Сеанс второй
Гермионе казалось, что вращение портключа не оставило её даже после перемещения. Внутри неё всё пульсировало от волнения, а вокруг всё кружилось, словно она каталась на карусели. Гермиона и представить не могла, что деловая беседа с Малфоем вызовет в ней бурю эмоций. Хотя она ведь переступила рамки делового общения. И зачем она полезла к Малфою с вопросами? Но она просто потеряла голову от того, что они встретились после того, как не виделись целый год. Гермионе казалось, что сумасшедшее влечение к бывшему Пожирателю смерти притупилось, но оно просто впало в спячку. А стоило ей увидеть Малфоя, ощутить терпкий запах его парфюма, уловить блеск холодных глаз, и это ужасное чувство впилось в неё с новой силой.
Да неужели она какая-то мазохистка? Почему её тянет к человеку, который так ужасно к ней относился?
Гермиона отдала пергамент Джинни, которая выглядела лучше после посещения целителя, но почему-то была непривычно тихой.
— Спасибо тебе огромное! — она крепко обняла подругу. — Что бы я без тебя делала. Он не сильно выделывался?
— Нет, практически идеальный арестант. А что тебе сказал целитель?
— Да, ничего... Всё в порядке.
— Но почему не действовало зелье?
Джинни закусила губу и крепко сцепила пальцы.
— Джин! Что случилось? Не пугай меня!
— Ничего страшного, — Джинни схватила её за руки ледяными пальцами. — Я... Ты только пока никому не говори, хорошо?
Который раз за день сердце Гермионы заколотилось, как бешеное. Что же с её подругой?
— Хорошо, не скажу. Что случилось?
— Я беременна, поэтому зелье не действовало, как обычно.
Несколько секунд Гермиона стояла, как истукан. А потом с оглушительным визгом обняла подругу.
— Мерлинова борода, поздравляю! Поверить не могу, что ты станешь мамой!
— Я и сама поверить не могу. А надо ещё сказать Гарри и родителям. А вдруг Гарри расстроится?
— Да что ты такое говоришь? Конечно, поначалу он обалдеет, но точно будет рад.
— Хоть бы.
— Так и будет.
Отметив радостную новость тыквенным соком, девушки разошлись по комнатам. Джинни готовилась к разговору с Гарри, а Гермиона пыталась привести в порядок свои мысли и чувства. Она поудобнее устроилась в кресле и, поглаживая Живоглота, стала разбираться в том, что сегодня произошло.
Вернее, что происходит с ней последние семь лет?
Как она ни боролась, Люциус Малфой прочно завладел её мыслями и чувствами. Ни один мужчина не смог потеснить его. Она искренне пыталась построить с кем-то отношения. С Роном они не протянули и пары месяцев после битвы за Хогвартс. Ей с ним было скучно, а до секса у них даже не дошло. Рон был ей, как брат. К счастью, им удалось расстаться друзьями.
Потом Гермиона решила, что ей просто нравятся мужчины постарше. На стажировке в Министерстве она познакомилась с симпатичным Эдвардом Томпсоном, которому было около сорока лет. Поначалу он вёл себя довольно галантно, но слишком быстро захотел перейти на другую стадию. Гермиона даже смогла убедить себя, что в этом нет ничего такого, но вовремя поняла, что Эдвард совсем не возбуждает её.
Да её никто не возбуждал, кроме чёртова Люциуса Малфоя!
Ну, почему именно он? Может, незакрытый гештальт? Он и его сынок всегда унижали её, а Гермиона привыкла быть лучше всех. Но почему её привязало не кДрако, симпатия к которому напоминала бы «Ромео и Джульетту», а к его отцу? Если у младшего Малфоя сохранились хотя бы крохи адекватности, то его отец был отъявленным Пожирателем. Желать его было предательством...
Нет-нет, о таком нельзя и думать!
Но разве она не должна быть честной с самой собой? Уж себе она могла признаться, что из всех встречавшихся ей мужчин возбуждал её только Люциус Малфой.
Даже сейчас, только думая о нём, она чувствовала тяжесть внизу живота. От одной мысли о прикосновении его тонких пальцев, по коже пробегала дрожь.
Стоп! Гермиона вскочила на ноги, отчего Живоглот упал на пол и зашипел.
— Прости, Глотик, просто твоя хозяйка сходит с ума.
К чёрту эту честность. Она уже не девочка-подросток, надо утихомирить свои гормоны, выкинуть Малфоя из головы и жить дальше.
Полная решимости, она сходила в душ, выпила Зелье сна без снов и легла спать. Завтра она и не вспомнит об этом.
На несколько дней Гермиона действительно смогла забыть о Люциусе, завалив себя работой, но к концу недели общение с Малфоем снова замаячило на горизонте.
Джинни уже рассказала Гарри о беременности, которую тот воспринял с радостью. Буквально на следующий день он купил кольцо и сделал девушке предложение. Всё семейство Уизли было в полном восторге, а миссис Уизли в неожиданном союзе с Флёр уже составляли план свадьбы. Джинни грустила из-за того, что ей придётся уйти из Министерства, но в ближайшие месяцы собиралась продолжить работу из-за большой нагрузки на их отдел. Однако скоро токсикоз дал о себе знать, и часть её заданий Гермиона взяла на себя. К несчастью, одной из таких обязанностей оказалась очередная беседа с Малфоем.
— И зачем их опрашивают каждую неделю? Да ещё одними и теми же вопросами. Что это даёт?
— Чёрт их знает, — побледневшая Джинни закрыла глаза. — Скорее, это повод наведаться к ним и посмотреть, нет ли в доме или в их поведении чего-то подозрительного. Осмотр и допрос звучат грубо, а так типа беседа.
Гермиона фыркнула, чувствуя, как тянет низ живота. Мерлин, ну зачем сталкивать их опять?
И вот, она снова стоит в гостиной Малфой-мэнора. Люциус снова встаёт из кресла и снова удивляется, видя её.
— Мисс Грейнджер? — на какое-то мгновение по его лицу скользнула довольная улыбка. — Вы же сказали, что в следующий раз опять придёт мисс Уизли.
— Мисс Уизли нехорошо себя чувствует.
— До сих пор? Что-то серьёзное? — Люциус удивлённо вскинул брови.
— Нет, ничего страшного. Просто... она беременна, — зачем-то разоткровенничалась Гермиона.
— Вот как? Радостное событие. Отец — мистер Поттер, полагаю.
— Да, он уже сделал ей предложение.
— Рад за них, — безразлично сказал Люциус, присаживаясь в кресло.
Проведя очередной бессмысленный опрос, Гермиона отправила пергамент и перо в сумочку. Малфой опёрся подбородком на сложенные домиком пальцы и заинтересованно уставился на неё. Ей не стоило этого делать, но её словно что-то удерживало в бархатном кресле. Гермионе не хотелось покидать Малфоя.
— Вы согласны ответить на другие вопросы, мистер Малфой?
— Если они у Вас есть, мисс Грейнджер.
Гермиона глубоко вдохнула и медленно выдохнула, собираясь с силами.
— Вы действительно поддерживали идеи Волан-де-Морта или шли за ним из страха?
Любой его ответ должен наконец отвратить её от этого человека. Он либо фанатик, либо трус. Не может ей нравиться такой мужчина.
— И то, и другое.
— Это не ответ!
Люциус вздохнул:
— Я всегда считал, что маглорождённым и полукровкам не место в волшебном мире, но не хотел проводить «чистку» такими варварскими способами, как Тёмный лорд.
— Но закрытость общества ведёт к его вырождению!
— У маглов может быть, но волшебники, задайся они такой целью, могли избежать мутаций и уродств.
Гермиона почувствовала, как закипает её кровь. Вот вся его сущность!
— Но, в отличие от Волан-де-Морта, я понимал, что его идеи о полном очищении волшебного общества — утопия. Даже если установить запрет на законодательном уровне, обязательно будут те, кто его нарушит. Всех нарушителей поймать нельзя, и в итоге всё равно будут полукровки и маглорождённые. А выкосить всех неугодных физически, значит ослабить волшебное общество, в котором останется чуть больше десятка чистокровных семей.
Он рассуждал логично, но основой его логики всё равно были убеждения, близкие к нацистским.
— И Вы всё-таки пошли за ним.
— Я же сказал, страх сыграл немаловажную роль. У меня была семья, статус в обществе. Я не хотел это терять.
— Нацист и трус — прекрасное сочетание, — горько усмехнулась Гермиона.
— Нацист? — Люциус приподнял одну бровь.
— Вы настолько не в курсе истории маглов, что даже про Вторую мировую войну не знаете?
— Ах, Вы про это. Нет, про войну я читал, просто забыл это слово. Да, ситуация действительно похожа на нашу. Жаль, что Тёмный лорд не учёл опыт...Как его там звали?
— Адольфа Гитлера.
— Да-да. Так я ответил на Ваш вопрос?
— Да, — Гермиона поднялась из кресла, собираясь скорее покинуть Малфой-мэнор.
— Тогда моя очередь, мисс Грейнджер.
Чёрт, ведь они договорились о взаимных вопросах!
— Что Вы хотите спросить? — Гермиона нехотя опустилась в кресло.
— Почему же всё ещё «мисс Грейнджер»?
— В каком смысле?
— Когда я удалялся в изгнание, весь волшебный мир с умилением наблюдал за развитием Вашего романа с Рональдом Уизли.
Гермиона не сразу заметила, что от удивления приоткрыла рот.
— И что? — хрипло спросила она.
— Я был уверен, что совсем скоро Вы станете миссис Уизли и обзаведётесь выводком рыжих детишек.
— Вам-то что за дело?
— Мисс Грейнджер, я максимально честно отвечал на Ваши вопросы и надеялся на взаимность.
— Мои вопросы не настолько... личные.
— Уверяю, Вы можете задать мне любые вопросы.
Гермиона уловила дьявольский блеск его глаз и почувствовала, как всё вокруг расплывается и только его лицо остаётся чётким. Он словно гипнотизировал её.
— Мы с Роном оказались слишком разными. Хорошо, что мы достаточно быстро это поняли.
— О да, было бы ужасно несправедливо, если бы такая выдающаяся ведьма связала себя с такой посредственностью.
Он ещё и насмехается?!
— А разве не было бы преступлением, если бы чистокровный маг женился на грязнокровке? — Гермиона задрала рукав блузки, обнажая уродливый шрам.
На несколько секунд взгляд Люциуса задержался на нём. Но почти сразу Малфой посмотрел ей прямо в глаза. В них не было вины, но было сожаление.
— Согласно моим прежним убеждениям? — хрипло заговорил он. — Да. Но я бы смог его понять.
Гермионе всё происходящее казалось абсурдным сном. Не могли же они с Малфоем обсуждать её личную жизнь?
— Я могу считать это вопросом?
— Что? — мысли Гермионы путались, и она плохо соображала.
— Можно считать, что я ответил на Ваш вопрос и могу задать свой?
— Да, только скорей, — Гермионы порылась в сумочке и достала портключ, который начал сиять.
— Сейчас у Вас есть мужчина?
Вишенка на торте этого абсурдного дня!
— Нет, я одинока, — портключ засиял сильнее. — Всего хорошего, Люциус.
— До встречи, Гермиона.