Часть 2
Крупное алое железное тело Хогвартс-экспресса с гулким выдохом тяжело остановилось у платформы с учениками, собирающимися в путь. Толпы малышей первого и второго курса толпились возле дверцы третьего вагона, постепенно заполняя все купе. Их родители, магглы, волшебники, магглы и волшебники, стояли у подножья и целовали детей в щёки, выпроваживая, а те поднимались по ступенькам и исчезали с набитыми галеонами карманами.
Что-то изменилось за это лето. Или они повзрослели, или изменилось их восприятие мира, или черты лица стали чётче и менее округлыми, но, чёрт возьми, как же они скучали по Хогвартсу.
Гарри, начиная с прошлого года, к Дурслям не возвращался больше никогда, даже на каникулы. Молли Уизли упросила его побыть опекой для Джинни и Рона у них дома, и всем, чем занималась семья Артура и Молли- распределение обязанностей и симуляция квиддича на заднем дворе «Норы».
Гермиона приехала в конце июля, ко дню рождения Поттера. Она вручила ему набор цветных чернил, которые понадобились ему ещё в конце прошлого года, и длинное пятнистое винтажное перо- оно было крупнее всех остальных перьев, ныне продаваемых.
С появлением девушки игр и развлечений Рона и Гарри значительно поубавилось. Гермиона практически всё свободное время пролистывала новые учебники (или же освежала в памяти информацию прошлого года). Она никого не заставляла и не уламывала действовать своему примеру, поскольку осознавала, что до конца лета оставался буквально месяц, и нагружать сейчас мозги- дело последнее. Однако, Молли злило, что своё свободное время юноши проводят в сплошном бездействии, и требовала от них такой же покорной обучаемости.
В этом году Грейнджер впервые попыталась летать на метле. Фред и Джордж Уизли стали спонсорами её попыток, и успехом они, к счастью, почти увенчались. Она пролетела самостоятельно аж над крышей «Норы», но случайно занесла метлу в сторону и улетела в кусты, поцарапав руки.
И сейчас, сидя в чистом, наполовину светлом купе, друзья, откинувшись на спинки диванчиков, изучали «Ежедневный пророк». Газета не сулила ничего хорошо, да и нехорошего, в общем-то, тоже. О новости, дошедшей до Дамблдора за неделю до приезда студентов, не было ни слова.
-Меня раздражает Министерство,-Гермиона с досадой отбросила от себя газету.-К Дамблдору пришло какое-то секретное послание, о котором мы и понятия не имели, если бы не его доверительное отношения к нам. Они умалчивают о том, что действительно важно. Тянут до последнего момента.
И ведь действительно. Гриффиндорка злилась на Дамблдора, на опасности, на Министерство, на сложную тему по Зельеварению, теорию которой ей так и не удалось до конца освоить.
Рон со скучающим видом отложил «Пророк» в сторону и взглянул на подругу.
-Очередная уловка, наверное. Единственный спокойный год, навскидку, за все шесть лет у нас был какой?
-Никакой,-с мрачным созвучием ответили Гарри и Гермиона.
Поттер снял очки, и стал протирать их краем свитера. Он свёл брови к переносице и вздохнул.
-Дамблдор очень редко кроет от нас что-то. За исключением смертельной опасности. Ведь так?
Гермиона сложила маггловские наушники, перебирая их в руках.
-Ну какая смертельная опасность, Гарри? Год ещё не успел начаться, Фред и Джордж ещё не открывали после отъезда свой магазин, а Джинни не успела сдать СОВ. Должна быть какая-то обычная цикличность.
Гарри открыл рот, и неожиданно для себя съязвил:
-Да ты чёртов гений, Гермиона, как же мы сразу не додумались, надо и в этом году повторить эту самую цикличность какой-нибудь новинкой в нашу коллекцию.
Взгляд Гермионы отяжелел, и она встала с места.
-Не огрызайся, Гарри, сначала дослушал бы, о чём идёт речь.
Она задвинула за собой дверь в проёме, и вышла в узкий коридор. Все купе были плотно закрыты, а за дверцами был слышен звонкий заливистый смех, горячие споры, болтовня; одним словом- всё, по чему соскучились студенты за время каникул.
***
Малфой вздохнул и уронил голову на руку, облокотившись на подлокотник, и потёр виски. Вся ситуация с Хогвартсом была настолько безумна, что даже смешна.
После поражения Люциуса Малфоя и его последующее заточение в Азкабане Драко перенёс тяжело. Даже когда Люциус на полном серьёзе, в присутствии собственного сына сначала сваливал свою вину на Нарциссу, потом на Драко, позже на них обоих сердце у Малфоя оборвалось.
До суда он не подходил и не разговаривал с отцом около месяца. Даже на глаза ему попадался крайне редко, стараясь удержать себя в руках и не избить его до потери сознания прямо в кабинете. Покоя ему не давала не мысль о том, что он переваливал свою вину в убийствах и мошенничестве на него самого, а о том, что у Люциуса язык повернулся обвинить маму в предательстве Министерству и, как ни странно, Лорду.
После заключения Люциуса Нарцисса практически не разговаривала и отдыхала в своих покоях. Выходила крайне редко, и не позволяла сыну навещать себя.
Изредка Драко переговаривался с матерью парой слов, но когда дело доходило до каких-то мизерных вопросов, она предпочитала молчать. То есть, вообще ни произносить не слова. Не выдержав таких взаимоотношений, в конце июля юноша уехал в поместье Паркинсон, где они и провели весь август вместе с Блейзом.
Драко шумно выдохнул и приоткрыл глаза. Друзья были заняты газетами- Пэнси, накручивая тёмную короткую прядь на длинный, изящный пальчик прикусывала внутреннюю часть щеки, её брови были сведены к переносице, и глаза бегло просматривали строчки.
Блейз занимался тем же- но покусывал сахарное перо, подаренное Панси.
Девушка отложила газету.
-Чёртов министр.
Забини промолчал, а Малфой устало поднял голову.
-Чёртова школа. Или до сих пор было непонятно, что она в этом замешана в первую очередь?
Паркинсон сощурила тёмные глаза, обрамлённые длинными накрашенными ресницами, и уставилась в невероятно-симметрично-бледное лицо товарища и поддала губы.
-Придётся смириться, Драко, что ни один год в этой дыре не выдастся адекватным. Таково уж проклятие.
Драко глянул на подругу- и правда, проклятие. Осталось отучиться два года- а потом.. он задумался. А что же потом? Что потом? Министерство? С этим долбоклювом он работать не намерен. Мысли о будущем внезапно всплыли в его голове, хотя не появлялись там никогда. Ему едва исполнилось семнадцать- ещё не мужчина. Мальчишка, как говорила мать.
От этой второстепенной мысли по телу прошла неприятная дрожь. «Маль-чиш-ка». Фу, отвратительно.
Юноша поправил запонку в виде их семейного герба- крошечной змейки на овальном фоне; у него было такое же кольцо.
Забини швырнул бумагу на столик. На красивом, смуглом аристократичном лице не двинулся ни один мускул. Юноша со скучающим видом отметил:
-Нахрена публиковать шлак? Если появилась новость, тогда да, я могу понять. Тошно смотреть на эту ветошь.
Он скрестил руки на груди прикрыл глаза.
-Неспокойно мне что-то. Дамблдор- молчок, Министерство- молчок. Поттер- и тот, в смятении.
Пэнси презрительно нахмурилась.
-А с какого момента нашей жизни показателем новостей стал Поттер? Он вроде газеты? В целом, неплохо, но я бы лучше предпочла кусок бумаги.
Блейз приподнял брови.
-И то верно. Хотя, хрен его знает, возможно, он что-то и знает.
Драко прервал их дискуссию громким цоканьем.
-Каюсь, что потревожил вашу крайне важную беседу, но меня уже задрало. Выйду переодеться.
Малфой тихо приоткрыл выдвижную дверцу и вышел.