели уехать и не были столь глупы чтобы возвращаться ( а были и такие) - были настоящими счастливцами. Официальной переписи населения у нас не велось, так что часть людей (среди которых и отец плачущего дитя) нам удалось утаить. Так же люди, которые покинули деревню до Марта их тоже не интересовали, но все остальные о ком они смогли нарыть информацию - на протяжении всего года, по одному, по два силой притягивались обратно. Ну а некоторые, самые неудачливые, ничего не зная о блокаде, со временем возвращались сами.
Естественно, в курс дела нас никто не ставил, для отвода глаз это называли педиатрической проверкой и день за днем , они водили по пять детей, в кабинет конфискованный у нашего местного врача и проводили там разные безобидные тесты. Ничего сверхъестественного, без всяких навороченных приборах, о которых местные могли вычитать из журналов, которые время от времени привозили на ярмарки столичные торговцы, обычные медицинские тесты. Где-то недели через три пришли и к моим родителям и попросили меня в 11 утра следующего дня быть у кабинета.
Многие из моих друзей уже прошли эту проверку, поэтому я уже знал, что бояться нечего. Они заглядывали ко мне в рот, зрачки, измеряли рост, заставляли снимать штаны и наклоняться, мало чем отличалось от обычной процедуры медосмотра, на который нас водили от школы где-то раз в полтора года. Единственное, что совсем было для меня в новинку - слепок моей стопы. Подставляли коробочку наполненную гипсом, тогда я, конечно же, этого не знал и думал это что-то вроде глины с песком, и просили меня всем весом наступить туда, ощущение было вполне привычным, как бегать по глиняному пляжу не далеко з городом, так что тогда я и подумать не мог, что это может хоть как-то повлиять на мою жизнь. Но еще были тесты с рисунками и вопросами на логику и абсолютно все время пока часть врачей проводила все эти манипуляции надо мной - другая часть за всем наблюдала и что-то записывала.
О результатах теста нас не извещали, просто благодарили за то что пришли, хвалили за храбрость и послушность и отпускали в школу либо домой, кого куда.
Но даже когда все прошли через процедуры - оцепление никуда не девалось и местных это начинало настораживать. Спустя три месяца уже каждый ребенок деревни успел побывать в кабинете и теперь мы просто замерли в ожидании.
На четвертый месяц главный педиатр объявил о всегородском собрании. Пока малышня резвилась, бегая по опустевшим улицам, все взрослые были собраны на торговой площади. Я пошел туда вместе со своей мамой.
Главный педиатр извинился за доставленные нам неудобства, на что жители деревни почти единодушно стали его убеждать, что ничего страшного и они даже рады гостям и рады, что за их детьми так хорошо ухаживают. Но так же предупредил, что еще какое-то время нам приодеться эти неудобства потерпеть. Нам представили новых врачей, имена их, конечно, никто не запомнил, но это были специалисты в разных областях, среди которых были терапевты, урологии и гинекологи, что и предзнаменовало новый этап - тесты взрослых. В толпе начало слышаться недовольство, люди стали шушукаться, а некоторые и открыто возмущаться, но главный педиатр нас заверил, что это стандартная процедура, для выявления среднего показателя здоровья нашей деревни, для установления среднего значения по стране. Так как в нюансах и медицины и геополитики никто из деревенских не разбирался - на время этой отговорки нам было достаточно. Но на этом неожиданные новости не закончились. Был оглашен список из 23 детей, среди которых 5 младенцев, которых ставят под особый контроль, их обязали являться на проверки каждый месяц и предупредили о возможных внеочередных проверках в любое время. Этими детьми обязался курировать лично главный педиатр, который на тот момент уже успел заслужить некое доверие среди местных жителей, поэтому, тогда еще, никого такое известие не насторожило. И в этом списке было и мое имя.