Колдун из Азкабана Часть 1[ВРЕМЕННО ЗАМОРОЖЕН]

В помещении суда царила тишина, нарушаемая лишь редким шелестом тихо переговаривающихся между собой судей. Низкие давящие своды, слабо коптящие свечи, едва разгонявшие сумрак, и промозглая сырость подвальных помещений министерства Магии не располагали к оживленной беседе, в равной степени угнетающе действуя как на служителей правосудия, сидевших в расположенных амфитеатром удобных кожаных креслах, так и на обвиняемых, которых усаживали на жесткий деревянный стул с подлокотниками посередине зала.

Авроры под локти втащили в зал высокого худого человека и небрежно швырнули на стул, руки и ноги подсудимого моментально опутала появившаяся из воздуха металлическая цепь. С потолка в центр зала ударил яркий луч холодного белого света, обнажающего каждую складку грязной одежды, каждую морщинку на лице подсудимого и не оставляющего и шанса, что какое-либо подозрительное движение или жест останутся незамеченными.

Человек поднял голову, легким движением откинул спутанные светлые волосы, закрывавшие синие глаза, и с любопытством погремел цепью.Тем временем председательствующий судья задумчиво смотрел куда-то вглубь зала и размышлял. Несколько месяцев назад, когда он прочитал статью в «Пророке» о подсудимом, его взгляд зацепился за необычное имя, поэтому сейчас, с легкостью вспомнив сидящего в центре зала мужчину, он улыбнулся про себя:

"Хм, ну конечно... Родители то — маглы. Фанаты мастера, видимо... Забавно..."

Сфокусировав взгляд на подсудимом, судья тряхнул головой и подался вперед. Пожилой лысый мужчина в переднем ряду заскрипел сухим голосом:

— Слушается дело "Магическая Британия против Элессара Лиммертайла" от пятого ноября 1999 года. Обвиняемый, информируем вас, что специальный суд по делам Пожирателей Смерти является исключительным органом, деятельность которого установлена Декретом Визенгамота номер шесть два один дельта от первого ноября 1998 года. К деятельности специальных судов не применяются традиционные процессуальные нормы, равно как и допустимы изменения в порядке представления доказательств виновности, невиновности, несостоятельности, неприменимости, неактуальности, недостаточности, нелегитимности, порядка рассмотрения дела, вынесения вердикта и приговора. Информируем вас о том, что согласно регламенту специального суда по делам Пожирателей Смерти, на этом разбирательстве функции обвинителя выполняет председательствующий судья. Решение о возбуждении дела принято на основании доказательств, предоставленных суду в рамках служебного расследования. Обвиняемый, согласно регламенту, вам отказано в праве на лицензированного адвоката. К вам не применяется презумпция невиновности. Вы не имеете права апеллировать к нормам, освобождающим от ответа. Вы обязаны отвечать, не скрывая и не искажая любую доступную вам информацию. В случае отказа выполнять требования суда, вы автоматически будете признаны виновным по рассматриваемым пунктам обвинений, по которым вы не дали показаний. Вам отказано в праве ознакомления с доказательствами, как и в праве предварительной подготовки. Информация о составе судебной комиссии раскрывается для обеспечения объективности, справедливости и соответствия требованиям декрета Визенгамота. Комиссия представлена десятью судьями, из которых пятеро — судьи пятого ранга, трое — судьи четвертого ранга, двое — судья третьего ранга. Председательствующий судья — судья второго ранга Майкл Слей, секретарь — советник третьего ранга Адам Макки. Дело занесено в реестр заседаний специального суда по делам Пожирателей Смерти 1999 года...

Подсудимый отрешенно следил за потрескавшимися губами секретаря, нудно зачитывающего вступительную часть. Его, казалось, абсолютно не интересовало происходящее.

— Ваше имя — Элессар Лиммертайл? — советник закончил вступительную часть и поднял взгляд на обвиняемого.

—Нет, — с призрачной улыбкой ответил молодой человек.

Майкл тяжело вздохнул, с разочарованием понимая, что домой к ужину не успеет. Сколько похожих строптивых глупцов сидело перед ним за последний год — не сосчитать.

Сжав губы, секретарь посмотрел на Майкла. Тот кивнул в ответ, словно принимая эстафету и обратился к подсудимому.

— Назовите ваши имя, фамилию, дату рождения, код гражданина Магической Британии.

— Меня зовут Гарри Поттер, — с каменным лицом произнес обвиняемый. Прищурившись от яркого света, он тщетно высматривал лица своих оппонентов и, в частности, председательствующего судьи.

Майкл похрустел костяшками пальцев и усмехнулся. Если уж ему и предстояло ужинать в одиночестве по вине этого горе-шутника, стоило хоть немного поразвлечься.

— Адам, не для протокола, — услышав приказ, секретарь отложил перо. — Мистер Поттер, я крайне удивлен видеть вас здесь!

— Я абсолютно разделяю ваше недоумение! — с намеком побренчал цепью подсудимый.

— Прошу прощения за случившийся беспорядок. Давайте быстро урегулируем это недоразумение, и вы будете свободны. Итак, мистер Поттер, я убежден, что такой благородный человек как вы, никогда бы умышленно не произнес и слова неправды, не так ли?

— Благодарю вас за столь лестную оценку, господин судья. Вы правы, ибо ложь — удел подлецов и преступников, к каковым я, естественно, не отношусь.

— Особенно неправда неуместна в этом месте, в храме Справедливости...

— Особенно!

— Однако...

— Однако?

— Однако простите мне мою дерзость, мистер Поттер, но, знаете, я человек последовательный и стараюсь руководствоваться во всем доводами логики.

— Это весьма похвально, ваша честь, — одобрил подсудимый.

— Поэтому-то меня и терзает недостойное вас сомнение. Видите ли, за последние две недели, только представьте себе, вы уже четвертый Гарри Поттер в этом зале.

— Невозможно! — с наигранным изумлением ахнул обвиняемый, широко распахнув глаза.

— Даю слово! — заверил его судья.

— Это поразительно, ваша честь! Чудеса какие-то! Решительно заявляю, что я здесь в первый раз. И надеюсь, в последний.

— Так вот, понимаете ли, я бы немедленно приказал освободить и снять с вас все обвинения, но вот какое дело — крохотное, ничтожное сомнение, которое вы, безусловно, сможете развеять, мешает мне исполнить мое искреннее желание прямо сейчас, — с глубокой печалью в голосе произнес Майкл. — Если вы позволите, я попробую объяснить свои мысли?

— Извольте, я с удовольствием помогу торжеству правосудия, — энергично закивал обвиняемый.

— Вы бесконечно любезны! Так вот, я руководствовался примерно следующими соображениями. Я знаю, как выглядит Гарри Поттер. Но так как авроры иногда меняют внешность, а предыдущие три Гарри Поттера не были похожи друг на друга, а вы не похожи на них, то я не могу опираться в своих суждениях только на этот аргумент.

— Полет вашей мысли вызывает во мне восторг! — с восхищением на лице отозвался лже-Поттер. — Вы абсолютно правы, наша служба крайне опасна, а потому факт, что я не выгляжу, как Гарри Поттер, не означает, что я не он.

— Поэтому, отбросив эту, я перешел к следующей мысли. Гарри Поттер — человек, верно?

— Решительно невозможно спорить со столь правдивым утверждением.

— Так вот как я думаю — один человек не может быть четырьмя людьми? Даже если он искусный волшебник?

— Другими словами, один человек — не четыре человека?

— Вы блестяще знаете математику, мистер Поттер.

— Вы великолепно владеете искусством рассуждения, ваша честь!

— Так вот, руководствуясь столь высоко оцененной вами логикой, я усомнился по своему малодушию в показаниях предыдущих Гарри Поттеров.

— И что же вы сделали?

— Я их проверил, — тихо ответил судья, после чего сокрушенно склонил голову. — Представьте только, мне — мелкому чиновнику, пришлось трижды не поверить словам благороднейшего спасителя нашего — Гарри Поттера!

— Они вынудили вас, ваша честь. Не корите себя, — утешил его подсудимый, сделав бровки домиком.

— Представьте, господин Поттер, только представьте, каково было мое разочарование, с какой силой пошатнулась моя вера в честь и достоинство наших современников, когда выяснилось, что они...

— Однофамильцы? — предположил обвиняемый.

— Как бы не так!

— Граждане другой страны? — не оставлял попыток подсудимый.

— Ничуть, мистер Поттер.

— Неужели мошенники?!

— Представьте себе! — рассержено стукнул по столу Майкл. — Каковы наглецы, а?! Эти негодяи лгали суду, в попытке прикрыться столь чистым и непорочным именем нашего избавителя!

— Безумцы! Пытаться обмануть судью — каковы подлецы, а?

— Именно! Подлецы! Негодяи! Лгать! И где лгать?! Здесь — в храме правосудия! — продолжал возмущенно сотрясать воздух судья.

— Немыслимо! Но позвольте узнать, что же с ними стало?

Горящие глаза председательствующего судьи вперились в лицо подсудимого острым стилетом. Если бы сумрак судебного зала и бьющий с потолка луч света позволили обвиняемому хотя бы на мгновение увидеть лицо Майкла, ему бы не понадобился ответ на заданный вопрос. Но он лишь безмятежно улыбался, то ли от природной тупости, то ли от чего-то еще.

Злорадно хмыкнув от предвкушения, ведь именно ради этого момента он устроил маленький спектакль, Майкл ответил вкрадчивым голосом.

— Первый преступник, когда я указал на очевидность его лжи, признался. И получил восемь лет сверху положенных. А мог отделаться парой годков, и только. Второй продолжил утверждать, что он действительно Гарри Поттер. Думаю, не стоит объяснять, чем чревато принудительное лечение здорового, но лживого рассудка?

— Подозреваю, что рассказ о судьбе третьего вы оставили для пущего эффекта, — холодно произнес подсудимый, перестав кривляться. — Попробую угадать — до Азкабана он так и не добрался?

— Не торопитесь. Третий Гарри Поттер... — голос Майкла зазвенел металлом, тон стал угрожающим и по-канцелярски безжизненным, словно стук по гробовой крышке. — Его обвиняли в убийстве аврора. Вашего коллеги, кстати, мистер Поттер. Это страшное преступление с высшей мерой наказания, но мы прибегаем к ней в исключительных случаях. И приговор для третьего Гарри Поттера мог не стать одним из этих случаев, прояви преступник больше уважения к суду и продемонстрируй раскаяние в содеянном.

Майкл, довольный своим монологом, выжидающе уставился на подсудимого, пока тот, задумчиво наморщив лоб, переваривал услышанное. Спустя полминуты молодой человек, помотав головой, спросил:

— Ваша Честь, сэр, так я вот в итоге как-то и не понял совсем... Так это... Кто из них Гарри Поттер?

— Прекрати паясничать, ублюдок! — гневно крикнул кто-то с трибуны. К нему присоединился солидарный нестройный гул других членов комиссии. — Гнить тебе и...

— Тишина! — громогласно пророкотал Майкл, прерывая тираду коллег. Предупреждающе сверкнув глазами в их сторону, он перевел взгляд на подсудимого, на лице которого уже расплылась довольная улыбка. И Майкл понимал ее причины.

— Итак, я вынужден задать вопрос. Вы уверены, что случайно не назвали себя чужим...

— Знаете, а я ведь более чем уверен, что регламент вашего суда мало того, что не согласован, так еще и не визирован, верно? — сидя в максимально расслабленной, насколько возможно на жестком стуле, позе, подсудимый с уверенной ухмылкой смотрел туда, где, как ему казалось находятся судьи. — Визенгамот не подписал бы документ, в котором прямым текстом нарушают основополагающий принцип работы любой судебной системы. Так вот, если бы здесь все же был адвокат, то он непременно бы усомнился в непредвзятости заседающей комиссии, а следовательно в самой способности рассматривать мое дело. Поэтому, ввиду произошедшего, я вынужден требовать замены всего состава заседающей комиссии. Прошу зафиксировать это в протоколе, а господ авроров выступить свидетелями моего требования.

Охранявшие зал авроры переглянулись. Командир караула растерянно посмотрел на председательствующего судью. По трибунам прокатился шепоток. Майкл выругался про себя, пообещав найти несдержанного идиота, чуть не запоровшего заседание. Сто процентов кто-то из новеньких пятого ранга.

— Мы рассмотрим ваше требование, но для начала нам необходимо подтвердить вашу личность, — примирительно произнес Майкл.

— Мое имя — Элессар Лиммертайл, остальное вы и так знаете, — с вызовом вздернул подбородок молодой человек.

— Назовите дату рождения. Нам необходимо исключить совпадения, — уточнил Майкл.

— Второго июня 1975 года. Код гражданина три девять три девять шесть два один.

— Адам, зафиксируй. Так вот, мистер Лиммертайл, вы абсолютно правильно заметили, что вам отказано в праве на адвоката, но, за неимением у вас квалификации, вы не можете требовать у суда другого состава комиссии, так как это право закреплено только за лицензированными адвокатами.

На бледном лице подсудимого синие глаза будто полыхнули яростным пламенем. Майкл невольно вспомнил слухи об Элессаре Лиммертайле, но быстро отогнал ненужные мысли и кивнул секретарю, который приступил к первому пункту обвинения.

— Ответчик обвиняется в нарушении третьего раздела общего магического кодекса "Использование запрещенных заклятий". Подраздел первый, "Непростительные заклятия". Подсудимый регулярно применял Непростительные заклятья к волшебникам. За это предусмотрено наказание в виде лишения свободы и заточения в тюрьму Азкабан на срок от года до десяти лет.

— Мистер Лиммертайл, вы отрицаете или подтверждаете обвинение?

— О-о-о-о, судья, я жажду тот день, когда тебя самого упекут в Азкабан за такое, — сквозь зубы процедил Лиммертайл. — Как там твой коллега обещал— сгнобить в тюрьме? Где бы вы были без меня, трусливые зажравшиеся подонки? Вы думаете — опасность миновала, настало время хлеба и зрелищ, но для вас всех опасность только впереди!

— Последнее предупреждение, — скучающим тоном оповестил Майкл, достаточно уже наслушавшийся подобных угроз.

Лиммертайл помолчал недолго, успокаиваясь.

— Тогда все использовали эти заклятья ввиду военного положения, одно время они даже были легализованы, как вы помните. Почему остальных не призывают к ответственности по этому пункту? Впрочем, я знаю почему — избирательное правосудие, не так ли?

— Другими словами, вы отрицаете обвинение? — невозмутимо спросил Майкл.

— На основании третьего раздела ОМК, подраздела четвертого "Применение в исключительных ситуациях", использование запрещенных заклятий допускается в ряде случаев, в том числе при угрозе жизни. Я заявляю, что использовал непростительные заклятья, но только в целях самообороны, так как в моменты применения мной непростительных заклятий моей жизни и здоровью угрожала опасность. Прошу внести это в протокол.

Сделав пометку, секретарь отложил лист бумаги и взял в руки следующий.

— Ответчик обвиняется в нарушении первого раздела специального магического кодекса "Убийство или покушение на убийство сотрудников Министерства магии". Подраздел второй "Сотрудники Аврората, находящиеся при исполнении служебных обязанностей". Ответчик обвиняется в убийстве аврора пятого марта 1997 года. За это предусмотрено наказание в виде лишения свободы и заточения в тюрьму Азкабан на срок от пятнадцати лет до пожизненного заключения либо смертная казнь.

— Мистер Лиммертайл, вам есть, что ответить?

— Могу я ознакомиться с доказательствами?

— Вас информировали, что вам отказано в этом праве. Отвечайте по существу вопроса. Суд ведает всеми необходимыми материалами.

— Суд уверен, что владеет всеми необходимыми материалами? — нахмурился подсудимый.

Что-то в его тоне не понравилось Майклу. Так разговаривают люди, уверенные в своей правоте или когда у них есть припасенный козырь. Или когда блефуют. Как бы там ни было, Майкл выполнял поручение, и расшаркиваться с Лиммертайлом никто не собирался.

— Абсолютно. Доказательная база достаточна для вынесения решения.

— А как тебе такое, судья? — поиграв бровями, подсудимый выпрямился и громко заявил. — По этому пункту обвинения я требую применения ко мне нормы "Семь" Специального магического кодекса на основании прецедента от шестого февраля тысяча девятьсот пятидесятого года по делу Осонвена.

По трибуне понеслись шепотки. Майкл побледнел и выругался про себя, проклиная руководство, подложившее ему такую свинью.

Майкл еще раз просклонял по матери начальника. Шепот на трибуне усиливался, многие повернулись к председательствующему судье лицом и ожидали дальнейших действий. У некоторых судей, особо знакомых с нюансами дела, в глазах застыл страх.

Майкл лихорадочно размышлял. Процесс над Лиммертайлом по существу являлся фиктивным, спущенным сверху. Доказательная база — плевая, недостаточная не то, что для вынесения вердикта, а даже для ареста. Созыв экстренной комиссии, как того сейчас потребовал Лиммертайл, и последующие разбирательства сорвут с Майкла мантию судьи.

Майкл, сжал губы и потер виски. Значит, придется идти до конца и преступно манипулировать законами. Судя по тому, что Лиммертайл позволил себе участие в маленьком спектакле и за все время пребывания в изоляторе Министерства ни разу не обмолвился о норме "семь", в данный момент он не на задании, а значит в экстренности нет необходимости.

Майкл быстро прикинул план и успокоился. Даже если в будущем что-то всплывет наружу, Майклу, конечно, не поздоровится, но хоть в Азкабан не упекут. Он размял шею и собрался с мыслями.

— Мистер Лиммертайл, на основании пункта три Положения о работе Специального Суда по делам Пожирателей Смерти, специфика работы Специального Суда позволяет избирательно принимать к сведению те или иные доказательства, даже имеющие непосредственное отношение к делу. Как председательствующий судья, я расцениваю ваше требование, как доказательство, и не принимаю его к сведению. Также на основании пункта восемнадцать Положения о работе Специального Суда, никакие обстоятельства не должны препятствовать деятельности Специального Суда. Как председательствующий судья, я расцениваю ваше требование влияющим на приговор. Приговор является частью судебного процесса, а значит является деятельностью Специального Суда. На основании озвученного я отклоняю ваше требование.

Лицо Лиммертайла исказила взбешенная гримаса. Он яростно закричал, рванул цепи, попытался встать, но дежурившие авроры впечатали в его тело несколько парализующих.

Через пару минут Лиммертайла привели в чувство. Он затравленно огляделся и скривился в вымученной улыбке. Его ссутулившаяся спина, погасший взгляд, но вместе с тем озлобленно сжатые губы внезапно тронули Майкла. Но он решительно задавил в себе неприятный шепоток.

— Мистер Лиммертайл, суд ждет вашего ответа. Вы отрицаете обвинение?

— А что толку от моих слов? — тихо спросил Лиммертайл. — Делай свое дело, судья, мы же оба все прекрасно пониманием.

— Это значит, что вы признаете свою вину? — вскинул брови Майкл, с облегчением ожидая близкое завершение заседания.

— Нет.

— Но и говорить в свое оправдание ничего не будете?

— Ничего. Но ты подписал себе приговор, судья. Запомни.

Майклу стало не по себе. Лиммертайл — своего рода знаменитость. На улицах его, может, и не узнают, но фамилию слышали многие. Бывший Пожиратель ближнего круга, боевик, переметнувшийся на сторону Поттера, в течение года вел партизанскую войну с отрядами Темного лорда, а после работал на Аврорат, выискивая и уничтожая остатки террористов вместе с Кингсли Бруствером. Мутная личность, опасная. И то, что он попытался использовать специальный кодекс — это либо отчаянная попытка известить своих покровителей, либо Майкл влез в дерьмо по самое горло. По телу судьи пробежали неприятные мурашки, но Майкл встряхнулся и решительно отбросил тревогу. Он — судья второго ранга! Председатель суда! Сколько раз ему угрожали Пожиратели, сколько посулов скорой смерти и расправы он выслушал! И вдруг спасовал перед каким-то двадцатилетним пареньком?!

— Секретарь, добавьте в перечень обвинений — угроза государственному судье, неуважение к суду, попытка ввести суд в заблуждение, дача ложных показаний, препятствие судебному процессу, попытка присвоить чужую личность, клевета, — процедил Майкл, с удовольствием наблюдая, как с каждым новым пунктом лицо Лиммертайла становится все мрачнее. — Также добавьте попытку бегства и попытку нападения на сотрудников Аврората при исполнении. Обвиняемый, я буду ходатайствовать о применении высшей меры наказания для вас, как для неисправимого преступника, изменника и террориста. Заседание окончено.

— Ваша честь, но остался еще один пункт... — заметил секретарь.

— Об участии в террористической группировке? У обвиняемого на предплечье метка, других доказательств не требуется. Суд удаляется для обсуждения приговора. Вердикт будет вынесен завтра в 10:30 утра. Господа авроры, проводите обвиняемого обратно в камеру. На сегодня все.

Элессар отрешенно наблюдал, как к нему направляются двое волшебников с палочками в руках. Он вздохнул, завел руки за голову, встал и направился к выходу.

Плетясь со своим непочетным конвоем по темным коридорам Министерства, он безуспешно пытался унять терзающие его злость и обиду.

Уцелеть в жерновах войны, оказаться в рядах победителей, чтобы спустя время чиновники, всю войну просидевшие за толстыми стенами Министерства, судили его?

Зря он не послушал Макгонагалл, которая советовала ему бежать из страны. Новая директриса Хогвартса еще за месяц до ареста предупреждала его, а он, дурак, беспечно отмахнулся. Он же среди победителей. Знаком с великим Поттером. Практически неприкасаемый.

Но, очевидно, добродетель и ратные подвиги не превратили клеймо на предплечье всего лишь в зловещую татуировку.

Ко всему прочему, в голове роился вопрос, который Эл безуспешно старался игнорировать. Почему Поттер вступился за Малфоев, а его защищать не стал?

С такими мыслями его ввели в камеру временного содержания. Зайдя внутрь, Эл без сил лег на кровать и уставился в потолок, размышляя, каким же будет вердикт и приговор.

Да, судью он на эмоции вывел. Если протокол покинет стены Министерства, всю комиссию ждёт Азкабан. Но это еще надо устроить, разбирательство, очевидно, провели для проформы, а протокол может и потеряться по пути в архив.

Его точно не казнят, но и сидеть в Азкабане — удовольствие то еще. Если вдруг вмешается Поттер или, может быть, Кингсли, то обвинения будут сняты, однако, рассчитывать на такой исход было бы излишне наивно. Вполне возможно, что они не в курсе процесса. Про арест знают точно, а дату суда им вряд ли кто-то сообщал.

Все же, видимо, Азкабан. Лет пятнадцать, комиссия однозначно действует по указанию свыше и даст серьезный срок. Дементоров из тюрьмы убрали, но присутствовал один крайней негативный момент — среди ныне заключенных наберется человек пятнадцать, если не двадцать, к чьему аресту Лиммертайл так или иначе причастен. Но об этом можно было подумать позже.

Измотанный за день Эл закрыл глаза и практически моментально провалился в тревожный сон.

* * *

— КРУЦИО!!!

Трудно описать боль этого проклятья. Немыслимая, беспощадная, она вполне соответствовала тому умыслу, с которым неизвестный волшебник когда-то создал это мрачное Непростительное. Десяток самых точных и верных эпитетов никогда не передадут даже слабого оттенка мук разума, души и тела кому-либо, кто не подвергался воздействию Круциатуса. Даже созвучие букв заклинания — едкое, грубое, оно будто раскаленной иглой впивается в слух, заставляя что-то внутри встревожено сжиматься в комок.

Дрожащий Элессар, уже получивший свою порцию наказания, сидел на холодном каменном полу и наблюдал, как его напарник скулит в луже собственной мочи.

Холодный высокий голос с нотками отвращения заполнил комнату:

— Уберите это отсюда.

Кто-то взмахнул палочкой, убирая выделения с пола. Два силуэта, чьих лиц Эл не различил из-за сумрака и сильного головокружения, схватили лежащее тело и положили рядом с Лиммертайлом.

— Я разочарован. Беллатрисса, это и твой проступок тоже. Подойди...

* * *

Эл рывком проснулся и огляделся. Очередной кошмар, прервавший и без того тревожный сон, стал ещё одним в череде беспокойных тюремных ночей. Но в этот раз отголосок первого наказания оказался невероятно реалистичным. Перевернув мокрую от пота подушку, Эл уставился в безоблачное ночное небо, кусок которого был виден сквозь прутья решетки.

Вдох на четыре счета, выдох на четыре. Ещё несколько раз.

На дворе стояла глубокая ночь, та ее часть, когда глухая тишина становится немного пугающей для жителей шумного Лондона. Впрочем, для Элессара она скорее была доброй подругой, успокаивающе ласкающей расшалившиеся нервы.

В коридоре послышались шаги и вскоре в проеме показалась Джейн — аврор-надзиратель, дежурившая этой ночью.

Девушка подошла к решетке и взялась руками за железные прутья, прислонившись лбом к холодному металлу.

— Кошмар? — участливо поинтересовалась надзирательница.

— Ерунда, не обращай внимания.

Джейн молча смотрела на него, хлопая длинными ресницами. Эл уже успел изучить некоторые черты ее характера. Неразговорчивая охранница никогда не навязывалась в собеседники, она вполне могла без единого звука простоять минут десять, просто наблюдая за ним.

Где-то в глубине подземелья капала вода, и в тишине пустынного изолятора мерные звуки капели нагоняли уныние и тоску. Элессара уже две недели держали в изоляторе временного содержания совершенно одного.

— Поговорим? — предложил Эл. Джейн кивнула. В замке заскрежетал ключ. Легкие и тихие шаги. Эл почувствовал, как девушка села на койку.

В первый раз, когда Джейн, как само собой разумеющееся, зашла в камеру, на замечание Эла насчëт столь грубого нарушения устава девушка лишь пожала плечами.

В свои смены она периодически вот так запросто открывала решетку и садилась рядом с ним. А он рассказывал, о чем она просила.

И хотя за подобный проступок Джейн саму могли упрятать в Азкабан, ее, судя по всему, это мало волновало.

— С начала? — попросила Джейн, забравшись с ногами на койку. Элессар подвинулся и теперь полусидел, прислонившись спиной к железному изголовью.

Он некоторое время молчал, размышляя, стоит ему отвечать или нет. Прежде они успели многое обсудить, кроме него самого. Джейн не торопила, устремив мечтательный взгляд больших голубых глаз на кусок бледной луны, видной сквозь люк в потолке. Решившись, Элессар собрался с мыслями и начал свою короткую исповедь:

— Когда я закончил Хогвартс, решил пойти в авроры. Пришел в Академию, сдал все тесты, поступил. А через пару месяцев пришел приказ, и меня отправили в лагерь в Сибирь.

Джейн опустила на него изумленный взгляд. В окутанную романтикой, ледяным морозом и снегопадами тренировочную базу с грубым названием «Таймыр» отправляли в основном опытных авроров, которые претендовали на место в спецназе. Лишь изредка туда направляли первокурсников, чтобы из их еще свежей глины слепить крепкий сосуд. Эл усмехнулся, позабавившись ее реакцией, и продолжил:

— После трех лет подготовки я вернулся в Англию. Здесь меня зачем-то подвергли повторной проверке, и (та-дам!) проверку я не прошел. Ребята из Министерства любезно предложили мне "решить вопрос", чтобы меня взяли в доблестные "Черные Ястребы".

— Собственная безопасность? — с негодованием нахмурилась девушка.

— Ничего бы я не доказал, — отмахнулся Эл. — К тому же, я в тот момент был слишком зол. Да и денег таких у меня отродясь не бывало. Послал все к черту и уехал во Францию отдохнуть и покутить после трех лет лишений. Там-то я и повстречал человека, который завербовал меня.

— К Темному лорду?

— Ага. Я провел три года жизни в жесточайших условиях. Я готовился стать бойцом элитного подразделения, ну или, по крайней мере, аврором оперативником. А что в итоге?! — гневно воскликнул Эл, не в силах сдержать порыва. — Вымогательство и коррупция. Грязь и смрад загнивающей системы. Все это настолько шокировало меня, что, признаюсь, я загорелся идеей смены власти. Темный лорд обещал государство по совести, по заслугам. Лозунги про чистоту крови? Костыль. Травля маглов и грязнокровок — необходимое зло. Конечно, были и те, кто думал иначе. Но для таких у меня всегда был аргумент, ведь я — грязнокровка.

— Можно? — едва слышно спросила Джейн, прикоснувшись к его локтю.

Элессар инстинктивно отдернул руку — это была не та вещь, которую хотелось демонстрировать. Девушка тут же смутилась и опустила взгляд, словно стыдясь своего любопытства. Эл вздохнул и закатал рукав, обнажая побледневшую, но все еще отчетливо темнеющую Метку. Джейн с придыханием изучала зловещий знак Пожирателей.

— Дальше? — спросила Джейн, когда Эл спрятал Метку под рукавом.

— Дальше? Дальше, встав под его знамена, я довольно быстро понял свою ошибку. Хорошие перспективы имели только члены Ближнего круга. А ребята вроде меня — так, статисты. Я старался, прилежно выполнял обязанности и искал случая выделиться, показать себя. Шанс в итоге предоставили. Я справился. Темный лорд это заметил, и мне стали периодически поручать те или иные задания.

— Убийства? — тихо, но твердо спросила Джейн, пристально смотря на Элессара.

— Ты удивишься, но нет. Купить что-нибудь ядовитое или запрещенное, запугать, сжечь дом, похитить — много всего было, но убийства — ни разу. Не спрашивай почему, я не знаю. У него было достаточно людей для этого, да и сам он не брезговал порой выйти в поле. Так продолжалось несколько месяцев, спустя которые Темный лорд ввел меня в Ближний круг и поставил Метку. Зачем? Без понятия. Чем-то я понравился ему, уж не знаю чем. Я молодой был, без тормозов. Может в назидание другим зазнавшимся чистокровным.

— Снейп? — Эл давно заметил, что Джейн как будто с трудом давалась речь. Она говорила отрывисто, быстро, словно вырезая отдельные слова из целых фраз. Но он уже научился угадывать вопрос за одним словом.

— Редко. Он был одним из советников, что-то вроде высшего руководства, если так можно выразиться. Я получал индивидуальные задания, практически все время находился в поле и почти никогда не присутствовал на собраниях.

— Жалеешь?

— У него были интересные идеи. Много интересных идей. Но при всей гениальности кукушечка у него все же была повернута, и надо отдать должное, он и сам это понимал.

— Почему бежал?

— Мы не сошлись во мнениях. Слишком много пыток, слишком много убийств и откровенной грязи. В начале я считал, что это лишь необходимость. Но когда пало Министерство, а методы достижения целей остались... Короче, ты поняла меня.

— А ты думал, будет иначе? — Джейн с насмешкой заглянула ему в глаза. Элессар вскипел и с гневом ответил:

— А знаешь что? Да! Я искренне в это верил! Постфактум, конечно, легко судить. А на войне, дорогая, не все так однозначно, особенно для двадцатилетнего пацана.

— Не злись, пожалуйста, — тихая просьба склонившей голову девушки заставила Элессара устыдиться своего порыва. Он глубоко вздохнул, поморщился и спокойным голосом закончил мысль:

— Я списывал жестокость и зверства, чинимые Пожирателями и Аврорами, на войну. Когда же мы достигли цели и захватили Министерство — к чему было продолжать? Появился легитимный источник давления, никто бы не посмел и рта раскрыть. Но все осталось прежним — заложники, травля, убийства, шантаж и так далее по списку. Тогда-то до меня, наконец, дошло.

— Жаль, что так поздно.

— Что поделать, былого не вернуть. Я был молод, глуп и слеп.

— Ты и сейчас не старик, — едва заметно улыбнулась Джейн и сразу смущенно отвела взгляд.

— Ты права. Но я все же склонен считать, что мозгов у меня прибавилось.

Они помолчали недолго. Джейн не торопила, предоставляя Элессару право самому заговорить о том, что его беспокоило.

— На воле такого почти не было. Я крепко спал, а этот кошмар, что начал мучать меня здесь — первая пытка. Знаешь, Темный Лорд был настоящим мастером, умел удерживать твое сознание на грани сумасшествия и при этом не давал отключиться, заставляя чувствовать каждую секунду боли, — несколько сдавленным голосом прервал молчание Эл. — Говорят, что все проходит. Но я считаю, что может кое-что застрять. Иногда снится в кошмарах.

— Иногда? — с иронией воскликнула девушка. Когда она хотела произнести длинную фразу, ей приходилось некоторое время четко формулировать предложение, и в такие моменты Элессар всегда участливо ждал. Джейн замерла, а потом медленно и четко выговаривая слова произнесла. — Ты хотел сказать почти каждую ночь.

— Да не каждую, — отмахнулся Элессар. — Приятного мало, конечно, но не все так плохо, как тебе кажется. Слушай, я не из тех людей, кто склонен рефлексировать по поводу прошлого. Его не изменить, но можно сделать выводы. Ну, то есть меня помотало, конечно, когда все закончилось, но куда без этого. Поствоенный синдром, так сказать. Я понимаю, что мне, наверное, довелось пережить несколько больше, чем среднестатистическому двадцати пяти летнему пацану, но я в норме.

Повисла долгая молчаливая пауза. Джейн переваривала услышанное, а Эл просто рассматривал потолок. Он не мог рассказать ей всего, но на душе все равно стало чуточку легче.

Девушка тем временем пристально изучала его. По сути — обычный человек, каким может быть сосед по парте, коллега или просто прохожий. Много таких побывало в застенках Министерства. А на деле, узнав жизненный путь, Джейн порой поражалась стойкости некоторых из заключенных.

Джейн была одинока, речевой недуг угнетал ее и мешал общению с людьми, к которым ее натура отчаянно тянулась. Окрестив себя неполноценной, она замкнулась в себе. Терзаясь, насколько только может переживать юная девушка в самом расцвете своей красоты и молодости, чувствуя, как пролетает мимо лучшее время, она Джейн пыталась найти способ избавиться от проблемы, но все было тщетно — ни заговоры, ни гипноз, ни другие методы не помогали.

Специфика работы, позволявшая узнавать самых разных людей, зародила в ней интерес к человеческим судьбам. Это было ее увлечением, хобби, если так можно выразиться — разговаривать с заключенными, изучать характеры, лица, глаза. Особенно интересные она даже записывала, собирая образы и истории, а потом рисовала картины, пытаясь в одном полотне отразить целую жизнь.

Когда Элессара доставили в изолятор, она уже наметанным взглядом сразу определила характер. Такие, как Лиммертайл — волевые и, как бы странно не звучало — жизнерадостные, не ломались под тяжелыми ударами, а лишь сгибались, чтобы потом вновь выпрямиться. Всегда с насмешливой улыбкой встречая невзгоды, они скрывали за ней свои поломанные судьбы. Других жизней в изоляторе Министерства не было и быть не могло. Да и вообще две гражданские войны мало кого не задели в магической Британии.

Знакомство с историей Элессара Лиммертайла для Джейн началось со статьи в «Пророке». После битвы за Хогвартс издательство запустило цикл интервью с выдающимися личностями, повлиявшими на ход войны. И наряду с такими известными героями, как Гарри Поттер, Гермиона Грейнджер, семья Уизли, профессор Макгонагалл и многие другие, вдруг появился парень со странным именем.

Джейн вспомнила, какая шумиха поднялась вокруг него. Во время войны с подачи того же «Пророка» волшебное сообщество узнало о «Белом палаче» — одном из Пожирателей, ответственном за ряд громких преступлений и то и дело ускользавшем от авроров. Потом он куда-то подевался, зато в Лондоне начала действовать группировка волшебников, выступавшая против Темного Лорда и постоянно нападавшая на его сторонников. Ее члены носили маски, а потому «Пророк» окрестил их «Безликими», периодически выпуская статьи вроде «Безликие предотвратили что-то» или «Безликие спасли кого-то» и так далее. Своего рода гражданские герои.

После интервью с Лиммертайлом, в котором выяснилось, что «Белый палач» и создатель «Безликих» один и тот же человек, который сначала воевал за Лорда, но переметнулся, Джейн была восхищена его историей и нарисовала самую простую и, по ее мнению, одну из лучших своих картин. Образ Элессара — натурное отображение отсутствия исключительно доброго или плохого. Она запечатлела свое виденье, просто закрасив полотно серой краской, и каждый раз, смотря на него, надеялась, что ей удастся когда-нибудь повстречать Лиммертайла и изучить его подробнее.

Желание сбылось, но при не самых удачных для Элессара обстоятельствах.

— Спасибо тебе, Джейн, — вдруг произнес Эл, пристально смотря на нее с благодарностью и нежностью в глазах. Она смущенно хлопнула ресницами и непонимающе наклонила голову.

— За то, что имея дело с преступниками и плохими людьми, остаешься человеком. Это очень... — он вдруг замялся, пытаясь подобрать слово.

— Здорово? — робко предположила Джейн.

— Нет. Это очень впечатляет. Не всем удается не зачерстветь. Особенно работая с преступниками.

— Не все, кто сюда попадает — преступники, Элессар, — собравшись с мыслями, ответила Джейн. Потом подумала немного и с улыбкой добавила. — И не все преступники — плохие люди.

* * *

6 ноября 1999 года.

Строгий холодный голос наполнил зал суда, словно раскатом грома оглушив подсудимого:

— В процессе рассмотрения дела комиссия учла заслуги и награды подсудимого. Мы постановили признать Элессара Лиммертайла виновным по всем пунктам обвинения и приговорить его к пожизненному заключению в тюрьме Азкабан. Являясь специализированным органом, суд по делам Пожирателей Смерти постановил применить в качестве дополнительного наказания пункт три второй главы «Положения о Специальном Суде по делам Пожирателей», что означает невозможность обжалования, изменения или отмены приговора, а также досрочного освобождения. Приговор вступает в силу с момента оглашения. Дело закрыть и поместить в архив.