Подвалы твоего сердца.

темнота заклубилась в венах

вместе с жаром враждующих глаз.

заблудились в рассчетных дилеммах —

до сих пор что неволило нас?

Гермиона, поколдовав над своими опухшими от ночи в слезах глазами, украдкой взглянула в зеркало. Оттуда на неё уныло косилось жалкое подобие той Грейнджер, которая смело боролась за себя и своих друзей. А сейчас — уязвимая, слабая, выбитая из колеи неудачными отношениями и тяжелым поручением — она представляла собой слабый пол в худшем его проявлении.

Гермиона долго думала и в конце концов решилась на разговор с Макгонагалл. Малфой вряд ли заслуживал сострадания, и Грейнджер была уверена, что благодаря достаточно настойчивой беседе с директором ей удастся сложить свои неприятные и опасные обязанности. Все-таки игра в фальшивых друзей с бывшим Пожирателем вряд ли была самой лучшей идеей для человека, желающего наконец пожить в спокойствии.

— Мисс Грейнджер… — Макгонагалл встретила Гермиону тревожным взглядом. — Вы все еще в школе?

— Я хочу отказаться от вашего поручения. Можете наказать меня как угодно, но я уверена, что с этим… — она задумалась, подбирая такие слова, которые бы не возмутили слух директора. — С Малфоем мне справиться не под силу. Мы давно враждуем, и я вряд ли смогу оказать на него хоть какое-то влияние, — Гермиона замолчала, но, не услышав ответной реакции, решила дополнить свои слова строчками из Истории Волшебного Мира:

— Кто мраку сердце подарил, тому полудня свет не мил…

Макгонагалл выслушала студентку до конца, сохраняя мятежное выражение лица. Еще минуту после того, как Гермиона закончила, в кабинете царило безмолвие, и даже звук часов затих, повинуясь напряжению.

— Ваше знание Истории весьма похвально, — губы Минервы дрогнули, и она резко отвернулась от Гермионы, подходя к омуту памяти. — Однако у этой фразы есть продолжение.

— Но если свет прольет лучи, мрак обратится в прах ночи, — с некоторой досадой дополнила волшебница, нервно сжимая ткань мантии. Макгонагалл так просто сдаваться не собиралась.

— Именно, — тихо произнесла директор, а потом прикоснулась палочкой к виску, медленным движением вытягивая светящуюся нить. Воспоминание, словно мерцающая паутинка, повисло на конце палочки, и Макгонагалл поднесла его прямо к туманной субстанции омута. — Я не хотела показывать это кому-либо… — печально опустив глаза, директор поманила Гермиону рукой. — Хочу взять с вас обещание, что вы будете молчать об увиденном. У меня просто не остается выбора…

Гермиона, каждой клеточкой тела ощущая страх перед тем, что ей предстоит увидеть, несмело подошла к заманчиво светящемуся волшебному объекту. Макгонагалл заметно нервничала и, когда Гермиона вплотную подошла к Омуту, отступила на два шага. — Запомните: все, что вы увидите, лишь один путь, по которому может пойти Драко Малфой, и всего лишь одна вариация судьбы Волшебного Мира. Пока будете наблюдать, не забывайте, что иное развитие событий зависит только от вас.

Медленно вдохнув и выдохнув, Гермиона погрузилась в Омут. На несколько секунд воцарилась глубоководная тишина, а потом словно издалека до слуха начали доноситься едва различимые голоса. Перед глазами была лишь дрожащая тьма.

— Хотите узнать его будущее? — заскрежетал чей-то голос, и Гермиона поморщилась. Понемногу она начинала понимать: темнота не рассеивалась отчасти потому, что в воспоминании Макгонагалл находилась в какой-то мрачной комнате. Но волшебный туман вскоре начал отступать, и Гермиона смогла различить небольшое помещение, освещаемое десятком свечей.

— Это темная магия, так что цена будет соответствующая, — низкая женщина с резкими и неприятными чертами лица смотрела нахально, но, тем не менее, с некоторой осторожностью. — И, так и быть, я покажу вам оба пути.

— Сколько? — раздался тихий голос Макгонагалл, и колдунья довольно оскалилась.

— Пять лет жизни.

— Хорошо, — ничто в голосе директора Хогвартса не дрогнуло. — Показывайте.

— Договариваться с вами — одно удовольствие, — пролебезила ведьма и начала суетиться, обшаривая крючковатыми пальцами полки. На стол перед Макгонагалл опустился такой громоздкий стеклянный шар, каких Гермиона не видела даже на уроках прорицания. Он внушал определенный страх. Ведьма щелкнула пальцами, и внутри шара заклубился черный дым. Разрастаясь из центра, он заполнил все стеклянное пространство, а потом сквозь темноту прорвался неясный свет.

— Подойдите, Профессор. Достаточно приложить руку, — заискивающе произнесла ведьма, поманив Макгонагалл крючковатыми пальцами. Едва Минерва прикоснулась к шару, Омут снова затянуло туманом. Прогремел гром, и все видимое пространство охватило темнотой, однако в следующее мгновение вспышка молнии осветила новую картину. Прищурившись, Гермиона сумела различить высокие серые стены Азкабана. Шум ливня и разбивающихся о стены тюрьмы волн слегка резали слух, а в небесах над мрачной постройкой начал разливаться синевато-зеленый свет. Молнии испуганными змеями впивались в свинцовые тучи, а между тем болотистый свет разрастался все больше, и в небесном пространстве уже можно было различить дементоров, кружащих над тюрьмой. Они, почувствовав вторжение, покинули свои посты и выбрались наружу, своим видом навевая уныние и страх на Гермиону. Еще секунда, и мощнейший столб ослепительного кислотно-зеленого света ударил с небес прямиком в центр тюрьмы. Волна взрыва, прокатившись по стенам, своей разрушающей силой откинула дементоров в стороны. Вместе с силами природы загрохотала величественная постройка. Камни ее посыпались в бушующий океан, и для стороннего наблюдателя это зрелище было настолько ужасающим, что Гермиона затаила дыхание. Насколько она помнила, за всю историю Магического мира разрушить Азкабан удалось только одному темному волшебнику, и его имя не хотелось произносить даже в мыслях.

Едва пыль от первого взрыва растворилась в океане, небо, озаренное темной магией, извергло сотню едва различимых фигур. Темные точки стягивались к тюрьме, и по мере приближения силуэты восседающих на метлах людей становились все четче. Проревел еще один раскат грома, и волшебники словно по команде достали свои палочки и направили их в сторону тюрьмы. Началась хаотичная стрельба зелеными лучами, и, если бы не истинный смысл происходящего, Гермиона сравнила бы это с фейерверком.

Внезапно перед глазами снова возникла неопределенная мутноватая дымка, но уже через секунду она рассеялась. Гермиона увидела множество грязных людей в поношенных тюремных одеждах, серые стены, испачканные сажей от взрыва и ослепительно-зеленое небо над головой. Волшебники, до этого направляющие в тюрьму разрушающие чары, стояли по одну сторону, а заключенные — по другую.

— Какие будут дальнейшие указания, мой Лорд? — ближайший человек вышел вперед, но из-за темной мантии и капюшона, скрывающего его лицо, Гермиона не могла распознать личность. Вместо ответа Лорд вскинул руку в перчатке и вышел вперед, видимо, наблюдая за заключенными, с опаской ожидающими своей участи. Преступники из Азкабана были напуганы, что казалось Гермионе абсурдным, ведь в стенах этой тюрьмы сидели волшебники, олицетворяющие сам страх. Человек в перчатках медленно шел мимо толпы, и его мантия, явно чуть светлее, чем у других, трепетала от порывов ветра, пробирающихся сквозь разрушенные стены. На узком и длинном указательном пальце сверкал смутно знакомый перстень, а из-под капюшона виднелась прядь светлых волос.

— Ты, и ты тоже… — он указывал палочкой на определенных заключенных, не останавливаясь ни на секунду. — Выходите вперед.

Никто из вызванных преступников не дрожал, а их глаза полыхали нетерпеливой яростью и ликованием. Стиснув зубы, они внимательно следили за Лордом, пока тот заканчивал с отбором.

Гермиона напряженно вглядывалась в скрытые капюшонами лица и пыталась узнать хоть одну черту, которая могла бы выдать Малфоя. Но даже пробежавшись взглядом по ряду с заключенными она так и не смогла найти ненавистного слизеринца. — Остальных уничтожить, — хладнокровно произнес Лорд, и Гермиона, услышав его голос отчетливее, чем раньше, нахмурилась. Что-то в этой изящной манере говорить показалось ей знакомым.

Среди неизбранных преступников поселился хаос. Они, словно обезумевшие, сорвались с места и кинулись врассыпную, скрываясь в уцелевших проходах Азкабана. Вторгшиеся волшебники больше не ждали. С безумным гомоном и радостными криками, как и пристало всем варварам, они бросились вслед за спасающимися. Выкрики непростительных заклятий смешались в один неразличимый гул.

Тем временем Лорд, сохраняя идеальную невозмутимость, подошел к первому из «избранных» и недолго изучающе смотрел на него.

— Ты готов посвятить всего себя служению мне и только мне? — монотонно говорил Лорд, а Гермиона все пыталась распознать голос говорящего. «Люциус?» — с сомнением подумала она, но тут же отвергла это предположение. Он должен был быть среди заключенных Азкабана, да и фигура в мантии была куда выше старшего Малфоя».
— Да, мой Лорд, — покорно ответил заключенный. Человек в мантии поднял руку, и преступник, осторожно придерживая её, приложился лбом к тыльной стороне ладони господина. Гермиона поморщилась: «Что еще за средневековые ритуалы?» Внутри разрастался интерес ко всему происходящему, а главное — к личности загадочного господина.

— Прекрасно, — удовлетворенно выдохнул Лорд и, резко схватив заключенного за руку, приложил палочку к коже предплечья. Еще секунда, и давший обет человек скорчился от боли, на ослабших ногах пригибаясь к полу. На руке, подобно метке Волдеморта, вычерчивался некий знак. Гермиона не могла его рассмотреть, пока Лорд не закончил с «посвящением». Сидящий на полу человек шумно дышал, с дрожью наблюдая за выжженной на коже буквой «М», заключенной в узоры фамильного герба Малфоев.

Гермиону прошиб холодный пот, а в сознании пронеслась догадка, в которую не хотелось верить. Среди заключенных Малфоя не было, и в рядах гоняющихся за ними волшебников — тоже. Он стоял прямо перед глазами Гермионы в своей темно-зеленой мантии, освещенный тусклым сиянием колдовства.

Ей сразу стало понятно, почему Малфоя не удалось узнать сразу. В видении он был как минимум на двадцать лет старше. И, хоть черты лица стали более резкими и взрослыми, Гермиона отчетливо рассмотрела до тошноты знакомые глаза, наполненные ещё большей стужей, чем раньше. Теперь это был не просто заносчивый придурок со Слизерина, не просто тот, кто умел унизить колким словом. Перед Гермионой стоял новый Темный Лорд. Может, сильнее первого. Может, еще более жестокий. И когда Драко из будущего вдруг растянул тонкие обескровленные губы в самой мерзкой улыбке, какую ей доводилось видеть, Грейнджер захлебнулась собственным вдохом.

Внезапно начался такой ливень, что уже через секунду и образ Малфоя, и очертания разгромленного Азкабана исчезли в серой влаге. Однако сплошная стена дождя закрывала обзор Гриффиндорки совсем недолго. Сквозь рассеивающуюся непогоду вскоре начали виднеться башни Хогвартса, светящиеся мягким теплым сиянием окон. «Нет, — пронеслось в голове у Гермионы, — ради Мерлина, только не это!».

Еще какое-то время стены Школы Чародейства и Волшебства отдыхали в безмятежности, беспокоимые только порывами ветра, но уже спустя пару вдохов и выдохов Гермионы одна из башен — башня Гриффиндора — рухнула без предшествующего взрыва. В безмолвии треснула многовековая кладка, тишиной сопровождался полет камней в воды Черного Озера. Все загрохотало только тогда, когда башня, развалившись на неровные осколки, устало опустилась на землю. Словно запоздавшее предзнаменование на небе начали разверзаться облака, открывая взору Гермионы уже знакомые болотные оттенки. Вспышка молнии — и девушка оказалась внутри стен родной школы.

На глаза навернулись слезы, ведь то, что она видела, было даже хуже, чем при битве с Волдемортом: насилие, разгром, убийства, зеленые вспышки, безумный смех приверженных Лорду волшебников и освобожденных из Азкабана преступников соединялись в пышный карнавал смерти. Среди последователей Малфоя не было тех, кто хоть на секунду сомневался в происходящем хаосе. Драко постарался не повторять ошибок Темного Лорда. Предатели убивали и приходили от этого в блаженное исступление, они захлебывались в крови, с каждым убийством изощряясь в способе все больше. Мгновенная смерть жертвы не удовлетворяла искуснейших убийц. «Круциатус» стал самым малым злом, а «Авада Кедавра» — и подавно. Добру было не победить в этот раз. Слишком слабы были ученики перед темной магией, ведь даже малая её доля не была в их власти, так как после Битвы с Волдемортом во всех учебных заведениях запретили занятия, тем или иным образом касающиеся сил мрака.

Тела мертвых преподавателей были пригвождены к уцелевшей стене над главным входом. Директор Макгонагалл была среди них, и Гермиона практически застыла, пытаясь убедить себя в том, что это лишь видение старой ведьмы. Кровь закипала; Грейнджер, обычно невозмутимая, сейчас до одурения желала убить Малфоя, хотя он и не подозревал о том, во что превратится в будущем. Руки дрожали и тянулись к палочке, но все, что могла сейчас делать Гермиона — это наблюдать.

— Я же приказал не трогать студентов Слизерина! — прогремел грозный голос взрослого Малфоя, и в одного из его подчиненных полетел луч зеленого цвета. Волшебник пал замертво, не закончив свою пытку над одним из учеников. К тому моменту студент уже потерял сознание. На вид юноше было около семнадцати, — видимо, он учился на старших курсах. С виска стекала кровь, пачкая белоснежную рубашку и галстук, перемежающий в себе зеленый и белый цвета. Малфой стоял над раненым около минуты, о чем-то раздумывая, а потом, взмахнув палочкой, наградил его коротким заклятьем. Кровь испарилась с кожи студента, рана на виске затянулась, а сам он понемногу начал приходить в себя.

— Вставай, — повелел Лорд, когда мальчишка смог осознанно воспринимать окружающую обстановку. Студент, из-за шока даже забывший, что был ранен, поднялся на ноги и выпрямился. В его взгляде и осанке чувствовалось слизеринское нахальство. — Я дал тебе шанс, но только один. Скажи, будешь ли ты мне предан, или предпочитаешь умереть героем, как эти глупые гриффиндорцы?

— Я буду служить, — пару раз нервно моргнув и опустив взгляд, произнес слизеринец. Драко хмыкнул и, приблизившись к юноше, волшебством вскинул его руку вверх. Едва палочка Малфоя коснулась кожи нового подчиненного, тот болезненно зашипел, а потом и вовсе застонал, оседая на землю и скручиваясь в агонии.

— Скоро пройдет, — равнодушно бросил Малфой и, отвернувшись от скорчившегося на земле слизеринца, пошел дальше.

— Мой Лорд! — к нему спешно подошел один из волшебников в темной мантии. — Мы все проверили. В доме Уизли никого нет.

Гермиона, услышав про Нору, тревожно вслушалась в их разговор. Её до сих пор трясло от увиденного здесь, и мысль о том, что Малфой нацелен на уничтожение жилища Уизли, окончательно растлевала остатки спокойствия.

— Тогда спалите дотла дом этих ничтожеств, — отдал короткий приказ Малфой. — Я еще должен закончить здесь. — Студент, получивший метку, уже оправился от болевого спазма и рассматривал клеймо, вряд ли осознавая, в какую безжалостную авантюру ввязался.

— Я прослежу за тем, чтобы ваш приказ был исполнен в лучшем виде, — волшебник, по традиции приложившись лбом к руке Малфоя, поспешно удалился, стараясь выслужиться перед своим Лордом.

Драко устремил взгляд на небо, подернутое зеленоватой дымкой, и глубоко вдохнул. Казалось, только сейчас у него появился азарт к жизни, и еще более безумная улыбка коснулась губ темного волшебника. Вместе с этим небо поразил еще один раскат грома, а потом видение начало дрожать, цвета и образы — смешиваться, и вскоре синеватый туман поглотил все без остатка. Кто-то с усилием потянул Гермиону за плечи, буквально вытаскивая из омута. Рухнув на стул, она еще несколько минут приходила в себя.

— Воды? — спокойно предложила Минерва и, не дожидаясь ответа, взмахнула палочкой. К Гермионе подлетел хрустальный бокал. Молча взяв его в руки, она почти залпом выпила всю воду. Мысли до сих пор путались и не желали связываться в одно целое. Гермиона понимала, что необходимо придумать план, как помешать Малфою, но кроме мысли о немедленном убийстве на ум ничего не шло.

— Теперь вы понимаете, почему я так беспокоюсь за Драко? — осторожно спросила Макгонагалл, опускаясь в кресло напротив Гермионы.

— Драко? — что-то в голове Грейнджер взорвалось с оглушительным треском. — Вы называете этого гнусного убийцу по имени без малейшего отвращения! В этом видении он убил вас, директор! Неужели вы не понимаете? Его нужно сейчас же отправить в Азкабан… — Гермиона огляделась, будто ища поддержки в окружающей ее обстановке. — Я должна обязательно донести об этом в Министерство. Довольно войн, я больше не смогу смотреть на смерти! — Гермиона заходилась судорожными вдохами. Она не хотела, чтобы пострадала Макгонагалл, другие преподаватели и семья Уизли. Не хотела, чтобы мир, достигнутый такой дорогой ценой, вдруг рухнул из-за такого ублюдка, как Малфой.

— Я взяла с вас обещание! —строго произнесла Минерва. — Если вас это убедит, Министерство тут же снимет меня с поста директора, если узнает, что я обращалась к незаконной магии. Поймите же наконец, что все не так просто!

— А как? — Гермиона приподняла бровь. — Нам просто молча наблюдать за тем, как Малфой становится сильнее, чтобы в конце концов разрушить Волшебный Мир?

— Я не говорила о бездействии. Мне кажется, мы с вами обсудили пути исправления этой ситуации.

— А я еще раз повторяю, что не могу даже видеть Малфоя! Если бы вы знали, какие возмутительные вещи он мне высказал после того, как мы ушли отсюда! Он угрожал мне своей палочкой, и кто знает, как далеко Малфой способен зайти в своих запугиваниях…

— Мистер Малфой не виноват в том, что был воспитан своим отцом! Может, вы этого и не видите, но в Драко заложен огромный потенциал — как светлый, так темный. И сейчас единственный вопрос в том, в какую сторону склонится чаша весов. А на это можете повлиять только вы.

— Почему? — дрожа от безысходности, Гермиона впилась умоляющим взглядом в Минерву. — Вы видели это? Тогда почему не покажете мне?

— Я не могу, — покачала головой Макгонагалл. — Мне пришлось заблокировать эти видения в своих мыслях, чтобы никто и никогда не узнал о них. Если ожидающие возвращения Темного Лорда волшебники узнают, что вы можете свести мистера Малфоя с пути темной магии, ваша жизнь окажется в опасности. Я не могу подвергать ни вас, ни весь Волшебный Мир такому риску.

Гермиона жадно выхватывала каждое слово директора, пытаясь усвоить информацию, хотя ей до сих пор была отвратительна та мысль, что единственным путем к спасению становится её связь с Малфоем. Дружить с самовлюбленным кретином, в перспективе обещающим стать сильнейшим темным магом? Нет, Грейнджер была уверена, что тяжесть этой работы сломает её и без того ослабевшие плечи.

— Что мне делать? — опустевшим голосом спросила Гермиона, хотя знала, что ответ будет ожидаем и ничего кроме обреченности не принесет.

— Вам нужно найти путь к исправлению сознания мистера Малфоя. Он уже начал задумываться о страшных вещах, но пока еще есть шанс на спасение. Когда мрак и темная магия поглотят его душу, дороги назад уже не будет. Мы должны действовать как можно быстрее. Если вам от этого будет легче, вскоре вы получите возможность в некотором смысле… управлять Драко.

— О чем вы? — обеспокоенно спросила Гермиона, но ответа так и не получила. Макгонагалл упрямо молчала, без слов говоря о том, что все это Гермионе предстоит узнать самой. — Прекрасно…

— Я понимаю, что вам сложно переступить через себя и пойти на примирение, однако сделать это необходимо. Драко нужно попасть домой. Миссис Малфой в ужасном состоянии и, боюсь, на поправку может уже не пойти.

— И что же, мне его пожалеть? — дерзко вскинув бровь, Гермиона поднялась с места. Она бы не стала так разговаривать с директором в обычном случае, но сейчас её ярость просила хотя бы малейшего выхода наружу.

— Просто скажите ему, что готовы отправиться в Малфой-мэнор в качестве сопровождающего. Надеюсь, он поймет свою ошибку и извинится перед вами, — Макгонагалл и сама не очень верила в последние слова, но преследовала цель хоть немного расположить гордую гриффиндорку к ненавистному ей слизеринцу. Вместо ответа Гермиона хмыкнула, отлично понимая, что они обе сильно сомневаются в том, что Малфой способен на извинение. Скорее всего, даже под страхом Авады он не стал бы распинаться перед нечистокровной волшебницей.

— Ступайте, мисс Грейнджер, и пусть удача будет вам надежной спутницей, — наконец произнесла Минерва, тем самым обозначая конец разговора.

— Всего доброго, — неискренне бросила напоследок Гермиона и вышла из кабинета. Захлопнув за собой дверь, она остановилась и обреченно закрыла глаза, медленно выдыхая.

Драко с раннего утра мерил гостиную старост нервными шагами. Когда ступни начали болеть, он опустился в мягкое кресло и задумчиво закусил губу. Пальцы барабанили по деревянному подлокотнику, выдавая внутреннее беспокойство, а светлые пряди разметались, делая вид Драко непривычно несобранным. Мантия неаккуратно лежала на спинке кресла, забытая владельцем. Стрелки часов неумолимо спешили к полудню, а это значило, что скоро в комнату должны были прийти старосты всех факультетов для традиционного ежемесячного собрания, которое Драко исправно не посещал уже несколько раз. Ему удавалось оставаться старостой лишь благодаря заступничеству директора и Пэнси, которая до сих пор выполняла все его обязанности.

Но и сейчас Малфой пришел в гостиную не из побуждений выполнить долг своего статуса. Он ждал появления Грейнджер, ведь не сомневался, что дотошная гриффиндорка не позволит себе пропустить собрание всего-то лишь из-за неприязни к нему. На удивление себе, Малфой довольно хорошо знал Гермиону, так что не удивился, когда она зашла в гостиную раньше положенного времени на десять минут. Да, Драко не удивился, но ощутимо испугался, потому что не ожидал, что их встреча произойдет так скоро, да еще и без посторонних.

— Здравствуй, Малфой.

Впервые Гермиона увидела рассеянность в глазах давнего неприятеля, когда тот смотрел на неё. Вид Малфоя показался ей несобранным и оттого смешным. Несмотря на то, что Драко казался безобидным, Гермиона тут же опустила взгляд и прошла на свое место за общим столом. Неприятные воспоминания о вчерашнем инциденте, хоть и не так сильно, как прежде, все же терзали её.

На скудное, но от того не менее неожиданное приветствие Малфой кивнул, не решаясь смотреть в сторону Грейнджер, непонятно по какой причине продолжавшей здороваться с ним. Он даже не подозревал, скольких душевных сил стоило Гермионе сказать всего два слова, не вкладывая в них ядовитое отвращение. При одном взгляде на Малфоя она вспоминала увиденное в Омуте и мысленно содрогалась. Гермионе казалось, что от слизеринца веет холодом, который способен убить её, если она приблизится хоть на шаг.

— Послушай, — все-таки выдавила она после нескольких минут молчания. — Когда захочешь покинуть Хогвартс, предупреди меня, чтобы я приготовилась. Сколько ты планируешь пробыть в Малфой-мэноре?

Драко был полностью сбит с толку. Он ошарашено смотрел на Грейнджер, разговаривающую с ним, как ни в чем не бывало. С губ почти срывался вопрос о том, в своем ли она уме.

— Не думай, что я забыла твою выходку, — немного помолчав, гордо продолжила она. — Просто у меня есть личный интерес. Слышала, в вашем поместье есть огромная библиотека. Уверена, там хранятся уникальные издания. Я работаю над тем, чтобы вернуть своим родителям память, так что если у меня будет доступ к такому источнику, думаю, смогу что-то раздобыть, — наконец Гермиона нашла в себе силы поднять глаза на Малфоя. Он казался ей мраморным изваянием, и лишь пронзительные иссиня-серые глаза блестели живыми эмоциями. Выдуманная история про библиотеку прибавляла уверенности и отчасти оправдывала ее побуждения помочь, однако Гермиона прекрасно знала, что секрет возвратного заклинания раздобыть наверняка куда сложнее, если он, конечно, вообще существует.

— Ты в своем стиле, Грейнджер, — как-то убого и неуверенно усмехнувшись, Драко запустил руки в карманы брюк. — Думаешь только о книжках.

— Так когда ты собираешься отправиться? — прерывая пустые ерничества, выпалила она и уткнулась взглядом в стопку листов, лежащих на столе.

— Как можно скорее. Сегодня вечером? — Драко с ужасом осознал, что он как будто спрашивает Грейнджер, удобно ли ей. Но прежде, чем он смог скрыть свой порыв вежливости привычным сарказмом, Гермиона дала ответ:

— Хорошо, жди меня у главного входа. Полагаю, директор Макгонагалл не будет против того, что мы трансгрессируем.

Малфой не мог сказать ни слова, и потому чувствовал себя последним идиотом. Немного постояв, он опустился на место напротив Грейнджер и уткнулся взглядом в столешницу, бездумно обводя резьбу на подлокотниках пальцами.

— Малфой, — вдруг произнесла она, и Драко резко поднял голову, тем самым напугав и без того напряженную Грейнджер. Её поднятая палочка тут же заставила Малфоя схватиться за собственную. — Выглядишь отвратительно… — переводя взгляд на готовое к бою оружие собеседника, Гермиона нахмурилась. — Не волнуйся, я не собираюсь тебя убивать, — уголок её губ дрогнул, но тут же опустился. — Просто ты выглядишь ужасно недисциплинированно. Не забывай, что представляешь свой факультет в качестве старосты.

Малфой нахмурился, наблюдая, как Гермиона делает короткое движение палочкой. Его галстук, расхлябанно виляющийся на шее, затянулся в аккуратный узел. Кажется, Драко ожидал того, что Гермиона примется затягивать галстук и дальше, чтобы придушить его, но волшебница, удовлетворившись результатом, отложила палочку в сторону.

— Надеюсь, с собственными волосами и рубашкой справишься сам, — будто просматривая исписанные собственным почерком бумаги, произнесла Грейнджер. На самом деле она даже не понимала, что сейчас пытается прочитать. Все внимание было сосредоточено на поведении Малфоя. Он удивленно смотрел на скрытое водопадом кудрявых волос лицо Грейнджер. По наитию пропустив упавшие на лоб пряди сквозь пальцы и отведя их в сторону, Драко тоже устремил взгляд вниз, про себя отмечая, что не узнает ни прежнюю Грейнджер, ни прежнего себя.