Глава 1
Утро.
Одиннадцати летняя Руби Поттер проснулась на пыльном чердаке дома №4 по Тисовой улице. Луч солнца пробился сквозь маленькое окошко и упал на лицо её сестры-близняшки, всё ещё спящей, будто в десятом сне.
Руби осторожно выбралась из тонкой простыни, сползла со старого матраса и наклонилась к сестре.
— Эй, соня, доброе утро! — прошептала она.
Ответа не последовало. Руби хмуро нахмурилась и ткнула Агату пальцем в бок.
— Агата, вставай! — теперь уже громче.
— Руру, дай поспать... — пробормотала та, не открывая глаз.
— Не дам! Ты опять всё проспишь — и завтрак, и жизнь!
— Ну и отлично. Так будет даже лучше...
— Ты невозможная! — фыркнула Руби и в следующую секунду накинулась на сестру, щекоча её в живот.
Чердак ожил от их звонкого смеха, который, увы, вскоре прервало грозное рычание снизу:
— ЭЙ! ЧЁ РАСПЕВАЕТЕСЬ ТАМ?! БЫСТРО ВНИЗ!
Сёстры моментально замолкли и, чуть ли не на цыпочках, спустились на кухню. Там уже собралась вся семья Дурслей — и их младший брат, Гарри.
Дядя Вернон — крупный, багровый от натуги мужчина, почти без шеи, но с усами, могущими затмить кошачий хвост. Тётя Петуния — тощая, нервная, с шеей такой длины, что даже жираф мог бы позавидовать. Её шпионские таланты через забор были легендарны.
И, конечно, Дадли — их сын. По мнению родителей, он был просто воплощением совершенства. А по мнению здравого смысла — огромным избалованным обжорой.
Рядом с ними стоял Гарри — младший брат близняшек. Жизнь в чулане сделала его маленьким и худым, а одежда, унаследованная от Дадли, болталась на нём, как на вешалке. Он был костляв, с растрепанными чёрными волосами и ярко-зелёными глазами за круглыми очками, склеенными скотчем. И хотя Гарри не мог похвастаться внешностью, один элемент в себе он любил — тонкий зигзагообразный шрам на лбу.
— Завтрак готовьте! — рявкнул дядя Вернон. — И поживее! — Он метнул грозный взгляд на Гарри. — А ты чего стоишь? Помогай!
Мальчик поспешно присоединился к сёстрам, и все трое стали готовить омлет. Перешёптываясь, как настоящие заговорщики.
— Ты давно проснулся? — спросила Агата.
— Минут десять назад. Дадли разбудил, — буркнул Гарри.
— Вот же гнида, — прошипела Руби, яростно размешивая яйца.
— Не надо, — взмолился Гарри. — А то будет, как в прошлый раз.
— Тем более он в два раза больше тебя, — добавила Агата.
— В этот раз всё будет иначе, — холодно отрезала Руби.
— Ты так же говорила тогда: “Просто поговорю.” — напомнил Гарри.
— А закончилось тем, что вы подрались, и он тебе руку сломал! — повысила голос Агата.
— Зато я ему — ногу, — напомнила Руби с гордостью.
— Тебе потом так влетело...
— И что? Подумаешь, поругали.
— ТЕБЯ ЛИШИЛИ ЕДЫ НА ШЕСТЬ ДНЕЙ! — не выдержала Агата.
— Вы там что болтаете?! — рявкнула с кухни тётя Петуния. — Готовьте молча!
И Поттеры замолчали. Но в их головах уже варился совсем другой "омлет".
На кухне пахло пригоревшим маслом, жирной колбасой и чем-то кислым, вероятно, от Дадли. Руби, Агата и Гарри стояли у плиты, как три маленьких повара на каторге. Скрипел вентилятор, тётя Петуния цедила чай, как будто наказывала его за что-то, а дядя Вернон раздувался от важности, втыкая вилку в бекон.
— Я хочу пять яиц! — объявил Дадли, даже не посмотрев на них. — И чтобы без шкурки, как в прошлый раз!
— Омлет, Дадли, без шкурки, — прошептала Агата, закатывая глаза. — Не корка, не плёнка — шкурка. Гениально.
Гарри ухмыльнулся, но быстро спрятал улыбку, когда Дадли обернулся.
— Ты чё лыбишься, чучело?
Руби встала между ними, повернувшись к брату:
— Он улыбается, потому что у него мозг работает, в отличие от некоторых.
— ЭЙ! — взревел Вернон. — РУБИ! Пошутишь ещё раз — вылетишь на улицу с омлетом в руках!
Руби хмыкнула, но замолчала. Агата аккуратно перевернула сковородку, и три порции омлета оказались на тарелках. Дурсли забрали завтрак себе, не предложив ни крошки Поттерам.
Гарри тихо вздохнул и сел обратно у стены.
— Вам не кажется, что сегодня они особенно мерзкие? — прошептал он.
— Ага, — кивнула Руби. — Наверное, потому что вторник.
— Какой вторник?
— Ну, обычный. Самый обычный вторник, когда тебе запрещают есть, ругают за дыхание и мечтают, чтобы ты исчез.
Гарри усмехнулся.
— Иногда я думаю, что мы не просто не отсюда, — сказал он. — Будто мы вообще... из другого мира.
Сёстры переглянулись.
Они давно чувствовали — что-то с ними не так. Странные сны. Предметы, которые двигались сами по себе. Птицы, которые как будто узнавали их. И этот шрам у Гарри... он словно светился, когда тот сердился или пугался.
— Ты когда-нибудь задумывался... — начала Агата, но в этот момент из-под двери влетел какой-то звук. Хлопок. Будто кто-то за дверью уронил что-то тяжёлое. Потом — грохот, звон, и... короткий скрип.
— Что это было? — прошептал Гарри.
— Не знаю, но... — Руби наклонилась к замочной скважине. — Там кто-то есть...
— Кто там? — проворчал дядя Вернон, только что доев завтрак и вытирая жирные пальцы о салфетку.
— Мы не знаем... — едва слышно ответила Руби.
— Тупые дети, наверное, почтальон, — пробурчал он и неторопливо потопал к двери.
За порогом действительно стоял почтальон — хмурый, ссутулившийся, как будто его тоже кто-то разбудил не вовремя. Он молча сунул Вернону пачку писем и, не дожидаясь благодарности, исчез.
Вернон вернулся на кухню, где Дадли уже с жадностью набрасывался на печенье и сгущёнку. Бросив письма на тумбочку, дядя уселся обратно за стол, тяжело вздохнув, будто его день уже был испорчен.
Руби заметила в стопке конвертов что-то странное — письмо с её именем. Настоящее письмо. Написанное от руки. Бумага — плотная, кремовая, а чернила — изящные, словно выведены пером. Она потянулась к нему… и тут же увидела второе, почти идентичное, с именем Агаты.
Стараясь не привлекать внимания, она спрятала оба письма под рубашку и кивнула Гарри и сестре: *идём*.
На чердаке, где пахло старой древесиной и тёплым летом, все трое сели на матрас Агаты. Руби бережно развернула письмо, будто чувствовала, что сейчас изменится всё.
— Руру, давай ты первая прочитаешь. — Гарри с нетерпением наблюдал за ней.
Руби кивнула. Её пальцы дрожали.
> **Хогвартс**
> Школа колдовства и ведьминских искусств
>
> **Директор:** Альбус Дамблдор
> (Орден Мерлина первой степени, Великий волшебник, Главный колдун, Верховный авторитет, Международная конфедерация чародейства)
>
> Уважаемая мисс Поттер!
>
> С радостью сообщаем, что вы приняты в школу колдовства и ведьминских искусств «Хогвартс».
> В письме также приложен— список необходимой литературы и экипировки.
> Занятия начинаются 1 сентября.
> Просим отправить ответную сову не позднее 31 июля.
>
> Искренне ваша,
> *Минерва Макгонагалл*,
> Заместитель директора
Руби молчала. Агата наклонилась вперёд:
— Ну? Что там?
— Это… письмо из школы. Школы волшебства. — еле выговорила Руби.
— Ого… — Агата тут же вскрыла своё. — У меня то же самое! Слово в слово!
Гарри взял оба письма, пробежался глазами по строкам, потом замер.
— Что значит «ответная сова»?.. — спросил он, морща лоб.
— Я не знаю… — ответила Руби, всё ещё не до конца веря происходящему. — Может, это чья-то глупая шутка?
— Ну да… тут столько странных слов… — пробормотала Агата, нервно кусая губу.
И вдруг...
В открытое окно влетела сова.
Настоящая.
Серая, с янтарными глазами и свитком, привязанным к лапе. Она спокойно уселась на стол, будто делала это каждый день.
— СОВА?! — завизжала Агата, отшатнувшись.
— Не ори, — сказала Руби и медленно подошла к птице. — Да, это сова. И у неё записка.
Развязав тонкую верёвочку, она развернула крохотный клочок пергамента и прочитала вслух:
> *«Приходите к заброшенной детской площадке в 8 вечера.
>
> Для: Руби Поттер, Агаты Поттер и Гарри Поттера»*
— Мы пойдём? — шёпотом спросила Агата.
— Пойду только я, — холодно сказала Руби, пряча письмо в карман.
— НЕТ! — выкрикнули одновременно Гарри и Агата.
— Это может быть опасно! — добавила сестра.
— Тем более мы должны быть вместе, — сказал Гарри. — Как семья.
Агата закивала, сжав кулаки.
Руби долго смотрела на них. Потом медленно кивнула:
— Ладно. Но одно условие — вы слушаетесь меня. Без самодеятельности. Понятно?
— Да! — в унисон ответили они.
И в ту секунду что-то невидимое связало их крепче, чем кровь.
Теперь они не просто дети. Они — Поттеры. И впереди их ждал новый мир.
Вечер. 19:00.
Руби стояла перед стареньким платяным шкафом и хмуро перебирала одежду. Сегодняшний вечер казался особенным. Она не знала почему, но чувствовала: нужно выглядеть красиво — не нарочито, а просто, элегантно и свободно.
Выбор был, мягко говоря, скромный. Впрочем, Руби всегда умела подобрать вещи со вкусом, даже из почти ничего. В итоге она остановилась на:
- короткой облегающей майке чёрного цвета,
- таких же чёрных леггинсах,
- и джинсовых шортах чуть выше колена.
Она как раз застёгивала пуговицу, когда на чердак, тяжело дыша, вскарабкался маленький мальчик. Сначала Руби даже не узнала его.
— Ты чего так смотришь? — нахмурился Гарри. Ему было всего девять, но взгляд у него был как у взрослого.
Девочка усмехнулась и покачала головой:
— Прости, просто темно... Я не сразу поняла, что это ты. Где Агата?
— Следит за Дурслеями. Они в гостиной — телек пялят.
— Ясно, — коротко ответила Руби и вдруг замолчала. Гарри это заметил.
— Что-то не так?
Она сглотнула.
— Я... не знаю. Мне тревожно. Страшно даже. Такое чувство... будто если мы пойдём туда, то всё изменится. Как будто хорошая новость — но вместе с ней и прощание. С чем-то родным... как будто уходит часть меня.
Гарри сел рядом и посмотрел на сестру очень серьёзно.
— Ты боишься. За нас, за себя, за нашу жизнь. Но ведь так не может продолжаться вечно. Я уверен — всё изменится к лучшему. И мы станем настоящей семьёй. Счастливой.
Руби засмеялась сквозь слёзы:
— Тебе девять, а говоришь такие умные вещи. Я тебя очень люблю, братик.
— Я тебя тоже, сестрёнка.
И в тот момент, когда они посмотрели друг другу в глаза, оба поняли — роднее у них никого нет. Больше и не нужно.
Спустя минуту они уже крались вниз по скрипучей лестнице, стараясь не шуметь. Агата ждала их у входной двери, и втроём они выбрались наружу. Их путь лежал к заброшенной детской площадке, спрятанной между заросшими кустами и старыми деревьями.
***
На месте их уже ждал мужчина лет тридцати пяти. Его фигура выделялась даже в сумерках — высокий, с тёмными волосами, слегка растрёпанными, как у Гарри. Но главное — в его лице было что-то до боли знакомое.
Он стоял спокойно, не делая ни шагу вперёд. Увидев детей, мягко улыбнулся. Улыбка была тёплая, почти отеческая.
— Привет. Меня зовут Арнольд Поттер. Я ваш дядя. Младший брат Джеймса Поттера... Не удивлюсь, если вы обо мне ничего не слышали.
Агата уже хотела что-то сказать, но Руби, не сводя глаз с незнакомца, коснулась её руки — «помни, что мы договорились». Агата сжала губы и молча кивнула.
Руби сделала шаг вперёд.
— Я Руби Салли Поттер. Старшая дочь Джеймса и Лили Поттер. И я хочу знать — зачем вы нас позвали? И что это за странное письмо? Его отправитель — Минерва Макгонагалл?
— Ты умна, как твоя мама, — Арнольд слегка улыбнулся. — Да, письмо от неё. И всё, что в нём написано — правда. Магия существует. И вы — ведьмы и волшебник.
— Нет. Магии не бывает. Это выдумка древних людей, чтобы объяснить непонятное. Сейчас её используют только в сказках, — голос Руби дрожал, противореча ей самой. Ведь в глубине души она всегда верила в магию. Просто... сейчас ей казалось, что это может быть обманом. Или хуже — надеждой.
— Уверена? — Арнольд достал из-за спины странную, изящную палочку и взмахнул ею.
Из воздуха посыпались золотые искры, загорелся тёплый свет. Через мгновение перед ними появился огненный лев — пылающий, живой. Он пронёсся вокруг Руби, как защищая её, и исчез, рассыпавшись искрами.
Агата вскрикнула, Гарри схватил её за руку и оттащил назад.
— Теперь веришь?
Руби молча кивнула.
— Сейчас в вашей комнате — моя сова. С её помощью вы можете отправить письмо в Хогвартс. Она знает, куда лететь. Когда Гарри исполнится одиннадцать, он получит такое же письмо. А пока... — Арнольд посмотрел на мальчика. — Если ты не против, ты можешь пожить со мной, пока сестры будут в школе.
— Я не против, — тихо ответил Гарри.
— Тогда всё решено.
Вдруг Руби прищурилась:
— Я вас помню.
Арнольд замер.
— Это было... в ту ночь. Когда погибли мама и папа. Я не помню всего, но помню достаточно. Мы с Агатой были в колыбели. Гарри — тоже.
Крик папы. Плач мамы. Фигура в плаще. Мама умоляет. Взмах. Зелёная вспышка. Мама падает. Кричит. Нас прикрывает. Тишина. Потом ты. Ты плачешь... ты кричишь...
Арнольд смотрел на неё в шоке. Потом просто кивнул. Без слов.
— Мы пойдём, — тихо сказала Руби. — До встречи, дядя Арнольд.
Она развернулась и пошла прочь. Гарри и Агата едва поспевали за ней, переглядываясь между собой. Они ничего не понимали — но знали точно: с этой ночи всё изменилось.
Когда они вернулись на Тисовую улицу, в дом №4, Гарри молча ушёл в свой чулан. А Руби и Агата поднялись на чердак.
Впереди была долгая ночь. И совершенно новая жизнь.