Необъявленная война

На другой день, вечером, Драко Малфой, удобно расположившись на диване в общей гостиной Слизерина, положив ногу на ногу, ждал возвращения, по обыкновению, сбежавшего из дома Блейза. Он появился через двадцать минут.

— Почему так долго? — глядя на неспешную походку приятеля, весьма недовольно спросил Драко.

Однако Забини и не думал торопиться. Он едва не "окатил" Малфоя возмущением, выражавшим непонимание по поводу подобного тона, и Драко предпочел говорить более спокойно:

— Ну что, я был прав?

— Конечно, — с удовлетворением от изменившегося голоса ответил Забини и, остановившись невдалеке от дивана, сунул руки в карманы, выстраивая в голове очередную версию, которая могла бы объяснить странную просьбу Малфоя.

— Где же ей еще быть?! Только я никак не возьму в толк, зачем тебе сдалась эта Грейнджер? Что тебе от неё надо?

— Это — моё дело, твое — подстраховать меня, — вертя палочку под негодующим взглядом Блейза, властно отчитал Драко. — Постоишь на шухере. И не впускай никого, пока я не выйду. Тебе понятно?

— Как скажешь, — Забини безотчетно следил за поднимающимся с дивана Малфоем. — Только мне любопытно, когда ты решил включить подружку Поттера в список своих побед? Драко, она хоть и смазлива, но не одна из нас! Какого чёрта тебя потянуло на экзотику? Какие-то скрытые мотивы или что?

— Больше всего некоторых любопытных волшебников интересует то, что их совершенно не касается, не так ли? — ядовитым тоном бросил Малфой и неожиданно для себя все-таки ответил на последний вопрос: — Просто пришло время поставить кое-кого на место.

— Поучить уму-разуму — это, конечно, не помешает, но, Драко, она же… — Забини сделал такое лицо, будто увидел тролля. В ответ Малфой пожал плечами и решил высказаться на этот счет по-своему:

— Если можно, то не очень-то и хочется, Блейз. Здоровое либидо и гриффиндорская наглость внесли в мои планы законные коррективы. А мне легче отказаться от великих целей, чем от плохих привычек.

— Грязных привычек, — уточнил Забини и, увидев ухмыляющееся лицо Малфоя, рискнул добавить: — Я до сих пор поражаюсь, как это у тебя выходит... Ну, с девушками… Ты обещал мне сказать, если я поклянусь никому не говорить, и я сделал это, — осторожно напомнил Блейз, явно не сгорая от восторга: Непреложный обет — не шутка, однако очень уж хотелось узнать секрет.

— Грейнджер не девушка, она — героиня, и мы с ней на днях поспорили, — махнув рукой, разоткровенничался Драко и под тяжестью вечных тайн продолжил: — А мое «природное обаяние» — слишком сложный вопрос. Скажу только, что один из моих предков позаботился об этом. С наступлением совершеннолетия каждый мужчина в нашем роду обретает волшебную силу: в крови появляется особая магия, что-то похожее на амортенцию. Если мы хотим девушку, то наша кровь будто околдовывает её. Одурманивает. Это, конечно, не настоящая любовь, но, как видишь, пока кровь меня не подводила.

— Но это же круто! — глаза Блейза светились откровенной завистью.
— И что, магия действует на всех?

— В любом правиле есть исключения, — без особой эйфории ответил Драко и бросил взгляд на входную дверь. Собственные планы были важнее тайны. — Не вижу смысла это обсуждать. На самом деле всё не так уж и круто, как тебе кажется, у искусного дара есть и обратная сторона. Весьма невесёлая для меня.

— Я так понимаю, ты мне не расскажешь? — с нездоровым интересом спросил Забини, и Драко отметил про себя, что любопытство все-таки неприятная черта.

— Нет, это не входило в условие договора. И хватит уже болтать! Идем, меня ждет грязная работёнка.

Ослабив галстук, Малфой кивком головы велел Блейзу следовать за ним.

                            * * *

В библиотеке, как и предполагал Малфой, в этот час было совсем не многолюдно. Кроме Гермионы, как обычно целиком погруженной в чтение учебника, там крутилась еще лишь пара-тройка студентов. Но те, заметив двух слизеринцев, решили исчезнуть.

— Оставь нас, Блейз! — приказал Драко. — И постой снаружи.

Гермиона узнала голос, но предпочла хотя бы внешне проигнорировать появления Малфоя. Он смело устроился напротив, как только Забини исчез из виду, и, предвкушая эффект родовых чар, начал разговор первым:

— Привет, Грейнджер. Ждала меня? — не слишком заигрывая.

— Всю мою жизнь, — саркастически фыркнула Гермиона, даже не поднимая глаз, и совершенно серьезно прибавила: — Не льсти себе, будь оригинален.

— Оригинальность — моё второе имя, — театрально провозгласил Драко. — И ты бы заметила это, не пялься в книгу библиотечным идолом.

— Я, между прочим, занята. Ты что, не только заносчивый, но еще и слепой? Тогда тебе нужно показаться мадам Помфри.

— Не говори мне, что нужно делать, а я не буду говорить, куда тебе пойти! — раздраженно парировал Драко и заглянул в раскрытый учебник: — Думаешь, книжки способны решить все твои проблемы? Ну и как, прочитала что-нибудь полезное? Например, о том, что позволит вдруг выиграть спор?
Гермиона вызывающе ухмыльнулась и равнодушно взглянула в самодовольное лицо:

— Я и без этого обойдусь.

— Вот только не льсти себе, будь оригинальна, — передразнил Драко, бесцеремонно изучая обложку. — Говорят, я неотразим.

Гермиона удрученно возвела глаза к потолку: «Напыщенный индюк!»

— Свои заблуждения, мистер Неотразимость, рано или поздно приходится менять. Начни прямо сейчас, а то мне становится скучно.

— Ох, любишь же ты читать нотации… И что ты за ними прячешь? — Драко самовольно захлопнул книгу. — Не бойся своих желаний, Грейнджер… — почти шепча. — Бойся моих, — и только он понимал, что за смысл вложен в эту фразу.

— Я вся дрожу, — съязвила Гермиона, проигнорировав его самоуправство, и заявила с прежним безразличием: — Послушаешь тебя и лишний раз вспомнишь, что наглость — второе счастье, а наивность — первое. Я не чета твоим сокурсницам! И что они только в тебе находят? Не понимаю...

— Куда уж тебе! — Малфой рванул галстук с шеи, оттого что стало казаться: он душит его, точно как в гостиной Слизерина.
Грейнджер почему-то смутилась от такого, в сущности, невинного жеста, а Драко, почувствовав облегчение, попытался уколоть ее словом:

— Слушаю тебя и в сотый раз убеждаюсь: сколько правильных зануд, столько и самомнений. О предмете нашего спора я знаю куда больше тебя!.. И заметь, не по картинкам.

— Ты решил вступить со мной в дискуссию? — Гермиона удивленно приподняла брови. — Тогда прими к сведению, что способность заниматься беспорядочным сексом не имеет ничего общего с умением.

— Ты способна сказать «секс», не краснея, Грейнджер? — она невольно коснулась щеки — та горела. — Проповедовать мораль легко, обосновать трудно. Потому отправь свои умозаключения к лепреконовой матери! — Драко произнес это с явным недовольством: слова Гермионы задели его. — Пока не поздно.

— Надежда, конечно, умирает последней, но глупость, похоже, не умирает вообще. Тебе ни за что не выиграть пари, Малфой.

Он чуть наклонился вперед и специально понизил тон, сделав его более гладким:

— Не торопись праздновать, Грейнджер. Я намерен спустить тебя с героических небес на землю. Когда речь идет о репутации, Малфои не привыкли бросать слова на ветер. Говорят, я настоящий волшебник, и когда ты окажешься подо мной, вот тогда и посмотрим, кто из нас... глупая!

Гермиона хмыкнула.
— Что, будешь принуждать меня? Или опоишь? — с раздражением спросила она и заметила, как бледное лицо резко изменилось.

— Я не насильник, Грейнджер, я же сказал! — Драко взбесила такая постановка вопроса. — Азкабан мне не грозит, уж поверь... Я не буду заставлять тебя. Не придётся! И, ей-Мерлин, твоя капитуляция будет дороже прочих...

— Ты слишком заносчив. Как и все Малфои, — и Гермиона, открыв учебник на прежней странице, продолжила чтение.
Драко, сунув галстук в карман, в некотором недоумении пересел на скамью к Грейнджер и придвинулся как можно ближе. Сердца обоих учащенно забились. «Если она и волнуется, то справляется выше ожидаемого», — подумал Малфой. И уже вслух негромко спросил:

— Ты ведь боишься, что проиграешь? — теплое дыхание скользнуло по её коже мягкой волной.

— Ни капельки, — Гермиона по-прежнему не сводила взгляд со страницы, но усвоить прочитанное не получалось. — У меня нет на это ни одной причины. Бояться — скорее, по твоей части…

— Кого именно? Тебя? — Драко едва сдержал смех. — С какой стати? Уверяю, мне будет приятно вытащить на свет твои слабости, и нелестное происхождение меня, как видишь, не останавливает.

— Какая неожиданность! — взбрыкнула Гермиона. — Неужели возбуждает? — уколола она, не понимая, зачем ввязалась в пошлые игры.

На что Драко пожал плечами:
— Не более чем старая вешалка, но вызов есть вызов. — «Член чистокровных не ищет».

Драко поправил тонкую прядь выбившихся из заколки каштановых волос и, наклонившись к Гермионе, слегка подул на ее кожу за ушком. Эта игра в «кошки-мышки» доставляла Малфою особое удовольствие. Он действительно упивался собственной властью, как зачарованной кровью, отдавая дань наследию предков.

— Я знаю, игра почти началась, но, может, не станем терять время и перейдем сразу к главному? — издевательски прошептал Драко. — Расслабься... Больно не будет.

— Как бы тебе не было больно, Малфой... — тем же тоном выпалила Грейнджер, отгоняя невиданные намёки. — И прекрати паясничать! Дверь — там, — скрывая волнение, она вскочила с места и захлопнула учебник.

Потом схватила в охапку еще несколько книг и двинулась к стеллажу. Поставив последнюю брошюру на полку, она услышала, как встал из-за стола Малфой. И, чуть погодя, его шаги — сбоку от себя.

— Тебе помочь? — Драко подошел совсем близко, и Гермиона, даже не успев толком повернуться к нему, почувствовала, как он схватил ее за талию и с силой прижал к библиотечному стеллажу.
Грейнджер ударилась затылком о деревянную полку, и тот неприятно заныл, но это было сущей ерундой по сравнению с ощущением от горячих и дерзких рук: «Я не боюсь проиграть… Нисколько!» Это отдавало самовнушением, потому что Гермиона невольно испугалась такого поворота событий, но показывать и толику страха была не намерена. Она, внешне спокойная, стояла и смотрела Драко в лицо, всем видом давая понять, что ей не просто не страшно, ей — все равно. «Ты ничего мне не сделаешь. Ничего…» — повторяла Гермиона про себя, пока Малфой медленно склонялся к ее шее, ведь начинать соблазнение с губ — уж слишком банально. А Драко выше этого. Он увидел, как сами собой — от сладкого предчувствия — закрылись её глаза, как запульсировала жилка...

«Попалась», — и эта мысль опьяняла. Зря Малфой так подумал про Гермиону... Потому что как только губы коснулись шеи, именно его волшебная кровь застонала. Разогналась по венам чистой, но бурной рекой. «Черт! Что происходит?» Рука Драко чуть дрогнула от непривычных ощущений, но не поцеловать Гермиону снова он не смог. Внутри разгоралось странное чувство…

Незнакомо опасное. Определенно! Он едва-едва провел мягкими губами по шее, изучая взглядом завораживающий рисунок на тонкой коже, и замер, медленно вдыхая её аромат. Малфой почти не удивился его притяжению: табу всегда завораживали. Драко — точно:
«Значит, именно так пахнет нечто запретное… порочное… грязное». Еще один поцелуй.
Долгий...
Будоражащий кровь.
Второй...
Третий...

Гермиона не ожидала такого. Не поцелуев, нет — иного... Она — о, господи! — ощутила подлое тепло в ногах, и голова закружилась. «Подумаешь!.. И сов... сем не при... ятно... Просто губы... Тог... да... да... почему?..» Неровным голосом Гермиона протестовала:

— Отпусти меня. Н...немедленно!
Это же библиотека. Н...наглость какая!

— Наглость, — губы Драко в который раз коснулись шеи и застыли, пытаясь сдержать рискованный порыв: поцеловать Грейнджер менее целомудренно.

На сегодня этого не планировалось. Но так тянуло!..

— Другого ничего не придумал?

— Лучше не зли меня, — сдерживая неожиданный гнев на нее и на себя, процедил Малфой.

— Что, ты предпочитаешь гриффиндорскую гостиную? — волновало одно: лишь бы не заметила, лишь бы не поняла... «Какого черта меня шатает?»

— Знаешь, мы еще не договорились о награде. И разговаривать об этом я буду на своих условиях.

— А что ты хочешь? — Гермиона старалась не только не думать о губах Драко, но и побыстрее прекратить нелепое испытание.

— Напоминаю, меня тебе не видать.

— Ну это как посмотреть... Кое-что я уже видел, не так ли? И это было... весьма и весьма... вкусно.

— Забудь, — запретила ему Гермиона. — Или учти, мой Обливиэйт тоже безупречен.

— А ты учти, что когда проиграешь, скажешь своим друзьям, что спала со мной.

— Это еще зачем? Что за бред? — с возмущением спросила Гермиона и уперлась кулаками в плечи Малфоя.

Он уставился ей в лицо и ответил тоном, не терпящим никаких возражений:

— Просто я так хочу. И моего желания достаточно.

— Но это же будет неправда! Я ни за что не попрошу тебя. А значит, ничего не будет.

— Почему же? — с непритворным удивлением произнес Драко и с небольшим, но все-таки нажимом опустил руки Грейнджер вдоль тела. — Ты не только попросишь, но и… — Малфой оборвал фразу. «Будешь умолять, идиотка!» — В любом случае, это мое условие. А какое твоё? — и снова склонился к шее.
Она будто звала его…

Гермиона ослабла еще сильней, когда Драко поцеловал ее за ушком и слегка коснулся кожи кончиком языка. Он позволил её воображению зайти чуть дальше нежных касаний, и вжаться ладонями в жесткие полки.

— Я сообщу о нем позже, Малфой. Как только придумаю что-нибудь особенное, — голос дрогнул под тенью соблазна. Драко пытался овладеть положением:

— Не трать время. Не стоит...

— Лучше не зли меня, — выдохнув, отзеркалила она. — И давай условимся о следующем: никому ничего не рассказывать.

— Любишь секреты, Грейнджер? — ласково прошептал Драко, понимая, что этим можно добиться гораздо большего. Как и компромиссом. А сдать одну позицию ради успеха не помешает: — Так и быть… договорились. Тебе, определенно, везет, я сегодня добрый.

Правая рука Драко отпустила талию и потянулась к вороту блузки, слегка отвела его в сторону и губы прижались к ложбинке между ключиц. Только теперь Гермиона ощутила неброский аромат Малфоя и, теряясь, заметила, что пахнет он восхитительно. Не приторно. Едва уловимо. Интимно. Но разум сильнее:

— Раз мы обо всем договорились, — она не без труда пыталась сохранять самообладание, — ты отпустишь меня наконец?

— Ну, даже не знаю, — Драко сильнее прижался к ее телу своим, и Гермиона поняла, что он возбужден.

Малфой хотел, чтобы Грейнджер почувствовала это. Вот так. Нагло. Решительно. Потому что его тело не просто просило об этом — требовало, а Грейнджер будто не поддавалась. И сей факт начал волновать не на шутку.
«Стойкая грязнокровка. Я что, недостаточно хочу? — рука Драко нахально и неспеша поползла по бедру. — Или...» Драко не успел закончить мысль, как Гермиона, отгоняя столь откровенное проявление желания, собрала волю в кулак:

— Всё! Хватит с меня, — со всей силы она оттолкнула Малфоя от себя. А тот, пряча смятение, улыбнулся в ответ и елейно заявил:

— По-моему, не хватит. Ведь твое сердце, бьющееся, как колокол, утверждает другое.

— Наш спор не окончен... Это же очевидно.

Драко без стеснения разглядывал алые губы, пылающие щеки и видел, как Грейнджер борется со своей натурой. А он, застывший на какое-то время, будто околдованный, пытался усмирить свою:

— Тогда это был аванс. Всего лишь... Но если ты вдруг струсишь, я не удивлюсь.

— А разве я что-то сказала? И нам обоим известна истина, — Гермиона на миг опустила взгляд, смело намекая на эрекцию.

— Какая? — Драко играл в непонимание. — Что мы чуточку увлеклись? Но как бы ты меня сейчас не уговаривала, я не поддамся... Не терплю публичных представлений. Приходи сегодня ночью в Астрономическую башню. Или я сочту это поражением.

Неожиданно для Малфоя, Гермиона достала из мантии волшебную палочку и заклинаньем сбила его с ног. Потом быстро присела к растерянному Драко и с вызовом прикусила бледную шею.

— А это мой аванс! — бросила прямо в лицо. — И я приду, будь уверен. Гермиона победно выпрямилась и твердой походкой направилась к выходу.