Глава 6
– Эй, Гермиона! Гермиона Грейнджер! Остановись! Ты слышишь меня? Постой! Ты думаешь, что я со стеной разговариваю? — во всё горло кричал долговязый мальчишка по имени Остен. Да так громко, что проходившее мимо ученики морщили носы, бормоча что-то о невоспитанности этого нелюбимого всеми второгодника.
– Что тебе нужно, Галлазер? — раздражённо спросила Грейнджер, даже не глядя на рыжеволосого хулигана.
Гермиона до сих пор искала Больничное крыло, в надежде найти загадочно исчезнувшего Тома Реддла. В коридорах мальчишка так и не появлялся, а его имя, похоже, знали даже эти глупые портреты. Самое интересное, что они могли не только по-хозяйски расхаживать в пределах своих картин, но и контактировать с соседними изображениями, тем самым разнося сплетни по всему замку.
– Кабинет Заклинаний не там! Кстати, у Слизерина и Гриффиндора сегодня данный урок будет совместным. Я мог бы проводить тебя до нужной двери, — предложил запыхавшийся Галлазер.
– Хочу тебя разочаровать, — фыркнула Гермиона, продолжая заглядывать в каждые таинственные закоулки, — но мне нужно попасть вовсе не туда. Я ищу Больничное крыло.
– Мерлинова борода! — ещё громче воскликнул мальчик, закатив глаза. — Гермиона, да сдался тебе этот тип Реддл? Если опоздаешь — навлечёшь много проблем!
Грейнджер уже даже собиралась сказать какую-то колкость, но вдруг раздался раскатистый бой башенных часов, заглушающий даже звонкие крики опаздывающих на уроки учеников.
– Теперь довольна? — буркнул Остен, когда шумные часы затихли.
– Так почему ты не пошёл на урок? Если бы ты не стал уговаривать меня идти на эти чёртовы Заклинания, ты бы не опоздал.
– А почему же ты не пошла на урок? Реддл наверняка уже сидит в классе. Он не пёс, так и не будь ты его хвостом! Когда я впервые увидел Реддла, он сразу показался мне странным, хоть тот и спас меня от этой зазнавшейся идиотки Блэквуд и старикашки Палмера, которому уже как лет тридцать пора на пенсию. Гермиона, пожалуйста, не общайся с Томом Реддлом! Он змееуст и хороший манипулятор, а такими бывают только тёмные волшебники!
– Мне плевать на твоё мнение, Галлазер. И на эти глупые стереотипы, кстати, тоже.
– Я, если ты ещё не заметила, тебе помочь хочу!
– Мне не нужно твоя помощь! — рявкнула девочка, из-за чего недовольно закачали головами некоторые люди, изображённые на картинах.
– Удачи, Гермиона Грейнджер, — только и ответил Галлазер, сурово нахмурившись.
Мальчишка, круто развернувшись на своих потёртых ботинках, отправился в сторону нужного кабинета.
Слизеринка, презрительно фыркнув, поспешила в другую сторону, лишь бы снова не встретиться с противным гриффиндорцем.
Грейнджер с интересом рассматривала каменные стены и высокий потолок, пока неспешно шла по коридору. Всё казалось отстранённым и немного пугающим, будто Хогвартс не хотел держать в себе какую-то странную магглорождённую, которую пугал этот неизвестный мир. Мысли о побеге до сих пор мелькали в голове, но почему-то уже казались неосуществимыми. Она даже волшебную палочку в руках не может правильно держать, какой смысл убегать отсюда?
Девочка смежила веки. На экране её мысленного взора замелькали страшные картины из прошлого, которые магглорождённая пыталась всё это время забить в дальние углы сознания.
Да, сестра Гермионы была обскуром. Именно она устроила ужасный пожар, когда не смогла сдерживать свою магическую силу. Слизеринка знала, что мистер и миссис Грейнджер с презрением относились ко всему, что хоть как-то связанно с волшебством. Но родители не были настолько наполнены ненавистью; то есть, всё-таки не предпочитали убивать и пытать магов и ломать их палочки. Они оставались «вне игры», но магию в старшей сестре девчонки всё равно пытались подавить. Нет, не из-за того, что не любили волшебство. Грейнджеры просто хотели спасти дорогую дочурку от жестокости других магглов. От жестокости тех, кто поддерживали движение против волшебников. Указаниям любимых мамочки и папочки следовала и юная сестра, всеми силами пытаясь игнорировать потоки чар, что так и рвались на свободу. Правда, семья немного переусердствовала. Внутри безобидного ребёнка образовался сгусток неконтролируемой тёмной магии, разрушающий всё на своём пути, постепенно убивающий и саму девочку. Но прошли годы со смерти сестрёнки, а юная Гермиона Грейнджер, в которой тоже постепенно начинали проявляться магические способности, всё подрастала. Уже недалеко было и одиннадцатилетие младшей дочки. Потому, нацепив маску восхищения, родители сопровождали юную волшебницу в неприятный для них мир магии с широкой улыбкой. Неужели до них наконец дошло, что процесс над салемскими ведьмами очень давно закончился?
Магглорождённая так углубилась в свои мысли, что не заметила мальчишку, бегущего прямо к ней. Случайно столкнувшись носами, они вместе повалились на каменный пол.
– Смотри куда прё... Том?!
– Не Дамблдор точно, — Кривая усмешка исказила его губы. Реддл поднялся на ноги, отряхнул колени. Затем, как истинный джентльмен, галантно подал Грейнджер руку, чтобы помочь ей подняться с холодного пола.
– Прости, я тебя не заметила, — тихо сказала Гермиона, крепко ухватившись за поданную ручонку.
– Ничего. Мне уже не привыкать, — В его глазах плясали озорные огоньки.
Она же могла сама подняться! Интересно, почему девочке всё время требуется помощь Тома, чтобы встать с твёрдой поверхности пола? Потому что Реддлу нравилось помогать слизеринке? Или потому что Гермионе нравилось держать его за руку?
– Прогуливаешь? — после неловкой паузы спросил слизеринец.
– Да, — тихо сказала девчонка, — прямо как ты. Что произошло?
– Малфой взбесил меня, — сухо ответил Том, — и я выплеснул на него весь свой негатив. Зато сбавил стресс!
– По тебе видно, — Грейнджер громко фыркнула.
– Так позволь спросить: а почему же ты не пошла на Заклинания, Гермиона Грейнджер?
Боже, ещё один нашёлся. Кажется, если опоздаешь или прогуляешь очередной урок в Хогвартсе — так голову с плеч!
– Я отправилась искать тебя, — смущённо ответила девчушка.
– Что ж, — Пожал плечами Реддл, — значит мы можем отправиться на урок прям сейчас.
Чем дальше ребята продвигались по цепочке коридоров, тем больше замок становился похож на какую-то ненормальную головоломку с невыполнимыми заданиями. Им чудилось, будто они обошли весь Хогвартс во время того ночного похода за едой; однако, они далеко заблуждались. Гермионе почему-то казалось, что если ты заблудился в этой таинственной крепости, в которой очень даже легко заплутать несчастному первокурснику, — то можно считать, что ты полностью ослеп. А оставаться наедине с говорящими портретами, издающими странные звуки доспехами и призраками не приносили много удовольствия. Чего стоят только эти пугающие приведения! Когда они, словно сотканные из прозрачных нитей, проходили сквозь тебя, складывалось впечатление, что произошла какая-то неровная огненная вспышка.
От этих мыслей по спине слизеринки пробежался табун мурашек. Но тут Грейнджер отбросила все страхи: наверняка более страшный ночной кошмар ждёт её за, казалось, скромной и безобидной дверью, скрывающей вход в класс Заклинаний.
Том резко распахнул хлипкую дверцу. Да так, что казалось, та сейчас сорвётся с петель, разлетится в щепки. Будет полезно узнать, когда же в этом замке последний раз делали ремонт? Лет сто назад, судя по всему.
Перед ними стоял дряхлый старичок достаточно высокого роста. Он был очень стар: его круглое лицо изрезали линии глубоких морщин, а седые волосы были всклочены, словно он только что проснулся. Профессор был одет в противную мантию кислотно-зелёного цвета, украшенную пёстрыми рисунками странных существ. Изображения наверняка делал человек, видящий ненормальные галлюцинации. Да и от всего одеяния нового учителя жутко рябило в глазах. Скорее всего, этот человек черпал вдохновение от каких-нибудь сумасшедших гениев из фантастических рассказов, которыми так увлекалась Гермиона Грейнджер.
– Вы опоздали, — спокойной произнёс старик. Он даже не соизволил поднять взгляд на новоприбывших!
– Простите, профессор, — незамедлительно вмешался Реддл, владеющий замечательным актёрским талантом. Очаровательно улыбнувшись, он продолжил: — Мы задержались по крайне важным причинам. Мальчик получил ранение, а мы...
– Довольно, — прервал юного слизеринца старик. Видно, на него обаяние Реддла совсем не действовало. — Не надо разыгрывать здесь спектакль. Вы имеете достаточно ума, раз пытаетесь поставить передо мной смешную сценку с множеством оправданий? Но достаточно ли, чтобы ответить, как называются левитационные чары, а?
– Вингардиум Левиоса, — тут же ответил сообразительный Том.
Профессор удивлённо и одобрительно приподнял брови, и по лицу Реддла пробежалась еле заметная тень улыбки. Гермиона же, скосив взгляд на друга, хотела задать вопрос, что так почти и слетел с губ. Откуда он это всё знает? Неужели мальчишка вправду прочитал кучу учебников?
– Вы, юноша, садитесь сюда к мисс Бреннан. Ваше же место, мисс, рядом с мистером Галлазером.
Слизеринка еле сдержала стон разочарования. Сжав губы в тонкую линию, она направилась на указанное место, пытаясь всеми силами игнорировать Остена. Может быть, тогда и он не будет обращать внимания на Грейнджер? Правда, безуспешно: Галлазер весь урок буравил девочку недовольным взглядом. От ярости Гермиона не раз протыкала пером бумагу.
Время пролетело быстро, и урок закончился. Магглорождённая, к удивлению, очень даже хорошо понимала слова профессора, вынося их на пергамент своим мелким почерком, украшенным паутинкой завитушек. Старичок вовсе не слетел с катушек, как могло показаться на первый взгляд. Он очень даже умён и хороший знаток своего дела, а эти качества Гермиона очень ценила. Как выяснилось из прошедшего урока, его звали профессор Юманс.
Если бы слизеринке только позволили вышвырнуть глуповатого Остена Галлазера из этого кабинета — первый день учёбы просто стал бы складываться идеально! Этот мальчуган был каким-то недоразумением. У Грейнджер он даже ассоциировался с жирной кляксой на чудесном творении прекрасного художника. Галлазер — надоедливый гадёныш, который только и жаждет, чтобы Гермиона держалась подальше от Тома. Лучше уж тогда не подходить к, чёрт его побери, Остену!
Но вскоре этот глупый гриффиндорец стал казаться милейшим ангелочком. Ослеплённая своей ядовитой ненавистью к Галлазеру, слизеринка даже не замечала взгляды учеников, направленные на неё. Одни — любопытные, другие — злобные.
Гермиона выдохнула. Нужно совершенно спокойно относилась к глазеющим на девчонку студентам Хогвартса! В конце-концов: они же ничего не сделали плохого, так? Значит эти школьники — пустое место для девочки, на которых не стоит тратить своё драгоценное время.
Гермиона даже не заметила, как быстро пролетели уроки. Перед отъездом она искусала себя ногти до основания, боясь стать изгоем, который ничего не смыслит в волшебстве. Но всё сложилось наоборот: учителя восхищались талантом юной волшебницы и твердили о её большом будущем. Профессор Бинс, на чьих уроках все студенты дремали, уронив головы на парты, вовсе сказал, копируя слова Распределительницы, что единственная с вниманием слушающая лекции Грейнджер станет министром Магии. Министерство Магии казалось чем-то очень смутно знакомым, но чем-то притягивало и манило Гермиону. Эти уроки зажгли некий огонёк энтузиазма в девчонке. Хогвартс постепенно переставалл казаться сумасшедшим домом.
Магглорождённая даже кое-как начала ориентироваться в проходе от гостиной Слизерина до Большого зала (вероятно, из-за очень короткого маршрута). Этой маленькой победе слизеринка была неимоверно рада, хотя ей хотелось бы ещё запомнить дороги к кабинетам, что были разбросаны чуть ли не по всем уголкам замка.
Гермиона вернулась в гостиную своего факультета достаточно поздно. В голове от прошедших занятий пульсировала адская боль. Уроки, конечно, были увлекательнее, чем в обычной школе магглов. Девочка даже успела пожалеть, что вначале дня приняла безумное решение. Она не могла поверить, что вправду хотела прогулять очень интересные Заклинания, но всё же: все эти уроки сильно утомляли.
Слизеринка легла на мягкий ковёр, что был богато украшен серебристыми и зелёными нитями, под стать Слизерину. Девчонка бесцельно пялилась в высокий потолок, с которого свисал хрустальный канделябр. Слабо горели свечи, но они привносили хоть какой-то уют в это неласковое место, упрятанное глубоко в подземельях Хогвартса.
По стене карабкался при помощи своих цепких лапок паучок, размером уступавший лишь булавочной головке. Наверняка паук искал какое-нибудь подходящее местечко для сооружения домика, состоящего из липких нитей блестящей паутины.
В гостиной Слизерина царила мёртвая тишина, а в гостиной Гриффиндора же сейчас наверняка царило полное безумие. Если в этом месте абсолютно все готовились ко сну, то чёртовы львы наверняка не будут спать до глубокой ночи, проводя шумные вечеринки по странным поводам, что были придуманы ими же.
Грейнджер горько усмехнулась. Да, это ещё одна причина, по которой стоит уважать её факультет. Как там говорил тот парнишка с уродливыми шрамами на бледном лице? Её могут с лёгкостью затоптать чистокровные маги? Как бы не так. Вначале девочка до чёртиков боялась этого изречения, но вскоре просто смогла внушить себе одну вещь: он пытается запугать её. В словах мальчика не было смысла и предупреждения. Он хотел добиться только одного исхода. Кем этот придурок себя возомнил?!
Девочка слегка приподнялась с пола, разминая затёкшие плечи. Да, минус у Слизерина определённо был, который наверняка не одну Гермиона выводил из себя, — подземелья. Почему нельзя было сделать гостиную где-нибудь в башне? Чтобы комнаты освещал и естественный источник света? Как у Гриффиндора?
Слизеринка шумно выдохнула. Поправив воротник дешёвой мантии, она встала на ноги и отправилась вон из душного помещения.
Паук же свалился Гермионе на плечо, явно посчитав спутанные волосы первокурсницы прекрасным местом для своей паутины.
А в голове внезапно снова вспыхнул надоедливый вопрос, задаваемый магглорождённой за сегодняшний день слишком уж часто.
Где, чёрт возьми, опять бегает мальчик по имени Том?
***
...из роз хоровод!
Карман полон цветов...
Том никогда не думал, что детская песенка может звучать так устрашающе.
...пепел, пепел!
Это падение...
Чьи-то писклявые голоса эхом раздавались у него в голове. Они начинали петь с звуками новых раскатов грома, словно ловили ритм звучных ударов молнии в голове парнишки. Голоски пели всё настойчивее, будто призывали мальчика к каким-то страшным действиям.
...тьма нас поглотила!
Уйти не под силу, уйти не под силу...
Ох уж эти галлюцинации. Они были неким ядом. Эти кошмары в какой-то степени отравляли организм, высасывали все имеющиеся силы, сводили с ума. Будто этим ничтожным мемуарам что-то нужно! Бред какой-то.
...оно нас знает!
Оно убивает, оно убивает...¹
– Хватит! Заткнитесь! — яростно закричал Реддл, схватившись руками за голову.
Том часто слышал подобные детские голоса. Тогда это был неясный шёпот, но стоило ему пройтись по забытому Мерлину коридору — как тут это переросло в странное подобие считалочки, а голоса словно не совсем принадлежали ребятишкам. Будто детьми управляла некая тёмная сила. Будто малыши стали марионетками в когтистых лапах устрашающих монстров. Могло показаться, что их устами и впрямь пели чудовища. Дети были пустыми, безжизненными куклами с тугими верёвками, что были грубо обвязаны вокруг бледных запястий, на которых виднелись все синеватые сплетения вен. Нет, слизеринец конечно же говорил миссис Коул про эти тоненькие голоски, а та только и обещала постоянно вызвать психиатра. Женщина и до этого собиралась его вызвать, но тут нашёлся хотя бы повод. Она так долго твердила, что это стало какой-то местной скороговоркой. Когда в приюте оказался чёртов Дамблдор, даже Реддл принял его за доктора. Лучше бы этот ненавистный мужчина им и работал.
Песенка тут же стихла, точно подчинившись Тому. Ладно, мол, парень, ты выиграл.
Мальчишка тряхнул головой. Может, он правда свихнулся, поэтому это всё слышит?
Реддл недолго радовался. Под его ногами послышались другие звуки, никакое отношение не имеющие к тем детским голосам. Это что-то передвигалось, скользило где-то в глубине. Оно взывало из недр Хогвартса, по-змеиному шипело:
– Иди с-с-сюда!..
Оно выгаваривало с особой интонацией и вкладывало силу в каждое произнесённое слово. И, — мальчик был в этом уверен, — это определённо была хладнокровная тварь. Резкий голос продолжал нашёптывать:
– Мне с-с-скучно!.. Подойди, ну-с-с... Прес-с-следует жажда... Мне надоело обгладывать в этом заточении старые кос-с-сти крыс...
– Ты тоже заткнись, плод моего больного воображения, — неожиданно для себя сказал Том. Только вот эти шипящие звуки были сказаны не в его голове, а где-то в земле. Хладнокровная тварь заточена глубоко-глубоко, куда даже не сможет сунуть свой крючковатый нос великий Альбус Дамблдор.
Как назло, вдали послышались торопливые шаги. Кто же пронюхал, что Реддл находится здесь?
Как только Том узнал в, казалось, таком далёком силуэте Дамблдора, он тут же сжал руки в кулаки. Мысли лихорадочно крутились в голове: что же делать? Бежать? Но куда? Мальчишка же ведь в этих местах впервые!
Расправив несуществующие складки на своём строгом пиджаке, профессор Дамблдор поперхнулся и поприветствовал ученика:
– Добрый вечер, Том. Вас, должно быть, что-то привело сюда?
– Нет, сэр! — На этот раз актёрская игра сработала опять плохо. Вместо очаровательной улыбочки вышла какая-то кислая ухмылка, а в серых глазах мелькали огни лютой ненависти. — Я случайно забрёл сюда. До сих пор здесь не освоился, знаете ли. Гостиная Слизерина находится далеко от Большого зала, вот я и заплутал...
– Ясно, — монотонно сказал совершенно спокойный Альбус Дамблдор, а затем добавил, прищурившись: — Гостиная Слизерина из всех факультетов находится ближе всего к Большому залу. И, кстати, меня не покидает странное ощущение, что вы хотите мне кое-что рассказать. Это так?
– Нет, — прошептал Реддл, отводя взгляд, — ничего.
– В таком случае, вам следует вернуться в свою спальню. Я могу вас проводить, если боитесь снова потеряться в коридорах Хогвартса, — предложил Дамблдор. Той мягкости в его ярко-голубых глазах не было подавно, а милая улыбка вовсе не играла на тонких губах. Похоже, профессор Трансфигурации вправду не доверял загадочному Тому Реддлу. Да, ненавидеть этот добрейший человек совершенно не мог. Слишком уж большое у него сердце. Максимум — холодно относится к недругу.
Взять, к примеру, того же Грин-де-Вальда. Идёт страшная война, люди гибнут только ради «светлого будущего», и Дамблдор считается единственным, кто мог бы прикончить самого сильного тёмного волшебника всех времён. Нет, но что же делает этот придурок? Он смахивает всё на крепкую дружбу, что продлилась всего несколько месяцев, да ещё на клятву на крови, которую можно (если хорошенько постараться) уничтожить. Этот идиот сам виноват! Было очень глупо её создавать, ведь «друзья» могли поссориться в любой момент. Так и случилось: ребята разругались из-за смерти сестры Альбуса Дамблдора — Арианы, если не врут источники.
«Даже я мог бы сам убить этого Грин-де-Вальда, а затем размазать оставшуюся от него кровавую кашу по стене. Подарю эту стенку Дамблдору. Будет стоять у него в кабинете с пёстрой наклейкой „здесь был Грин-де-Вальд”!» — Безумная мысль сама внезапно пришла в голову. От неё Тому хотелось громко расхохотаться, но в присутствии мудрого волшебника — ни в коем случае.
– Нет, спасибо, профессор. Я, кажется, уже вспомнил дорогу, так что могу с лёгкостью дойти до гостиной сам. Доброй вам ночи!
Последние три слова были буквально пропитаны ядом. Том скорее желал своему профессору не хорошей ночи, а скорейшей смерти. Что ж, Грин-де-Вальд — ладно, но от Дамблдора Реддл однажды избавится обязательно. Он в это верил.
—————————
*Ring Around The Rosey (хоровод вокруг роз) — готическая считалочка, придуманная детьми и имеющая отсылки к Великой Чуме Лондона семнадцатого века.