Легкий путь вниз

«А это будет твоя спальня!»

Гарри бродил по комнате, которую выбрал для него Сириус, с открытым ртом. В углах потолка были следы зеленого, как будто когда-то он был оформлен в цветах Слизерина, а потом Сириус соскребал краску — или заклинал ее, подумал Гарри, что, скорее всего, так и было. Теперь там стояла гигантская белая кровать с балдахином и белыми простынями в центре, огромный камин с белой полкой над ним и безмолвно рычащий лев, скачущий над окном.

«Ты можешь накладывать заклинания, которые изменят цвет всего, что тебе нравится», — с тревогой сказал ему Сириус. «Белый — это просто цвет по умолчанию. Но я обещаю, если ты захочешь изменить все так, чтобы оно стало чисто красным и золотым, я не рассержусь».

Гарри рассмеялся, так, как он не помнил, и повернулся, чтобы ухмыльнуться Сириусу. «Нет, тебе бы это, наверное, понравилось, да? Способ показать нос своим предкам».

«Конечно». Сириус оживился еще больше. «Значит ли это, что ты хочешь красный и золотой?»

Гарри пришлось остановиться и задуматься. Он перестал думать о том, какие цвета или украшения он хотел бы видеть в своей комнате, когда ему было пять лет. К тому времени он уже знал, что даже если Дурсли когда-нибудь выселят его из шкафа, они никогда не позволят ему что-то менять в их доме.

А потом, когда он поступил в Гриффиндор, у него была гордость за свой факультет, и то, что ему разрешили спать, все равно казалось чудом .

Но чего бы он хотел, если бы у него действительно было собственное пространство и все было бы по его вкусу?

«Я думаю», — медленно сказал Гарри, — «я бы хотел синего. И немного зеленого, но не такого кричащего цвета, который носят слизеринцы. И немного золота, но не подавляющего, понимаешь? Иногда, когда заходишь в общую комнату в школе, кажется, что мне в глаза брызнули краской».

Сириус рассмеялся, почти так же, как Гарри, и повернул палочку сложным движением. Кровать, занавески и каминная полка замерцали и превратились в сложную смесь цветов: синий на пологах, синие оттенки в нежно-зеленый на простынях и аквамарин с золотой окантовкой на каминной полке. «Что ты думаешь?»

Гарри огляделся и почувствовал, как улыбка шевельнулась в уголках его рта. «Да. Да, это почти идеально, Снаффлс».

Сириус выронил палочку и тут же трансформировался, набросившись на Гарри и сбросив его на пол. Гарри рассмеялся и схватил Сириуса за шею, чтобы не дать крестному облизать его лицо. «Это так отвратительно!»

Сириус лаял и лаял, оттолкнулся от Гарри, забегал по комнате и вскочил, чтобы покатиться по кровати и зарыться в простыни, задрав лапы в воздух.

Гарри чувствовал, что он вот-вот разорвется от счастья.

*

«Гарри, могу я с тобой поговорить?»

Рон, казалось, нервничал, но Гарри мог это понять, учитывая расстояние, которое выросло между ними в последнее время. Поэтому он кивнул, сказал: «Конечно, Рон», и сохранил спокойное и серьезное выражение лица, когда они вышли из кухни. Миссис Уизли проводила их взглядом с легкой улыбкой. Гарри задавался вопросом, заметила ли она, как он вел себя с Роном и Гермионой, и надеялась ли на примирение.

Гарри имел возможность предложить это. Он просто не был уверен, как долго это продлится, когда его друзья узнают о клятве, которую он собирался дать.

Рон глубоко вздохнул и постоял минуту, засунув руки в карманы мантии, после того как они добрались до библиотеки. Гарри прислонился к стене и наблюдал за ним.

«Мне жаль», — выпалил Рон.

«Ты уже извинился за то, что произошло летом, Рон», — сказал Гарри так мягко, как только мог. «И ты знаешь, я не был... рад этому, но я не собираюсь снова кричать на тебя из-за этого».

«Дело не в том, что произошло летом».

Ой?

Гарри чувствовал, как его удивление пытается прорваться в мир, но это сделало бы вещи более антагонистичными, чем они должны были быть. Он просто моргнул и спросил: «За что ты извиняешься?»

«За то, что я сказал тебе, что ты не должен кричать на людей в общей комнате». Рон уставился в пол и потер затылок. «Думаю, я бы тоже очень рассердился, если бы люди продолжали называть меня лжецом, когда я знал, что он вернулся».

Окончательно .

Но последнее, что Гарри хотел сделать, это отговорить Рона от того, чтобы он действительно высказывался и думал самостоятельно. Вместо этого он тепло улыбнулся и потянулся, чтобы похлопать своего старого друга по спине. «Это много значит, Рон. Спасибо».

«Я заметил, что ты... как-то перестал об этом говорить. Это потому, что ты думал, что мы с Гермионой никогда не примем твою сторону, или что?»

«Я решил, что не так уж важно, что они обо мне думают. Я не смог их убедить, так что мне просто нужно перестать об этом говорить».

Рон странно на него посмотрел. «Правда? После того, как ты выступал на уроках Амбридж в первый месяц?»

«Ну, вот почему я передумал. Потому что это не принесло никакой пользы, и только заставило еще больше людей ненавидеть меня, потому что я стоил очков Гриффиндора. А Анджелина ненавидела меня, потому что я был наказан во время тренировки по квиддичу». Гарри подождал, пока Рон рассмеется, а затем сказал: «Эй, ты же знаешь, что тебе следует тренироваться усерднее, да? Потому что ты все еще можешь стать отличным вратарем».

Уши Рона покраснели, как и все его лицо. «Но ты же знаешь обо всех тех квоффлах, которые я пропустил!»

«Я знаю, но вы же не думаете, что Оливер Вуд или любой другой действительно великий вратарь родились, просто зная, как это делать, верно? Им приходилось постоянно тренироваться. Оливер всегда был там, тренировался, даже когда было слишком холодно или дождливо, чтобы мы все могли летать».

« Тебе не нужно было практиковаться».

«Летать, может, и не умею, но ты же знаешь, как усердно Оливер тренировал меня в тот первый год, особенно когда остальная часть команды привыкала к полетам с новым Искателем».

«Ты думаешь, я действительно мог бы стать хорошим вратарем?»

«Да, я знаю».

«Но слизеринцы...»

Гарри с отдалённым весельем отметил, что его первым инстинктом, когда кто-то упомянул слизеринцев, было ощетиниться в обороне. Он отмахнулся от этого. Тео и он знали, где они находятся, и Тео не нуждался в защите Гарри в случайном разговоре. «Конечно, та песня, которую придумал Малфой, была глупой, но мы умудрились сдержать себя и не напасть на них так, как хотели, не так ли?» По правде говоря, это было в основном потому, что Гарри отвлекся, надеясь, что из передачи Петтигрю Сириусу выйдет что-то хорошее. «Ты сможешь, Рон. Я знаю, ты сможешь. Я видел, как здорово ты играл в игры, в которые мы играли в Норе».

Рон теперь улыбался, более широко, чем Гарри видел его во время разговоров о квиддиче за последние месяцы. «Спасибо, приятель. Может, потренируемся в Норе, если мама считает, что Фиделиус здесь достаточно безопасно?»

"Конечно."

Рон помахал ему и побежал по коридору. Судя по его сжатым челюстям, он, вероятно, собирался зарыться в книги по квиддичу, которые Гарри подарил ему на Рождество. Гарри улыбался, когда обернулся.

Он остановился, увидев Гермиону, стоящую там со скрещенными руками. «Да? Что это?»

«Это было мило с вашей стороны».

Гарри слегка закатил глаза. «Я имел в виду то, что сказал о лете, Гермиона. Ты извинилась, и я, возможно, все еще чувствую себя странно из-за этого, но мы это пережили».

Я планирую заключить пакт о нейтралитете с Волан-де-Мортом, но, конечно, мы уже прошли глупый спор летом, когда ты решил не писать письма одному из своих лучших друзей.

Гермиона прикусила губу. «Это просто показалось мне внезапным, вот и все».

«Что показалось неожиданным?»

«То, как ты начал игнорировать Шеймуса, и МакЛаггена, и некоторых других, которые всегда пытались заставить тебя реагировать. И Амбридж. Есть ли что-то, о чем ты нам не рассказываешь, Гарри? Что-то, что произошло в связи с этим?»

« Знаешь , что случилось, Гермиона. Петтигрю передали, и я начал думать, что, возможно, у меня есть шанс жить с моим крестным отцом».

«О, Гарри».

"Что?"

«Я все еще не думаю, что Дамблдор позволит тебе жить с Сириусом», — сказала Гермиона, делая шаг к Гарри и говоря очень тихо. «Я не пыталась... намеренно подслушивать заседания Ордена, но я была довольно близко к кухне, когда миссис Уизли начала говорить об этом, и... все было о том, насколько безответственным был Сириус, и насколько сильна защита крови в доме Дурслеев».

Гарри натянуто улыбнулся, размышляя, существовали ли когда-либо эти защиты, и какие доказательства ему придется предоставить Дамблдору, чтобы заставить его согласиться с тем, что Дурсли были мерзкими. С другой стороны, может быть, ничто никогда не сделает этого, и Гарри придется с этим смириться. «Ну, я не понимаю, как они могут существовать, если они основаны на любви. Дурсли не испытывают ко мне никакой любви».

" Никто ?"

«Ни в коем случае», — сказал Гарри, уверенный в этом. Возможно, Дадли немного изменился после их столкновения с дементорами, но беспокойство или стыд — это не то же самое, что любовь.

Гарри был почти уверен, что впервые узнал, что значит любовь. До этого было небезопасно надеяться , что он действительно сможет жить с Сириусом.

И он знал, что никогда раньше не испытывал к Тео таких чувств.

«Ну, — Гермиона выглядела немного встревоженной. — Тогда я надеюсь, что Дамблдор и тот, кто отвечает за принятие решения, поговорят с тобой и поймут, что было бы жестоко не позволить тебе жить с Сириусом».

Дамблдор больше не отвечает за принятие решений. Он даже не смотрит мне в глаза, как он может?

Гарри улыбнулся ей и сказал: «Будем надеяться на это».

*

Тео уже сказал Гарри, прежде чем они уехали из школы на Рождество, что он отправит свой подарок Гарри на следующий день. Гарри это устроило, хотя он уже отправил Тео свой подарок, копию старой книги из библиотеки на площади Гриммо, которую Сириус передал без вопросов, когда Гарри попросил об этом.

И вот, в ночь на День подарков, Гарри сидел и ждал сову Тео, чувствуя, как будто ее крылья уносят его вместе с собой.

Птица приземлилась на подоконник Гарри в абсолютной тишине. Сова-амфибия, жуткая, как и все они, с их странными, бледными лицами.

И к его ноге был привязан какой-то пакет.

«Привет, красавица», — сказал Гарри, оглянувшись через плечо, чтобы убедиться, что никто не собирается выломать его дверь. Но он знал, что большинство других людей в доме уже легли спать, и он протянул руку сове, которая запрыгнула на нее и уставилась на него блестящими глазами и когтями. «Могу ли я взять посылку?»

Сова, казалось, серьезно обдумывала эту идею. Гарри просто ждал, глядя на сову и уверенный, что ни одна птица, посланная Тео, не будет настроена к нему по-настоящему враждебно.

Сова-амбар, наконец, наклонила голову, и Гарри радостно открыл посылку. Она была маленькой и легкой, и на мгновение, когда он ее открыл, он задумался, не послал ли ему Тео эссе или что-то в этом роде.

Это было не эссе, а свиток . И когда Гарри уставился на него с открытым ртом, он понял, что это было нечто большее.

Ему пришлось сесть на кровать. Ноги были слишком слабы, чтобы держать его. Сова заухала и недовольно заерзала.

Это был черновик клятвы, которую он принес Волан-де-Морту.

И тот, в котором Волан-де-Морт поклялся ему.

Гарри исследовал контракт дрожащими, благоговейными пальцами. Тео фактически подчеркнул несколько фраз и сделал сноску внизу свитка, объяснив, что они означают, и что некоторые из них, которые Гарри мог воспринять в неправильном свете, на самом деле не были такими уж плохими, как выглядели. Гарри снова и снова сглатывал, проводя пальцем по буквам.

Тео сделал это ради него. Рискнул навлечь на себя гнев Волан-де-Морта.

Да, Тео сказал, что Волан-де-Морт был доволен тем, что он нашел способ вывести Гарри из войны. Это не имело значения. Руки Гарри все еще дрожали, когда он вытащил из сундука еще один кусок пергамента, посадил сову на подоконник — она снова ухнула — и начал писать письмо Тео.

Ты сделал это. Я не могу поверить, что ты сделал это. Ты знаешь, как важно для меня иметь информацию до того, как я дам клятву? Ты знаешь, как сильно я хочу поцеловать тебя прямо сейчас?

Это и прочая ерунда заставила Гарри покраснеть, когда он оглянулся на нее. Но он подумал, что Тео, возможно, оценит то, что контракт заставил его писать бессмысленные вещи. Поэтому он закончил строчить и протянул письмо сове.

Словно обрадовавшись, что ей наконец-то удалось ускользнуть от Гарри, сова тут же схватила письмо и исчезла в ночи.

Гарри упал на кровать и закрыл глаза. Его щеки все еще горели.

Он хотел поцеловать Тео.

Он был почти уверен, что влюбляется.

*

"Гарри."

Это была их первая ночь в Хогвартсе, и Гарри воспользовался первым же предлогом, чтобы выскользнуть из Гриффиндорской башни в своей мантии-невидимке, притворившись уставшим и отправившись спать. Но потом, конечно, ему пришлось ждать целую вечность, пока кто-нибудь другой не откроет дверь, чтобы он смог сбежать. Он горел, когда сбросил мантию и потянулся к Тео.

В то же время Тео с грубым, нетерпеливым звуком рванулся вперед, обхватив Гарри руками и прижавшись губами к его губам.

Гарри поцеловал его так же, как Тео поцеловал его перед тем, как они ушли, его руки впились в плечи Тео, и Тео вздрогнул, застонал и прижался ближе, и...

Не совсем понимая, как это произошло, Гарри обнаружил, что раздвигает ноги, приглашая Тео между ними. Тео подался вперед, на его лице появилось выражение где-то между недоверием и удивлением, а затем он двинулся вперед и назад.

Гарри откинул голову назад и закрыл глаза.

Это длилось недолго, не в первый раз, просто достаточно долго, чтобы Гарри впитал ощущение твердого члена Тео, касающегося его, наслаждался звуком вздохов Тео и тем, как его руки копали, копали и копали, пока плечи Гарри не заболели. Поток тепла, когда он кончил, был неожиданным, но Гарри последовал за ним секунду спустя.

Блаженство, которое он испытал, не было неожиданным.

В последствии Гарри прижался лбом к груди Тео, тяжело дыша. Тео гладил его волосы дрожащими руками.

«Я не... я не искал этого», — прошептал Тео. Гарри впервые услышал, как его голос надломился. «Я бы обошелся без этого, если бы ты мне этого не предложил».

«Я знаю», — сказал Гарри, поднял голову и улыбнулся Тео. Его парню? Его любовнику? Гарри не знал. Может быть, только его Тео. «Но я предложил это, и поэтому я был совершенно не против, чтобы ты это принял».

По тому, как изменилось лицо Тео, Гарри задумался, стоило ли ему так говорить о «взятии». Но Тео не бросился вперед и не попытался растерзать его лицо, так что Гарри об этом не пожалел.

Вместо этого он снова поцеловал Тео, и они оставались друг с другом, пока Тео не отошел, пристально глядя в лицо Гарри.

«Вы оба дадите клятву», — сказал он. «Он хочет встретиться с вами в феврале».

«Февраль?»

«Этого времени должно быть достаточно для вас обоих, чтобы решить, нужны ли вам какие-либо изменения в формулировке клятвы». Тео колебался. «И я думаю, у него есть секрет, секрет того, почему он выбрал именно тебя, и почему он так сильно хочет, чтобы ты ушла с войны. Я думаю, ему нужно столько времени, чтобы решить, что не будет опасно рассказать тебе об этом».

Гарри медленно кивнул. «Я действительно удивлялся, почему в клятве так много положений о хранении секретов».

«Да». Тео поцеловал тыльную сторону руки Гарри, его глаза сияли. «Но ты поклянешься, и все будет хорошо».

Гарри сглотнул. «За исключением магглов и маглорожденных, на которых он нападет после моей клятвы». Было смешно, что он признавался в своей неуверенности именно Тео, который сделал так много, чтобы направить его на этот путь, но он признавался.

Улыбка Тео была мрачной и медленной. «Почему бы не попросить его прекратить это делать в присяге?»

«Я... он бы не согласился».

«О?» Тео наклонился ближе, так что его теплое дыхание обдало шею Гарри. «Я поклялся хранить некоторые секреты Темного Лорда», — прошептал Тео. «Но это касается только тех вещей, которые он сказал мне напрямую, потому что он не считает меня достаточно умным, чтобы уловить что-то важное из намеков».

«А что, если он узнает...»

«Он этого не сделает».

Гарри сглотнул и кивнул. Тео говорил с той железной уверенностью, которая заставила Гарри убедиться в его правоте. Он использовал тот же тон, чтобы сказать Гарри, что он ему нужен, и дать ему подарок Петтигрю. «Хорошо».

«Темный Лорд боится смерти», — выдохнул Тео. «Он верит, что ты можешь победить его, убить его. Почему , я не уверен, но я уверен, что это связано с той тайной, которую он решил тебе рассказать. Но он хочет остаться в живых больше, чем чего-либо еще. Заключи мир, настоящий мир, условие твоей клятвы, Гарри. Он хочет твоего нейтралитета больше, чем продолжать пытать и убивать магглов и маглорожденных».

«Ты уверен?» — спросил Гарри, несмотря на собственную мысль, что Тео должен знать. Все, о чем он мог думать сейчас, — это клятва, разваливающаяся на последних этапах.

«Я совершенно уверен». Тео поймал руки Гарри и растопырил пальцы один за другим, не отрывая взгляда от лица Гарри. «Я могу рисковать своей безопасностью, но никогда — твоей».

«И подумать только, что все это произошло из-за того, что твой отец показал тебе воспоминание из Омута памяти», — пробормотал Гарри, потому что не мог придумать ничего другого, что можно было бы сказать.

Улыбка Тео была темной, теплой и приглашающей. «Я думаю, мы бы все равно оказались здесь, но да. С этого все и началось».

И он наклонился вперед, чтобы снова поцеловать Гарри, и Гарри был более чем счастлив прислониться к нему и сделать это их реальностью на следующие несколько мгновений.

*

«Чья это сова, Гарри?»

«Я не знаю», — смог честно сказать Гарри, когда филин молча устроился на столе рядом с ним и уставился на него с открытым клювом. То, что он знал, что это Волдеморт, можно было не говорить. Он протянул ему кусочек бекона, и сова схватила его. Только проглотив, она снизошла до того, чтобы вытянуть ногу.

Гарри развернул свиток дрожащими пальцами. Это должна быть окончательная версия пакта.

«От кого это?» — спросила Гермиона, наклонившись.

«Снаружи не подписано», — сказал Гарри и сделал вид, что нахмурился. «Я посмотрю на него позже, после того как у меня будет возможность наложить на него несколько чар обнаружения».

И это даже не было ложью. Гарри доверял Волдеморту, действуя в своих собственных интересах, но он также был все еще безумен, или был таковым несколько месяцев назад. Проверить это было умным решением.

Он поймал взгляд Тео, когда тот стоял, и сова взлетела. Тео одарил его улыбкой, не одарив его улыбкой, так что в его глазах и уголках рта был блеск. Это было одно из любимых выражений Гарри.

"Гарри?"

На этот раз это был Рон, но Гарри лишь покачал головой и сунул свиток в карман мантии. «Да ладно. Сейчас у нас нет времени об этом беспокоиться. Ты же знаешь, что сделает Амбридж, если мы опоздаем на ее урок».

Гарри знал, что он был единственным, кто чувствовал на спине обжигающие глаза Тео, когда они выходили из Большого зала, но это было нормально. Он был единственным, кому нужно было их чувствовать.

*

"Что вы думаете?"

Голос Тео был тихим шипением. Они встретились снаружи библиотеки, на случай, если Гарри понадобится использовать свою мантию-невидимку, чтобы проскользнуть в Запретную секцию и проверить некоторые книги о клятвах, чтобы успокоить свои страхи.

Удивительно, но этого не произошло. Пересмотренный пакт о нейтралитете был еще более простым и понятным, чем первая версия.

Гарри сглотнул и откинул капюшон плаща, чтобы посмотреть на Тео. «Я думаю, я думаю, это та клятва, которую мы дадим, если только он не захочет что-то изменить».

Глаза Тео вспыхнули жаром, и он наклонился вперед, чтобы прижать Гарри к стене снаружи библиотеки. Гарри подчинился, полусмеясь. «Что? Я что-то сказал сексуальное?»

Ему все еще было странно использовать это слово по отношению к себе и Тео, но он смог сказать это благодаря Тео. Тео, который дал Гарри шанс на семью, настоящий дом и мир. Тео, который изменил все.

«Я когда-то и не думал, что есть шанс, что ты будешь здесь, вот так, вот так на меня смотреть», — прошептал Тео и провел рукой по лбу Гарри, обводя края шрама. «И все же, вот ты здесь. Более открытый и способный на компромисс, чем я когда-либо подозревал».

Гарри мог бы ответить на этот вопрос, но Тео наклонился и украл ответ Гарри своим ртом.

Гарри снова потерял счет времени, которое они целовались, но Тео наконец сделал шаг назад, полупоклонился и исчез в направлении подземелий. Гарри провел пальцем по губам и подумал, что в скором времени он действительно получит все, что имеет значение.

Мир после войны. Место, где можно жить с Сириусом. Клятва от Волан-де-Морта и информация о том, почему на него вообще напали, то, о чем Дамблдор говорил на первом курсе, что он был слишком мал, чтобы знать это.

И Тео.

*

«Я внес требуемые вами изменения».

Гарри сглотнул. Он забыл, как он себя чувствовал, находясь рядом с Волан-де-Мортом. Боль в шраме болезненно пульсировала, а магия вокруг него, казалось, давила на его тело, словно плащ из холодных теней.

Но он уверенно шел вперед через кладбище, где он видел воскрешенного Волдеморта и убитого Седрика меньше года назад. Конечно, Волдеморт хотел встретиться здесь, и конечно, Тео знал, как аппарировать, и мог привести его.

Волдеморт был неподвижен, наблюдая за Гарри. Он носил плащ такой белый, что, казалось, слился с его кожей и прорезал пятно света в темноте вечера. Гарри слегка вздрогнул от холода, и Тео тут же пробормотал заклинание. Согревающие чары промелькнули по коже Гарри, которая должна была быть без палочки, поскольку Гарри уже знал, что Волдеморт не позволит им вытащить палочку в его присутствии.

«Я видел их с копией свитка, который вы мне прислали». Голос Гарри дрожал, но он не думал, что кто-то мог его за это винить. Он сглотнул и перешел на парселтанг. « Спасибо за то, что внесли изменения, о которых я просил » .

Волдеморт молча уставился на него, и Гарри подумал, что, возможно, Волдеморт впервые услышал, как он говорит на языке змей. Ну, технически Том Риддл слышал, как он это делал, но тень дневника не в счет.

« Мистер Нотт сказал правду », — прошипел Волан-де-Морт. « Ты действительно змееуст » .

« Да ». Гарри подумал, что ему следует отвечать проще, пока он не узнает Волан-де-Морта и не поймет его настроения лучше.

Который мог бы быть никогда. Не то чтобы Гарри собирался проводить много времени рядом с ним после этого.

Волан-де-Морт изучал его, наклонив голову набок, как будто хотел лучше рассмотреть Гарри краем глаза. Затем он сказал: « Ты позволишь мне вытащить палочку и наложить на тебя заклинание ?»

« Это зависит от того, какое это заклинание » .

« Ничего вредного, уверяю вас. Придя на эту землю перемирия с намерением заключить пакт о нейтралитете, я потеряю свою магию, если наложу на вас что-то вредное » .

Это звучало хорошо, но Гарри не знал, насколько он в это верил. С другой стороны, он доверял оценке Тео, что Волан-де-Морт действительно хотел этого перемирия, и он вряд ли мог нарушить конфиденциальность парселтанга, чтобы спросить Тео об этом.

И реакция Тео, когда Волан-де-Морт вытащил палочку, должна была что-то сказать Гарри.

Он сглотнул. « Ладно » .

Конечно, Тео не дернулся, когда палочка Волан-де-Морта с шепотом выскочила из кобуры. Гарри все еще ждал с напряжением, вибрирующим в нем, пока Волан-де-Морт кружил ею в воздухе и шептал что-то, что не было похоже на латынь, но и не было похоже на парселтанг.

Волан-де-Морт долго светился. То же самое было и с Нагайной, которая подняла голову, чтобы понаблюдать за ними из-за надгробия.

И свет засиял сверху Гарри. Он потянулся вверх, вздрогнув, гадая, не было ли на его голове чего-то, о чем он не знал.

Он обнаружил, что его рука сжимает шрам.

Волан-де-Морт издал низкий, потрясенный смешок, вероятно, самый человеческий звук, который Гарри когда-либо слышал от него. Он опустил палочку, и свечение исчезло. Гарри еще мгновение пощупал свой шрам, но он не болел, и заклинание, похоже, не оставило после себя следа.

« Что это было за заклинание ?» — спросил он. Тео обнял его за плечи, пока Гарри трясся.

« Заклинание, позволяющее идентифицировать определенные артефакты, которые очень важны для меня ». Голос Волан-де-Морта был все еще тихим, и звучало так, будто он подыскивал нужные слова для перевода с другого языка на парселтанг. « Я всегда держу один из них при себе, а Нагини поручено охранять другой. Кажется, у тебя тоже есть один » .

« Как? Я ничего у тебя не брал! »

« Я не обвиняю тебя в воровстве. Мир » .

Гарри прикусил губу, достаточно сильно, чтобы заставить его вздрогнуть, и напомнил себе, что они здесь, чтобы заключить перемирие. Он успокоился с долгим вздохом и дрожью. Тео сильнее обнял Гарри в ответ.

Волан-де-Морт пристально смотрел на Гарри своими блестящими глазами, прорезавшими темноту кладбища. « Я считаю, что ты несешь в себе отпечаток одного из этих артефактов, а не сам предмет. Вероятно, это произошло в ту ночь, когда я пришел за тобой в Годрикову Впадину » .

Гарри сглотнул при упоминании той ночи, думая о голосе матери и о том, что бы она сказала, если бы могла увидеть его сейчас.

Он отмахнулся от этого. Она умерла, чтобы спасти его, и он всегда будет любить ее, но ее и папы больше нет. Гарри пришлось принимать собственные решения, чтобы спасти свою жизнь. « Но одно только впечатление не стоит многого, верно ?»

« Напротив, это стоит всего ». Волан-де-Морт странно улыбнулся. Гарри подумал, что он, возможно, пытается сделать это искренне, но на самом деле не знает, как это сделать. « Теперь у меня есть дополнительная мотивация защищать тебя » .

Гарри неуверенно кивнул. Это было хорошо. Он думал, что это хорошо. Он потянулся к руке Тео и обнаружил, что Тео ждет его, крепко сжимая его пальцы, хотя, конечно, он не мог понять, о чем на самом деле был разговор Гарри и Волан-де-Морта.

Гарри посмотрел на Темного Лорда. « Тогда дадим клятву ?»

« Если вы согласитесь на одно дополнение » .

Гарри напрягся, напряжение пронзило его. Он должен был знать, что Волан-де-Морт предаст его...

« Мир, маленькая змея. Я верю, что тебе это понравится » .

Гарри осторожно кивнул. Он почувствовал, что Тео вытащил палочку, когда приблизился к Гарри, и встал готовым защитить его, если придется. То, что сказал Тео, было правдой. Он был готов атаковать Темного Лорда, чтобы защитить Гарри.

Гарри сглотнул. Я не единственный, кто будет пытаться защитить свою жизнь.

Волан-де-Морт провел палочкой взад-вперед в воздухе. Гарри подумал, что он выписывает там руны, такие же руны, как и по краям контракта. Когда Волан-де-Морт снова заговорил, он сказал это на английском. «Что я свяжу всех моих Пожирателей Смерти той же клятвой, которую я подписываю здесь, что они никогда не причинят вреда тебе или тем, кто тебе дорог, если только это не будет необходимо для самообороны».

«Я... я думал, они приносят присягу?»

«Они поклялись не нападать на них», — сказал Волан-де-Морт за мгновение до того, как Гарри почувствовал дуновение воздуха на ухе от Тео. Он, вероятно, собирался сказать то же самое. «Но они не поклялись не причинять им вреда ».

Гарри поморщился. Это была тонкость, которую он упустил. Но Тео, стоявший позади него, только излучал удовлетворение, и Гарри решил, что ему не нужно беспокоиться о том, что что-то еще пойдет не так.

Волан-де-Морт вытащил свиток контракта и начертал руны по краям. Затем он одарил Гарри нетерпеливой, чудовищной, нежной улыбкой. «Пойдем, мой дорогой друг?»

Гарри неглубоко кивнул и опустился на колени, протягивая руку. Волдеморт сжал ее, его кожа была холоднее, чем должна была быть. Гарри уставился на слабый узор чешуек, сбегающих по пальцам и рукам Волдеморта, и подумал, чувствителен ли он, как змея, к холоду.

Не то чтобы у Гарри была возможность использовать это против него, если бы он узнал.

Тео был их Связующим, и они поклялись в терминах, едва ли менее строгих, чем Нерушимый Обет, насколько Гарри понял из этого. Он содрогнулся, когда вес опустился на его магию, и даже Волдеморт резко вдохнул. Нагини приблизилась, чтобы наблюдать за ними, ее собственный вес давил траву, ее глаза были тусклыми, когда они смотрели на Гарри.

Гарри встал, когда все было сделано, и Тео тут же обнял его за плечи. «Ты так хорошо справился», — прошептал он.

« Ты действительно это сделал », — сказал Волан-де-Морт на парселтанге, устремив взгляд на Гарри. « Хранитель чего-то менее ценного, чем моя душа. Ты не пожалеешь, что поклялся в этом. Даю слово. И я расскажу тебе секрет, почему я напал на тебя, через неделю, как и договаривались » .

Гарри сглотнул и кивнул. Теперь он думал о том, как ему придется объяснять это всем, включая Сириуса.

Но это того стоило. Он чувствовал тепло Тео рядом с собой, когда они шли обратно к точке аппарации, и он был в этом уверен.

*

Тео весь содрогнулся, когда они вернулись в Хогвартс, и схватил Гарри, прижимая его к себе. Гарри застонал, теряя часть воздуха от того, как яростно Тео держал его. Тео повернул голову в сторону и прошептал на ухо Гарри, его слова были падающим потоком тепла и признания.

«Я думала, что потеряю тебя. Я думала, ты никогда не согласишься. Я думала, ты никогда не будешь моей, а если и будешь, то настояшь на том, чтобы умереть, сражаясь с Темным Лордом. Я думала, ты никогда не согласишься принести клятву...»

Он пошел, и Гарри крепко обнял его. Это был самый близкий к срыву момент, когда он видел Тео. Он был такой опорой, когда направлял Гарри в поисках выхода из войны.

Но Гарри тоже мог быть рядом с ним, мог прошептать: «Я здесь», и держать Тео, пока он не перестанет дрожать и не отойдет достаточно далеко, чтобы посмотреть Гарри в глаза. Но не дальше, а в следующий момент он наклонился вперед и устранил расстояние между ними, поцеловав Гарри.

Гарри обнял Тео и поцеловал его в ответ, чувствуя, будто его кровь состоит из света.

На их пути их ждало еще столько трудностей, но они были друг у друга и в этот момент парения во тьме.

Конец.