HASSLIEBE

Утром Гермиона быстро привела себя в порядок. Одевшись и собрав сумку, она вышла из башни старост и направилась на завтрак. Ни в гостиной, ни по пути в Большой зал Гермиона не встретила Малфоя, чему была крайне рада. Она не желала лишний раз видеть его вплоть до окончания учебного года.

Приземлившись рядом со своими друзьями, девушка заметила, что лица у большей части гриффиндорцев очень тоскливые. В том числе и у её друзей. Рон ковырял вилкой в омлете, что было очень странно, ведь обычно он засовывал себе в рот всю еду, которая попадалась ему на глаза. Гарри гипнотизировал стакан с тыквенным соком. А Джинни беспокойным в взглядом металась от одного к другому. Не выдержав, Гермиона воскликнула:

- Да что случилось-то?! - друзья вздрогнули и перевели на неё туманные взгляды. Гарри попытался улыбнуться, но не получилось.
- Пожиратели что-то притихли, Гермиона, - начала Джинни.
- В Лондоне прекратились нападения на магглов, - продолжил Гарри.
- И всё это выглядит, как затишье перед бурей, - закончил Рон.
Повисло задумчивое молчание.
- Может, они строят какой-нибудь план? Им понадобится время, - предположила Гермиона.
- И всё таки, я уверен, что Драко Малфой принял метку. Тогда у Волдеморта был бы шпион в школе, это ведь логично, - настойчиво пробормотал брюнет, качая головой.
- Гарри, это бессмысленно! Во...
- Стой! - парень бесцеремонно прервал Гермиону. - Здесь слишком много лишних ушей, - прошептал Гарри. Девушка лишь закатила глаза.
- А ничего, что есть проблемы по-насущнее? С твоим предполагаемым пожирателем смерти я буду делить одну бащню до конца учебного года. Никого это не волнует, так? - на этих словаз Рон так сильно сжал вилку в кулаке, что та начала гнуться...
- Я не могу понять, как Макгонагалл может подвергать тебя такой опасности! Она что, совсем из ума выжила? - яростно шептал Рон, сжимая вилку.
- В этом всё дело, Рон. Она не выжила из ума. И она не стала бы так поступать, если бы знала, что Драко опасен. Это ещё раз доказывает, что вы напрасно тревожитесь. Не нужно становиться параноиками, это ни к чему не приведёт!
Через несколько минут компания отправилась на зельеварение со Слизерином.

Ох, если бы всё было так просто, как она говорила. Было бы проще поверить своим словам и заткнуть мысли... Настроение значительно ухудшилось. Гарри не мог быть прав. Этого просто не должно было случится! В глубине души, в самом тёмном её уголке Гермиона надеялась, верила, что Драко не пойдёт по стопам отца. Без разницы по каким причинам: по трусости или по умственным соображениям, просто не сделает этого и всё! Ведь каким бы он ни был, он был её ровесником, её сокурсником. Но девушка так же понимала, что как бы она не желала видеть своего однокурсника добрым и справедливым, жизнь эта совсем не справедлива. Он воспитывался в семье Пожирателей, и скорее всего, уже был в кругу сторонников Волдеморта.

Войдя в кабинет, её день не стал лучше. Ей пришлось сесть одной за последнюю парту, ведь это было единственное свободное место. Нет, она не имела ничего против того, чтобы сидеть одной (ведь тогда никто не отвлекает), но она ненавидела сидеть за последней партой. Ведь последняя парта и лучшая ученица курса несовместимы.

Но выбора не осталось.

Через несколько минут в кабинет влетел Северус Снегг. Его неизменно-чёрная мантия колыхала за ним следом. Быстрым шагом подойдя к учительскому столу, он достал свои записи и холодным тоном произнёс:
– Зелье обезвоживания, страница 205, приступайте, – сам он принялся что-то строчить на листе пергамента, быстро и нервно.
Гермиона быстро нашла нужную страницу и подготовила нужные ингридиенты. Девушка влилась в работу, не обращая внимания на посторонние действия. И, естественно, закончила раньше всех.
– Профессор Снегг, у меня всё готово, – произнесла девушка, обращая на себя внимание преподавателя. Тот закатил глаза, но всё же встал со своего насеста и подошёл к Гермионе.
– Что ж, как и всегда, мисс Всезнайка. Пять баллов Гриффиндору, – сухо пробормотал он после проверки зелья на правильность приготовления. – Привидите своё рабочее место в порядок и дождитесь конца урока.

С этим Гермиона справилась за пару минут. Оставалось только подождать звонка. Вдруг на парту прямо перед ней приземлилась небольшая бумажная птица, от чего девушка вздрогнула, но тут же закатила глаза. Наверняка, это снова Рон не может справиться с зельем. Она развернула записку и замерла в недоумении. В правом верхнем углу красовались инициалы
"Д. М."
В самой записке было лишь пара строк:

"Что, Грейнджер? Ответила на все существующие вопросы и теперь нечем заняться?"

Гермиона почувствовала, как в ней закипает ярость. Чего он к ней прицепился?! Думает, что сможет сломать её своими оскорблениями? Не дождётся! Она быстро черкнула ответ:

"А ты, Малфой, видимо очень занятой человек. Что же ты пишешь мне, грязнокровке, вместо того, чтобы веселиться со своими друзьями? "

Она скомкала бумажку и кинула в Малфоя, сидящего спиной к ней. Он развернул записку и на миг побледнел от злости. И не заметил, что Снегг уже давно отвлёкся от своей писанины и теперь наблюдал за весьма странной парочкой.
– Мисс Грейнджер, поведайте нам, простым смертным, что же такого случилось, что вы имеете наглость отвлекать ученика от работы?
Сарказм так и блещет, подумала Гермиона.
– Я взяла на себя ответственность, профессор, договориться с мистером Малфоем о встрече, чтобы подготовить расписание для младших курсов, так как он и я теперь главные старосты школы, – пояснила Гермиона, выдавливая из себя слова сквозь зубы. Пристаёт к ней Малфой, а отдуваться должна она?
– В следующий раз, мисс Грейнджер, договаривайтесь на перемене! – прошипел Снегг и уткнулся в свой пергамент. Гермиона сухо поджала губы. На слизеринца она больше не смотрела, хоть и чувствовала на себе его колючий взгляд.

Прозвенел звонок, и ученики, шумно переговариваясь, начали покидать класс. Гермиона же успела только закинуть сумку на плечо, ведь к ней подлетели Гарри с Роном. На вопрос о том, что же этот мерзкий хорёк написал ей в записке, Гермиона лишь отмахнулась, пробормотав, что она сказала Снеггу правду. У неё не было ни малейшего желания говорить о слизеринце. Но судьба оказалась несправедлива к ней. Только девушка вышла из кабинета, как её грубо схватили за локоть и резко дёрнули в сторону.
– Малфой, какого дракла ты творишь? – студенты проходили мимо, оглядываясь на парочку. Картина сама по себе выглядела абсурдно.
– Идём поговорим, Грейнджер, – пробормотал блондин, кивнув куда-то в сторону. Девушка бросила взгляд на друзей. Рон стоял красный, как рак, с сжатыми в кулаки руками и тяжело сопел. Гарри, нахмурившись, настороженно оглядывал Малфоя.
– Всё хорошо, я скоро, ребят, – протароторила Гермиона и грозно посмотрела на Малфоя. Тот потянул её в противоположную сторону от гриффиндорцев. Как только они завернули за угол, он прижал девушку к стенке и прошипел:
– Кем ты себя возомнила, а Грейнджер?! – его глаза метали молнии, а с губ не сходила малфоевская ухмылка.
– А ты? – спросила Гермиона в ответ. – Пусти меня, это не стоит нашего времени, – девушка попыталась вырваться, но блондин лишь сильнее пригвоздил её запястья к каменной стене. Гермиона поморщилась от тупой боли.
– Нет, я не отпущу тебя, Грейнджер. Ты не ответила на мой вопрос, – прорычал светловолосый.
– Кем я себя возомнила? Нормальным человеком, Малфой! Я не унижаю тех, кто слабее меня и не довожу до слёз первого встречного младшекурсника!
– Ты считаешь себя лучше меня, Грейнджер? Конечно, ты ведь подружка святого Поттера! Все знают о его подвигах, все видят вашу прелестную дружбу, такие преданные и честные друг с другом, аж рвать тянет! Но это ведь только снаружи, да, грязнокровка? Кто-нибудь знает, что происходит внутри, а? А я тебе расскажу! Милый Потти с не менее невинным Уизли трахают тебя по очереди, и тебе нравится, ты ведь так любишь своих друзей! Тебе ведь так нравится во всём им угождать, да?! – нет, он не кричал на неё. Он шипел, словно змея на нашивке его мантии. Шипел с ненавистью, с таким презрением, что другая на её месте уже рыдала бы от обиды. – Преданная шлюха славного Гриффиндора! Теперь всё кажется не таким чудесным, правда, грязнокровная тварь? – А Малфой наслаждался. Её стойким страхом в глазах, её храброй болью и дрожью в теле, то ли от холода камня, то ли от сдерживаемого гнева. Он насильно прогибал её под себя, заставлял винить себя в происходящем. Он точно знал, что сегодня она будет отмывать себя от позора, будет отдраивать свою кожу мочалкой, терпеть со всей силы с ненавистью к самой себе, к этим прикосновениям; знал, что на следующий день её кожа всё ещё будет красной от трения. Теперь он жаждал увидеть её завтра. На уроке она будет неловко юлозить на стуле, сжиматься от стыда, а он будет прожигать её взглядом, чтобы довести её до срыва, до пропасти. А потом наконец сможет насладиться её болью, когда она сломается, сдастся на уговоры змея-искусителя.

В Гермионе закипала злость, смешанная с отчаянием. Бездарный мерзавец... Как он смеет нести этот бред?!
– Это неправда! – гриффиндорка вдохнула побольше кислорода и оттолкнула от себя парня. Каштановая чёлка взлетела вверх. Тот лишь хмыкнул, на бледном аристократичном лице расцвела улыбка.
– Как скажешь, – выдал Малфой и ухмыляясь оставил её. В девичьей груди всё еще беспокойно стучало сердце.

* * *

После травологии, когда все ученики направились на обед, Гермиона выскользнула из цепких взглядов друзей и устремилась в библиотеку. Это единственное место, в котором она могла подумать обо всём, побыть в одиночестве. Девушка прошла за самый дальний стеллаж, прихватив свою любимую книгу Истории Хогвартса, и присела за стол. Через несколько минут ей удалось погрузиться в чтение.

Не замечая времени, она оторвалась от чтения только когда услышала, что её окликнул знакомый голос. Рядом появились запыхавшиеся Гарри и Рон.
– Гермиона, мы повсюду тебя искали! – выпалил Гарри.
– Я же говорил, что надо сразу сюда идти, – шепнул ему Рон, хотя девушка это услышала. Гарри пихнул того локтем в бок, от чего рыжий поморщился.
– Гермиона, почему ты не пришла на обед? Мы знаем, что это как-то связано с Малфоем!
– Гарри, это никак с ним не связано, – попыталась уверить его гриффиндорка. Было неудобно дурить лучших друзей, глядя им в глаза. Но это для их же блага.
– Ты похожа на приведение после разговора с ним, – пробормотал Рон. Гермиона укоризненно на него посмотрела.
– Спасибо за комплимент, Рон, это определённо помогло улучшить мне настроение! Забудьте об этом, он ничего не сделал, о чём надо было бы беспокоиться. Сколько сейчас времени? – перевела тему гриффиндорка.
– Семь доходит, – ответил Рон.
– Боже, сколько же я здесь просидела? Идём скорее на ужин! – воскликнула она и, схватив друзей за руки, потащила их в сторону Большого зала.

* * *

Войдя в гостиную старост после ужина, Гермиона застыла. В темноте на подоконнике сидел Драко Малфой и пускал облака дыма, закуривая обычную маггловскую сигарету. Едкий дым вызывал жжение в лёгких, но это ощущение было по-своему приятное. Как и запах сигареты. Эта картина выглядела немного странно, но в то же время красиво. Странно, потому что обычно чистокровные аристократы не имеют вредных маггловских привычек. А красиво потому, что... Просто потому что! Светлые волосы переливались серебром в свете луны, расслабленная поза блондина вселяла спокойствие, а клубы дыма добавляли эпичности. Девушка невольно залюбовалась парнем. Подойдя ближе, она присела рядом с ним и прошлась взглядом по телу парня, остановившись на тёмных серых глазах, которые затягивали, безвозвратно и окончательно.
– Ты не был на ужине, – прошептала она, откинув голову и уперевшись затылком в стенку. Не хотелось нарушать тишину бессмысленной болтовнёй.
– Да, – Драко пожал плечами.
– Зачем ты куришь здесь?
– А ты мне запрещаешь?
– Нет, – пожала плечами Гермиона. Девушка не знала сколько времени они просидели так. Вот он затянулся последний раз. Движением пальца выбросил окурок в открытое окно. Вот приблизился к её лицу, так, что между ними остались лишь пара миллиметров. И выдохнул струйку дыма в её приоткрытые губы. А она послушно втянула едкий воздух, будто повинуясь его приказу. От него остался горячий горький привкус. Он заворожённо смотрит, как она блаженно прикрывает веки. Её грудь высоко вздымается от глубокого беспокойного дыхания. Но тут он встаёт и, не оглядываясь, уходит в свою комнату, отрываясь от столь красивого зрелища. А она ещё долго сидит в темноте, не думая ни о чём, и обо всём сразу. Это безумие походило на примирение. Что лишь подтверждало их сумасшествие.