4
– Рамзи, – вместо приветствия бросил Малфой, спускаясь в зал на завтрак на следующий день. Все взгляды мгновенно устремились к нему. Гермиона, уже сидевшая за столом, просто закатила глаза. – Малфой? – неуверенно отозвался тот самый пуффендуец, Рамзи, который вчера с таким рвением обсуждал как восстанавливать теплицы. – Если вы сейчас высадите бадьян, он не взрастёт. Сажайте в августе, – бесстрастно констатировал Драко и плюхнулся на скамью рядом с Гермионой, вокруг которой, как он и предполагал, образовалась зона отчуждения. – С-спасибо, – пробормотал Рамзи, окончательно сбитый с толку, и поспешно отвернулся, как будто боясь, что это какая-то ловушка. В зале повисла гнетущая, неловкая тишина, нарушаемая лишь звоном посуды. Драко с преувеличенным безразличием положил себе пару панкейков и полил их кленовым сиропом. Краем глаза он поймал взгляд Гермионы. Её брови были сдвинуты, а во взгляде читалось не столько осуждение, сколько глубокая, недоуменная настороженность. – Что? – спросил он, откусывая панкейк. – Ничего, – буркнула она слишком быстро и отвернулась, принявшись с невероятным рвением размешивать уже остывшую овсянку. – Сегодня библиотека? – спросил он спустя несколько минут, когда робкая болтовня в зале потихоньку возобновилась. – Да, – ответила она, не глядя на него. – И завтра. И послезавтра. И ближайший месяц, точно. – Складывается впечатление, что ты действительно тут только для того, чтобы почитать, – проворчал он. – Знаешь что, Малфой? – она резко повернулась к нему, и в её глазах вспыхнул тот самый, знакомый огонь. – Я тут только из-за тебя. У меня вообще-то были планы на это лето, и ты в них не входил. Никак. – Что может быть лучше времени, проведённого со мной? – самодовольно хохотнул он, пытаясь вернуть контроль над беседой и перевести её в привычное русло колкостей.
Её лицо исказилось от горькой усмешки. – Ну, например, найти своих родителей и придумать, как отменить действие Обливиэйта! – выпалила она злобным шёпотом, который был слышен, наверное, только ему, но резанул острее крика. Она резко встала, отодвинув скамью с противным скрежетом, и ушла, оставив его сидеть с наполовину съеденным панкейком и внезапно образовавшейся пустотой в груди. Он почувствовал себя неловко. Гадко. Мелко. Возможно, ему даже на миг захотелось бы извиниться, догнать её, сказать что-то… но она опять лишила его завтрака своим резким уходом. Сука!
___
– Зачем ты помог Рамзи? – спросила она, расставляя книги на полке в одной из дальних, пыльных секций библиотеки. Её голос был ровным, без намёка на утреннюю обиду, лишь лёгкое любопытство. – Чтобы лишний раз показать им, какие они тупые и никчёмные, – спокойно, почти механически ответил он, не отрываясь от изучения корешка очередного фолианта. – Заранее ответ придумал? – хохотнула она тихо, с лёгкой насмешкой. – Да, – честно признался он, наконец глянув на неё. Его взгляд был пустым. – Ну, хоть тут не вре... – Смотри, – он внезапно перебил её, протягивая книгу в потёртом кожаном переплёте, без каких-либо опознавательных знаков на корешке. Она взяла, раскрыла на случайной странице и замерла. Щёки её мгновенно залились густым румянцем, а из груди вырвалось сдавленное хихиканье. – "Кама Сутра"? Что? Откуда она тут? – выдохнула она, листая страницы с быстро нарастающим смущением и нелепым весельем. – Не удивлюсь, если это ты подкинула, судя по твоей реакции, – парировал он, наблюдая за ней с едва заметной ухмылкой. – Малфой! – она попыталась придать голосу строгость, но снова рассмеялась, изучая изящные, откровенные иллюстрации. – Нет, я, конечно, слышала, про колдовские эро-практики, но "Кама Сутра"...? Он медленно, не сводя с неё глаз, взял книгу из её ослабевших пальцев и отложив её на ближайшую полку, сказал: – Это мы заберём в нашу гостиную, Грейнджер.
– Такой ты мне нравишься больше, – хохотнула она, пытаясь скрыть смущение под маской бравады. – Я не должен тебе нравиться никакой, – устало, почти автоматически ответил он и развернулся к стеллажам, снова погружаясь в разбор завала. Гермиона хмыкнула, словно соглашаясь, и отвернулась к своей куче книг. На удивление, в этой секции было действительно много фолиантов, посвящённых любви во всех её проявлениях – от возвышенной поэзии до откровенных трактатов. Запретная секция, как оказалось, скрывала не только тёмную магию. Тишина стояла густая, наполненная лишь шелестом страниц и их собственными невысказанными мыслями. – Хотел спросить, – вдруг разрезал тишину Малфой спустя несколько минут. Его голос прозвучал неожиданно тихо, без привычной язвительности. – М? – отозвалась она, не отрываясь от книги. – В кабинете Флитвика… – Гермиона почувствовала, как по её щекам разливается предательский румянец. – Уизел увидел нас. Драко замолчал, словно ждал, что она сама поймёт, о чём он спрашивает, и продолжит мысль. Но она упорно молчала, стиснув зубы и ожидая полного вопроса. Малфой вздохнул и озвучил его: – Как он отреагировал? – Он не разговаривает со мной, – резко, отрывисто ответила она. – И тебе не обидно? – его вопрос прозвучал не как насмешка, а с искренним, глупым любопытством. Гермиона с треском бросила книгу на стол и за два шага оказалась перед ним. Он инстинктивно поднял к груди массивный фолиант, словно щит. – Ты сегодня о моих чувствах хочешь говорить, Малфой? – её голос звенел от ярости. – Нет, просто… ты не думала, что это должен был быть он? Она не стала кричать. Она говорила тихо, но каждое слово было отточенным лезвием.
– Я не знаю, как ты дожил до восемнадцати с таким скудоумием, Малфой. Но если бы я считала, что это должен быть он – это был бы он. Она тыкала пальцем в фолиант в его руках, словно желая проткнуть и его, и книгу. – А теперь возвращайся к работе и не мучай меня своими тупыми вопросами. Она развернулась и ушла обратно к своему столу, оставив его стоять с его «щитом» и глупым, невысказанным недоумением на лице. Воздух снова сгустился, но теперь он был наполнен не сексуальным напряжением, а гневом и обидой, которые были гораздо опаснее.
___
Подходило время обеда, а Гермиона и не думала отрываться от книги, которую она открыла полчаса назад. Она сидела, нахмурившись, полностью погружённая в чтение, её палец бессознательно водил по строчкам. – Грейнджер, я голоден, – простонал Драко, с раздражением наблюдая за ней. – Пошли поедим, а потом продолжишь быть заучкой. – Боже, ты хоть иногда бываешь НЕ голоден? – закатывая глаза, спросила она, не отрывая взгляда от страницы. – Есть только одна вещь, которую я предпочту еде, – парировал он, подходя ближе и наклоняясь к её уху. – И если ты сейчас не собираешься раздвигать передо мной ноги, то пошли в Большой зал. – Ты просто невыносимый, – простонала она, но с неохотой закрыла книгу и встала, намертво прижимая фолиант к груди. – Что за книга? – полюбопытствовал он, когда они уже прошли половину пути по коридору. Его взгляд скользнул по потёртому переплёту. Гермиона резко, почти испуганно, спрятала её за спину и пролепетала, слегка покраснев: – Это не твоё дело. – Я там много интересных видел, которые мы могли бы умыкнуть в гостиную, – самодовольно сказал он, проводя рукой по её ягодице. – Это одна из них? – Я же сказала – это. Не. Твоё. Дело, – огрызнулась она, ускорив шаг и входя в Большой зал, стараясь держаться от него подальше. Они, как всегда, сели чуть поодаль от остальных, погрузившись в своё привычное молчаливое противостояние. Драко с преувеличенным равнодушием поглощал свой обед, а Гермиона, отложив книгу, пыталась есть, но мысли её явно были где-то далеко.
К ним нерешительно подошёл Рамзи. – Малфой, э-э-э… – начал он, переминаясь с ноги на ногу. – Я хотел сказать спасибо. Я поговорил с профессором Стебель, и она подтвердила твои слова насчёт бадьяна. – Угу, – жуя, буркнул Малфой, даже не глядя на него. – Я хотел спросить… точнее, попросить… Ты не мог бы просмотреть весь наш план по высадке? – выпалил Рамзи, явно приготовив эту фразу заранее. Драко медленно поднял на него взгляд, полный скучающего презрения. – А похоже на то, что я мог бы это сделать? – Н-нет, – сник пуффендуец. – Просто… я подумал… – Ты ошибся, – отрезал Малфой и вернулся к своей тарелке. – Рамзи, давай я посмотрю, – неожиданно сказала Гермиона, протягивая руку и забирая у него папку с планом высадки. – С-спасибо, Гермиона, – просиял он и, уже уходя, обернулся и добавил: – И тебе, Малфой, за бадьян, тоже большое спасибо! Едва Рамзи скрылся, как к их столу подкатил Маклаген, направившись прямиком к Гермионе. – Гермиона, какие планы на вечер? – Боже, вы можете просто дать мне спокойно поесть? – взмолился Драко, закатывая глаза. – А я не с тобой разговариваю, – огрызнулся Кормак, даже не удостоив его взглядом. – А какие предложения, Кормак? – спросила Гермиона, абсолютно спокойно, словно Драко и не существовало. – Сегодня играем в карты у Пуффендуя. – Я постараюсь прийти. – Надеюсь, одна, – многозначительно бросил Маклаген. – Не обещаю, – так же ровно ответила Гермиона. – Его никто не ждёт, – зашипел Кормак, наконец кивнув в сторону Драко. – Тогда и меня не будет, – парировала она, отрезая кусок жареной курицы. Её тон был настолько обыденным и бесстрастным, что Маклаген даже не сразу осознал смысл сказанного.
Он замер на секунду, переваривая. Драко медленно отложил вилку. На его лице расплылась самая ядовитая, торжествующая ухмылка. – Видишь, Корман, – протянул он, смакуя каждое слово. – Даже такой говнюк, как я, – более приятная компания. Маклаген покраснел, сжал кулаки, но, не найдя что ответить, фыркнул и ушёл, оставив их за столом в ореоле новой, ещё более напряжённой тишины. Гермиона не смотрела на Драко, но уголок её губ дрогнул.
___
Вторая часть дня в библиотеке пролетела так быстро, что они не заметили, как стемнело. Драко прихватил под мышку ещё несколько книг сомнительного эротического содержания, а Гермиона засунула в сумку тот самый фолиант, с которым не расставалась с утра, словно это было сокровище. Как только они вошли в гостиную своей башни, Гермиона первая рванула в душ, захлопнув за собой обе двери изнутри. – Мы могли бы принять душ вместе, я тоже весь в пыли, – застонал Драко, прислонившись лбом к прохладной деревянной поверхности. – Вода шумит, ничего не слышу! – донёсся из-за двери её голос, и только после этой фразы она действительно включила воду. Когда она наконец вышла, закутанная в полотенце, и проскользнула в свою спальню, дверь ванной открылась с другой стороны. Она услышала, как на пол падают его вещи, и включается вода. Она надела свою пижаму и спустилась вниз за своей сумкой. Увидев, что та лежала не на том месте, где она её оставила, её сердце ёкнуло. Она поняла: Драко видел книгу. Но её внимание тут же отвлекли разбросанные на низком столике пергаменты. Она подошла ближе и увидела, что это был тот самый план высадки растений Рамзи. И Малфой… смотрел его. Более того, он оставлял на полях свои пометки – резкие, угловатые замечания и исправления, некоторые подчёркнуты с такой силой, что перо прорезало бумагу. Мысленно она ухмыльнулась. Взяв в руки его же перо, она склонилась над планами, изучая его правки.
Драко спустился вниз минут через пятнадцать, накинув на низ живота полотенце, с мокрыми волосами, падающими на лоб. Он застал Гермиону сидящей в позе лотоса на полу перед камином. Она читала один из пергаментов, а перо – его перо – было зажато между её губ. Она была так поглощена чтением заметок, что даже не услышала его. А он замер, наблюдая. Она медленно вынула перо изо рта и принялась водить его пушистым кончиком по своей голой шее, словно обдумывая очередную мысль. Это выглядело так невинно и так откровенно одновременно, что сработало лучше любого приглашения. Он тихо подошёл и опустился на пол рядом с ней. Она вздрогнула от неожиданности, но даже не обернулась, лишь замерла с пером в руке. Он как заворожённый смотрел, как гусиное перо скользит по её шее, касается впадины у ключицы. Потом он мягко отодвинул её руку и прикоснулся к тем же местам своим дыханием, а затем – губами. Кожа под ними была тёплой и пахла её мылом. Гермиона шумно выдохнула, и он увидел, как по её телу пробежали мурашки. Перо выпало из её ослабевших пальцев на пергамент. Он не стал останавливаться. Его губы скользнули ниже, к ключице, оставляя лёгкий, почти неощутимый след. Его дыхание было горячим на её влажной после душа коже. Гермиона зажмурилась, её рука бессильно опустилась на его колено – не чтобы оттолкнуть, а чтобы удержать равновесие в этом внезапно поплывшем мире. – Ты всё исправила? – прошептал он ей в кожу, его голос был низким и глухим. – Что? – она с трудом собралась с мыслями. – План. Рамзи. Ты всё проверила? – он прикусил её плечо, заставив её вздрогнуть. – Да… Нет… Я… – она пыталась говорить, но его губы снова нашли её шею, и слова потеряли смысл. – Значит, работа закончена, – заключил он, и в его голосе прозвучало удовлетворение. Его руки скользнули под её топ, ладони легли на её талию, пальцы впились в кожу. Он оттянул её назад, на себя, так что её спина прижалась к его груди. Гермиона позволила ему это сделать. Её голова упала ему на плечо, она смотрела на разбросанные пергаменты, на его резкий, размашистый почерк, смешавшийся с её аккуратными пометками. Это было так странно и так… интимно. – Ты видел книгу, – сказала она не вопросом, а констатацией факта. Её голос дрогнул.
– Угу, – он не стал отрицать, продолжая целовать её шею. – "Теория и практика обращения с магическими существами: этика и взаимодействие". Захватывающе. Он говорил это с насмешкой, но в его тоне не было злости. Скорее… любопытство. – Я ищу способ, – выдохнула она, закрывая глаза. Его руки двигались по её животу, и было невозможно думать. – Вернуть родителей? – уточнил он, и его пальцы замерли на мгновение. Она кивнула, не в силах вымолвить слово. Он развернул её к себе, заставив встретиться взглядом. Его лицо было серьёзным, без привычной маски цинизма. – И что? Нашла гениальное решение в книге, которую утащила из Запретной секции? – спросил он, но без ехидства. Спросил по-деловому. – Нет, – призналась она. – Но я ищу. Я буду искать. Он смотрел на неё несколько секунд, а потом его взгляд снова стал знакомым — тёмным, голодным. – Ищи, – сказал он просто. – Но не прямо сейчас. Он смотрел на неё несколько секунд, а потом его взгляд снова стал знакомым — тёмным, голодным. И он снова поцеловал её, но на этот раз его поцелуй был не яростным, а… другим. Нет, в нём всё ещё не было нежности. Но было что-то вроде уважения. Признания. Как будто он увидел в ней не просто удобное тело или заклятого врага, а равноценного противника, у которого, как и у него, есть своя война. Он снял с неё пижамный топ. Его пальцы скользнули по её рёбрам, ладони обняли её грудь, большие пальцы провели по соскам, заставляя её вздохнуть и выгнуться. Всё это он проделывал молча, с сосредоточенным видом алхимика, изучающего реакцию. Гермиона позволила ему. Её руки поднялись и вцепились в его мокрые от душа волосы, не направляя, просто чувствуя их текстуру. Она чувствовала, как дрожь пробегает по его спине под её прикосновением. – На полу? – прошептала она, когда его губы нашли её живот.
– Нет, – его голос прозвучал глухо. Он поднял её на руки так легко, будто она ничего не весила, и отнёс к дивану, смахнув на пол всё те же проклятые пергаменты с планами высадки. Он положил её на мягкую ткань, его тело нависло над ней, блокируя свет от камина. В его глазах плясали огоньки, и в них не было ни злобы, ни насмешки. Только чистое, неотфильтрованное желание. – Сегодня без боли, – сказала она не просьбой, а констатацией факта, глядя ему прямо в глаза. Он замер на секунду, затем кивнул один раз, коротко и резко. – Без боли, – согласился он, и это прозвучало как клятва. Его поцелуй был медленным, глубоким, исследующим. Он не стремился подчинить или причинить боль. Он словно заново открывал её для себя. Его руки скользили по её бёдрам, снимая с неё оставшуюся одежду, его прикосновения были почти… почти нежными. Когда он вошёл в неё, это было не яростное вторжение, а медленное, неотвратимое погружение. Она издала тихий, сдавленный звук, и её ноги обвились вокруг его поясницы, притягивая его глубже. Он двигался в неторопливом, почти ленивом ритме, от которого по телу разливалось тепло, а не адреналин. Его губы не кусали её, а ласкали шею, плечо, мочку уха. Его дыхание было горячим и ровным. Гермиона закрыла глаза, позволив ощущениям захлестнуть себя. Не было места ненависти, злости, прошлому. Был только тёплый свет камина, скрип дивана под их весом, его глухое дыхание у её уха и нарастающее, медленное, неотвратимое давление где-то в глубине. Он кончил первым, с тихим стоном, уткнувшись лицом в её шею. Его тело обмякло на ней, тяжёлое и потное. Но через мгновение его рука скользнула между ними, его пальцы нашли её клитор и начали водить по нему твёрдыми, точными кругами.
– Драко, – прошептала она предупреждающе, но её бёдра уже сами по себе двигались навстречу его прикосновениям. – Тише, – прошептал он в ответ. – Я знаю. И он действительно знал. Знал её тело лучше, чем она сама ожидала. Через несколько секунд она затрепетала в немом крике, волны удовольствия накатывали одна за другой, смывая последние остатки мыслей. Они лежали молча, он всё ещё внутри нее, её грудь прижата к его груди. Его рука лежала на её бедре, пальцы слегка перебирали кожу. – Завтра, – сказал он наконец, его голос был хриплым от усталости, – мы идём в Запретную секцию и ищем дальше. Она не ответила. Просто повернула голову и прижалась губами к его плечу. Не поцелуй. Просто прикосновение. Знак. Перемирие продолжалось.
___
Она проснулась от странного чувства тяжести и холода. Полулежа на диване в гостиной, она смутно помнила, как заснула, прижавшись к его спине, его дыхание было ровным и спокойным. Теперь всё было иначе. Драко лежал рядом, но его тело было напряжено в неестественной дуге. Он был весь мокрый от холодного пота, обивка дивана под ним промокла насквозь. Из его горла вырывались тихие, прерывистые стоны, полные такого животного ужаса, что у неё внутри всё сжалось. – Драко, – прошептала она, садясь и инстинктивно прикасаясь к его плечу. – Драко, проснись. Он не реагировал. Его глаза были закатаны под веками, мышцы лица дёргались. Она обняла его за плечи, прижалась к его мокрой спине, начала шептать ему в ухо что-то бессвязное – успокаивающие слова, обрывки заклинаний, просто звуки. Внезапно его рука молнией взметнулась вверх. Его пальцы впились в её запястье с такой силой, что кости затрещали. Боль была острой и жгучей. – Ай! Драко, отпусти! – она вскрикнула и, не думая, ударила его ладонью по щеке. Не сильно, но достаточно резко. Он резко сел, как будто его ударили током. Его глаза были дикими, невидящими, полными паники и ярости. Он тяжело дышал, озираясь по сторонам, не понимая, где он.
– Какого хуя? – его голос был хриплым, срывающимся. Он всё ещё сжимал её запястье. – Ты… у тебя был приступ, – выдохнула она, пытаясь высвободить руку. – Ты меня… – Что ты сделала? – прошипел он, его взгляд наконец сфокусировался на ней, и в нём не было ничего, кроме гнева. – Почему ты трогаешь меня? – Я пыталась тебя разбудить! Ты стонал, ты… – Я сказал – не прикасайся ко мне! – он рявкнул это так громко, что она вздрогнула. Он резко оттолкнул её от себя. Не ожидавшая этого, Гермиона потеряла равновесие и с глухим стуком свалилась с дивана на пол. Больно ударилась локтем о деревянные половицы. Он стоял над ней, дрожа всем телом, мокрый, бледный и страшный. Его глаза блестели в полумраке. Он схватил с пола своё полотенце, обмотался им с резким, отрывистым движением. – Не лезь ко мне, Грейнджер, – его голос дрожал от ярости или от чего-то ещё. – Никогда. Не лезь. Он развернулся и почти побежал к лестнице, ведущей в спальни. Она сидела на полу, потирая ушибленный локоть и глядя ему вслед. И прежде чем его дверь захлопнулась, она готова была поклясться, что услышала короткий, подавленный всхлип. А потом – оглушительную тишину, означающую, что он наложил на комнату мощнейшее заглушающее заклятие. Он снова заперся в своей клетке. И на этот раз она знала, что выманить его оттуда будет ещё сложнее.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ 💋