Подвалы твоего сердца.

— Мисс Грейнджер, Мистер Нотт, — Макгонагалл поднялась из-за стола и подошла к вызванным в её кабинет ученикам. — Выпускной через два месяца, но к этому событию стоит готовиться тщательно. Все должно быть идеально. Бал открывает ваша пара, поскольку вы являетесь старостами школы. На само торжество можете отправиться с кем угодно, — наклонив голову, директор строго посмотрела на студентов поверх очков, — но первый вальс вы танцуете вместе. Преподаватель будет заниматься с вами два раза в неделю. Надеюсь, все понятно. Можете быть свободны, — кивнув и сложив руки в замок, Минерва в ожидании посмотрела на Гермиону и Теодора. Выражение их лиц говорило отнюдь не о безграничной радости.

— Хорошо, директор, — наконец отозвался Нотт. — Если это все, мы пойдем.

— Разумеется.

Старосты покинули кабинет директора в подавленном настроении. С того вечера в Мэноре молодые люди почти не общались. Нотт, конечно, пытался разузнать о причине обиды девушки еще несколько раз, но, получив в ответ колкости, сдался. Он был почти уверен, что в этот разлад внес свою лепту Малфой, который, к слову, не общался теперь ни с одним из них.

Гермиона поражалась поведению Драко, потому что так искусно, как он, её еще не игнорировал никто. Они пересекались на общих занятиях и собрании старост, однако Малфой не только не разговаривал с девушкой, но и даже не смотрел в её сторону. Последний раз они стояли на расстоянии вытянутой руки в кабинете директора, когда вернулись в Хогвартс. Это была долгая и серьезная беседа, полная укоризненных взглядов и нелепых оправданий. Единственным, кто угрюмо молчал, был Малфой, и волшебница почему-то не придала этому значения. Его позиция стала ясна через день: он полностью игнорировал и Грейнджер, и Нотта.

— Одна небольшая проблема, — Гермиона остановилась у одного из окон в мрачном школьном коридоре. Нотт вопросительно вскинул брови. — Я не могу с тобой танцевать.

Теодор злобно усмехнулся, и, закусив губу, шагнул ближе к гриффиндорке. Гермиона отшатнулась и неловко плюхнулась на подоконник, испуганно смотря на возвышающегося над ней юношу.

— Послушай, я не знаю, что произошло в Мэноре и почему ты старательно игнорируешь меня, но тебе не кажется, что это уже слишком? Танец старост — не моя прихоть и даже не маловажный элемент выпускного, который можно с легкостью вычеркнуть из плана. Не мне говорить тебе о том, как директор предана традициям. Будет лучше, если я все-таки узнаю причину твоей нерасположенности. Тогда мы сможем двигаться дальше. Поверь, — он пристально взглянул в её глаза. — Я сделаю все, чтобы искупить свою вину, если таковая вообще есть.

— Ты сам все прекрасно знаешь! — Гермиона, несмотря на положение подавляемой, гордо вздернула подбородок. Стыд вставал комком в горле, и девушка не могла пересилить себя и вспомнить о том нелепом розыгрыше Нотта. — И дело совсем не в моем желании танцевать с тобой!

— Тогда в чем?

— Ты же знаешь про чары, — едва слышно прошептала она, опасливо оглядываясь по сторонам. — Они не позволяют мне касаться других мужчин.

— Но в Мэноре…

— Мы танцевали всего пару минут. Чары посылают болевые сигналы. Я думала, что это случайность, но когда поинтересовалась у миссис Малфой, она подтвердила мою догадку. Заклятье спадет незадолго до выпускного. Нам нужно найти способ репетировать танец, не касаясь друг друга.

— Это абсурд, — разозленно заключил Нотт, отступая от вжавшейся в подоконник девушки. Она выглядела и без того подавленной. — Как ты себе это представляешь?

— Не знаю. Нужно подумать.

— Есть только один выход: снять чары незамедлительно. Я постараюсь отыскать информацию в фамильной библиотеке, но на это потребуется некоторое время.

— Зачем? — внезапно перебила его Гермиона, недоверчиво смотря исподлобья. — Чего ты хочешь добиться?

— Ты умная ведьма и если сложишь все происходящие события в одну картину, уверен, сможешь найти ответ на свой вопрос, — он лукаво улыбнулся, мастерски уходя от прямого ответа. — Я постараюсь найти обратное заклятье как можно скорее, и, когда это случится, надеюсь, ты откроешь мне тайну своей очаровательной обиды и мы сможем поговорить. Пообещай мне.

— Теодор, — Гермиона вымученно вздохнула и отвела глаза в сторону. Нотт был слишком обходителен для того, чтобы общаться с ним в пренебрежительном тоне.

— Пообещай, Гермиона.

Тот низкий голос, которым он произносил её имя, буквально завораживал. По телу неосознанно пробегала волнующая дрожь, ногти нервно впивались в ладони. Волшебница несмело подняла взгляд, заведомо зная, что проиграет напору Теодора.

— Хорошо, — она неуверенно кивнула, с опаской наблюдая за движениями слизеринца. Нотт одобрительно усмехнулся, и, бросив на неё короткий оценивающий взгляд, развернулся и пошел вперед. Только тогда девушка смогла спокойно выдохнуть. Сердце трепетало в груди, словно сумасшедшее. В голове начали зарождаться догадки о гипотетической невиновности Теодора. Может быть, кто-то другой зачаровал цветок? В конце концов, вряд ли слизеринец стал бы донимать её расспросами слишком долго, если бы хотел просто посмеяться.

Гермиона, совсем скоро приняв прежний собранный вид, отправилась на занятие по трансфигурации. К счастью, этот предмет вели два профессора, и поэтому курс был разделен. Гриффиндор занимался с Пуффендуем, а Слизерин — с Когтевраном. Видеть не хотелось ни Нотта, ни Малфоя. Последний больше всего раздражал Гермиону. В её памяти все еще были живы те чудовищные моменты осознания собственной беспомощности — лишение магии по праву считалось пыткой. Но слизеринец делал вид, будто ничего не произошло, и это ощутимо задевало. Нет, девушка не ждала пышных слов благодарности или лучшего отношения (что, конечно, не было бы лишним), однако игнорирование превышало все допустимые рамки приличий. Драко не снисходил даже до едкого сарказма, не говоря уже о других выпадах в её сторону. Они виделись каждый чертов день с момента возвращения из Малфой-мэнора, но упорно делали вид, будто ничего не произошло. Память Гермионы блокировала момент их спонтанной близости, потому что и без этого проблем было достаточно. Волшебница не желала размышлять о своих ощущениях и мыслях в тот момент, потому что они не вписывались в рамки объяснимого. Точнее, кое-какое оправдание на случай угрызений совести все-таки было: гриффиндорка считала, что это проделки связывающей магии. Самым большим и тяжелым признанием для девушки стало то, что её физически привлекает Малфой. В момент, когда он был так близко, Гермиона четко ощутила, как перекрывает кислород поднявшаяся внутри неё волна эмоций. Тепло чужого тела не раздражало, как обычно, а дарило чувство защищенности, и, как ни странно, уверенности. Губы Малфоя оказались прохладнее её кожи, а эти мягкие, совершенно не свойственные ему прикосновения до конца выбили из головы остатки мозгов. Гриффиндорка еще не знала близости физически, но в тот момент желала её, как никогда раньше. Рону не удавалось расположить её к занятиям любовью, сколько бы он ни старался, сколько бы ни уговаривала себя сама девушка. Малфою хватило пары слов, произнесенных влажным шепотом, и нескольких прикосновений, чтобы волшебница почувствовала внизу живота тугой узел, требующий того, чтобы его поскорее распутали. И то разочарование, когда он отвлекся от неё… Дальнейшие размышления Гермиона резко пресекала, потому что боялась того, к чему они её впоследствии приведут.

Следующей проблемой, требующей немедленного разрешения, была постановка танца с Теодором. Поскольку Гермиона с некоторых пор не могла касаться парней, исключая Малфоя, то репетиции вальса с Ноттом оказывались под угрозой. Волшебница почти не верила в то, что Теодору удастся найти обратное заклятье, а другого выхода из ситуации пока не предвиделось.

— Смотри, куда идешь! — кто-то выдернул её из задумчивости грубым толчком справа. Почти в это же время дверь кабинета, нужного Гермионе, резко распахнулась. Оттуда, весело переговариваясь, выбежали третьекурсники.

— Малфой? — недоумевающе вскинув взгляд на возникшего буквально из ниоткуда слизеринца, девушка с облегчением подумала, что ей удалось избежать болезненного удара о дверь. Приказав себе впредь не уходить в размышления настолько глубоко во время перемещений по замку, волшебница повела плечом, вдруг явно ощущая на нем тяжесть юношеской ладони. На удивление, Малфой не отдернул руку в жесте притворной брезгливости, а, удостоверившись, что Гермиона в порядке, спокойно отпустил её. Медленным взглядом оценив внешний вид гриффиндорки, на прощание он впился взглядом в древесное мерцание её глаз. Уже очень давно Драко не находился так близко с той, к которой был привязан чарами. И за это они его хорошенько мучили. Постоянная тоска, апатия и желание увидеть Грейнджер изводили и уничтожали слизеринца. Казалось, самой Гермионе было все равно, но Блейз говорил, что она не сводит с Малфоя испытывающего взгляда каждый раз в большом зале. Драко, выслушивая это, неосознанно усмехался, и его настроение мгновенно улучшалось. Но юноша держал слово, данное себе в тот злополучный вечер. Он решил никогда больше не приближаться к Грейнджер. Ведь что можно было ожидать от девицы, так спокойно порхавшей из рук в руки? Когда он увидел её, танцующую с Ноттом, что-то внутри оборвалось. Всю следующую ночь он не спал, наблюдая за тем, как Гермиона дремлет на софе в комнате с камином. Его раздражали ухлестывания Нотта, раздражало видимое спокойствие Грейнджер, но больше всего раздражало собственное раздражение. Почему он был так зол, наблюдая за тем, как гриффиндорка краснеет под томными взглядами Теодора? Малфой решил, что девчонка должна была понести наказание за то, что заняла в его мыслях слишком много места. Он умело игнорировал Грейнджер, и это имело свои плоды, которыми Драко был абсолютно доволен. Гриффиндорка изводилась, но Малфой с досадой понимал, что наказывает себя в равной с Грейнджер степени. Может, даже чуть больше. И сейчас, когда он совершенно спонтанно рванулся отстранить её, уткнувшуюся взглядом в пол, от открывающейся двери, Драко мысленно чертыхался. Незапланированные поступки бесили его.

— Куда ты?

Ему показалось, или в её голосе прозвучала надежда и мольба? Гермиона смотрела вслед Драко широко распахнутыми глазами. Она мечтала о возможности поговорить с ним очень долго, но в этот момент совершенно растерялась. Тем не менее, в её голове промелькнуло возможное решение проблемы с постановкой вальса. Требовалось участие Малфоя, однако склонение его к сотрудничеству было задачей куда более сложной, чем даже снятие заклятья.

— На занятия, разумеется, — прошипел он в ответ, тем не менее остановившись.

— О, мисс Грейнджер, мистер… Малфой? — из кабинета вышла миссис Праймор, преподаватель по трансфигурации у Гриффиндора и Пуффендуя. — Доброе утро. Вы оба очень… рано. Мистер Малфой, ваш кабинет дальше по…

— Я знаю, профессор, — небрежно откликнулся Драко, не сводя с Грейнджер выжидающего взгляда. Гермиона неловко покосилась на преподавательницу.

— Что ж, увидимся на занятии, — сдержанно кивнув Гермионе, миссис Праймор поспешила удалиться, чувствуя себя явно лишней.

— Нужно поговорить, — Гермиона постаралась вложить в слова всю свою уверенность, но Малфой ответил на них скривившимся выражением лица. Не желая выслушивать очередных едких выражений (по которым она успела даже соскучиться), девушка смело схватила слизеринца за запястье и, проверив школьный коридор на наличие свидетелей, нырнула в кабинет. Дверь за молодыми людьми стремительно захлопнулась, и Гермиона, не тратя время на запирающее заклятье, прошла внутрь, боясь даже оглянуться на Малфоя.

— Коллопортус, — тихо пробормотал Драко, и дверной замок щелкнул. Вместе с ним с гулким рокотом ударилось о ребра сердце девушки. Она прекрасно понимала, что их общение должно оставаться в строжайшем секрете, но уединение со слизеринцем почему-то вызывало эмоции, совершенно не похожие на желание сокрытия. — Ну же, Грейнджер. Сегодня я, так и быть, снизойду до тебя.

Когда Гермиона развернулась, собравшись с силами, он оказался намного ближе, чем она ожидала. Бледно-голубые глаза смотрели на неё с нескрываемым интересом и предвкушением.

— Во-первых, — хрипло начала девушка, вдруг понимая, что в горле пересохло. Стараясь избежать слишком близкого контакта, Гермиона шагнула назад, но тут же поясницей уперлась в высокий преподавательский стол. — Я хотела бы спросить, почему ты меня избегаешь. И во-вторых…

— Ты еще смеешь спрашивать? — гневно вскинув брови, Малфой сделал шаг к волшебнице, заставив её всю сжаться от его яростного взгляда. Заметив, что проявляет больше эмоций, чем нужно, Драко все же немного отступил, прикрыв глаза. Нужно было взять себя в руки и придумать что-то колкое, что-то, что смогло бы высмеять Грейнджер, не открыв его настоящие эмоции. — Мне больно смотреть, как ты разрушаешь свой чопорный образ девственницы-зануды. Прямо сердце кровью обливается. Пришлю Поттеру и Уизли открытку с соболезнованиями по поводу морального падения их святой подружки, — натянув наигранную усмешку, Малфой откинул полы мантии, как бы невзначай поправляя её.

— О чем ты? — Гермиона пораженно распахнула глаза. Ей никогда не удавалось угадать, куда приведет диалог с Малфоем.

— Неплохо течь в объятиях одного, а потом обжиматься с другим под видом безобидного танца, верно?

— Малфой! — возмущенно хватанув ртом воздух, девушка замолкла. — Ты про Теодора? Как к тебе вообще пришла такая бредовая мысль?! Мы просто общаемся… как старосты. Понимаешь? И вообще, я не обязана перед тобой объясняться!

— Нет уж, потрудись, дорогуша, — Малфой мотнул головой, откидывая со лба выбившуюся прядь. Его лицо вновь приобрело хищные черты. Это значило одно: он не отступит. — Я хочу знать, каким образом ты скатилась от чтения учебников перед сном до вечерних обжиманий с парой-тройкой слизеринцев.

— Парой-тройкой?!

— Извини за неточность, Грейнджер, если их было четверо или пятеро.

— Да на Слизерине нет столько адекватных парней!

— Правда? Это не помешало тебе стонать от блаженства у меня на плече! — торжественно заключил Малфой, резко приближаясь к Гермионе. Её покрасневшее от злости лицо забавляло и распаляло.

— Я не стонала, кретин! — девушка почти рычала. Руки так и тянулись к шее слизеринца в желании посильнее придушить его. О, как было бы чудесно наблюдать за тем, как его лицо теряет выражение вседозволенности, а мерзкая улыбка искривляется и исчезает!

— Какая возмутительная ложь, — манерно протянул Драко, рывком прижимаясь к телу дрожащей от злости волшебницы. — Но я могу помочь тебе вспомнить все в мельчайших деталях, — шепот, полный угасающей злости и разгорающейся страсти, поразил горячими потоками ухо Гермионы. Она машинально вцепилась пальцами в мантию на груди юноши.

— Только попробуй! — прошипела волшебница, изо всех сил пытаясь отстранить от себя слизеринца. — Неужели тебя так задело то, что Нотт пригласил меня на танец? Я тоже имею право на личную жизнь! Кажется, я ничего не сказала, когда ты обжимался с Паркинсон!

— Откуда…

— Джинни видела, как ты заходил в подсобку «Трех метел» вместе с ней. Будешь отрицать? — Гермиона слишком поздно поняла, что в её голосе отчетливо читалась обида.

— Нет, — Драко внимательно всматривался в лицо гриффиндорки. — Но я не смог получить разрядку, потому что долбанные чары не позволили мне прикоснуться к другой! Ты же, как я посмотрю, вполне комфортно выносишь объятия Нотта!

— Это не правда, — поспешно оправдалась Гермиона. — Я тоже почувствовала боль. Не сразу, но все-таки она появилась. И то, о чем я хотела с тобой поговорить, как раз связано с этой проблемой. Пожалуйста, выслушай меня. Это важно.

Драко медленно отступил, и Гермиона с облегчением выдохнула. Она старалась не смотреть на юношу, потому что была бесконечно зла на него. Девушка хотела просто убежать и не видеть Малфоя еще неделю, но она понимала, что проблемы не испарятся самостоятельно.

— Так вот, — неуверенно начала она, косясь на носки собственных туфель. — Через два месяца выпускной, и директор…

— Я не стану с тобой разговаривать, если ты и дальше будешь пялиться в пол, — Драко фыркнул, и, пронаблюдав за тем, как Гермиона опустила голову еще ниже, пальцами вцепился в её талию и рывком усадил на преподавательский стол.

— Что ты… — волшебница возмущенно вскинула брови, поправляя задравшуюся вдруг юбку. Она оказалась слегка выше Малфоя, и поэтому спрятать взгляд оказалось невозможным.

— Смотри на меня, когда о чем-то просишь, — усмехнулся Малфой, складывая руки на груди. — Я слушаю, Грейнджер. У тебя есть минута.

— Черт! — сдавленно прошептала девушка, против воли задерживая взгляд на хищно блестящих глазах Малфоя. — Через два месяца выпускной, и директор сказала о том, что старосты школы открывают его совместным танцем. Репетиции начинаются уже на этой неделе, но я не могу прикасаться к Теодору! Поэтому у меня есть небольшая просьба к тебе, — Гермиона нервно закусила губу и неловко заправила прядь волос за ухо. — Не мог бы ты репетировать со мной вместо него? Нотт тоже может пригласить другую партнершу. Мы просто будем учить одинаковый танец.

— Как умно, Грейнджер, — Драко усмехнулся. Ему нравилось, когда девушка находилась в зависимом от него положении. Так можно было спокойно ей манипулировать. — Но ты, кажется, забываешь, что я слизеринец и не делаю ничего просто так. Забудь об этом. Я не стану тебе помогать.

— Хватит оправдывать собственное негодяйство принадлежностью к факультету. Теодор тоже слизеринец, но это не мешает ему быть отзывчивым и добрым!

— Так и иди со своими жалкими просьбами к Нотту! — глухо прорычал Малфой и, бросив на Гермиону яростный взгляд, дернулся назад, чтобы развернуться и покинуть кабинет. Одно лишь имя слизеринца, срывающееся с губ Грейнджер, вводило в полоумный гнев.

— Стой! — волшебница, заметив то, что Драко намеревается уйти, сжала руки в кулаки и, разомкнув коленки, обхватила торс юноши ногами. Скрестив лодыжки на пояснице Малфоя, Гермиона притянула его к себе. Ладони слизеринца мгновенно уперлись в столешницу по бокам от неё.

— Какого черта, Грейнджер?

«И правда, Гермиона, какого черта?» — подумала волшебница, медленно сглатывая. Лицо Драко было очень близко. Его дыхание вновь касалось подбородка, и девушка невольно вспомнила случившееся между ними в Мэноре. Щеки налились алым, но отступать Гермиона не собиралась.

— Послушай, — она несмело положила руки на его плечи и посмотрела в глаза. — Я понимаю, что эта ситуация со связывающими чарами неприятна тебе. Но нам необходимо помогать друг другу, чтобы успешно пережить эти месяцы. Пожалуйста, помоги мне.

Малфой ошеломленно наблюдал за смущенным трепетом ресниц волшебницы, пальцами поглаживающей его плечи. Понимала ли она, что творит? Несмотря ни на что, её действия все-таки возымели эффект. Взгляд Драко смягчился, он понял, что в любом случае согласится выполнить просьбу Грейнджер. Её поведение ошеломляло. Та Гермиона, которую он знал, ни за что не стала бы умолять его после отказа. Та Гермиона была слишком сильной, слишком гордой. Она знала минимум пять выходов из любой ситуации и никогда не поступала в ущерб собственному достоинству. Но вот она, такая маленькая, но такая смелая, практически умоляла его о помощи, хотя уже получила довольно резкий отказ. Не понимал Драко и того, что Грейнджер не пользовалась тем, что оказала ему неоценимую помощь в спасении миссис Малфой. На её месте он бы использовал случившееся как лучшее средство манипулирования. Но девушка даже не вспоминала про самоотверженный поступок, потому что делала это из порыва чистого сострадания, а не из расчета на выгоду.

— И что потом? — хрипло поинтересовался он, осторожно опуская ладони на колени девушки. Драко слегка надавил на них, призывая Гермиону все-таки отпустить его, но волшебница, будто испугавшись, что он сбежит, только сильнее сжала ноги. Малфой мысленно чертыхнулся. Он пытался противиться сладкому наваждению изо всех сил, а гриффиндорка пускала все его старания прахом. — Уверена, что сможешь повторить то же самое с Ноттом?

— Пока мы связаны, другого выхода нет, — Гермиона неровно выдохнула, когда ладони юноши, до этого покоящиеся на её коленях, медленно двинулись вверх по ноге. — Теодор сказал, что найдет обратное заклятье, но я не верю, что ему удастся это сделать.

— О, так вы уже обо всем договорились? — пальцы Малфоя скользнули под ткань юбки, однако взгляд не отрывался от испуганных глаз девушки.

— Почему ты злишься? — едва слышно прошелестел её голос. Оба боялись и ждали этого вопроса.

— А как ты думаешь?

— Чары.

— Уверена? — Драко испугался собственной фразы. Он сказал много лишнего. Нужно было убираться. Ладони покинули теплую кожу обнаженных бедер, снова опускаясь на колени. — Отпусти.

— Ты что, ревнуешь? — неверяще прошептала Гермиона, и в её голосе отчетливо звенела ироническая улыбка. Разумеется, это могло быть только шуткой.

— Идиотка! — взвился Малфой, даже забыв, что хотел поскорее убежать из этого душного кабинета. Грейнджер не стоило произносить этого вслух. Но она, казалось, откровенно забавлялась. — Тебе смешно, дорогуша?

В эту же секунду выражение веселья пропало с лица гриффиндорки. Пальцы Малфоя властно сжали волосы на её затылке, заставляя отклонить голову назад. Горячий шепот обдал ухо влажной волной:

— К твоему сведению, ревность — чувство, которое человек испытывает к человеку. Относительно тебя я ощущаю совершенно иное. Знаешь ли, — свободной рукой Драко схватил девушку за запястье, — я ненавижу, когда трогают мои вещи, а Нотт даже не спросил разрешения.

— Потому что я не вещь, — в тон язвительному обращению прошипела Гермиона.

— Ты моя, — Драко поднял её руку с кольцом и слегка встряхнул. — Хочешь ты этого, или нет. Я могу делать с тобой все, что угодно, а ты даже не воспротивишься, потому что твое тело положительно реагирует на меня.

— Перестань, — она сглотнула тяжелый ком, вставший в горле. Гермиона могла вынести все, кроме неуважения. — Перестань, ты же не такой ублюдок! Можешь не утруждать себя этой дешевой игрой. Я в неё не верю.

— Да? И какой же я на самом деле?

— Такой, как тогда, в поместье Забини, — уклончиво ответила гриффиндорка, ежась от грубых прикосновений.

— Такой? — Малфой, тут же ослабив хватку на руке с кольцом, Драко поднес её ближе и прижался губами к запястью девушки. Гермиона ошеломленно распахнула глаза. Ей казалось, что она повредилась рассудком. — Такой, Грейнджер? — он отпустил её волосы и, медленно пропустив их сквозь пальцы, тыльной стороной ладони провел под подбородком Гермионы, вызвав у той тихий сладкий выдох. — Или, может, такой?

Почувствовав легкий укус на мочке уха, волшебница выгнулась, потакая наваждению, завладевшему телом. Грудью впечатавшись в тело юноши, она скользнула руками по его плечам и шее, а потом зарылась пальцами в волосы, приближая Малфоя к себе.

Они послали к чертям здравый смысл почти одновременно, но очнуться получилось только у Драко. Почувствовав сильное напряжение в районе паха, слизеринец понял, что пора прекращать это безумие. Во-первых, развитие событий угрожало их жизням, во-вторых, Грейнджер почти не понимала, что творит, шумно дыша и так мило прижимаясь к нему. И, в-третьих, они находились в чертовом кабинете трансфигурации, в который с минуты на минуту должны были завалиться старшекурсники.

— Я подумаю над твоим предложением, — Драко резко отпрянул, шумно втягивая воздух. Его взгляд невольно скользнул по разомкнутым губам гриффиндорки, по неровно вздымающейся груди и по стройным ногам, совершенно обнаженным из-за окончательно задравшейся юбки. — Если ты будешь хорошо себя вести, разумеется. Постарайся больше не расстраивать меня, ясно?

Гермиона бездумно кивнула, постепенно приходя в себя. Наконец осознав, где находится, волшебница разомкнула лодыжки и выпустила юношу из «ловушки».

— Поторопись, скоро здесь будут студенты, — прошептала Гермиона, старательно отводя глаза. Спрыгнув со стола, она быстро поправила юбку и волосы.

Драко хмыкнул, посильнее запахнувшись в мантию. Он искренне надеялся, что брюзжание профессора по трансфигурации сведет его возбуждение к нулю.

***

— Нотт, — Драко с довольной улыбкой опустился на место рядом с однокурсником. Тот удивленно взглянул на него и тоже усмехнулся.

— Так мы теперь разговариваем?

— Твой слух тебя не обманывает, — Малфой расслабленно облокотился на стол, положив подбородок на руку. — Как дела с Грейнджер?

— Прости? — юноша вмиг посерьезнел. Тон Драко ему не нравился. За такими приторными нотками доброжелательности всегда следовала ядовитая ирония.

— Слышал, Макгонагалл обязала вас репетировать танец к выпускному. Какая жалость, что обстоятельства складываются против такой сладкой парочки!

— Чего ты добиваешься, Драко? — настолько спокойно, насколько мог, произнес Теодор, однако два омута цвета малахита опасно мерцали, предупреждая об опасности заведенной беседы.

— Всего лишь хочу оповестить о той прекрасной идее, которая зародилась в кудрявой головке нашей заучки, — Малфой сверкнул ровными зубами, скалясь в улыбке предвкушения. — Я буду её партнером на репетициях. Тебе придется найти другую девчонку для своих заигрываний. Знаешь, есть куча слизеринок, которые заслуживают звания весьма, весьма достойных… Танцовщиц.

— Следи за языком, Малфой, — глухо прорычал Теодор, приближаясь к собеседнику. Их диалог не должен был услышать посторонний.

— О, ты наконец-то показал зубки, — будто не заметив перемен в поведении Нотта, прошипел Драко. С его лица тут же пропала улыбка. Мысли от тесной близости переместились к недопустимым действиям со стороны Теодора.

— Я найду заклятье, которое снимет чары, через несколько дней. Поверь, теперь у меня есть достаточная мотивация. Неужели ты надеешься испугать меня своим надменным щебетанием? Мне казалось, мы знаем друг друга куда лучше.

— Только попробуй приблизиться к ней со своими жалкими попытками снять заклятье. Грейнджер принадлежит мне, — угрозой в голосе Малфоя вполне можно было бы кого-нибудь убить. — Я пытался предупреждать тебя по-хорошему. Не могу поверить, что ты так ничего и не понял.
— Рад, что ты это наконец-то озвучил. Как же тебя выводит то, что ко мне она расположена больше, раз ты даже признался себе в некоторых вещах? Однако уясни вот что: она не вещь, чтобы кому-то принадлежать. Гермиона сильная и умная. Она ни за что не станет терпеть такого отношения! — сжав руки в кулаки, прошептал Теодор. Кабинет все больше заполнялся студентами. — Ты же и сам понимаешь, что она заслуживает счастья и покоя. Рад, что ты поспособствовал их разрыву с Уизли, но, будь добр, не уничтожай ту, которая спасла твою жизнь и жизнь твоей матери! Я смогу сделать её счастливой.

— О, я сейчас расплачусь! — скривился Малфой, гневно раздувая ноздри. — Но с чего ты решил, что со мной она не счастлива? Вряд ли Грейнджер нравятся такие слащавые идиоты, как ты.

— Напыщенные садисты уж точно не в её вкусе. Ты постоянно унижаешь её и делаешь все, чтобы Гермиона считала себя хуже, чем она есть. Еще спрашиваешь, счастлива ли она, когда ты поблизости? — злобно усмехнувшись, Нотт развел руками. — Это очевидно.

— Не волнуйся, Нотт, — Драко торжественно замер перед тем, как достать из кармана козырь. — Она счастлива, когда я близко. Когда очень, очень близко. Понимаешь? Несколько минут назад эта порочность под ликом добродетели страстно прижимала меня к себе в запертом кабинете трансфигурации и томно дышала на ушко. Если хочешь, я могу поделиться с тобой впечатлениями. Ну, знаешь, чтобы была почва для вечерних…кхм… размышлений.

— Петрификус Тоталус! — палочка Теодора взлетела вверх.

— Протего! Сектумсемпра… — стиснув зубы, Малфой отразил атаку и резко поднялся на ноги.

— Протего! Остол…

— Экспеллиармус! — палочка Нотта отлетела в руки вбежавшему в класс Забини. Мулат, быстро оценив обстановку, лишил палочки и Малфоя, воспользовавшись его замешательством. — Что произошло, Мерлин меня подери?!

— Если еще раз попытаешься сказать что-то такое же мерзкое про Гермиону, то не отделаешься так легко, клянусь! — прорычал Нотт, хватая Драко за края мантии.

— Тогда не приближайся к ней. Иначе пожалеешь… — рывком сбрасывая с себя руки юноши, огрызнулся Малфой.

— Неужели вы повздорили из-за Грейнджер?! — Забини всплеснул руками. — Послушайте, общие интересы — это просто замечательно, но, может, вы как-то договоритесь между собой без рукоприкладства?

Малфой и Нотт яростно оглянулись на Блейза, и он удивился, что в этот момент небо не разразилось громом.

— Ладно, молчу, — пробормотал мулат, заметив, что оба слизеринца слегка остыли. — Грейнджер… — пробормотал он себе под нос. — Вот ведь коварное яблочко раздора!

***

В большом зале царила атмосфера веселья и легкости. Сегодняшний день принес студентам Хогвартса ослепительное солнце и теплый ветер, а потому все хотели поскорее освободиться от занятий и выйти на улицу, чтобы насладиться хорошей погодой. Подобные планы строили и герои войны за столом Гриффиндора.

— Предлагаю устроить пикник у озера, — восхищенно прощебетала Джинни, с усилием сжимая руку Гермионы. Волшебница же только вежливо улыбалась в ответ, молчаливо поддерживая все, что говорила подруга. Она вообще не решалась сказать ни слова против, потому что чувствовала себя виноватой.

Гарри попытался завести разговор относительно её двухдневного отсутствия, но Гермиона с мольбой в глазах попросила его ничего не спрашивать хотя бы некоторое время. Друг насупился, но уговорам поддался. Джинни только смотрела укоряющим взглядом, явно выжидая удобного момента для расспросов. Порадовал, но в то же время и разочаровал Рон, не сказавший ни слова. С самого утра Уизли был не в духе, и все могли лишь догадываться, что стало тому причиной. На некоторые мысли наводило отсутствие поблизости Браун. Видимо, между пылкими любовниками случилась размолвка. На удивление себе, Гермиона не почувствовала ничего, когда размышляла об отношениях Рона и Лаванды.

— Я тоже хотел предложить собраться, — поддержал свою девушку Гарри. Все обратили взгляд к Рону. Он практически не подавал признаков жизни. — Эй!

— Черт, Гарри, ты чего так пугаешь? — Уизли вздрогнул и, неосторожно всплеснув руками, опрокинул стакан с морсом. Алая жидкость тут же впиталась в скатерть, однако через несколько секунд на ткани не было и следа от пролившейся жидкости. Кубок поднялся и снова наполнился, повинуясь магии.

— Мне показалось, ты совершенно потерял связь с внешним миром. Все в порядке? — Гарри смерил друга подозрительным взглядом.

— Не важно, — отмахнулся тот и, схватившись за стакан как за попытку уйти от диалога, осушил его наполовину.

— Давайте обговорим подробности после того, как закончатся занятия, — предложила Джинни, пытаясь устранить атмосферу неловкости, воцарившуюся за столом.

— Ты права, — Гермиона несмело улыбнулась. С некоторых пор перенесение раздумий о чем-либо с настоящего момента на неопределенное будущее весьма прельщало усталое сознание гриффиндорки. — Сейчас нам пора. Следующее занятие — нумерология у профессора Волнера. Идем, иначе опоздаем.

Трое поднялись из-за стола и направились к выходу из зала. Гермиона против воли скользнула взглядом по столу Слизерина, но почему-то так и не отыскала Малфоя. Теодор Нотт тоже отсутствовал. Нахмурившись, девушка проследовала к выходу.

— Рон! — окликнул друга Гарри, уже стоя у дверей. — Ты идешь?

Уизли, рассеянно кивнув, поднялся из-за стола и странной походкой направился вслед за друзьями. Гарри и Гермиона тревожно переглянулись. С Роном однозначно что-то было не так. Взгляд Уизли лихорадочно рыскал по столу Слизерина, но ни на ком конкретном не останавливался. Казалось, Рон искал кого-то очень отвратительного, и гриффиндорке совершенно не нравился этот взгляд. Чрезмерно развитое за время войны чутье подсказывало, что этот солнечный день вскоре разразится для неё настоящей бурей.

***

— Мистер Нотт, мистер Малфой, — укоризненно взглянув на слизеринцев, Минерва сложила руки на столе. — Я бы хотела думать, что у вас есть достойное оправдание такому поведению, но не могу. Сцена, которую вы разыграли, не может быть оправдана никакими обстоятельствами. Я же права, мистер Нотт?

— Да, директор, — глухо ответил юноша, искоса посмотрев на непроницаемое выражение лица Драко.

— Мистер Малфой?

— Как вам угодно.

— Вряд ли это тот ответ, которого я ожидала, — строго нахмурилась Макгонагалл.

— Я уже давно не оправдываю ожиданий, директор, — скривился Малфой. Женщина ошеломленно замолчала.

— Что ж, вы расскажете, что заставило вас устроить в учебном помещении магическую дуэль? Юноши! Хогвартс — не место для поединков. Если вы хотите выпустить пар, займитесь квиддичем, полетайте на метле, в конце концов! Но те заклятья, которые были вами произнесены… — Минерва умолкла, потому что на языке вертелось слово «война».

— Первым достал палочку Нотт. Я же просто оборонялся, — отчеканил Драко, сжимая ладони в кулаки.

— Для обороны хватило бы «протего», а вы продолжили нападение, — опровергла Макгонагалл. — Однако мистер Нотт все же виноват. Его действия недопустимы для того поста, что он занимает. Согласны?

— Разумеется. Такого больше не повторится, — Теодор виновато склонил голову, однако внутри кипела настоящая ярость. Из-за Малфоя он вынужден был так откровенно позориться! Но слизеринец ни секунды не жалел, что открыл «огонь», потому что таким образом показал Драко свои абсолютно серьезные намерения.

— Конечно не повторится, — Минерва кивнула. — Так из-за чего вы повздорили?

— Я встал на защиту чести мисс Гермионы Грейнджер, директор. Малфой позволил себе лишнего в высказываниях относительно неё. Я просто не смог стерпеть этого.

— Я думала, вы давно изжили свои стереотипы относительно происхождения мисс Грейнджер, — округлив глаза, Минерва взглянула на Драко.

— Я не сказал ни слова о её крови или родителях. Это касалось наших личных отношений, и я говорил только правду. Мистер Нотт посчитал мои слова ложью, но это не так.

— Как это понимать? — Минерва переметнула взгляд на Теодора. Она окончательно запуталась. Директор и не подозревала, что в основе конфликта могло лежать что-то подобное.

— Мистеру Малфою следует сдерживать свои грязные выражения, когда дело касается старосты школы. На кону её авторитет, и я не мог позволить лживым слухам расползтись по школе. Те слова могли навредить мисс Грейнджер, — не отступал Теодор. Теперь оправдание собственного проступка стало делом чести.

— Это так? — Минерва недовольно поджала губы.

— Нас никто не слышал. Нотт отреагировал на мои слова заклятьем из личных побуждений.

— Кабинет был полон студентов.

— Их было трое.

— Избавь нас от своей дешевой лжи!

— Не напрашивайся на парочку заклинаний, Нотт!

— Прекратите сейчас же! — стукнув ладонями по столу, Макгонагалл поднялась с кресла и быстрым шагом подошла к студентам. — Что вы себе позволяете, в конце концов? То, что вы выпускники, еще не значит, что вам все позволено!

Смиренное молчание немного успокоило Минерву, и она, медленно выдохнув, снова восстановила эмоциональное равновесие.

— Если вы не прекратите эти глупые распри, я поручу разбираться в этом мисс Грейнджер. Она же будет отвечать, если подобное случится повторно. Разберитесь, пожалуйста, в своих взаимоотношениях.

Как Макгонагалл и ожидала, блеф относительно ответственности Гермионы возымел должный эффект. Оба слизеринца испуганно переглянулись, и, кажется, совершенно забыли про недавнюю перепалку.

— Надеюсь, мы поняли друг друга, — с едва заметной улыбкой заключила Минерва и развернулась. — Поспешите на занятие.

Путь до кабинета оба преодолели в молчании. Каждому было о чем подумать, однако общее в их мыслях определенно было — Грейнджер. Ни одному из слизеринцев не хотелось, чтобы она узнала об этом конфликте и, не дай Мерлин, его причине.

Они вошли в класс одними из последних, столкнувшись в проходе с еле плетущимся Уизли.

— Поспешите, дамы и господа! — мистер Волнер возмущенно наблюдал за опоздавшими. — Учебники лежат в шкафу справа от вас. Возьмите по одному и скорее усаживайтесь за парты! Сегодня мы проведем практическое занятие.

Нотт спешно проследовал к шкафу и, почти не глядя достав учебник, занял свободное место рядом с кем-то из слизеринцев. Как и ожидалось, все задние парты были заняты. Две первые в левом ряду пустовали.

— Исчезни, — грубо пихнув Малфоя в плечо, Рон протиснулся к шкафу и практически выдернул из рук слизеринца учебник.

— Не нарывайся, Уизли, — прошипел Драко, дергая учебник на себя. Ему не хотелось привлекать внимание министерской шавки, но рыжеволосый идиот определенно напрашивался на хорошую взбучку.

— А то что? — Рон блеснул непривычным для его скромной сущности наглым взглядом. — Твой отец обо всем узнает и накажет меня? — пародируя манеру юного Малфоя, поддразнил гриффиндорец и довольно оскалился, увидев замершее в шоке лицо Драко.

— Рон, да что с тобой? Сядь на место! — прошипел Гарри и нервно взглянул на профессора, который каким-то чудом до сих пор не заметил перепалки.

— Закрой свой поганый рот, нищеброд! — выплюнул Драко, чувствуя, как по венам начинает разливаться огонь гнева. — Идиотизм передается половым путем? Браун сослужила тебе плохую службу, помимо некоторых венерических заболеваний передав и собственную безмозглость!

— Мерзкий хорек, — прошипел Уизли и схватился за палочку.

— Рон! — Гермиона, с ужасом наблюдающая стремительное развитие этой ужасной перепалки, вскочила с места.

— Мистер Уизли! Мистер Малфой! Что у вас произошло? — наконец-то разгорающийся конфликт попал в поле зрения профессора. Он, мелкими шажками подойдя к студентам, гневно уставился на них. — Последняя книга — не повод для раздора. Сейчас же сядьте вместе! Она будет общей!

— Я ни за что… — начал низким голосом Малфой, но Волнер посмотрел на него настолько внимательно, будто только и выжидал, пока он окончит свою фразу. Не нужно было читать мысли, чтобы понять, о чем думал мужчина.

«Давай, скажи еще слово, и Визенгамот обязательно снова отроет твое прикрытое дело из-под кипы других куда более важных».

Драко прочитал это в глазах профессора и потому замолчал в бессилии. Его раздражало то, что он не смел сказать и слова в свою защиту.

— Я лучше умру, чем сяду с ним за один стол! — прогремел Уизли, но тоже был награжден смиряющим взглядом.

— Умрете после того, как займете свое место, мистер Уизли. Я повторять не намерен. Живо!

Юноши обреченно поплелись к первым местам и уселись на разные концы скамьи, к тому же еще и повернувшись друг к другу спиной.

— Итак, — мистер Волнер обвел студентов строгим взглядом и сложил руки за спиной. — Сегодня мы будем повторять тему прошлого занятия. Нумерология по имени. Для этого я разделю вас на пары, но не думайте, что вы сможете смухлевать, выбрав в партнеры хорошо знакомого вам человека, — профессор взмахнул палочкой, и с его стола в воздух поднялось два десятка скрученных пергаментов небольшого размера. — Магия соединит людей, не имеющих представления об истинной сути друг друга. После распределения ваша задача — описать то, что вы вычислили. Все необходимые заклинания вы найдете в выданных учебниках. Что ж, удачи!

Свитки плавно сдвинулись с места и один за другим стали приземляться на столы. Гермиона схватила пергамент и развернула его, внимательно вчитываясь в ровный почерк. Она ожидала прочесть имя Малфоя, но свиток объявлял её партнером совершенно иного человека.

— Грейнджер? — Пэнси скривилась, оборачиваясь на гриффиндорку. Весь её вид выдавал жгучее неудовольствие, граничащее с отвращением.

— Какие-то проблемы, мисс Паркинсон? — поинтересовался мистер Волнер, недовольный прерванной тишиной. Однако Пэнси стала первой, кто возмутился, но не последней.

— Малфой! — Рон сжал пергамент в ладони, со злостью сцепив зубы. — Вы издеваетесь, профессор?

— Нисколько, мистер Уизли. Советую вам поскорее приступить к заданию, так как время строго ограничено. В конце занятия вы должны будете озвучить результаты.

Драко наблюдал за перепалкой с отстраненной усталостью. Он тоже был раздражен до предела, но выказывать свое неудовольствие перед человеком из Министерства больше не решался. Малфой часто замечал, что мистер Волнер бросал на него долгие изучающие взгляды. Неужели думал, что он по-прежнему представлял угрозу? Драко было смешно. С одной стороны, его оправдали, но с другой — все еще негласно считали преступником. На месте Министерства он бы запрятал бывшего Пожирателя в Азкабан, не задумываясь. Это было бы жестоко, но логично. После войны необходимость устранения любой, даже малейшей угрозы, стала главной. Но судьи вынесли оправдательный приговор. Драко был рад, разумеется, но считал, что именно жалость и человечность в конце концов питают сильнейшее зло.

Малфой размышлял об отвлеченных от Нумерологии вещах, не замечая испытующего взгляда Гермионы. Девушка сжимала перо в пальцах, пристально наблюдая за малейшими переменами в лице слизеринца. Вот он нахмурился, услышав комментарий Рона, потом снова облачился в непроницаемость, а через минуту заметно помрачнел, будто какие-то воспоминания придавили его мысли тяжелой горечью. Гермиона хотела бы знать, о чем он думает, но легилименции девушка не была обучена, однако даже при противоположных обстоятельствах она вряд ли смогла бы провернуть такой трюк с Малфоем. В конце концов, за плечами юноши были месяцы в рядах Пожирателей. Наверняка он мог умело отразить любое вторжение в его мысли. Драко так и не повернулся к ней, и волшебница решила приступить к заданию. Нумерология была одним из любимейших её предметов, но вычислять характеристики Паркинсон совершенно не хотелось. Вяло записывая числа и шепча уже изученные наизусть заклинания, Гермиона медленно заполняла чистый пергамент короткими предложениями.

Пэнси Паркинсон… Число имени — 6. Из негативных склонностей — лицемерие, зависть, злопамятность. Из положительных — искренняя и сильная преданность, жалость к слабым и униженным, неспособность к жестоким поступкам и насилию в любом виде. Гермиона удивленно вскинула брови. Это было слишком странной характеристикой для слизеринки. Еще раз перепроверив заклинания, девушка пришла к выводу, что все верно. Их взгляды с Паркинсон встретились. В обоих читалось молчаливое недоумение.

Занятие почти подходило к концу, когда рука Уизли вдруг взмыла вверх. Гермиона изумленно посмотрела на друга, поражаясь его прыти. Раньше Рон ни за что бы не стал рваться отвечать одним из первых. На занятиях он вообще любил отмалчиваться, и волшебнице трудно верилось в то, что Уизли за два месяца до окончания учебы вдруг так вдохновился образовательным процессом.

— Мистер Уизли, вы меня приятно удивляете, — профессор мягко улыбнулся, когда по кабинету пронеслись приглушенные смешки.

— У меня получилось действительно что-то очень интересное, — растянувшись в противной улыбке, ответил Рон.

— Что ж, мы слушаем.

— Драко Малфой, — торжественно выдохнул гриффиндорец. — Число имени — 0.

По классу пробежался шепоток, потому что все были осведомлены о негативных качествах такого числа.

— В индивидуальных связях читается следующее… Отрицательные качества: безосновательная самовлюбленность, двуличность, корыстолюбие, отсутствие человечности, темные амбиции, равнодушие к насилию и чужой боли, отсутствие талантов, неспособность действовать без поддержки… кхм… импотенция? — Рон хихикнул, видимо посчитав, будто эта шутка взорвет кабинет хохотом. Но все ошеломленно молчали, практически затаив дыхание. Драко смотрел перед собой, с каждым новым словом Уизли сжимая кулаки все крепче. Юноша уговаривал себя отключиться от реальности, не принимать глупые высказывания смелого донельзя ублюдка на свой счет, но не мог.

— Ты даже не открыл учебник, Уизли, — прошипел Драко, искоса наблюдая за мистером Волнером.

— Ты тоже, — парировал гриффиндорец.

— В отличие от тебя, я имею память и интеллект, а прикасаться к книге, которую ты лапал своими грязными ручищами, мне не хочется.

— Так, мистер Уизли, про отрицательные качества мы поняли, а теперь назовите нам положительные, — вмешался профессор.

— Слабость, — едко выговорил Рон.

— Положительные качества! — поправил Волнер.

— Все верно, профессор. Из-за собственной слабости и ничтожности этот человек до сих пор не гниет в Азкабане. Предательство порой спасает.

Стекла в окнах задрожали, с потолка посыпался песок. Студенты тревожно загудели, не отрывая испуганных взглядов от напряженной спины Малфоя. Гермиона однажды уже видела такое. Через пару секунд в кабинете мог прогреметь стихийный выброс магии. Дух гриффиндорки захватило испугом. Малфой был силен, и этот выброс мог быть опасен не только для него самого, но и для окружающих.

— Это ложь! — выкрикнула она, когда большой кусок каменной кладки упал на одну из парт. Кабинет поверг испуганный девчачий визг. — Число имени Малфоя не ноль! Это три, я прекрасно знаю!

— Посмотри, Малфой, за тебя заступается девчонка! — задорно проорал Рон.

— Мистер Малфой, сейчас же прекратите! — Волнер почти взвизгнул.

— Заткнись, Уизли! — выкрикнула Пэнси, подняв палочку.

— Малфой, не слушай его! — Гермиона поднялась с места и сделала шаг в сторону Драко.

Помещение потряс громкий раскат, напоминающий взрыв каменного завала. Воздух затмил серый дым, отовсюду раздался тяжелый кашель студентов. Гермиона закрыла глаза, но не прекратила идти. Опираясь на углы столов и натыкаясь на вскочивших студентов, девушка уверенно пробиралась вперед, не обращая внимания на тяжелую гарь, засевшую в легких.

— Драко! — позвала она, отчаянно пытаясь разглядеть через слегка расступившуюся дымовую завесу хоть что-то.

— Я этого не делал, — прозвучал полустон сквозь общий шум. — Нет, это не я! — обреченность в знакомом голосе пугала до острых игл холода во всем теле.

— Где ты? — Гермиона протянула руку вперед. Кольцо загорелось зеленым, развевая дым вокруг. Вот перед девушкой появилась знакомая светлая макушка. Зажмурившийся Драко сидел, зажав уши руками, и что-то бессвязно шептал. Рядом с ним на столе безвольно распластался Рон, видимо, пораженный выбросом магии.

Гермиона схватила слизеринца за запястье и дернула на себя. Драко отреагировал так, будто за ним пришел дементор. Дернувшись в сторону, он распахнул глаза, в неверии осматривая того, кто стоял перед ним. Сердце гриффиндорки сжалось. Малфой был напуган не меньше всех остальных.

— Идем, ну же, — она протянула руку, закрывая рот ладонью. На языке плясал привкус пыли. — Драко!

Он поддался и отмер. В глазах наконец-то промелькнуло понимание. Гермиона, не медля больше ни секунды, потянула его к выходу, ориентируясь в пространстве только благодаря развевающему дым кольцу.

***

— Я этого не делал, Грейнджер! — проорал Драко, и, повинуясь невыплеснувшемся напряжению, рывком опрокинул низенький столик. Гулкий грохот отрекошетил от стен башни старост.

— Это просто стихийный выброс! Уверена, Макгонагалл поймет. В таких ситуациях, как эта, сдержать магию невозможно. Рон просто свинья! — Гермиона осторожно приблизилась к Малфою, припавшему спиной к стене.

— Выброса не было, — уже спокойнее произнес он, запрокидывая голову и закрывая глаза. — Я был на пределе, но в тот момент, когда раздался взрыв… Это был не я.

— Возможно, ты просто не заметил… — попыталась предположить Гермиона, но тут же замолкла, поймав яростный взгляд.

— Если ты не веришь мне, Грейнджер, просто убирайся отсюда! Эта министерская крыса… Волнер. Он не оставит это просто так. Меня теперь отчислят, — горько усмехнувшись, Драко взъерошил волосы и отвернулся к окну. — Радуйся, наконец-то ты сможешь вдохнуть спокойно. Да и не только ты. Уверен, Нотт будет тоже весьма счастлив.

— Теодор тебя уважает! — осуждающе покачав головой, девушка приблизилась к слизеринцу. — Иначе он не стал бы тебе помогать. А я не опускаюсь до такой низости, как радость от страданий других.

— Ну и почему? — Малфой вполне искренне усмехнулся. — Я же уничтожал тебя раз за разом. Ты должна прыгать от счастья!

— Возмездие, — Гермиона вздохнула, осторожно заглядывая в лицо Драко, — не всегда приходит в форме чего-то плохого. Иногда это просто возможность осознать свою неправоту. Если честно, — волшебница опустила глаза, сжимая край своей мантии в руке. — Для меня было бы достаточно, если бы ты начал относиться ко мне нормально. И если бы мы могли разговаривать без этих вечных ковыряний в заживших ранах.

— Тебе меня не изменить, — Драко ухватил подбородок Гермионы пальцами и пристально взглянул в глаза.

— А мне кажется, ты ошибаешься, — так же твердо ответила волшебница.

— Кажется… — повторил Малфой и легко рассмеялся. — Хочешь изменить мир — начни с себя. Знаешь о таком?

— Как раз следовала этому правилу, связавшись с тобой, — едко заметила волшебница, но тут же её взгляд стал серьезным. — Раз за разом мне приходится затыкать свою гордость и терпеть твой стиль общения, так что я даже не обижусь, если ты снова назовешь меня грязнокровкой.

— Я уже давно не считаю, что твоя кровь заслуживает осмеяния, — опустив руку, он тяжело опустился на подоконник. — Просто хочу, чтобы ты знала. Какой толк от безупречной родословной, если сам ты — ничто?

— Рада, что ты понял, — прокомментировала Гермиона, усаживаясь рядом с Драко. — Правда, рада. Я тоже хочу, чтобы ты кое-что знал.

— Что, Грейнджер, ты не девственница? — наигранно изумился он, хватаясь за сердце.

— Малфой! — скривилась волшебница. — Ты умрешь, если не сморозишь пошлость хоть раз?

— В страшных агониях, дорогая, — таинственным шепотом поведал он, а потом коротко улыбнулся. Груз легкого раздражения тут же испарился. Гермиона, не сдержавшись, прыснула в кулак. — Ладно, Грейнджер, прости. Говори, что ты там хотела.

— Я верю, что ты не способен на безжалостное зло.

Они застыли, смотря друг другу в глаза. Сущность в сущность, и никакая нумерология была не нужна для того, чтобы понять, какие эмоции обуревали их в этот момент. Драко медленно сглотнул. Наконец оторвавшись от широко распахнутых глаз, он переместил взгляд на слегка открытые пересохшие губы. В голове зародилось навязчивое желание увидеть их влажными и слегка припухшими. Коснуться языком крошечной трещинки почти в уголке, скользнуть к маленькому острому клыку, а оттуда — глубже.

Гермиона прочитала мысли юноши по его сбивчивому дыханию, и, повинуясь уже известной ей слабости, опустила ладонь на щеку Драко. Он прикрыл глаза и сжал губы, будто прикосновение дарило ему вовсе не трепетное наслаждение, а невыносимую муку. Грейнджер снова сводила с ума, не прибегая ни к одному из запретных заклятий.

— Я верю тебе.

Драко уже подался вперед, когда дверь отворилась. Они отскочили друг от друга так, словно кто-то бросил в них жалящее.

— Вот ты где… — Нотт оперся на дверь, медленно приводя дыхание в норму. — Уизли отправили в лазарет. Я настоял на полном анализе крови. Кто-то напоил его зельем ярости. Хочешь знать, против кого оно было направлено? — Теодор тяжело посмотрел на Драко. — Я же говорил, что Пожиратели не оставят тебя в покое.

Комментарий к 13. Верить

В общем-то, как и обещала. Ночью.

Сначала хотела оставить все на взрыве, но вы бы опять начали брюзжать, что Рон не мог так поступить, шо осс вырывается за рамки, и поэтому дописала до этого момента.

ШТОШ

Интрига сохраняется. Пишите в комментах, как вам понравилась глава. Не стоит ли сбавить обороты в отношениях гл.героев?