Необъявленная война

В связи с особыми обстоятельствами Макгонагалл частично сняла запрет на аппарацию, и Гермиона трансгрессировала через полчаса после того, как они с Малфоем покинули кабинет.

К её изумлению, Драко тихо произнес «соболезную» и пошел по направлению к слизеринской гостиной. Да, он отступил от собственных правил, потому что решил: смерть близкого человека — достаточный повод, чтоб на какое-то время отложить маску бесчувственного мерзавца. Его бабушка, например, всегда баловала своего любимчика и привила сердечную слабость к одному напоминанию о ней, которую он, похоже, не перерос.

Он плохо спал в эту ночь, любой звук будил его. Не выдержав, Драко даже запустил подушкой в храпящего однокурсника. О том, что чуть не произошло в ванной, предпочел не вспоминать. Хотя бы до визита к родителям.

После завтрака Малфой вышел с разрешением за пределы Хогвартса и трансгрессировал. Люциус весьма удивился, увидев сына в фамильном парке, и не удержался от вопроса:

— Драко, что случилось? Почему ты здесь?

— А разве это запрещено? — иронично бросил он, но, заметив сердитое лицо отца, ответил уже серьезно: — Просто у меня к тебе просьба. Особая…

— И какая? — все еще раздраженно спросил Люциус. Попытка шутить с собственными родителями в представлении главы рода всегда считалась моветоном. — У тебя неприятности? Неужели… Поттер?

— Почему как что-то из ряда вон, так сразу Поттер? Нет, он тут не при чем. Давай обсудим это позже. Мне надо немного поспать, а то я чувствую себя разбитым.

— Голова болит? — от волнения Люциус даже замер на несколько мгновений.

С тех пор как сила волшебной крови проявилась у сына, тревога за него стала привычным явлением. И у главы рода были на то основания.
— Ты нездоров?

— В некоторой степени, да. Но не стоит слишком беспокоиться, я разберусь.

— Что значит в некоторой степени? Драко, твой дар еще при тебе? Ты ведь не сделал глупость? Ответь!

— А я мог? По-моему, ты выразился предельно ясно, правила помню. Но давай поговорим об этом вечером. Без матери.

Люциус снисходительно кивнул и молча проводил сына к дому.

— Нарцисса, — громко позвал жену, — Драко вернулся. Он в своей комнате. Вели принести ему липовый чай и распорядись насчет ужина. Пусть подадут мясо с клюквенным соусом. Драко его любит. Как и я, впрочем.

                         * * *

Драко не ожидал, что проспит так долго. Дома, среди привычных и любимых вещей, ему снилась Гермиона. Сон не был эротическим, но резал ножом по сердцу, ведь в нем они были вместе. И… счастливы. Малфой счастлив с Грейнджер? Невозможно! Но несмотря на это, просыпаться совсем не хотелось.

Вместе со стуком в дверь в его жизнь ворвалась реальность.

— Драко, уже почти восемь, — это был голос отца. — Мы с матерью дважды перенесли ужин, спускайся. Или давай отложим наш разговор.

— Ни в коем случае, я сейчас, — крикнул тот в ответ и присел на постели.

«Почему именно Грейнджер? Очередное проклятье. За что мне это?!» — пригладив волосы, Драко спустился в столовую. За ужином родители старались не тревожить сына расспросами. Нарцисса, поцеловав Драко, оставила мужчин вдвоем.

— Отец, — начал он, вставая из-за стола, — нам лучше поговорить в библиотеке, прошу тебя.

Люциус, неспешно поднявшись со своего места, последовал за сыном. Как только дверь за ними закрылась, Драко затараторил:

— Извини, что приходится просить о таком, ведь я знаю, как ты не любишь эту тему…

— Не тяни. Этого я точно не люблю!

Драко заговорил тверже:

— Тогда так: я хочу, чтоб ты отдал мне пергамент.

— Какой именно? У нас их много.

— Ты знаешь, какой. Его несколько лет назад передал тебе Николас Фламель. Тот, что написала перед смертью его мать.

— Но, Драко, пергамент лишь подтверждает то, что и так было известно, — негодующе сказал Люциус.

— Я хочу сам его прочитать! Я буду осторожен. Прошу тебя, отец.

— Если честно, не вижу в этом необходимости, — раздраженно заявил тот. — Что происходит? Ты решил отказаться от дара? Не смей! — в страхе прикрикнул Люциус. — Ты же знаешь, как это опасно.

— А жить с проклятым даром не опасно? Ты же от него отказался. Так почему не я?

— Я рискнул ради твоей матери. Такой, как она, нельзя лгать. Но мы, Малфои, подобными словами не бросаемся. В любом случае, не забывай про предание, проклятье так просто не снять. Отказ от волшебной крови — слишком малая плата, и ты это знаешь.

Малфой-старший скрипнул дверцей фамильного сейфа и протянул старый клочок пергамента сыну. Он взял его, со страхом взглянул на свиток и нервно повертел в руках.

— Знаю, — Драко задумчиво посмотрел на отца. — Три необходимых условия. И я не сомневаюсь, что у вас с мамой так и было, но ведь это не сработало! Как не работало и раньше...

Драко спрятал ценную ношу в карман.

— Почему пергамент понадобился именно сейчас? — Люциус отложил трость в сторону. — Что изменилось?

— Просто есть девушка, которая весьма стойко справляется с моей кровью. И я решил, что она может быть одной из немногих, чей дух достаточно силен и чьи чувства, действительно, подлинны. Вдруг именно она способна справиться с проклятьем?

— Девушка чистокровная?

— А это важно?

— Мне твой вопрос непонятен и откровенно раздражает! — вскинув руку, вспылил Люциус. — На бумаге всё изложено чёрным по белому. Прочти сам! Но это ведь древние руны, а ты в них не так силен, как я.

— Я ведь последний Малфой, отец. Ты говорил, что это важно и для тебя. Предание гласит: не менее одного, помнишь? А я уже один!

— Забудь ты, наконец, про проклятый дар! И тем более о попытке избавиться от него. Ты наш единственный сын. Найди в этом хорошую сторону.

— Какую? — странные нотки в голосе Драко откровенно не нравились Люциусу, но его наследника это особо не волновало. — Скажи… Кроме возможности соблазнять? Что в этом хорошего?

— Но разве сейчас все так плохо? Ты преувеличиваешь. Жили же Малфои все это время и не убивались, как неразумные дети!

— Меня мучают сомнения, отец. Эта девушка... действует на меня так, будто в её жилах течет волшебная кровь! — не сдержавшись, с горящими глазами воскликнул Драко. — Она меня меняет! Слышишь? Это происходит! Моя кровь реагирует на нее.

Люциус старался его успокоить:

— Не горячись, прошу тебя. Ты ведь знаешь, как это сложно. Я не хочу тебя потерять.

— Ты меня уже теряешь. Я меняюсь. И ты знаешь, что это значит — чары Арахниуса слабеют.

— И пусть. Это же не смертельно. С тех пор как в нашем роду стали рождаться только мальчики, мы были не способны на сильные чувства к женщине до семнадцати лет. Некоторые из нас привыкали к этому и оставались такими до конца своих дней. И, поверь мне, многого себя лишали. Я рад, что ты не один из них. И давай больше к этому не возвращаться!

— Не уверен, что у меня получится, — Драко потер пальцами переносицу. — Ты не говорил, что это так...

— «...тяжело?» Люциус словно мысли прочел: — Все будет хорошо, вот увидишь. Забудь о предании. Обещай мне. Только честно.

Люциус требовательно посмотрел на сына.

— Обещаю, — сфальшивил Драко. — «Черт, и почему все хотят от меня долбаной честности?!» — он поспешил удалиться из библиотеки. Все-таки обмануть одного из Малфоев не так-то просто. Слишком хорошо они знают друг друга.

                     * * *

Умом Драко понимал, что отец, скорее всего, прав. И это бесило! Малфой помнил о недавнем обещании, но внутри отчаянно боролись два желания. Первое: смириться с проклятым даром и извлекать из этого пользу. И второе: дать им с Грейнджер шанс.

Перед тем, как вернуться в Хогвартс, Драко принял действительно верное в данном случае решение, а именно: ничего пока не предпринимать и довериться провидению. Может, оно окажется мудрее... Хорошо всё обдумать он успеет и позже. А сейчас... пусть будет только дурацкое пари.

На какое-то время Драко показалось, что всё идет хорошо… Ведь он продержался неделю вдали от Грейнджер. Целых семь дней, чтобы позволить древней магии медленно и безболезненно творить с его натурой всё, что заблагорассудится.

— Что случилось, Малфой? — поинтересовалась Гермиона, поймав его за рукав в одиноком коридоре. — Ты избегаешь меня уже неделю.

— Я тебя не избегаю, я тебя дозирую, — насмешливо заявил Драко. — И что со мной может случиться? Всё нормально, Грейнджер, — он намеренно очень ласково произнес ее фамилию: поддастся магии или нет? — Я решил, время сейчас немного неподходящее. Но как только ты отойдешь от случившегося, с радостью приму в свои соблазнительные объятия.

— А я тебя — в свои! Так бы в них и придушила… — это была ирония. И Драко её оценил.

— Что я слышу? Кому-то не терпится… — в серых глазах бегали шаловливые огоньки, но он соблюдал дистанцию.

— Терпение — разновидность преданности, а я тебе ничего подобного не обещала!

— Это верно. Нас связывает несколько другое... — Драко поцокал, вызвав у Гермионы искреннее желание прикусить наглый язык.

— Ничего... Скоро я буду абсолютно свободна от тебя.

— Надолго? — Драко растянул губы.

— Могу спросить то же самое!

Вот нахалка!

— Такими пустыми могут быть только иллюзии, Грейнджер. Распрощайся с ними. И не утомляй.

Гермиона изумленно вскинула брови и, медленно сделав шаг вперед, подошла к Малфою вплотную. Она положила теплую ладонь прямо на его грудь, погладила ее сквозь белоснежную рубашку. Сердце Драко заколотилось, отдаваясь в прижатой руке сладкой вибрацией. «Грейнджер не посмеет поцеловать меня прямо здесь. Нас ведь могут увидеть… Не посмеет?» А она, приблизив свои губы к его губам, шепотом спросила:

— Иллюзии, значит? То, что чуть не произошло в ванной, всего лишь моя пустая фантазия? Нет зверя настолько дикого и холодного, чтобы он не отзывался на ласку. Тебе так не кажется? Драко…

Гермиона будто дала ему страстную пощечину, прошептав его имя так… призывно. Он судорожно сглотнул, но, стараясь не поддаваться на провокацию, ответил:

— Кто не смог взять лаской, тот не сможет взять и подобными уловками. Тебе так не кажется? — передразнил он.

— Ты уверен?

Гермиона почти прикоснулась губами к его губам…
Намеренно почти…
Скользнула по ним неровным дыханием…
Подразнила, мысленно целуя... Она просто хотела бросить вызов. Проверить себя. Может, наваждение закончилось... Но нет!

И как только оба поняли, что еще немного и... это произойдет, они спешно отстранились. Ее близость была для Драко еще опаснее, чем он думал. Грейнджер будила в нем прежние сомнения и чувства. Она имела над ним чудовищную власть, и только глупец мог это отрицать, а Малфой таким не был. Он не собирался спускать с рук такую игру на нервах, на его волшебной крови, поэтому приобнял Гермиону за талию и, наклонившись, приглушенно сказал:

— Я решил, что не стоит больше прятаться по углам. По-моему, нам пора поискать общий язык в постели, пока один из нас не вспомнит о даре речи и не скажет… Ну, ты знаешь, что, — произнести вслух "я хочу тебя" казалось почти поражением, потому что и сейчас было чертовой правдой! Драко выпрямился и ждал ответа, не отводя взгляда.

— Что я слышу? — ехидно выдала Гермиона. — Ты решил свить нам гнездышко? А что будешь делать с ним, когда проиграешь?

— Найду чем заняться, — Драко вызывающе улыбнулся и — она даже глазам не поверила! — подмигнул. И тут… Грейнджер разозлилась. Неожиданно для Малфоя она ударила его кулаком в грудь. Такое бурное проявление эмоций удивило не меньше, чем стойкость перед волшебной кровью. Гермиона, испугавшись собственной импульсивности, поспешила изменить направление мыслей Драко:

— Кстати, о споре. Я придумала тебе наказание.

— И какое? — с нескрываемым интересом спросил Малфой. "Посмотрим, на что ты способна". — Выкладывай!

Она демонстративно выдержала паузу и сказала:

— Я люблю тебя.

Его будто обухом ударило. Нокаут. Драко приоткрыл рот от изумления, не веря своим ушам. Но Грейнджер… лишь довольно улыбалась!

— Ты не понял меня. Я жду от тебя этих слов. И весьма правдоподобных. Малфой побледнел, как стена. — Тебе плохо? — испугалась Гермиона, но убедившись, что прежний цвет лица тут же вернулся к нему, добавила: — Значит, я попала в цель.

— Это не смешно, дура!

— Точно в яблочко! Скажи спасибо, что я даю тебе поблажку: только ты и я. Никаких друзей.

— Ты даже не представляешь, о чем просишь. Я этого не сделаю! Это недопустимо. Спать и любить — не одно и то же, Грейнджер!

— А для меня условия равноценные. Ты же уверен, что не проиграешь... Чего ты боишься? — и уже более твердым тоном добавила: — Я, как и ты, условий не меняю. И Гермиона, шутливо поцеловав Драко в щеку, удалилась своим обычным уверенным шагом, даже не заметив, как Малфой, слабея, уперся спиною в стенку.