Подвалы твоего сердца.

сделай шаг мне навстречу над пропастью,

из скалы мое сердце выруби.

поступлюсь ядовитой гордостью —

из объятий своих не выгони.

— Драко, дорогой, пора вставать, — тихий нежный голос приятно обволакивает слух. — Скоро завтрак.

В неясном свете туманного утра фигура миссис Малфой кажется яркой и отчетливой. Темно-синее шелковое платье с тугим черным поясом невероятно красиво струится по фигуре, и каждое движение молодой женщины шепчет шармом. Драко, едва приоткрыв глаза, наблюдает, как мать открывает шкаф и бережно перебирает руками маленькие рубашки. Ему хочется поспать дольше, но юный Малфой знает, что пренебрегать фамильными традициями — дурной тон, и поэтому лениво приподнимается с постели, потирая глаза крошечными кулачками. За окном мэнора привычно туманно, и от того комната кажется еще более уютной, а мягкая широкая кровать — манящей.

— Ну же, — Нарцисса подходит к сыну, нежно улыбаясь. Не боясь помять свое изысканное платье, она усаживается на постель и откладывает приготовленную рубашку в сторону. — Соня.

Теплые руки треплют щеки мальчика в попытке взбодрить его, а потом миссис Малфой, будто видя сына впервые, с восторгом гладит его по светлым и тонким, словно паутинки, волосам. Драко довольно прикрывает глаза и молча улыбается, наслаждаясь такой редкой близостью матери. Когда они не одни, миссис Малфой не позволяет себе слишком много, да и отец недоволен, когда Драко получает слишком много ласки. По мнению лорда Малфоя, нежность может сделать из наследника тряпку. И то, что этому наследнику едва стукнуло шесть, Люциуса ни в коем случае не волнует.

Сухие губы прикасаются к его лбу, завершая череду материнских порывов, и Нарцисса наконец приходит в себя, строго смотря на сына. Мальчик все понимает без слов и, сдерживая разочарованный вздох, твердым движением откидывает одеяло, босыми ступнями вставая на холодный пол. Ледяная поверхность приносит острое неприятное ощущение, ясная картинка комнаты наливается тяжелым туманом, а потом исчезает в черноте.

— Бедный мальчик! — прошептал кто-то сквозь темноту, и Драко поморщился: голос, хоть и был женским, точно не принадлежал его матери.

— Он очнулся! — еще один голос, только теперь уже юношеский, отозвался в висках болью. Малфой хотел бы рявкнуть на говорящих, чтобы они вели себя тише, но сил хватило только на то, чтобы открыть глаза и оценить обстановку.

— Мистер Малфой! — над ним возникла взволнованная мадам Помфри. На её морщинистом лице отчетливо проявлялись сочувствие и негодование. — Как вы себя чувствуете?

— Голова… — Драко зажмурился, щекой откидываясь на подушку. В помещении пахло лекарственными зельями и засушенными растениями. «Ну конечно, школьный лазарет… — с досадой подумал он. — И кто только додумался притащить меня сюда в таком состоянии? Наверняка Макгонагалл уже обо всем узнала и теперь не будет такой добренькой». Немного подумав, Драко решил, что это к лучшему, потому что был убежден: старуха лжет, что её интересует судьба бывшего Пожирателя.

— Еще бы, — хохотнул рядом Блейз. Драко озлобленно взглянул на друга, но тот лишь многозначительно вскинул брови, лукаво усмехаясь. — Конечно, дело в заклятии, — притворяясь крайне серьезным, Забини явно намекал на внушительную дозу алкоголя, принятую Драко вчерашним вечером.

— Видимо, это побочное действие, — пробормотала мадам Помфри. — Я дам вам болеутоляющее зелье. Постарайтесь не тревожить руку несколько дней, потому что рана опасна и будет заживать еще очень долго. Я не шучу! Если бы не находчивость мисс Грейнджер, вы бы вряд ли смогли увидеть свою конечность еще раз. Нужно же додуматься до такого! — но на этом женщина прервала свою гневную речь и, еще немного посмотрев на Драко, ушла за ширму.

— Ты решил угодить в лазарет чертовски невовремя, — Блейз уселся на тумбочку рядом с кроватью, хотя прекрасно знал, что если мадам Помфри это увидит, то будет просто в ярости. — Первый матч послезавтра. Играем с Когтевраном.

— Ничего страшного, — хрипло ответил Драко. Внезапный напор Блейза отвлек его от воспоминаний о вчерашнем, и головная боль, кажется, слегка спала. — Это ерунда.

— Как скажешь, — закатил глаза Блейз. — Но мы, черт возьми, жутко напугались.

— Вы? — Малфой нахмурился, пытаясь воспроизвести в памяти последние события вчерашней ночи.

— Да, — пылко ответил Забини. — Нотт и Грейнджер ушли только недавно. Им нужно было на утренний обход.

— Директор в курсе?

— Скорее всего, — Блейз повел плечами. — Грейнджер уговорила мадам Помфри умалчивать о ночном инциденте, но ты же знаешь Макгонагалл — она вездесуща.

— Гадство, — выплюнул Малфой и медленно поднялся. Мельком он взглянул на свою руку. Она была туго перебинтована, и смотреть, что находится под повязкой, отчаянно не хотелось. — Нужно убираться.

— Ты довольно неплохо держишься для человека, вылакавшего бутылку огневиски в одиночку, — Блейз криво усмехнулся. — Молю, больше не практикуй подобное! Нам пришлось обворовать кабинет Слизнорта, чтобы привести тебя в чувство перед тем, как вести в лазарет.

— Только не говори, что Грейнджер тоже участвовала в этом, — Драко, спуская ноги с койки, недоверчиво покосился на однокурсника.

— Скажу тебе больше: именно она это и предложила, — поймав удивленный взгляд Драко, Блейз продолжил:

— Я сам в шоке, — и положил руку на сердце.

— Ладно, расскажешь все в подробностях чуть позже. Я не намерен дожидаться, пока меня придет проверить Макгонагалл.

Драко накинул на себя мантию, чтобы прикрыть руку, и оба слизеринца бесшумно покинули больничное крыло прямо перед появлением мадам Помфри. Женщина оглянулась и разочарованно всплеснула руками: она заготовила несколько заживляющих зелий, но Малфой исчез, оставив после себя только смятую постель на больничной койке.

Тем временем беглец уже достиг подземелий в сопровождении Блейза. Вокруг не было ни души, ведь до занятий оставался еще час. Проснувшиеся студенты все еще собирались в своих комнатах, так что слизеринцы прошли по коридорам школы незамеченными. Весь путь до подземелий они молчали, потому что голова Драко отчаянно раскалывалась. Нехотя он признал, что все-таки перебрал с выпивкой: все события после того, как он добрался до хижины, почему-то стерлись из памяти, хотя определенные образы маячили на задворках сознания, дразня рассредоточенное мышление, но так и не собираясь в нечто ясное.

— Как вы меня нашли? — тревожно нахмурясь, произнес Драко и рухнул на свою кровать. Кроме него и Блейза в комнате никого не было, так как Теодор все еще отсутствовал.

— Это все Грейнджер. Она первая оказалась в хижине, — неохотно пояснил Забини и сложил руки на груди. — Мы безрезультатно искали тебя по замку, пока один призрак не рассказал нам, что видел её, идущую к Запретному лесу. Он даже показал нам дорогу взамен на обещание провести его к комнатам первокурсников.

Драко, услышав про то, что первой его обнаружила Грейнджер, уже не уловил что-то про призрака. Он сосредоточился на вспыхнувшем в голове образе волшебницы и постарался воспроизвести события с последнего момента, который остался в памяти. Он припоминал, что испытал несколько заклинаний, а потом, выйдя из себя, совершил очевидную глупость, принявшись швырять ими в свободном порядке прямо в метку. За этим совершенно точно следовала адская боль, кровавые разводы на мертвецки бледной коже, а потом…

— Как она смогла найти тебя? — вырвал его из размышлений Блейз, подходя ближе. — Странно! Вы же с Грейнджер терпеть друг друга не можете с первого курса.

— Наверное, взяла у Поттера ту хваленую карту Мародеров, — небрежно предположил Драко, лишь бы отвести тему разговора как можно дальше от раскрытия действующих чар.

— Они в ссоре и даже не сидят рядом. Вряд ли, — тут же опроверг Забини. Драко сжал зубы. С Крэббом или Гойлом никогда не было проблем, ведь они просто верили во все, что он говорил им, даже если это была беспросветная чушь. Но вот Блейз идиотом не был, и в некоторые моменты это раздражало. Но, конечно, Драко понимал, что нормальный человек не может быть глупцом в удобное для собеседника время, а потому обреченно выдохнул и махнул рукой на попытки оправдаться.

— Долго она была со мной? Я ничего не помню.

— Когда мы нашли вас, ты уже был в отключке. Кстати, картина была весьма романтичная. Если бы не твоя безвольная к жизни поза, я бы подумал, будто вы обжимаетесь, — Забини оскалился, наблюдая за тем, как брови Малфоя мгновенно сходятся на переносице.

— Прекрати, это ни разу не смешно, — фыркнул Драко и откинулся на подушку, задумчивым взглядом пронзая потолок. Он знал, что в ту ночь определенно что-то случилось, иначе бы чары не вели себя так спокойно, будто получили то, что хотели. На сердце было подозрительно легко и спокойно, и Малфой почему-то больше не чувствовал такого сосущего одиночества, как вчера, и мог поклясться, что, если сейчас уснет, ему не приснится ни один кошмар.

— А по-моему — очень даже. Грейнджер стала похожа на женщину в последнее время, как думаешь? Может, она наконец-то нарушила обет целомудрия и переспала с кем-то? Я слышал, что девушки меняются после потери…

— Заткнись, — отрезал Малфой. — Прекрати говорить такие тупые вещи. Мне не интересна ни Грейнджер, ни то, что с ней хоть как-то связано, так что, будь добр, не произноси её имени!

— Ну-ну, — присвистнул Забини. — Не нужно так сердиться и грубить. Не хочешь говорить — я замолчу, но вот моё мнение: Грейнджер не просто так постоянно околачивается поблизости.

— Ты чертовски наблюдательный, — хмыкнул Драко, пытаясь разрядить обстановку, но Забини уже обиделся: он не спал всю ночь, дежуря у койки с полуживым идиотом, решившим прикончить себя парочкой неизвестных заклинаний, а в итоге получил такую неблагодарность. Блейз, откинув покрывало, упал на кровать и демонстративно отвернулся, тем самым объявляя конец разговора. Драко закатил глаза, про себя сравнивая друга с истеричной дамочкой.

Но больше всего волновали так некстати испарившиеся из памяти события недалекого прошлого. Драко снова вспомнил деревянный пол хижины, испачканный кровью, а еще сводящую челюсти боль, которая, казалось, раздирала все тело. Но что же было потом? Малфой знал, что он потерял сознание не сразу. В памяти, продираясь из глубин забвения, пронеслись отрывки разговора с прибежавшей Грейнджер и её… слезы?

Драко распахнул глаза и рывком поднялся из лежачего положения. Пальцы непроизвольно коснулись губ. В памяти всплыла та непозволительная близость, в которой они находились. Он помнил, как рваное горячее дыхание лизнуло его подбородок, а потом внутри родилось крохотное желание прикоснуться, опереться, отдать и получить хоть какие-то эмоции. Ужаснувшись было тому, что поцеловал Грейнджер, Малфой тут же успокоился: он не помнил поцелуя, а это значило, что его не было. Ведь то отвращение, которое он должен был испытать от прикосновения к этой выскочке, наверняка запомнилось бы на всю оставшуюся жизнь. Но следующее, что ослепительной вспышкой взорвалось в сознании, ошеломило Драко: теплые сухие губы, приникающие к его лбу и ладони, мягко поглаживающие плечи. Малфой тут же понял, откуда взялось это чувство уюта: словно много лет назад, женские руки дарили ему чувство уверенности в завтрашнем дне. В том, что он не один и может — если когда-нибудь устанет от своей ноши — обрести опору и приникнуть к горячей шее лбом, скрывшись от плюющегося ядом мира.

— Что ты тут делаешь? — Нотт напугал Драко своим неожиданным появлением. Староста школы выглядел уставшим и раздосадованным. — Почему не остался в лазарете? Мадам Помфри поднимет на уши всю школу.

— Я не при смерти, — Малфой качнул головой, пытаясь придать лицу невозмутимое выражение. — Не видел смысла там задерживаться.

— Тебе нужно восстановиться. Раны могут открыться когда угодно, ведь они нанесены не обычным заклинанием. Малфой! — Теодор возмутился, увидев бесцеремонный зевок Драко.

— Прекрати. Ты не моя мамочка, Нотт. Откуда столько участия? — Драко лениво взглянул на застывшего рядом с его кроватью парня.

— Во-первых, я староста школы и обязан следить за тем, чтобы студенты, как минимум, не умирали. А во-вторых, Малфой, — он сделал паузу и склонил голову. — Я хочу помочь. У нас с тобой куда больше общего, чем ты думаешь, — и, помолчав еще немного, добавил:

— Есть один серьезный разговор насчет Люциуса.

— Я не желаю об этом разговаривать, — тут же ощетинился Малфой, вскакивая с кровати.

— Кто-то помогает заключенным Пожирателям. Месяц назад мой отец тоже предпринял попытку побега.

Драко, уже намеревавшийся скрыться из комнаты, застыл недалеко от двери. Нотт не шутил: об этом говорил его чертовски напряженный вид и плотно сжатые губы.

— Авроры все еще гоняются за сбежавшими Пожирателями, — пожал плечами Драко.

— Да, однако это бессмысленная погоня. Судя по всему, остались самые сильные и искусные. Они умудряются скрываться от Министерства и в то же время помогать заключенным. Это опасные волшебники, Драко. Они могут прийти и за нами.

— С какой стати? — огрызнулся Малфой, используя ярость как щит. Он содрогался всем телом, когда думал, что ему снова придется вступить в ряды темного движения.

— Наши отцы — главы влиятельных семей магического мира, но сейчас прозябают в тюрьме. Пожирателям необходимы свежие силы.

— Но Волдеморт умер! Его больше нет! — Драко зажмурил глаза, пытаясь прийти в себя. — Мы не обязаны больше бояться.

— Обязаны, — Нотт подошел ближе. — Я навещал отца после его побега. Он одержим идеей возрождения армии Пожирателей. Надеюсь, его никогда не выпустят из Азкабана.

— Хороший из тебя сын, — ядовито выплюнул Малфой.

— Лучше лишиться отца, чем рассудка и совести, — твердо ответил Нотт, отводя взгляд. Драко выглядел взбешенным. — У меня нет метки, но это не значит, что я не нахожусь под ударом. Мы должны быть осторожными, Малфой. Лучше держаться вместе.

— С чего ты взял, что мне нужна чья-то помощь? Может быть, я и есть тот, кто помогает Пожирателям!

— Нет, — Теодор пристально посмотрел прямо в глаза однокурснику. — Если бы это было так, ты бы не стал пытаться избавиться от метки всеми возможными способами.

Драко отвернулся и, негромко фыркнув, вышел из комнаты, оставляя после себя лишь неловкое молчание.

***

— Ты же понимаешь, что нам следует поговорить? — Рон пронзил волшебницу серьезным взглядом, догнав в одном из коридоров школы.

— О чем? — наигранно удивилась Гермиона, пытаясь скрыть хлещущую через край обиду. Она не должна была злиться на Рона за его измену, ведь сама заговорила про расставание, но просто не могла простить то, что он так быстро перекинулся на дешевку Браун.

— Ублюдок чем-то угрожал тебе? — не отступал Рон, схватив её за запястье. Они остановились в нише, чтобы не мешать плотному движению студентов.

— Просто не трогай его, — устало прошептала Гермиона. После ночи без сна она чувствовала себя отвратительно. Глаза слипались, мозги казались свинцовыми и работали отвратительно.

— Почему ты его защищаешь? — ошеломленно хлопая ресницами, спросил Рон, ослабляя хватку. Он не понимал, что происходило с Гермионой в последнее время, но точно знал одно: это ему совершенно не нравилось.

— Я в порядке. Не нужно создавать лишних проблем, — Гермиона попыталась отстраниться. После услышанного в библиотеке ей не хотелось даже видеть Рона, ведь он всегда казался ей не таким, как все остальные. Все это время в глазах Грейнджер он был надежным и верным, и от ошибочности собственных убеждений становилось больнее.

— Да что происходит?! — выходя из себя крикнул Рон, и некоторые ученики заинтересованно обернулись.

— Я сказала, что мы должны расстаться — ты согласился. И, кажется, уже нашел замену. Поразительная ловкость и реакция, Рональд! Неудивительно, что ты хороший вратарь, — раздраженно рявкнула Гермиона, рывком огибая преграждающего ей путь Уизли.

Гермиона удачно скрылась в толпе, решительно настроившись во что бы то ни стало до конца дня больше не сталкиваться с Роном. Он раздражал её одним лишь своим обеспокоенным взглядом. Хотя Гермиона понимала, что поступала неправильно, игнорируя попытки Рона разобраться в сложившейся ситуации, так было почему-то легче. Ко всему прочему, ставить Малфоя под удар после случившихся с ним событий не очень хотелось просто из человеческого сочувствия. Думая о нем, Грейнджер жмурилась и хотела поколотить себя за то, что позволила чувствам взять верх. Да, ей стало жаль окровавленного Малфоя. А гриффиндорцы никогда не сокрушают врагов, когда те морально сломлены и ожидаемо уязвлены…

«Но и не обнимаются они с ними точно…» — ехидно прошипело подсознание, и Гермиона остановилась, снова сжимая зубы в бессильной злости на себя. Что-то внутри так противно щекотало внутренности, что хотелось просто умереть. Но эти чувства притуплялись, когда она вспоминала о том, какой ледяной была кожа Малфоя и какой обреченностью блестел влажный измученный взгляд, когда он просил её остаться. Гермиона искренне считала, что во всем были виноваты чары: это они породили внутри жгучее желание прикоснуться нежнее, притянуть ближе и оградить от страданий. Отдавая остатки собственного тепла, Гермиона словно защищала раненого слизеринца от едкого пространства убогой хижины, пропитанной запахом гари и крови. Бессилие выводило из себя, но чувство нужности давало силы к жизни.

После Битвы все эмоции как-то схлынули, оставляя после себя лишь пустоту. Никто не понимал, что следует делать после того, как Война закончилась. Юноши и девушки, так или иначе замешанные в Битве, оказались в рядах потерянных подростков. С одной стороны, они все еще были молоды и моменты детства преследовали их в приятных снах, но с другой — они перенесли дни, которые уничтожили остатки незрелости и легкомыслия. Именно поэтому, как казалось Гермионе, преподаватели пытались возродить ту атмосферу, что царила в Хогвартсе задолго до начала смутных времен. Макгонагалл объявила о вечеринке в честь Кубка Школы, и это было своеобразным жестом извинения за тяжелую пыль Войны в головах студентов.

— Герм! — окликнул её кто-то из толпы, и волшебница, нервно вздрогнув, обернулась. Рыжая макушка, мелькающая среди идущих, стремительно приближалась к ней. — Ну наконец-то! Рон нам все рассказал. Послушай, я хочу извиниться, — Джинни рухнула на уставшую волшебницу с объятиями.

Хотя Гермиона была бы рада перенести разглагольствования на некоторое время, внезапный порыв подруги облегчил страдания её сердца. По крайней мере, Джинни больше не игнорировала её и не прожигала укоряющим взглядом.

— Да-да, я все понимаю, — мягко отстраняя руки Уизли, улыбнулась она. — Давай поговорим об этом позже, хорошо? Я очень устала.

— Конечно! — тут же закивала Джинни. — Только пообещай мне, что сходишь с нами в Хогсмид после матча в субботу. Мы так давно не выбирались куда-то все вместе!

— Обещаю, — поспешно ответила Гермиона, хотя знала, что, возможно, пожалеет об этом согласии.

— Чудно! Тогда до вечера! — так же стихийно, как и появилась, Джинни исчезла в толпе. Она походила на маленький неугомонный ураган, полный жизни и эмоций. На фоне подруги Гермиона чувствовала себя ущербно, потому что единственным ощущением, которым она до сих пор располагала в переизбытке, было чувство усталости.

***

В субботу солнце, до этого продолжительное время прятавшееся за густым сосредоточием облаков, все-таки соизволило выглянуть и просиять. Поле для квиддича выглядело оживленным и очень праздничным: украшения на башнях развевались при порывах легкого весеннего ветра, а зеленая трава вокруг поля переливалась всеми оттенками салатового, и сверху казалось, будто неведомые силы пригибают стебли растений, заставляя их образовываться в широкие травянистые волны.

С трибун раздавался оглушительный рев, когда обе команды поднялись в воздух. Малфой окинул взглядом поле и напряженно поджал губы. Блейз завис неподалеку и весело подмигнул, хотя тоже испытывал некоторое волнение. После битвы это был первый раз, когда команда Слизерина выходила на поле для полноценной игры. Энтони Филт нарезал круги, раздраженно перекладывая биту из одной руки в другую и косо поглядывая на Малфоя. Драко понимал, что с таким союзником нужно было быть все время начеку. Против воли он пробежался по трибуне Гриффиндора взглядом, выискивая бледное лицо Грейнджер в толпе. Но то ли Драко смотрел недостаточно долго, то ли волшебницы действительно не было — осталось неизвестным. Раздраженно фыркнув, Малфой сделал еще один кульбит в воздухе, пытаясь справиться с так некстати родившимся раздражением.

Грейнджер избегала его несколько дней. Даже на совместных занятиях она умудрялась делать вид, будто не замечает его. Для Малфоя, испугавшегося собственной слабости в ту ночь и уже придумавшего обидные слова, которыми бы он смог защититься от насмешек Грейнджер, это стало настоящей неожиданностью. Он с напряжением ждал, пока по школе разнесется позорный слух, но все было подозрительно тихо. Блейз и Теодор молчали, и, кажется, новость пронеслась даже мимо Макгонагалл. Драко убеждал себя, что зря волнуется, но что-то все равно не давало покоя. Слова и действия Грейнджер той ночью не поддавались никакой логике и объяснению. Засыпая, он почти ощущал горячие губы на своей коже. Драко вскакивал и в порыве ярости начинал метаться по комнате, но вскоре Блейз визгливо заявил, что не собирается умереть от инфаркта в свои девятнадцать и почти приказал Малфою прекратить приступы воодушевленного гнева. Драко упорно пытался успокоиться, но в итоге не спал все ночи, сжимая в пальцах одеяло и шепча про себя проклятья. Он надеялся, что его темные пожелания достигнут Грейнджер и заставят её мучиться такими же идиотскими мыслями.

«Приветствуем всех на ежегодном Кубке Школы!» — пронесся голос комментатора, и трибуны взорвались аплодисментами и ободряющими криками. Малфой зацепился взглядом за Пэнси, восхищенно следящую за ним. Самодовольно усмехнувшись, он пролетел совсем близко от трибун Слизерина, красуясь перед незадачливой однокурсницей. Уже очень давно Драко не позволял себе таких глупых чванливых выходок, и восторженный крик Пэнси заставил его почувствовать себя таким, каким он был задолго до Войны.

Игра началась, и, когда в небо был выпущен снитч, Драко забыл про все, что терзало его до этого. Вокруг был только оглушительно свистящий ветер, а впереди — снитч, так заманчиво сверкающий золотом. Ловец Когтеврана не отставал и постоянно подрезал Драко, хотя держался осторожно и не переходил в агрессивное наступление. Слизеринец усмехался, отмечая, что здесь, наверное, был единственный плюс его подпорченной репутации: никто не рисковал подбираться слишком близко. Мимоходом заметив, как Блейз забил пару мячей в ворота Когтеврана, а слизеринский вратарь отразил один и пропустил два, Драко начал наращивать скорость.

— Малфой! — крикнул капитан команды, и Драко обернулся, замечая летящий в него бладжер. Стиснув зубы, он вывернул метлу, но железный мяч успел задеть вытянутую вперед левую руку. Предплечье тут же налилось болью, и Малфой мельком запечатлел кровавые пятна, проступающие на тугой повязке. Мадам Помфри не просто так советовала не тревожить руку несколько дней. Сдавленно ругнувшись, Драко нашел взглядом Энтони Филта и послал ему убийственный взгляд. Слизеринец побледнел и медленно сглотнул, однако уже через пару секунд гневный окрик капитана заставил обоих игроков продолжить.

Малфой, собрав силы в кулак и попытавшись отстраниться от ноющей боли, снова ринулся за снитчем. На этот раз злость придала ему сил. Покрепче ухватившись за метлу, он развил такую скорость, что зрители едва успевали следить за траекторией его передвижения. Если бы сейчас Драко вписался в какую-нибудь твердую поверхность, его бы просто размазало. Но Малфой не думал ни о падении, ни о столкновении с кем-то или чем-то. В его глазах загорелся позабытый азарт достижения желаемого, кровь взыграла и забурлила. Снитч трепыхался все ближе, и Малфой довольно скалился, потому что чувствовал почти удушающую уверенность в себе. Обогнув ловца когтеврана, он стремительно направился к земле вслед за снитчем. Трибуны замерли, потому что каждому казалось, будто несущийся на такой скорости ловец определенно разобьется о землю, к которой он так быстро приближался. Снитч хотел сыграть с Драко плохую шутку и, подлетев к земле совсем близко, на мгновение замер, а потом резко взметнулся по параллельной прямой вверх. Малфой вывел метлу из горизонтального положения и, покрепче схватившись за неё, взмыл вслед за снитчем, почти повиснув на волшебном транспорте. Зрители заревели, ужасаясь безумству слизеринского ловца. Определенно, в этих возгласах была и доля восхищения, но Драко в погоне за снитчем полностью отстранился от реальности.

Бурные овации разразили стадион, когда длинные цепкие пальцы Малфоя выхватили снитч. Едва восстановив равновесие, Драко вскинул руку, ликующе улыбаясь. Все смотрели на него. Да, были и недовольные взгляды, но все они отличались от презрительных или оценивающих. Он сделал это. Поймал снитч. Слизерин, несмотря на осторожное отношение к юному Малфою, ликовал, и Драко в эту секунду приравнялся чуть ли не к национальному герою.

Улыбка Драко тут же погасла: Грейнджер не видела, как он эффектно выделывал кульбиты, не видела, как опасно он взмыл в воздух по горизонтальной прямой. Малфой стиснул зубы, отстранённо подумав о том, почему гриффиндорская заучка не пришла посмотреть на матч. Пусть бы она увидела, что Драко Малфой не прячется и не боится, пусть бы узрела, на что он — великий и всемогущий — способен. Но Грейнджер не было. Драко понял это, когда увидел среди гриффиндорцев всю недовольную компанию Поттера за исключением неё.

Блейз недоумевающе наблюдал за тем, как широкая улыбка сползает с лица ловца, и сам перестал радоваться победе, хотя еще секунду назад пребывал в эйфории. Проследив за взглядом Малфоя, Забини наткнулся на трибуны Гриффиндора. Поморщившись, юноша подумал, что Драко испытывал отвращение к присутствующим здесь Поттеру и его друзьям.

— Спускайся, герой! — заливисто крикнул Блейз, пролетая мимо Драко. — Мы просто обязаны отметить это!

Когда вся команда под громкие овации удалилась в шатер, Малфой тут же оказался нарасхват: все члены команды, кроме Энтони, крепко и с нескрываемым уважением пожали Драко руку, попутно поздравляя. Потом внутрь начали прибывать другие гомонящие слизеринцы, и отовсюду сыпались многочисленные похвалы и радостные выкрики.

— Теперь-то мы надерем задницу гриффиндорцам!

— Вы видели их лица? Да они даже моргнуть не успели, а снитч был уже у нас!

— Очевидно, они побоятся сразиться с нами и просто признают победителями в следующем раунде!

Предстояла финальная игра с гриффиндорской командой. Матч между ней и командой Пуффендуя должен был состояться уже завтра, но даже слизеринцам было ясно, за кем будет победа. Змеиный факультет мог ненавидеть, презирать, надсмехаться, но силы противника он всегда оценивал трезво.

— Ну что, пьянка? — захохотал кто-то из команды, и все поддерживающе заулюлюкали.

Малфой, натянув дежурную улыбку, кивал головой и смотрел то на Блейза, болтающего о том, будто «он знал, что так будет», то на Пэнси, повисшую на его плече, то на Теодора, молча стоящего в стороне, но не скрывающего удовлетворенной улыбки. Несмотря на приподнятое настроение, Драко ясно ощущал, что ему как будто чего-то не хватает. В толпе он искал большие карие глаза, хотя прекрасно знал, что тут их быть никак не может. Мотнув головой, он приказал себе обратить больше внимания на самовосхваление, а не на возмутительное отсутствие Грейнджер. И как она могла пропустить такой великолепный триумф? Воистину, идиотка.

Это же она верила в него.

***

После матча почти все студенты, сплотившись в небольшие компании, направились в Хогсмид. В большинстве своем это были слизеринцы, ведь им было, что праздновать, но выходные давали повод для всеобщего развлечения.

— Пойдешь в этом? — Джинни скривила губы, осматривая Гермиону с ног до головы. В джинсах и черной толстовке она выглядела как минимум траурно на фоне изящно одевшейся подруги. Легкое платье нежно-фиолетового цвета красиво развевалось на ладной фигурке Уизли, а слегка подкрученные волосы делали её вид абсолютно очаровательным. Гермиона поймала себя на мысли о том, что прекрасно понимала, почему Гарри был без ума от своей девушки.

— У меня почти ничего нет, — Гермиона пожала плечами. — Половину вещей растеряла, пока странствовала, а половина исчезла вместе с воспоминаниями моих родителей.

— Послушай, нам нужно просто хорошенько порыться в моих чемоданах! — с энтузиазмом откликнулась Джинни, пытаясь не заострять внимание подруги на болезненных воспоминаниях.

— Я не стану надевать платье. Мне не для кого наряжаться, — раздраженно фыркнув, Гермиона подошла к зеркалу и поправила волосы. Недовольно окинув себя взглядом, она поняла, что выглядела действительно невзрачно.

— Разве я заставляю? Просто оденься прилично, — буркнула Джинни и принялась выкидывать вещи на кровать, недовольно морща лоб.

— Хорошо, — Гермиона подумала, что помощь подруги будет весьма кстати, и поэтому решила не протестовать, а сделать все, чтобы экзекуция не затянулась надолго. — Это выглядит, ммм… неплохо, — она нетерпеливо улыбнулась, наугад ткнув в кучу одежды пальцем.

— Да, и весьма сексуально, — одобрила выбор Джинни и, радостно хлопнув в ладоши, продолжила:

— Примерь. С джинсами будет смотреться неплохо.

— Ох, я не рассмотрела… — Гермиона протестующе вытянула руки, увидев то, что выбранная ею темно-бордовая блузка крепилась на резинке, оголяя плечи. — Кажется, на улице холодновато для таких нарядов.

Джинни, одетая в легкий сарафан, смерила подругу скептическим и раздраженным взглядом.

— Гермиона Грейнджер! — с напускной злостью проревела Уизли и всучила блузку в вяло протянутые руки волшебницы. — Живо переодеваться!

Через час компания, состоящая из полыхающей прелестью Джинни, восхищенного Гарри, смущенного Рона и злой, словно черт, Гермионы находилась в перестроенном после войны баре «Три метлы». Здесь стало куда уютнее и просторнее. Столы находились в небольших нишах с закрепленными по бокам занавесками, обеспечивающими посетителям некоторую уединенность. Гермиона, увлекшись обстановкой, почти забыла, как не нравится ей собственный наряд, оголяющий ключицы и чересчур светлую кожу груди. Рон глазел на бывшую девушку на протяжении всего пути к Хогсмиду, хотя и старался оставаться незамеченным. Это льстило и раздражало одновременно.

Заняв столик, друзья сразу же заказали старого доброго сливочного пива и кое-какие десерты. Напряжение удачно развенчивала Джинни, постоянно болтая о какой-то ерунде и смешно шутя. Гермиона была счастлива, наблюдая за развеселившимся Гарри и Роном. Она ощущала позабытое отчего-то тепло их крепкой дружбы и искренне улыбалась.

— Может, закажем чего-нибудь покрепче? — заговорчески прошептала Джинни, озорно поглядывая на Гарри.

— А это неплохая идея, — тут же поддержал Рон, но, встретившись с осуждающим прищуром Гермионы, потупил взгляд и замолк.

— И правда, — Гарри добродушно улыбнулся. — В конце концов, мы уже не дети.

Противостоять мягкому и просящему тону друга Гермиона не могла, и поэтому вскоре, насмешливо улыбаясь, подняла руки в знак капитуляции. Отыскав в меню странный напиток под названием «Шипящий ром», друзья тут же сделали заказ, в предвкушении перешептываясь так, словно совершили какую-то непростительную шалость. Гермиона наблюдала за ними со снисходительной улыбкой, хотя в глубине души не одобряла ни выпивки, ни того азарта, который зажегся в глазах Рона.

Громкий хохот помешал их беседе. В заведение, переговариваясь почти ором, ввалилась группа слизеринцев во главе с Драко Малфоем. Гермиона поёжилась и вжалась в спинку дивана так сильно, будто могла в нем раствориться. Ей отчаянно не хотелось сталкиваться с Малфоем сейчас, в таком прекрасном расположении духа и таком непривычном наряде. К счастью, он прошел мимо и, придерживая Паркинсон за талию, скрылся где-то в зале.

Гарри и Рон проводили их презрительными взглядами, но Джинни тут же завела разговор про планы на каникулы, и друзья быстро влились в беседу. Гермиона же так и не смогла расслабиться. Она почти кожей ощущала присутствие Малфоя, и ей начало казаться, что кольцо на её пальце нагрелось и вот-вот готово вспыхнуть магией. В голову заползли воспоминания о прошедших днях, когда она старательно избегала встреч с Драко и с этой целью пару раз пропускала ужин и малозначительные общие занятия. Гермиона так и не сумела объяснить себе собственное поведение той злополучной ночью: она же почти поцеловала Малфоя! И прикасаться к нему оказалось не так противно, как обычно. Гермиона втолковывала себе, что все это — действия чар, но сознание упрямо задавало ей один и тот же вопрос:

«Почему, Грейнджер, ты продолжаешь думать об этом и взволнованно кусать губы?»

Конечно, о симпатии к Драко Малфою не могло идти и речи, но с чарами определенно нужно было что-то делать. Грейнджер пугалась своих собственных эмоций, и того, что ей стоило ожидать в будущем, но решение проблемы проваливалось в чертов замкнутый круг:

чтобы справиться с чарами, было необходимо сплотиться с Драко и действовать, но Гермиона уже несколько дней упрямо избегала его, обрекая себя на бессмысленные самоугрызения.

— Что собираетесь делать после выпуска? — нервно улыбнувшись, задала вопрос Джинни и заговорчески переглянулась с Гарри.

— Буду заниматься квиддичем. Я уже говорил с участниками «Гарпий», и они готовы принять меня после того, как я закончу обучение, — гордо выпалил Рон, пригубляя из кружки только что принесенный напиток.

— Думаю, поступлю в Академию Высшей Магии, — неуверенно пожав плечами, Гермиона смущенно улыбнулась.

— Это же прекрасно! — Джинни нетерпеливо облизнула губы. Казалось, её совсем не интересовали планы друзей, а с языка рвалось что-то неожиданное и впечатляющее. Гермиона глубоко вдохнула, предвкушая ошеломительную новость, и поерзала на месте, заметив напряженное выражение лица Рона. Гарри заулыбался, беря девушку за руку и смущенно пряча взгляд от сидящих напротив друзей.

— Ну, я и Гарри… — Джинни, хихикнув, вытянула перед собой руку с блестящим на безымянном пальце кольцом. — Осенью.

Челюсть Рона наверняка стукнулась о стол, но Гермиона не слышала ничего кроме своего бешено бьющегося сердца. Она была так сильно удивлена и обрадована неожиданной новостью, что не могла сказать ничего вразумительного. Наконец, справившись с ошеломлением, Гермиона протянула руку и крепко сжала в ней пальцы подруги. Джинни ответила благодарным взглядом, а потом тревожно посмотрела на замершего в шоке Рона.

— Мы очень рады за вас, — опередила Гермиона возмущенный возглас Уизли, тяжело опустив ладонь на его плечо. — Но было бы лучше, если бы вы подготовили к этой новости Рональда.

— Мы еще поговорим, — Гарри усиленно закивал, осторожно поглядывая на друга. Рон, замолчав, тут же опрокинул в себя всю кружку «Шипящего рома» и поморщился.

Вдруг свет в заведении почти полностью погас, заиграла мелодичная протяжная музыка. Взглянув в окно, Гермиона поняла, что вечер уже накрыл небо темным покрывалом, и потому засуетилась. Ей хотелось попасть в Хогвартс до темноты.

— О, Гарри! Это моя любимая песня! — восхищенно воскликнула Джинни и схватила его за рукав. — Мы просто обязаны потанцевать!

— Конечно, — Гарри с готовностью кивнул, поднимаясь из-за стола и предлагая девушке руку. Она, игриво улыбнувшись, тут же приняла её, и вскоре пара растворилась в столпотворении танцевальной зоны. Люди все прибывали в центр зала, и за столами вскоре стало совсем пусто. Гермиона с надеждой посмотрела на Рона, но он вряд ли был готов к танцам или другим увеселениям. Лицо осунулось, брови поползли к переносице, а взгляд уткнулся в никуда. Грейнджер удивленно хмыкнула: никто не ожидал, что новость о помолвке сестры и друга настолько выбьет его из колеи.

— Герм, — позвал он, и Гермиона быстро подняла на него просиявший надеждой взгляд. — Я пойду к барной стойке и выпью чего-нибудь еще.

Рассеянно кивнув, Грейнджер проводила друга разочарованным взглядом. Хотелось ли ей, чтобы он пригласил её на танец? Да, определенно. Она понимала, что их отношения весьма напряжены, но искренне надеялась на то, что Рональд хотя бы сейчас проявит твердость духа и возьмет все в свои руки. Но Уизли, так и не предприняв никаких попыток к сближению, спешно удалился, оставив её в растерянности и одиночестве. Горько усмехнувшись, Гермиона отпила немного крепкого рома и поморщилась: вкус был слишком резким и слишком отвратительным. Но в надежде на желаемое расслабление волшебница задержала дыхание и осилила еще несколько глотков.

— Какие люди, Грейнджер! Я уж думал, ты без вести пропала…

Гермиона даже не заметила, как на диван рядом с ней небрежно опустился Малфой собственной персоной. От него несло крепким спиртным, и она интуитивно отодвинулась, упираясь боком в подлокотник неширокого дивана. Гермиона мельком огляделась, но вскоре поняла, что бежать было некуда: чтобы выйти из-за стола, необходимо было, чтобы Малфой выпустил её, а он не стал бы этого делать из банальной вредности.

— Здравствуй, — пытаясь сохранить спокойствие, Гермиона еще раз пригубила из кружки, но тут же чуть не захлебнулась: Малфой бесцеремонно вырвал напиток прямо у неё из рук.

— Что это? — брезгливо понюхав содержимое, Драко поставил его на стол подальше от возмущенной гриффиндорки. — Напиваешься дешевым алкоголем? Как это ожидаемо.

Между ними повисло едва различимое напряжение. Гермиона прятала глаза, а Драко внимательно наблюдал за её поведением. Казалось, в последний раз они виделись так давно, что успели забыть, насколько сильно ненавидят друг друга.

— Не была на матче? — так и не услышав ответа на свой выпад, спокойно спросил Малфой, пальцами постукивая по деревянному столу. Легкое чувство опьянения, подаренное ему хорошо выдержанным вином, посылало в голову особенно четкие образы роковой ночи. Драко было интересно, придавала ли Грейнджер произошедшему столько же значения, сколько и он сам.

— Что мне там делать? — фыркнула Гермиона, поворачиваясь к нему всем корпусом. — Я занималась более полезными вещами.

— Упивалась в одиночестве собственной ничтожностью? — тут же усмехнулся Драко. На лице Грейнджер проскользнуло недовольство, и это было воистину великолепно. Малфой довольно улыбнулся: как давно он не поддевал её!

— Если собираешься снова говорить бессмысленные вещи, просто уходи. Это не твое место, — сдерживая гнев, пробормотала Гермиона.

— А чьё? Недоумка Уизли? Я видел, как он надирается за барной стойкой, — оскалился Драко. — Что произошло? Неужели ты отказалась подарить ему свою жалкую невинность? Какое горе! Но ведь у него всегда есть запасной вариант: Браун тоже здесь и уже обнаружила твоего драгоценного дружка. Лучше им найти местечко поукромнее, а то эта девица любит визжать, — доверительным шепотом произнес он и едва успел отклониться от дернувшейся в его сторону руки Грейнджер. Малфой не совсем понимал, что и зачем говорит. Слова сами соскальзывали с языка, и ему оставалось только поражаться своему умению импровизировать с такой легкостью.

— Ну все, — Гермиона сердито выдохнула и, пододвинувшись ближе, замерла в ожидании. — Выпусти меня, Малфой. Я уйду сама.

— Разве я тебе мешаю? — наигранно возмутился Драко, поднимая обе руки в обезоруженном жесте.

— Ты прекрасно знаешь, что я не смогу беспрепятственно выйти отсюда! — с нажимом произнесла Гермиона и осторожно ткнула его в плечо, побуждая к действию. Драко возмущенно зашипел, и она испуганно втянула голову в плечи.

— Я не собираюсь и пальцем шевелить ради какой-то там гриффиндорской заучки. Перелезай, Грейнджер, — хитро сверкнув глазами, Драко в показном безразличии расслабленно откинулся на спинку дивана. Бессильная злость, трепещущая вместе с ресницами Гермионы, веселила его. За весь вечер Малфой впервые почувствовал себя так легко и беззаботно.

— Мерзавец, — прошептала Гермиона и, схватив с сиденья сумочку, решительно приподнялась и занесла ногу, чтобы все-таки перелезть через развалившегося на диване Драко и покинуть это место. Грейнджер оперлась коленом о сиденье и на несколько секунд зависла над ним, щекоча кожу щек растрепавшимися кудрями, и Малфой резко надавил ладонью на её поясницу, тут же обрушивая на свои колени. Гермиона возмущенно ахнула, когда ладонь Драко обжигала спину.

— Упс, — Малфой негромко рассмеялся и обхватил талию Грейнджер обеими ладонями так крепко, что она не смогла встать, когда попыталась.

— Что ты творишь?! Это не смешно! А вдруг кто-то увидит? — остервенело впившись пальцами в его плечи, запаниковала Гермиона. Сердце, отчаянно трепыхающееся где-то в горле, не давало спокойно вдохнуть.

— Всегда можно сделать вот так, — лениво цокнув языком, Малфой выхватил свою палочку и взмахнул ей. Занавески, крепящиеся по бокам ниши, тут же захлопнулись, закрывая происходящее от чужого взгляда. Внутри стало почти темно, и Гермиона застыла в растерянности.

— Зачем ты это делаешь? — прошептала она, сильнее сжимая пальцами плечи Малфоя.

— Забыла? Мне нравится выводить тебя из себя, — лукаво улыбнулся Драко и снова сдавил её талию ладонями, чувствуя, что она снова пытается подняться.

— Какие безнадежно скучные способы. Я не очень-то страдаю, Малфой. Мне даже почти удобно. Если бы еще ноги не затекали, было бы совсем прекрасно, — нахально выдохнула она ему в лицо и показательно расслабилась. Гермиона знала, что перед Малфоем было необходимо держать удар, иначе он мог издеваться над ней веки вечные.

— Конечно! То-то ты вся дрожишь.

И это было истинной правдой. Гермиону колотила мелкая дрожь, демонстрирующая её волнение, и это распаляло и взволновывало воображение Драко, хотя он себе в этом не признавался.

— Я просто замерзла, — попыталась оправдаться она, наблюдая за его тускло горящим взглядом. Малфой следил за каждым движением, практически считал вдохи. Его бледное лицо прекрасно гармонировало с полутьмой.

— Неудивительно, — он хмыкнул, не отрывая взгляда от её широко распахнутых глаз. — Милый наряд. Для меня старалась? — Драко не мог не заметить, что сегодня Грейнджер выглядит иначе. Для себя он решил, что это была одна из причин, по которой он решил подойти к ней.

— Не льсти себе, — она скривила губы, опуская взгляд на собственную одежду, а потом густо покраснела. Драко ликующе усмехнулся. — Это Джинни заставила меня.

— Младшая Уизли, очевидно, получила вкус вместо всех своих родственничков, — заметил Драко, одобряюще проходясь взглядом по открытым плечам, а потом испуганно замер: они что, нормально разговаривали?

— Отпусти, Малфой, — Гермиона тоже была в ужасе. Она проклинала себя за то, что ей не были неприятны его прикосновения. Внутри поселилось странное чувство уюта, которое она последний раз ощущала когда-то очень давно рядом с Роном.

— Значит, не видела матч? — тихо спросил Малфой и пальцами подцепил серебряную цепочку со снитчем на шее Гермионы.

— Видела, — сдалась она.

— Впечатлена? Теперь понимаешь, что гриффиндорцам не выиграть? — он надменно вскинул брови, перетирая тонкое украшение между пальцев.

— Как твоя рука? Я видела столкновение с бладжером, — Гермиона даже не обратила внимания на раздражающий тон и слова. Её мысли метнулись к случаю в хижине, и сердце подозрительно заныло.

Все внутри Драко, возведенное усердным трудом и уговорами ненавидеть Грейнджер еще больше после случившегося, рухнуло, сопровождаясь оглушительным грохотом сердца. Грейнджер смотрела на левое предплечье, скрытое рукавом черной рубашки. Её волновала не слава, не пойманный снитч, не восхитительный победный рывок, а травма. Кажется, за сегодняшний день никто так и не спросил его об ударе.

— Ты же сходил в лазарет, чтобы раны обработали и перебинтовали заново? — Гермиона, совершенно забыв, в каком положении и с кем находится, осторожно отцепила руку Малфоя от своей талии и расстегнула пуговицы на запястье, чтобы задрать рукав и осмотреть место ранения. Широкий бинт был полностью окрашен в бордовый. — Мерлин!

— Грейнджер, — Малфой поспешно одернул рукав, попутно осознавая, что стыдится укоряющего тона волшебницы. — Это не твое дело!

— Моё! — с жаром воскликнула она, неосознанно приближаясь. — Это я нашла тебя той ночью, и именно я применила замораживающее заклятье, чтобы ты не умер от потери крови! Если с тобой что-то случится, это будет на моей совести, Малфой! Я принудила мадам Помфри ко лжи и выгородила тебя перед Макгонагалл. Так почему ты не можешь хоть немного позаботиться о себе? — сердилась Гермиона, попутно усиленно жестикулируя и ерзая на коленках Малфоя. Он слабо улыбался, наблюдая за её раскрасневшимся от гнева лицом.

— Тише, Грейнджер, — он прижал палец к губам и дождался, пока она успокоится. — Вот, — и достал из внутреннего кармана мантии золотой мяч, поднимая его на уровень глаз Гермионы.

— Сегодняшний снитч? — она заинтересованно приподняла брови и протянула руку, чтобы взять мяч. Пальцы нечаянно соприкоснулись с холодной кожей Драко, и она вздрогнула, ощущая, как по телу проходит волна умопомрачительного тепла.

— Первое, чего я добился после всего дерьма, что со мной произошло. Возьми, — хрипло прошептал Драко, хищно впившись взглядом в рассеянное лицо гриффиндорки.

— Зачем он мне? — фыркнула Гермиона и попыталась подняться. Жар приливал к плечам и шее. Казалось, она почти ощущала разглядывания Малфоя.

— Будешь молиться на него по ночам, — Драко снова остановил её побег одним уверенным движением. — Сиди, Грейнджер. Я ещё не закончил.

Пальцами подхватив тонкую цепочку, подаренную Уизли, Малфой рванул её на себя. Звенья обессиленно разогнулись, и в следующее мгновение цепочка вместе с подвеской была сброшена на стол. Гермиона вскрикнула, но Драко уже взмахнул палочкой, и снитч на его ладони начал стремительно уменьшаться. Когда он стал размером с бусину, Малфой совершил еще несколько движений палочкой, и вытянутые в стороны золотые крылышки начали удлинняться, преобразовываясь в тончайшую изящную цепочку. Украшение медленно опустилось на шею замеревшей в удивлении гриффиндорки, а потом замкнулось, едва заметно вспыхнув волшебством.

— Чего-то не хватает, — недовольно пробормотал Малфой, словно не замечая той неловкости, которая буквально наэлектризовала воздух между ними. Вскинув правую руку с изящными часами, подаренными ему когда-то отцом, Драко хмыкнул и шепнул какое-то заклинание. Направляемые палочкой, мелкие драгоценные камни перекочевали с оправы часов на уменьшившийся снитч. — Вот так.

— Мерлин, зачем? — Гермиона недоумевающе смотрела на Драко, непомерно довольного собой. Но сам он вряд ли ожидал такой реакции: обычно, когда Малфой дарил девушкам украшения, они визжали и бросались ему на шею с объятиями, однако в глазах Грейнджер был только испуг.

— Это твой ошейник, — он обнажил клыки в зловещей улыбке и, снова поддев цепочку пальцами, потянул её на себя, привлекая Гермиону ближе. — А если будешь и дальше бегать от меня, придется наколдовать еще и поводок. Все ясно, Грейнджер? — и, поддавшись наваждению, провел кончиком носа по её щеке.

— Что ты… — Гермиона вцепилась в плечи слизеринца, обессиленно выдыхая. Ноги ослабли, как и все тело в целом. Хотелось облокотиться на Малфоя, прижаться к нему и расслабиться до конца. Кольцо довольно мерцало. — Это все чары… Малфой! Приди в себя!

Поморщившись, Драко еще раз сдавил хрупкую талию пальцами, но все-таки отстранился. Сквозь помутненный взгляд растрепанная и взволнованная Грейнджер казалась еще более раздражающей, и от того желанной.

— Отпусти, — снова шепотом попросила она, ладонями накрыв руки Малфоя.

— Что мне за это будет? — он криво усмехнулся, но разум вопил о том, что пора прекращать эти игры, иначе чары могли спутать его мысли и заставить делать странные вещи.

— Сохраненная жизнь, — прошипела Гермиона.

— Как опасно, — он вскинул брови, еще раз окидывая обнаженные плечи и ключицы жадным взглядом. Пальцы ослабли и скользнули на бедра. Грейнджер тяжело дышала. Её разум ожидаемо тяжелел, а тело наливалось сладкой ломотой. — Я больше не держу, Грейнджер. Уходи.

— Мерлин, за что мне все это? — простонала Гермиона и, собрав волю в кулак, скинула с себя руки Малфоя, замечая, как невероятно трепетно их пальцы цепляются друг за друга. Острые молнии ударяли в сердце одна за другой. — Не надо, Драко, — умоляюще прошептала она. — Нам нужно избавиться от чар.

— Драко? — он насмешливо приподнял брови. — С каких пор мы настолько близки?

— Мы не близки, мы вынужденно связаны, — огрызнулась Гермиона. Ей надоело быть игрушкой в его руках. Изнывая от необычных ощущений, она наконец дернулась и поднялась с его колен, тут же обессиленно опускаясь на диван рядом. Переведя дыхание, Гермиона последний раз взглянула на Малфоя. Тот смотрел на неё так напряженно, как будто был готов напасть в любой момент. Решив не искушать судьбу, Гермиона поднялась на ноги и приготовилась бежать. — Не забудь сходить в лазарет, — напомнила она. — И нужно что-то делать с чарами. Это невыносимо.

Гермиона в спешке покинула «Три метлы», даже не сообщив друзьям о своем уходе. Все внутри жгло от желания убежать от Малфоя как можно дальше, а потом запереться в комнате и наконец отключиться, стирая сном все воспоминания о сегодняшнем дне.