ОКСЭР

Кёнмин.

Сегодня у меня всё получится. Не может быть иначе.

Позавтракал наспех. Оделся — снова как с картинки из журнала про верховую езду. Надо будет предложить себя в качестве модели, усмехнулся я. Я ведь выгляжу лучше, чем половина этих их жокеев с обложек.

Собранный, решительный — направился в конюшни. Сразу к Принцу. В голове гонял пошагово, что и как: где подтянуть, что проверить, где в прошлый раз накосячил. Ошибки больше не будет. Я готов.

Но стойло было пустым.

Я резко вскинул голову. Почти выругался. Уже собирался окликнуть кого-нибудь — узнать, где моя лошадь, — как ко мне подошёл Мин.

— Его забрали на осмотр, — сообщил он. — Мэтью уже с ним.

— Разве его ещё не проверяли? — удивился я.

— Тогда он был в лёгком карантине. А сегодня у него встреча со Стар, вот и готовят тщательно. Вы же знаете, стандартная процедура.

Знал. Конечно, знал. Сам всегда так делал. Просто забыл.

Чёрт.

Я же нарядился как участник турнира CHI Geneva*, весь такой подготовленный, красивый...

А всё зря. Я развернулся, уже готовый пойти в сторону основной конюшни — и найти другую лошадь для реванша, — как вдруг появился он.

Ну, конечно. Кто же ещё?

Раян.

Один. В тех же ужасных коричневых штанах, в серой, на этот раз, футболке.

Но без привычного хвостика — волосы свободно обрамляли лицо. Волнистые, густые, блестящие.

— Доброе утро, — поздоровался он в традиционном тайском жесте, сложив ладони у груди.

Я, сам не заметив как, тоже кивнул ему в ответ.

— Пришли сказать, что появилось новое правило, и мне теперь вообще запрещено заходить в конюшню? — язвительно поинтересовался я.

— Нет, — рассмеялся он, легко махнув рукой. — Просто там сейчас столько народу. Нария же вчера выиграла забег. Вы знаете?

Я не знал. Совсем вылетело из головы. А ведь хотел посмотреть.
Но вчера у меня было своё шоу: на YouTube, под названием «Седло: сто способов надеть и ни одного — правильного».

— Все пришли поздравить её и жокея, — продолжил Раян так, будто ничего особенного не произошло. — Мы даже Стар вывели на луг, чтобы не пугать её раньше времени.
А ваш Принц — во второй пристройке. Его сейчас смотрит ветеринар.

— Понятно... — Я замялся. Разочарование не отпускало.
Я уже не хотел другую лошадь. Я хотел Принца. Хотел покрасоваться. На своём.

— Я пойду работать, — сказал он, уже разворачиваясь.

Но я вдруг кое-что вспомнил. И на моем лице расплылась улыбка — почти такая же вежливая, как у него. Почти.

— Управляющий сказал, что у вас чудесный лес, — начал я, будто невзначай.

— Да, на западе от поместья, — кивнул Раян куда-то вбок и снова попытался исчезнуть, но я не собирался так легко его отпускать. Заслужил, паршивец.

— Видите ли, я легко теряюсь, — проговорил я с иронией. — В ваших полях уже потерялся. В поместье — тоже. Я бы и в конюшне заблудился, но там, к счастью, только прямо и всё.

Раян натянуто усмехнулся. Хорошо, пусть не смешно — зато эффектно.

— И что? — спросил он, наконец, прищурившись.

— Хочу погулять по лесу, — бросил я, как будто ничего особенного.

— Сейчас? — он посмотрел на меня с лёгким подозрением.

— Ага. Ещё не очень жарко, я уже одет. Сапоги же пойдут? — Я специально опустил взгляд на свои ноги — спортивные бриджи красиво облегали мои бедра. — Змеи не покусают?

— Хорошо. Идите в лес, — произнёс он небрежно, почти с безразличием.

Не так быстро, Раян. Улыбка расползалась по моему лицу, тихая, довольная. Почти счастливая.

— Как — сам? — уточнил я, чуть подняв бровь.

— А что? — он искренне удивился.

Я закатил глаза и театрально прижал ладонь к груди:

— Я же только что рассказал, как блестяще умею теряться. Вы хотите, чтобы я остался жить в лесу? Или, может, на меня нападут дикие кабаны. Кстати, я их слышал ночью. У вас тут, между прочим, явно не всё так безопасно.

— Хорошо. Возьмите кого-нибудь, кто свободен. Или... можете взять моих... — он замялся на секунду, — собак поместья. Они вас выведут в любом случае.

— Собак? Кого-то? — я посмотрел на него с почти искренней жалостью. — Управляющий сказал, что я могу попросить любого. А разве не логично выбрать того, кто знает местность с детства? А?

Я уже хитро улыбался. И наконец увидел, как до него начинает доходить. Он отступил на шаг, метнул взгляд на двери основной конюшни — где всё кипело, работа шла — и на меня.

— Я сейчас занят. Давайте завтра. Я всё вам покажу.

— Завтра я собираюсь, наконец, заняться стойлом Принца, — не моргнув глазом, соврал я. — Только сегодня есть время.

Я играл на грани. На его терпении. На образе взбалмошного, капризного сынка богатея.

Но раз они уже всё равно решили, что я именно такой — почему бы не воспользоваться?

— Я занят, — уже строже отрезал Раян. — Могу вам предоставить кого-то другого.

— Другого? — я покачал головой. — Предоставить? Я думал, вы обычный конюх, а тут, выходит, решаете всё почти как управляющий. Может, позвать ваше начальство?

Раян начал заводиться. Его скромный образ медленно, но верно сползал.

Глаза заблестели, лоб напрягся.

— Кого? Марка? Он сейчас с Нарией, занят.

— Управляющего? — ласково уточнил я.

— Он тоже уехал.

— Получается, начальства сейчас нет? — я прям наслаждался его перекошенным лицом.

Попробуй выкрутиться. Я всё-таки гость, клиент. А ты — обычный конюх. Даже если живёшь в главном здании.

— Никого, — процедил он.

— А я, вроде как, гость...

— Да, — выдавил он сквозь зубы. — Но сейчас реально не время.

— Почему? Без тебя не справятся? — хмыкнул я. — Там столько людей, разве нужен ещё один конюх? Пошли в лес.

Я заметил, как у него сжались челюсти. Он резко провёл рукой по волосам, отбрасывая их назад, и...

И я снова поймал себя на мысли, как чертовски красиво это выглядит.

Чёрт, что со мной?

— Вы точно хотите в лес? И именно сейчас?

— Да, Раян, — я довольно улыбнулся.

Раунд за мной. Он что-то пробурчал по-тайски, развернулся и зашагал прочь — в сторону поместья.

— Вы куда? — крикнул я.

— Переодеваться для похода в лес, — бросил он через плечо.

— А почему идёте в поместье? — протянул я почти насмешливо. — Разве рабочие не живут в пристройке рядом?

Я знал. Знал, что подловил его.

Бля, как же это приятно.

Он вспыхнул, развернулся на каблуках и, не отвечая, зашагал в сторону подсобки.

И что ты там делать собрался? Прятаться? Ходить кругами по коридорам, пока я не вижу?

Нет уж, обманщик Раян.

Кто ты ему, а? Любовник? Или ты любовник управляющего?

Я уже не сомневался, что жильё в главном здании он получил через постель. Потому что сам смотрю на него — слишком пристально, думаю — слишком часто.

— Я с вами. Ещё не был там, — бросил я, будто мимоходом, и засеменил рядом.

— Зачем? — процедил Раян сквозь зубы.—  Это же общежитие,

— Не простое же.  —  я почти пропел. — Судя по фасаду — вполне историческое здание. А я, знаете ли, люблю всё старинное. Я учился на политолога, история — один из главных предметов.

— Как интересно, — выдавил он из себя и замолчал.

Мы шли рядом.

Настроение у меня было отличное, даже замечательное. С такими темпами, глядишь — и стойла не придётся мыть. Сейчас немного подтолкну его, поймаю на слове — и он сам всё за меня сделает.

Но...

В этом раунде вышла ничья.

Мы зашли вместе, но он вдруг уверенно поднялся на третий этаж. Ни колебания, ни оглядки. Как будто действительно жил тут. Остановился у одной из дверей и повернулся ко мне:

— Кхун Ли, дальше — моя спальня, — вымолвил он с вежливой, почти извиняющейся улыбкой. — Мы не так близко знакомы, чтобы я вас туда приглашал. Да и... это вряд ли входит в список услуг, о которых вы говорили.

Спальня. Услуги.

Почему эти два слова, оказавшись рядом, вызвали у меня жар?

Я фыркнул, чувствуя, как вспыхивают уши:

— Я и не собирался заходить, — выдал слишком резко, раздражённо. Почти зло.

— Подожду внизу, — добавил уже через плечо, развернувшись и почти сбежав по ступеням.

Чёрт.

Этот красавчик с янтарными глазами, светлой кожей и спокойным голосом...

Он правда живёт здесь?

А в главное здание просто ходит?

Просто к нему?..

И в голову врезалась другая, куда более дерзкая мысль:

Хочу, чтобы ходил ко мне.

Слишком.

Слишком всё.

Бля...

***

Раян

Мне моя игра вышла же боком.

Он ведь считает меня конюхом, обычной прислугой, даже не из высших в иерархии поместья — понятно, что я не мог ему перечить.

Сказать, что я и есть тот самый кхун, и испортить всю игру? Нет уж.

Потерплю. Его поход в лес... чёртов поход.

Он ещё пожалеет, что собрался со мной гулять. Я выберу такие тропы, что он вернётся без ног и даже на встречу Стар и Принца не выползет из своей уже розовой комнаты.

Этот золотой мальчик всё-таки добился, чтобы ему поменяли комнату на ту, что выходит на главный вход.

"Там нет петухов", -- сказал он управляющему.

Ха. Я их вчера сам лично с заднего двора перенёс на передний.

Ничего, они у меня красивые и мешаться не будут.

Интересно, слышал ли он их сегодня утром?

Я — да. Мои окна тоже выходят на главную аллею, и с трёх утра петухи горланят. Но я к ним привык.

Да и с ними, и без них у меня всё равно бессонница.

А так хоть и этот не будет спать.

Но, судя по его довольной, но снова такой красивой роже, он спал.

Мы пошли в здание для слуг. Он, наверное, начал догадываться, что я не просто конюх. Или кто-то сболтнул. Поэтому и настаивал пойти вместе.

Ну ничего...

Марк свою спальню не запирает — конечно, так делать нельзя, но я только возьму его кофту с длинными рукавами и выйду.

А за нарушение личного пространства потом выпишу ему премию.

Я выпроводил кхуна на улицу. Под конец он, кажется, даже покраснел. Жарко, что ли?

Открыл комнату Марка. Зашёл. Разбулся у порога.

У него она была двойная: небольшая гостиная, спальня, даже ванная и туалет.

Я старался ни на что не смотреть — сразу пошёл в спальню. Кровать аккуратно заправлена, вещи на своих местах.

Остановился у шкафа.

Блин. Стыдно. Очень.

Достал телефон, написао ему: «Извини, Марк. Потом всё объясню».

Открыл дверцу. Осторожно стал рыться в вещах.

Нашёл кофту — вроде подходит. Скинул футболку, натянул её.

Уже хотел уходить, как взгляд нечайно зацепился за фотографию. Обычная белая рамка 10х15, стояла на тумбочке у самой кровати.

На снимке — я, Марк и кхун Сонухан, управляющий.

Почему? Почему именно эта фотография стоит здесь — не в общей комнате, не на полке в рабочем кабинете, а у кровати?

Разве...?

Я сразу вспомнил тот день. Пять лет назад.

Тогда кхун Сонухан только начинал работать у нас — тихий, немного растерянный, слишком вежливый. Чтобы снять напряжение, я устроил нечто вроде тимбилдинга — выезд с ключевыми людьми поместья. Марк, конечно, был там. Мы смеялись, гуляли вдоль моря. Мой секретарь из Бангкока сделал этот снимок на память.

Что в нём такого особенного? Почему он не только распечатал его, но поставил здесь, рядом с подушкой?

Я нахмурился. В груди сжалось неприятно — неожиданно остро.

Я попытался отмахнуться. Не выдумывай, Раян. Не сейчас.

Хотя...

Нет. Сейчас не время.

Но ощущение, будто я заглянул в чужую комнату слишком глубоко, уже не отпускало. Я пожалел, что зашёл.

Вот почему это и называют личной жизнью. Потому что она — не для посторонних глаз.

И всё это, вся эта неловкость, суета — из-за этого упрямого корейца. Из-за его капризов, глупой настырности и желания играть в игры, в которых он даже не понимает правил.

Я вышел, стараясь выкинуть фотографию из головы. Но мысли всё крутились вокруг неё.

Он смотрит на неё перед сном? Я правда так важен? Или это всё — просто совпадение?..

— Возьмём воду, еду? Перед походом, — из мыслей меня выдернул голос Кёнмина.

Я моргнул, обернулся.

— А? Что?.. — рассеянно переспросил я.

— Вода. Еда. Ну, вы же гид, проводник, как-никак, — он пожал плечами.

— Еда... разве что два яблока. Мы ведь максимум на пару часов. А воду... сходите на кухню, попросите.

— Сами не можете?! — тут же вскинулся он. — Я даже не знаю, где у вас эта ваша кухня!

— Сейчас, — вздохнул я. — Схожу сам.

Может, и к лучшему. Надо отвлечься. Подышать. Выкинуть эту фотографию из головы... и мысли.

Марк...

Вдруг всё не так просто? Мы же просто друзья. Почти коллеги.

Чёрт. Сколько лет я держал всё в балансе — и всё разрушил один человек, приехавший в дорогом поло и проблемами, как будто их не хватало и без него.

***

Кёнмин

Раян стал каким-то рассеянным, вялым — и всё удовольствие от моей маленькой победы тут же испарилось. Он вернулся из кухни с рюкзаком, но больше не болтал, не язвил, не вёл свою обычную игру.

— Пошлите за мной, — всё, что он сказал.

Казалось, он ушёл в себя, и в этом внутреннем мире не осталось места для вежливости, ни тем более — для меня.

Мы шли молча.

И зачем я это вообще затеял? Тоже мне, любитель походов. Но было уже поздно отступать.

До леса и правда оказалось недалеко.

— Тут есть дикие животные? — спросил я, стараясь хоть как-то заполнить тишину.

— Обезьяны. Зайцы. Кабаны. — Его голос был сухой, почти отстранённый. — Много птиц. Мы не выдаём разрешений на охоту, ловим браконьеров.

— Это лес владельца поместья? — Я присвистнул, не скрывая удивления.

— Его семьи, — снова тот же тон. Ни капли эмоций.

— А кто его семья?

Он остановился и посмотрел на меня. Прямо, внимательно. Почти пристально.

— Вам так интересно?

— Да, — ответил я сразу, даже не подумав.

И, как ни странно, понял: это правда. Этот загадочный кхун вызывал во мне жгучее любопытство.

Откуда у него такие земли? Такие деньги? Лес просто так не купишь. А такое поместье — тем более.

— Просто богатая семья, — расплывчато ответил он. — Ничего такого.

— А вот я так не думаю.

Мы всё глубже заходили в лес. Сначала тропинка была вполне приличной — утоптанной, ровной, видно для туристов. Но вскоре Раян свернул с неё в сторону, вглубь чащи.

Зачем?

Там красивее? Или он решил окончательно меня запутать?

— Я не особо любитель природы, — пробурчал я. — Лучше бы шли по обычной тропе.

— Поздно вспомнили, — хмыкнул он. Голос стал бодрее, даже слегка оживлённым. — Да вы и не увидите ничего интересного, если останетесь на этих натоптанных дорожках. Раз уж отвлекли меня от работы, пойдём хотя бы туда, где по-настоящему красиво.

— Ладно.

Мы снова замолчали, продвигаясь вглубь. Воздух стал гуще, влажнее. Листья над головой плотно сплелись, почти не пропуская солнечный свет. Под ногами стало мягко — земля поддавалась, утопала, в некоторых местах скользкая от прошедших дождей.

Тропа становилась всё более капризной: узкой, поросшей мхом, с редкими каменными ступенями, которые местами словно уходили в бок. Иногда её вообще приходилось угадывать по следам животных или просто идти на звук воды.

Слева и справа мелькали овраги, старые деревья с корнями, торчащими, как когти, поваленные стволы, заросшие зеленью.

Запах был свежий, терпкий — влажная кора, трава, немного прелых листьев.

Местность шла в подъем — не крутой, но постоянный. Видимо, где-то впереди начинались холмы. Или даже горы.

Я закинул голову вверх. Сквозь листву пробивались редкие лучи солнца, будто лес нехотя впускал нас в своё сердце.

И что самое странное — это было красиво. Страшно, влажно, непривычно... но красиво.

— Откуда вы так хорошо знаете английский? — спросил я наконец после затяжного молчания.

— А что, английский только привилегия высших кругов? — усмехнулся он.

И куда делся тот робкий Раян, который не мог поднять глаза от пола в конюшне?

Голос звучал уверенно, даже легко.

— Сейчас его просто выучить. — добавил он. — Считайте, всё детство «Friends» смотрел в оригинале.

Я цокнул языком, покачал головой:

— Так бы вы понимали, но не говорили. У вас английский, а не американский акцент. Жили там?

Он посмотрел на меня внимательно. Сквозь листву было сумрачно, но я хорошо видел его янтарные глаза — сейчас особенно тёплые, почти золотые.

— Моя мама англичанка. Такой ответ подойдёт?

— Гораздо больше похоже на правду, чем просто сериалы.

Он кивнул, будто это ничего не значило.

— А вы? Там учились?

— Ага. Как и все богатенькие сыновья мира.

— Частная школа для мальчиков? — бросил он через плечо. И тут же добавил: — Осторожно, тут крутой спуск.

Он пошёл первым и остановился внизу. Спуск был не смертельный, но явно коварный: корни деревьев торчали из земли, мелкие камешки рассыпались под ногами, всё было влажное и рыхлое после дождей. Я начал спускаться в верховых сапогах, которые внезапно оказались слишком гладкими для такого рельефа. Они скользили по глине, и в какой-то момент я потерял равновесие.

— Осторожно! — выкрикнул я сам, пытаясь затормозить, но уже было поздно. Я поехал вниз.

Он успел. Выставил руки вперёд и поймал меня.

Несмотря на то что был на полголовы ниже и выглядел худощавым, руки у него оказались сильные, цепкие. Он схватил меня за локоть и удержал.

— Осторожнее. У вас обувь не для таких мест, — спокойно сказал он, как ни в чём не бывало. — Дальше будет подъем, потом ещё один спуск. Ещё хуже.

Я стоял близко. Слишком близко.

Чувствовал его дыхание, слышал, как бьётся его сердце — или это моё?

Мы почти соприкасались — грудью, плечами. Его ладонь всё ещё лежала у меня на руке, оставляя ощущение жара, даже сквозь ткань.

— Спасибо, — выдохнул я.

Он кивнул и отпустил меня. Почти сразу пошёл дальше, как будто ничего не произошло.

А я остался на секунду — чуть растерянный. Почему-то вспыхнуло внутри. И не от страха падения.

Что это было, блядь?

Мы пошли дальше. Молча, глядя себе под ноги, чтобы снова не подскользнуться.

— Почему лошади? — спросил наконец Раян, не оборачиваясь.

— А почему бы и нет? — я пожал плечами, хотя он этого не видел.

— Разве не легче коллекционировать машины?

— Легче, — согласился я. — Но разве интереснее?

— Я не знаю. Я их не коллекционирую. — Его голос был спокойным, почти рассеянным. — Вот и хочу понять, зачем люди тратят миллионы на них.

— На машины или на лошадей? — уточнил я с кривой улыбкой.

— Давайте начнём с лошадей. Мне это ближе.

Я замолчал. Не потому что не знал, что ответить. А потому что знал слишком хорошо. Это был мой ответ. Моя история. Моё прошлое.

Первый раз я увидел лошадь на шоу-показе в Англии. Во время учёбы. Почти десять лет назад. Просто пришёл за компанию, а в итоге... влюбился. В эту силу, в грацию, в благородство. В то, как животное и человек становятся единым целым на арене. Потом начал копать глубже. Разводка, тренировки, аукционы, селекция. Я буквально заболел этим.

И да, я хотел доказать отцу, что могу пойти своим путём. И не в каком-нибудь пустом «стартапе», а в деле, где и правда есть традиция, красота, престиж. Где всё держится на родословных, крови, дисциплине. Почти как аристократия, только по-честному — без фамилий, только по делу. По результатам.

Первую лошадь я купил как раз после того, как продал свою «Феррари». Не на деньги матери, как всегда считал отец. Но он не поддержал меня — ни тогда, ни позже. Никогда не верил, что в этом можно чего-то добиться. А я уже не мог остановиться. И, на удивление... преуспел.

— Мне нравятся лошади, — я решил ответить просто. — И это прибыльный бизнес. Я в этом разбираюсь. Так почему бы и нет?

— Точно, почему бы и нет... — машинально повторил Раян. Кажется, мой ответ его разочаровал. Вдруг захотелось оправдаться — рассказать, что лошади для меня не просто инвестиции, что это страсть, чувства, и уважение. Но я промолчал. Зачем? Он же обычный конюх. Какая мне разница, что он обо мне думает.

Мы снова замолчали. Шаг за шагом — по узкой лесной тропинке.

— А ты почему? Почему стал конюхом? — спросил я, нарочито равнодушно. Как будто просто из вежливости. Хотя на самом деле... мне было интересно.

— У меня всё просто, — легко ответил он, не оборачиваясь. — Осторожно тут, — добавил он, немного притормозив, — я просто лошадей люблю больше, чем людей.

— Животных? Или именно лошадей?

— Лошадей, — без тени сомнения.

Я хотел было ещё что-то уточнить, как он вдруг остановился.

— Слышите? — спросил он, настороженно вслушиваясь.

— Что? — я тоже замер, прислушиваясь к лесу...

Он приложил палец к губам, призывая к тишине. Я послушно замолчал. Сначала услышал шорох листвы — будто кто-то пробежал по веткам. Затем шелест травы, далёкое перекликание птиц. И, наконец, то, ради чего он остановился — тихий, едва уловимый шум воды. Он нарастал с каждой секундой, становясь все чётче, глубже, будто лес дышал этим звуком.

— Мы уже близко, — сказал он и кивнул вперёд.

Он пошёл быстрее, легко, уверенно. Я последовал за ним. Ещё пару шагов — и деревья начали редеть. Темнота густой листвы расступалась, пропуская свет, и вот мы вышли на поляну.

Я застыл. Словно попал в другую страну. В другую реальность.

Передо мной, в обрамлении скал и зелени, с высоты стекала серебристая лента воды. Она падала вниз, разбиваясь на тысячи брызг, и вся поляна будто мерцала — в воздухе танцевали крошечные капли, сверкая в лучах солнца. Шум водопада был не громким, но глубоким — низкий, равномерный, успокаивающий. Природный ритм.

У подножия вода собиралась в прозрачную чашу — тёмно-зелёную от отражений леса, с редкими кругами от падающих капель. Воздух стал прохладнее, хотя всё ещё было жарко, Пахло сырой землёй, камнями и чем-то живым. Цветы по краям поляны тянулись к свету, и даже птицы, казалось, пели тише.

— Как вам? — Раян повернулся ко мне с лёгкой, почти детской улыбкой. — Не зря шли?

— Не зря, — выдохнул я, всё ещё не отрывая взгляда от водопада.

Серебристая вода, горный ручей, тишина и солнце, пробивающееся сквозь листву. Казалось, я оказался внутри чужого сна. Или своего.

— Окунёмся? — неожиданно предложил он.

Я вздрогнул. Вода выглядела ледяной, да и хоть я вспотел, но купатся  казалось диким, не правильным.  Но не это заставило меня отступить на шаг. Не холод.

А резкий, неуместный всплеск возбуждения — от одной только картинки в голове: этот конюх, мокрый, дрожащий, полуобнажённый...

Как его соски затвердевают от холода, как кожа покрывается мурашками, как он выходит из воды — капли скатываются по его груди, по животу, и я... Я наклоняюсь, чтобы согреть его. Прямо здесь, на траве. Под шум водопада.

— Нет, — резко отрезал я. — Так и заболеть можно. Вода явно ледяная.

— Тогда я сам. Очень жарко, — пожал плечами он.

Спокойно. Словно я для него — просто кто-то посторонний. Он отвернулся и начал снимать кофту. Медленно, небрежно. Словно это не значило ничего. Ни стыда, ни кокетства. Просто хочу  — и всё.

Он не смущается? Или... просто не видит во мне мужчину?

Это кольнуло. В возбуждении вспыхнуло что-то совсем другое — раздражение. Едкое, липкое, как тёмная смола под солнцем.

И тут же — злость. На него. На себя. На то, что чувствую вообще хоть что-то.

— Стоп, — резко произнёс я. — Ты что себе позволяешь, Раян? Я не собираюсь смотреть, как ты тут голый блистаешь в воде. Я кто тебе?

— Я не думал быть голым, — он странно посмотрел на меня и, не споря, поправил кофту. — Я собирался остаться в трусах.

— Как великодушно с твоей стороны, — голос мой дрожал от яда. — Всё равно как-то... слишком. Или у вас в Таиланде такие свободные нравы? Что слуги купаются при своих хозяевах?

Он нахмурился, приоткрыл рот, будто хотел что-то сказать, но потом лицо его вдруг вернулось к тому самому — смиренному, мягкому выражению, которое так меня злит.

— Вы правы, кхун. Я перешёл черту.

— Пошли обратно. Скоро обед, а там уже встреча Принца и Стар.

— Как скажете, кхун Ли, — с вежливым поклоном ответил он.

Я закатил глаза.

— Не строй из себя невинность, Раян. Я знаю, почему ты такой дерзкий.

— Я? — его глаза расширились, почти светясь на солнце. Почти золотые.

Блядь... почему я это замечаю?

— Да, ты. Ты умеешь находить общий язык с начальством, не так ли?

— Я?.. — он снова сделал вид, будто не понял. Но я уже не верил этому лицу.

— С кем из них? С владельцем поместья, с управляющим? Или ты на два фронта? Один уехал, и ты с другим?

Я говорил лишнее. Лез в чужое. Но не мог остановиться.

Раян сжал кулаки, поднял голову. Его глаза вспыхнули.

— Я не очень понял ваши намёки. Но какие бы они ни были, стоит напомнить вам — я всего лишь слуга, а вы гость в этом поместье. Так что меньше обращайте внимание на меня. И меньше думайте обо мне.

Он наклонился ближе, почти прошептал:

— Иначе действительно заболеете...

И развернувшись, ушёл.

А я остался.

Матернулся сквозь зубы.

В какой момент этот чёртов конюх снова меня переиграл? И почему... почему мне хотелось отмотать назад и разрешить ему всё-таки снять эту кофту?

Это всё — воздух, жара, чужая страна.

Это всё — он.

Примечание автора: *CHI Geneva — один из самых престижных турниров по конному спорту в мире. Проводится ежегодно в Женеве, Швейцария, и считается частью Rolex Grand Slam наряду с другими топ-соревнованиями. Атмосфера элиты, высокий класс, большие ставки.