Часть 3
«Хренова школа»-пронеслось у него в голове. Верхняя губа едва дернулась, сложившись в гримасу. Тяжёлые думы не давали покоя, а низкие стенки экспресса давили и не давали вздохнуть полной грудью. Малфой отметил про себя, что, возможно, у него присутствует легчайшая форма клаустрофобии.
-Драко,- глаза матери. Такие беспокойные, такие тревожные и колючие. Пронзённые ледяными осколками. Они вперили свой взор в лицо сына, словно не узнавая его вовсе. Бледные губы подёрнулись подобием сухой улыбки.
О, как давно он не видел её улыбки. Года два, может, больше. Это сумасшествие.
-Мама!
Она отшатнулась от него, как от раскалённого меча. В её глазах мелькнул странный огонь.
Ей словно показалось, что Драко сейчас замахнётся, и его ладонь с гулким шлепком приземлится на мамину щёку.
Малфой сделал шажок назад, закуся щеку с внутренней стороны. Больно. До крови.
-Драко, уходи в комнату. Оставь меня в покое, сынок. Я очень устала, у меня нет сил.
Измученные глаза Нарциссы. Светлые волосы, падающие на плечи неживой материей. Побледневшие щёки.
Горький привкус крови во рту.
-Мама, пожалуйста...
Под веками снова вспыхнул образ матери буквально на мгновение, пока ему в грудь кто-то не врезался и что-то уронил с глухим ударом и шуршанием.
Малфой недовольно открыл глаза, отходя от видения.
Что за чёрт?
Снова.
Раздражало. Всё раздражало. Раздражал шум, раздражали друзья, раздражали прикосновения к телу. Он не любил прикосновения к своей коже и одежде. Ни к волосам, ни к лицу он прикосновений не терпел практически никогда.
Только к рукам и точка.
Перед ним предстало смугловатое лицо. Только грейнджерское лицо. Она влупилась в него сходу, и уронила на ногу пергамент и один сборник.
Как нелепо.
Они посмотрели друг на друга так странно, так колко, будто оба не ожидали, что ещё хоть когда-нибудь смогут пересечься. Хоть раз в жизни.
В горле засвербело от накатывающей неприязни. Она стоит так близко, это так отвращало.
Даже не скажешь ничего ко встречи, Малфой?
Не скажет. Слишком мало энергии. Слишком мало пространства. Слишком шуршит пергамент. Слишком спутанные волосы.
Слишком.
По позвоночнику пробежали неприятные мурашки.
Мерзкий поезд. Мерзкая грязнокровкина натура. Надо уйти.
Не в силах проронить даже колкость, Драко переступил через упавшие листы и скрылся в соседнем вагоне с открытыми окнами. В глазах ещё стоял Нарциссин образ, на щеках свербело отвращение и желание лечь и не вставать лет так сто.
Окно-воздух-окно-воздух-воздух-окно
Просто тошно.
Долго ли ты продержишься, родной?
Ещё совсем тёплый сентябрьский ветер бил по коже, растрёпывая волосы.
Лучше.
Мерлин, как же он устал.
Министерство, Дамблдор, дети, старики, школа, занятия, письма матери, на которые он не знает, что и ответить, тревожный сон, занятия, Дамблдор, старики, дети, письма и так каждый чёртов год.
Драко выдохнул, и, облизнув сухие губы, прикрыл окошко пустого вагона. Перспектива остаться сейчас в одиночестве не радовала. Просто. Надо. Прилечь.
....Он резвым шагом направился в сторону своего купе, мелькая мимо смеющихся комнаток. Смех и говор сливались в один- и это тоже раздражало.
-Драко, всё нормально?-Пэнси прильнула к упавшему на диванчик Малфою, и тот, запрокинув голову, честно заверил:
-Всё хорошо, Пэнс. Дай отдохнуть.
Блейз скептично дёрнул бровью, и, отвечая с закрытыми глазами, подал голос:
-Малфой, ты не болен? Выглядишь неважно.
Блондин недовольно сморщил лицо.
-Забини, отвали. Ты прекрасно понимаешь, что я здоров, как бык.
Мулат собирался что-то ответить, но дверца купе со звоном открылась, и лица друзей синхронно повернулись в её сторону.
Подобно маленькому вихрю в комнатку влетела сначала Дафна, потом Астория Гринграсс, а следом на кушетку приземлился Тео.
Драко даже не заметил, как у него в руке оказался кубок с.. виски?.
Пить не хотелось. Он слегка пригубил алкоголь, и спирт слегка обжег губы. Стало, как ни странно, несколько бодрее.
Дафна что-то быстро шептала, Блейз перебирал её, волосы пока она ему пересказывала события последнего месяца их разлуки.
Царила почти полна идиллия.
***
После того, как речь Дамблдора была завершена, около десяти секунд в зале стояла гробовая тишина.
Настолько оглушающая, что даже у свечей, паривших в воздухе, казалось, можно услышать процесс сгорания тысячи фитилей.
Потом по залу пронеслось тихое: «Они охренели, что ли?»
Старательно обрабатывая информацию, Гермиона, облокотившись на стол локтями массировала виски. Нет, ну это полное охренение.
Она медленно обвела взглядом хмурые лица студентов.
Рехнуться можно.
Невероятно.
Драко с силой сжал вилку, а потом со звоном швырнул её в сторону. Прибор с вздыхающим поблёскиванием обиженно приземлился напротив тарелки Пэнси.
Отлично, блин.
Блейз хмыкнул с плохо скрываемой неприязнью. Буквально одними губами произнёс:
-Старикан сошёл с ума.
Этого, как ни странно, оказалось достаточно, чтобы все слизеринцы в их кругу отлично расшифровали его послание.
Дафна понимающе поджала губы и закрыла глаза. Паркинсон лишь прищёлкнула языком.
Гриффиндор, как и Слизерин, сидели в тишине, не решаясь и звука издать.
Рон очень медленно повернул голову к Гарри, вероятно, прикидывая, какое выражение лица ему предстанет лицезреть.
Гермиона последовала его примеру. Её лицо, подсвеченное горящей прямо над головой свечой казалось бледнее, чем обычно. Она нервно прикусила внутреннюю часть щеки, перебирая в руке ложку, наконец отцепившись от своих висков. Кажется, в первые в жизни она искренне не понимала намерений директора.
Глаз Гарри было практически не видно из-под опущенных ресниц и выставленных перед лицом ладоней, плотно сомкнутых в замок. Он тупо уставился в блестящую от лака столешницу и молчал, не пошевелив ни одной лицевой мышцей. Даже желваки, часто гуляющие на скулах, когда он злился или размышлял замерли, точно в трансе; плохой знак.
-Это настолько вынужденная мера, директор?
Голос Падмы Патил как электрический свет мгновенно заполнил пространство. Её длинные, цвета смолы волосы блеснули в свете свечей, когда она вскочила из-за стола.
-Если погибнут ещё ученики? Если не справится кто-то, как тогда? Вы же клялись, что турниры волшебников будут отменены до тех пор, пока вы... живы, профессор.
Драко поднял глаза на смелую гриффиндорку, глаза которой уже бегали из стороны в сторону. Вся школа была прикована к её лицу, ожидая, что же будет дальше.
Ладно. Ладно.
Кровь застучала в висках мутным потоком. Кристальная, чистая. Не опороченная.
Но отвратительная на вкус.
Малфой оглядел гриффиндорский стол. Он ожидал от них чего угодно.
Буквально.
Но кроме Падмы подать голоса не решился никто.
И правильно, щенки. Завалите свои пасти.
Взгляд Дамблдора на мгновение омрачился. Он положил ладонь на плечо МакГонагалл.
На лице декана застыла непонятная эмоция; Гермионе показалось, что она уже видела её у кого-то, но у кого- вспомнить было не по силам.
Грейнджер обхватила лицо прохладными пальцами.
Нет, не прохладными.
Ледяными.
Ей показалось, что сквозь нутро проходит неприятная волна.
-Прежде всего, мисс Патил, я бы не стал затевать подобное безумство, если бы не было крайней необходимостью. Я повторюсь: крайней. Шармбатонская Академия и Дурмстранг будут приглашены, но не в полном составе. Каркаров и Мадам Максим строго подходят к отбору студентов.
Голос директора в этот раз показался суше и грубее, чем всегда. Гарри нахмурился, воскресая воспоминания о смерти Седрика, и, как ни странно, Сириуса.
Стало дурно.
Гермиона почувствовала страх.
Но перед чем?
Неизбежным ли?
Каким-то непонятным ощущением. Настолько странным, что коленки сами подняли её и развернули лицом к профессорам.
-Насколько ситуация критическая, чтобы повторять подобное варварство снова? Падма права, если ещё кто-нибудь погибнет? Не из Хогвартса, а студенты Дурмстранга, например?
Блин.
Она сама и не сообразила толком, что сказала. Как на неё сейчас глазеет вся школа, и каким же потоком гнева обрушатся профессора.
Но Дамблдор молчал. Он слегка нахмурился, в его глазах промелькнула какая-то искра, подозрительно напоминающая тревогу.
Малфой бегло оглядел профиль перепуганной, как чёрт ладана, грязнокровки.
Ничего особенного, кроме охреневших взглядов дружков- щенков.
Такая же мерзкая.
И безрассудно-тупая. Вероятна, эта участь постигает всех гриффиндорцев, если смотреть на их поведение в любой, в принципе, ситуации.
Главное- чтобы никто не забыл, что они существуют. А что дальше- как карта ляжет.
Он брезгливо хмыкнул, глотнув какао из кубка, замечая, с каким хмурым взором смотрят на бордово-золотых Блейз, Нотт и Пэнси. Те теплотой взгляда, конечно, не отличились.
Грейнджер с ужасом наблюдала, как профессор МакГонагалл, успевшая исчезнуть на пару мгновений, выплывает из-за спины директора, и, изящно, в кошачьей манере сложив перед собой сухие кисти рук, едва дрогнувшим голосом, строго ответила:
-Вы задаёте бестактные вопросы, мисс Грейнджер, к тому же, в неприятном количестве. Этот вопрос закрыт. Завтра прибудут гости. Я прошу Вас зайти в кабинет директора завтра, перед Трансфигурацией. Прошу не опаздывать.
***
Ох ты блин.
Малфой брёл по школьному коридору за старостами, остервенело потирая виски.
В груди застрял какой-то тяжёлый ком.
Замечательно. Отлично.
Он собрался участвовать.
И похрен, что Поттер два года назад с дракончиками в обнимку чуть не сдох.
И похрен, что один из участников всё-таки сдох.
Просто. Хотелось. Забыть.
Забыть то сраное лето, наполненное тревогой. Забыть злые отцовские глаза, такие родные, и такие.. чужие. Забыть то заклятие в Мэноре в главном зале, от которого стены пропитались изумрудным ядом. Измученным до мозга костей.
-Малфой, ты охренел?
Забини грубо развернул Драко к себе, не заботясь об аккуратности, не боясь леща, развернул по-хозяйски, словно разъярённая матушка.
-Я тебя спрашиваю, ты охренел? Или жить больше не хочется? Славное известие будет Нарциссе, когда она узнает, что её сын стал жертвой трагического аттракциона-дрессированных-детей. Не делай глупостей, прошу теб...
-Отвали нахрен, Блейз. Я не люблю помыкательств надо мной, кому, как не тебе, знать это,-он стряхнул со своих плечей руки товарища.-И никогда не заводи подобных «бесед» о матери, родной. Я видел и понимаю, на что, твою мать, иду. Я знаю, это безумство.
Он чуть прошёл вперёд, но Забини остановился.
Мерлин, Малфой, ты в своём уме?
Нет, не в своём.
Это больше напоминало заклятие стирания памяти. Он даже не понял, почему. Вероятно, выстроил цепочку ассоциативным методом. Зря он, кажется, отказался от звания старосты на этот год. Тогда бы его точно кто-нибудь удержал.
Да посильнее.
-Я даже не уверен, здоров ли. Даже если я и сдохну, Блейз. Отец, мать вашу, в АЗКАБАНЕ.
Драко повернулся к мулату через плечо и горько ухмыльнулся, убирая руки в карманы.
-Однажды он прислал мне подарок, когда был в Швеции. Знаешь, что я там обнаружил?
Забини молчал. Он даже слегка прикусил верхнюю губу, думая, что так сдержит лишние слова, которые так и рвались наружу.
-Записку, которая гласила о том, что большей коробке для его разочарования не нашлось. Мне тогда исполнилось девять.
До слуха Блейза донеслись лишь быстрые исчезающие, растворяющиеся в пространстве шаги, ведущие в подземелья.