7 часть
Сумрак комнаты обнимал стены, словно укрывая их от света, когда ленивый, насмешливый голос Кенни разорвал тишину:
— Значит, ты переезжаешь в разведку? Да тебя так и волокит магнитом к крысенышу. Удивительно, но факт. — Его слова прозвучали как глухой раскат грома, от которого внутри что-то невольно сжимается. Он стоял в дверном проёме, опершись плечом, с таким видом, будто этот проём создан только для него. — Эх, бабочка, ты, конечно, язва, — он склонил голову в сторону, словно осматривая её в последний раз. — Но я буду скучать, стерва.
От этих слов Лина остановилась. Синие глаза широко распахнулись, отражая недоверие, смешанное с лёгкой болью. Она резко повернула голову в его сторону, словно пытаясь уловить, не прячется ли в этом его очередная издёвка.
— Ты сейчас серьёзно? Кенни? — её голос был холодным, как лёд, но внутри закипала буря.
Мужчина лишь коротко кивнул, глядя на неё так пристально, будто пытался прочитать каждую её мысль.
Лина тяжело вздохнула, собираясь с мыслями, прежде чем снова заговорить.
— Как бы то ни было, знаешь... Для себя я поняла: я люблю этого человека. Люблю давно. Вот только в нашей жизни любовь — это херня, которая погубит тебя и будет растоптана титаном. — Её голос был ровным, но в нём чувствовалась едва уловимая горечь.
Кенни поправил шляпу, посмеиваясь, будто её откровение развлекло его больше, чем должно было.
— Это точно.
Мужчина продолжал смотреть, как Лина складывает вещи, и что-то глубоко внутри укололо его сердце. Глупое, назойливое чувство, которое он всеми силами пытался заглушить, будто выплескивая его за ненадобностью.
— В добрый путь, — сказал он негромко, махнув рукой, словно провожая всадницу и её коня — её он любил называть "апокалипсисом".
На его лице не было ни улыбки, ни гнева. Вот таким был Кенни: человек, скрывающий эмоции за стальной маской. И лишь глаза иногда выдавали то, что рвало его изнутри. Сейчас в них была тень грусти и какая-то нерешительность, что держала его на месте, словно цепь.
Когда Лина уже собралась уходить, он вдруг позвал её:
— Эй, бабочка, тормозни.
Она натянула поводья, заставив коня остановиться. Вопросительно изогнув бровь, Лина развернула его голову к Кенни, который быстрым шагом приблизился к ней.
— Чего тебе? — спросила она ровным тоном, сдерживая раздражение.
Он засунул руку в карман и достал пистолет. Тот был увесистым, с гравировкой, сверкающей на металле. Лина невольно нахмурилась, разглядывая его. На нём были выгравированы буквы:
**Аккерман К.**
— Это тебе, — сказал он, протянув оружие.
Девушка недоверчиво посмотрела на него, потом снова на пистолет.
— Кенни, как это понимать? — её голос стал жёстким, но в глазах мелькнула растерянность.
Он сделал пару шагов назад, привычным движением поправил шляпу и тяжело вздохнул.
— Однажды придёт момент, когда Леви должен будет убить меня. — Кенни говорил так спокойно, будто обсуждал погоду. — Мне будет намного приятнее умереть от твоей руки, чем от крысеныша.
Воздух вокруг них словно сгустился, становясь тяжёлым и неподвижным. Лина невольно сжала поводья сильнее, её глаза потемнели, а голос стал холодным, как полярный ветер.
— Ты хочешь, чтобы я тебя убила?
Кенни кивнул, пнул камень ногой и с горькой усмешкой посмотрел на неё.
— Да, именно, бабочка. — Он на мгновение задумался, а потом добавил: — И сдыхать не хочется, и жить уже не выйдет.
— Чёртов ты, блядь, подонок, Кенни. Как ты прикажешь тебя убить? Ты мне дал всё, хоть и херово преподнёс, но сам факт.
Она пристально смотрела на него, как будто надеялась уловить хоть тень сомнений на его лице.
— Лина, как хочешь. Застрели меня этим же пистолетом. Я мамке привет передам. И матери Леви.
Эти слова ударили её как молния, заставив замереть. Она тихо спросила:
— Как звали мать Леви?
Кенни прищурился, глядя на неё с неприкрытым подозрением.
— А тебе зачем?
Лина нахмурилась, но не отводила взгляда.
— Ты скажешь?
— Ты башкой о ближайший столб треснулась? Я принципиально не скажу. Уж больно интересно, чего ты вдруг решила её вспомнить.
Она тяжело вздохнула и махнула рукой, развернув коня.
— Старый ты чёрт, Кенни. Вот точно убью тебя этим пистолетом.
Кенни усмехнулся, провожая её взглядом.
— Вот же бестия, Элли, твоя дочка настоящая искусительница.
На его лице мелькнула тень сожаления.
— Блядь, был бы я моложе... — пробормотал он, разворачиваясь и возвращаясь к зданию. Теперь там стало пусто.
Тёмное небо нависало над воротами разведкорпуса, обрамлённое порывистым ветром, что пробирался до костей. Лина, хмуря брови, въехала на территорию, держась за поводья коня. Усталость, смешанная с раздражением, скользила в её взгляде.
— Это старший помощник Лоренс! Открыть ворота! — раздался резкий голос, и движение за стенами превратилось в лихорадочную суету.
Сегодня разведкорпус встречал новое начальство. Да ещё и с таким прошлым: бывшая полиция, теперь — разведка. Лина мрачно осмотрела высокие ворота, что тяжело распахивались, скрипя, словно сопротивляясь.
— Блядский ты разведкорпус, какого хуя я тут забыла? — пробормотала она, устало потирая переносицу.
Вдали мелькнула фигура парня с каштановыми волосами. Его громкий голос эхом разнёсся по двору:
— Сделайте всё, как надо!
— Точно, ты и есть причина, — тихо выдохнула Лина, её синие глаза мудро и устало скользнули по новобранцам, которых она ещё не знала.
Лошадь спокойно шагала вперёд, и Лина огляделась вокруг. Всё было новым, чужим и, как казалось, враждебным, но таким знакомым и пустым.
На встречу ей вышел высокий блондин с правильными чертами лица.
— Рад видеть, старший помощник Лоренс, — его голос был ровным, почти слишком вежливым, словно отшлифованный до блеска.
— И тебе не хворать, Смит, — ответила она с лёгким оттенком дерзости, игнорируя субординацию. Передав поводья одному из солдат, она бросила взгляд на блондина.
— Пройдём, у нас сейчас построение, — Эрвин кивнул в сторону площади, и Лина последовала за ним.
Разница в их росте казалась почти комичной: Лина, едва достигавшая 155 см, и Эрвин — воплощение статности, возвышающийся над ней, как гора.
Площадь была полна новобранцев, ряды ровные, лица — настороженные, но исполненные азарта. Эрвин, встав на возвышение, заговорил своим низким, властным голосом:
— Как вы помните, выпускники 104-го корпуса включают в себя:
1. Микасу Аккерман.
2. Райнера Брауна.
3. Бертольта Гувера.
4. Энни Леонхарт.
5. Эрена Йегера.
6. Жана Кирштейна.
7. Марко Ботта.
8. Конни Спрингера.
9. Сашу Браус.
10. Кристу Ленц.
Каждое имя звучало, словно удар барабана. Лина, стоя в стороне, внимательно наблюдала за новобранцами, её синие глаза цепляли каждую деталь: кто как держится, кто нервничает, а кто пытается скрыть страх.
Её взгляд невольно зацепился за одного человека — за Леви.
Он стоял неподалёку, хмуро оглядывая толпу. Его серые глаза казались холодными, как сталь, но в их глубине тлел едва заметный огонёк. Когда-то эти глаза смотрели на неё с теплотой, обнимали ночами, когда ей было страшно. Когда-то он улыбался только для неё.
— Я капитан. Моё имя — Леви. Это всё, что вам нужно знать, — коротко бросил он, его голос звучал как команда, от которой по телу пробегает мороз.
— Это же сильнейший воин человечества! — прошептал кто-то из новобранцев, и толпа загудела, будто ульи с пчёлами.
Лина лишь фыркнула, скрестив руки на груди. Мысли начали отбивать болезненные импульсы а голове. А ведь когда-то этот сильнейший воин человечества изливал ей душу , а она нежно и трепетно а
Перебирала волосы на его голове. Когда-то сильнейший воин человечества поднимал одеяло, чтобы впустить её к себе, ведь она очень боялась грома. Когда-то он подарил ей кулон, что блестел в данный момент на её шее как напоминание.
Эрвин снова заговорил:
— А также прибыло ваше второе начальство — старший помощник капитана Леви, Лина Лоренс.
Голоса смолкли. На площади воцарилась тишина, нарушаемая лишь лёгким шелестом ветра. Лина, стоя в стороне, бросила быстрый взгляд на новобранцев.
Её фигура была хрупкой, но сильной. Светло-русые волосы, собранные в тугую косу, ниспадали до самой поясницы, а синие глаза были проницательными, как у охотника, выслеживающего добычу. Её осанка была идеальной, словно высеченной из мрамора, а лицо — холодным, почти лишённым эмоций.
"Сколько их погибнет завтра?" — подумала она, мимоходом оглядывая ряды молодых лиц.
Где-то в стороне раздались приглушённые голоса.
— Это же она! Старший помощник Лина Лоренс! — воскликнул Жан, его глаза сияли почти фанатичным восторгом. — Я мечтал попасть к ней в военную полицию, но теперь рад, что оказался в разведке. Хотя бы увижу её!
— А как же Микаса? — насмешливо бросил Конни.
— Она тоже симпатичная, но Лоренс — это просто мечта, — Жан закрыл глаза, предаваясь своей фантазии.
Лина внезапно появилась перед ними, её суровый взгляд заставил обоих парней замолчать.
— Имя, фамилия, место в рейтинге и место рождения, — холодно бросила она, не давая времени на оправдания.
Конни залепетал:
— Конни... Конни Спрингер. Выпускник 104-го корпуса... Восьмое место... — он нервно заикаясь, пытался справиться с наплывом эмоций.
Лина скрестила руки на груди, её взгляд был таким, что, казалось, пробивал насквозь.
Темница была холодной и влажной, воздух пропитан запахом сырости и отчаяния. В углу камеры, скованный цепями, сидел Эрен Йегер. Его каштановые волосы были растрёпаны, а зелёные глаза горели огнём ярости и внутреннего протеста. Он сидел молча, но каждый мускул его тела был напряжён, словно готов к прыжку, даже несмотря на тяжёлые кандалы.
— Старший помощник Лоренс! — его голос, полный удивления, разорвал тишину камеры, когда Лина вошла внутрь.
Эрен машинально попытался вскочить, чтобы отдать честь, но цепи звякнули, напомнив ему о его положении.
Лина, увидев это, усмехнулась. Её улыбка была лёгкой, почти насмешливой, но в то же время в глазах мелькнуло нечто тёплое, будто она увидела в нём себя.
— Приветик, Эрен, — сказала она, её голос был на удивление мягким, лишённым обычной холодности.
Эрен замялся, не зная, как правильно ответить.
— Рад вас видеть, спасибо, старший помощ... — он не успел закончить, как она махнула рукой, обрывая его.
— Прекращай эти статусные игры, — сказала она, её тон стал чуть резче. — Просто Лина. Я не настолько старше тебя, чтобы ты меня так называл.
Эрен немного расслабился, но всё же заметно нервничал. Он внимательно смотрел на неё, стараясь не упустить ни одной детали. Лина медленно подошла ближе, её шаги были лёгкими, но уверенными. Она опустилась на корточки напротив него, чтобы их взгляды оказались на одном уровне.
— Эрен, какого оно быть таким? — её голос прозвучал тихо, почти шёпотом.
Йегер растерянно нахмурился.
— Я не понимаю, о чём вы, Лина, — ответил он, опустив взгляд на свои руки, скованные цепями.
Она устало потерла лицо руками, её плечи слегка опустились, и на мгновение она больше походила на уставшую девушку, чем на строгого старшего помощника.
— Полон сил, горишь энтузиазмом, словно у тебя шило в заднице, — продолжила она, и в её голосе мелькнули нотки иронии. — Я поняла это ещё на суде, когда ты орал, что хочешь спасти всех.
Эрен смутился, его лицо покраснело, и он отвёл глаза.
— Я... я просто хочу убить всех титанов, чтобы человечество наконец-то победило, — сказал он с внезапной уверенностью в голосе. Его зелёные глаза вспыхнули, и в них снова появился тот самый огонь, за который его уважали и ненавидели одновременно.
Лина пристально посмотрела на него, её синие глаза казались почти холодными, но в них читалась лёгкая нотка уважения.
— Значит, ты готов бороться, — тихо произнесла она. — Ты знаешь, я ведь из подземного города.
Эти слова поразили Эрена, как удар грома. Его глаза расширились, он был шокирован.
— Из подземного города? Вы?
Лина кивнула, её лицо оставалось бесстрастным, но голос дрогнул, выдавая скрытые эмоции.
— Да, и могу сказать больше: я пришла в полицию не сразу. Сперва я была в разведке . Я ранила Ханджи в попытке сбежать. Мы пытались убить Эрвина. — Она сделала паузу, будто собираясь с силами продолжить.
Эрен затаил дыхание.
— Мы? Кто "мы"? — спросил он осторожно.
Её лицо стало жёстче, как будто каждое слово было для неё ножом.
— Ты, наверное, слышал, что Леви пришёл в разведку не один. С ним были Фарлан и Изабель. И я. Мы все вылезли из того ебаного подземного города.
Эрен молчал, не смея перебивать.
— 57-я вылазка разделила нас, — продолжила она, её голос стал низким и хриплым от сдерживаемых эмоций. — Это был план Эрвина: разбросать нас по разным точкам. И знаешь что? У него получилось.
Лина замолчала, её взгляд стал пустым, устремлённым куда-то вдаль.
— Я увидела красный сигнал. Побежала. Когда добралась, передо мной упала только её голова. А Фарлана... его сожрали у меня на глазах.
Её слова прозвучали как удары молота, и Эрен почувствовал, как внутри всё сжалось.
— У меня не было газа. Я тоже оказалась внутри титана. Прокачалась в его брюхе несколько часов, пока тупым клинком не разорвала ему живот. — Она горько усмехнулась. — Сколько боли я тогда вытерпела... Но я выжила. А Леви... Он выжил тоже.
Эрен молчал. Его взгляд был полон уважения и печали.
— Лина... я очень соболезную, — тихо произнёс он.
Она кивнула, отвернувшись, будто не желая, чтобы он видел её лицо.
— Ты знаешь, почему я всё это тебе рассказала, Эрен? Потому что я верю в тебя. Мне плевать, что ты титан. Я верю, что ты справишься с этим.
Её слова были полны решительности, и в них чувствовалась странная теплая сила.
Эрен поднял голову, его глаза горели новой решимостью.
— Лина, я не подведу. Я буду бороться изо всех сил, потому что вы в меня верите. Вы и мои друзья.
Лина слегка улыбнулась, потрепав его по голове.
— Ну, парень, ты смышлёный.
Эрен, ошеломлённый её неожиданной добротой, только смотрел на неё, чувствуя странное тепло, которое пронизывало его до глубины души.