Между светом и тенью

Толпа магов, привыкших к строгим правилам и дисциплине, не выдержала.
Невозможность молчать, неспособность просто слушать высказывания обвиняемых - всё это вызвало недовольство. Взгляды начали скользить по комнатам, на лицах появлялись морщины разочарования и гнева.
- «Это невыносимо!» - раздался голос одного из магистратов. - «Как можно простить такие ошибки? Эти люди отправили невинного в Азкабан!»
- «Они должны быть наказаны по всей строгости закона!» - поддержал его другой, и вскоре недовольство распространилось, как пожар, от одного к другому.

Толпа всё больше возбуждалась, и шум в зале становился все громче. Кто-то начал выкрикивать обиды, другие пускались в обсуждения, а третьи - угрожал действиями, которые, казалось, могли привести к катастрофе. Думали, что ничего не будет сделано, что все это- просто пустое времяпрепровождение

Вдруг, из-за всего этого волнения, встал Дамблдор. Его фигура, как всегда, излучала спокойствие и уверенность, но в этот раз что-то в его присутствии наполнило зал не только светом, но и силой. Он поднял руку, призывая к тишине.

- «Друзья мои, - начал он, его голос звучал мягко, но в нем была неизменная сила. - Мы все здесь, чтобы вынести решение, но давайте помнить, что мы решаем не просто судьбы людей, а будущее нашего общества.» Он сделал паузу, оглядывая присутствующих. -«Нельзя забывать, что каждый из нас в той или иной степени ответственен за то, что произошло. И важно, чтобы наше решение не стало еще одной ошибкой, которая принесет боль и страдания тем, кто и так пострадал.»
Толпа замолкла, все стали внимательнее слушать. Дамблдор продолжал:

- «Сегодня мы не судим лишь о правоте и ошибках, мы должны думать о том, как мы можем исправить эту ошибку. Мы должны не просто наказать, но и сделать так, чтобы подобное не повторилось.
Пусть наше решение будет мудрым, пусть оно будет справедливым.»
В зале раздался глубокий вздох, и, казалось, напряжение немного спало, но только на мгновение. Дамблдор встал, его движения были неспешными, но полными уверенности.
- «Так что давайте проголосуем.
Пожалуйста, выскажите свою позицию, и пусть магия и разум поведут нас к справедливости.»

Голосование было кратким, но напряженным. Когда результаты были объявлены, и решения о наказании были оглашены, стало ясно, что наказания будут тяжелыми. Но несмотря на это, никто из присутствующих не мог не заметить, что этот момент сам по себе стал признанием - что истинная справедливость в этой ситуации была не только в наказании, но и в признании ошибок.
После того, как результаты голосования были оглашены, атмосфера в зале стала ещё более напряженной.

Невысокий, коренастый человек с густыми седыми волосами и резкими чертами лица, он сохранял неизменное выражение гордости, несмотря на тяжесть обвинений. Его яркий изумрудный мантиль выглядел слегка измятым, как будто отражал его внутреннюю борьбу. Он стоял с высоко поднятой головой, не позволяя себе ослабить стойкость.
- «Я приму ответственность»- сказал он, его голос звучал уверенно, с оттенком твёрдости. - «Все решения, что я принимал, были направлены на защиту нашего общества. Времена требовали быстрых действий, и я часто действовал без возможности тщательно оценить всё.» Он выдержал паузу, обведя зал взглядом своих холодных серых глаз. - «Да, я допустил ошибку. Но я действовал с честью, и если моя вера в безопасность общества требовала жертв, значит, так тому и быть».

Главный аврор Дамьен Грейвс шагнул вперёд, его широкоплечая фигура казалась напряженной, словно он нес груз, который невозможно сбросить. Его каштановые волосы, гладко зачесанные назад, придавали ему суровый вид, а зелёные глаза мерцали внутренним конфликтом. Он сжал кулаки, обнажив тонкую линию на лбу - единственный знак его терзаний.
- «Я допустил ошибку »- проговорил Грейвс, его голос звучал тихо, но твёрдо. - «Когда мы задерживали Сириуса Блэка, мне казалось, что всё очевидно. Ситуация требовала быстрых решений, и мы не могли сомневаться. Но я осознаю теперь, что должен был задать больше вопросов, даже в те моменты.» Его глаза избегали встречаться с чужими взглядами, словно он стыдился всего, что произошло.

Рядом стоял Винсент Крэйн - худой мужчина с нервно блестящими глазами и пепельно-серыми волосами, прядями свисающими на лоб. Его лицо было болезненно-бледным, руки слегка дрожали, а голос предательски срывался на каждой фразе.
- «Я думал, что все документы проверены правильно... что у нас были достаточные основания»- пробормотал он, нервно теребя манжету мантии. - «Я слишком доверился отчётам и не задал нужные вопросы. Мне казалось, что всё ясно».Его голос стал тише, а взгляд скользнул вниз - Крэйн, казалось, осознавал, что его имя навсегда будет связано с этим делом.

И в эту тишину, полную стыда и страха, раздался голос Маргарет Блэк. Она выступила вперёд, её лицо, обрамлённое чёрными, как уголь, локонами, выражало ярость, а в глазах горел огонь, который заставил собравшихся содрогнуться. Её голос звучал холодно, как лезвие, но в то же время пронзительно и обжигающе.

- «Ваши извинения... ваше раскаяние... они не стоят ни одного кната »- её слова словно пронзили зал, тишина становилась осязаемой. - «Ни ваши извинения, ни ваше наказание не вернут человеку годы, проведенные в Азкабане из-за вашей халатности.» Её голос усилился, превратившись в крик души. - «Вы говорите о сложных временах, о своём долге, но что это для того, кто потерял шанс на жизнь, потому что вы сочли доказательства убедительными, не удосужившись посмотреть глубже? Эти годы - его время, его жизнь! Годы, когда он мог бы создать семью, стать отцом... быть счастливым... просто жить! Ваши оправдания - пусты. Ваше наказание - ничто по сравнению с тем, что потерял он!»

Слова Маргарет, наполненные яростью и горем, эхом отозвались в сердцах собравшихся. Толпа смотрела на неё, словно очнувшись, и кивала, соглашаясь с каждым её словом. Зал, мгновение назад сочувствовавший и оправдывавший ошибки Фаджа, теперь был полон горечи и осуждения. Люди, маги, наконец, поняли, что в их мире не место слепой вере и бездумным решениям.

Тишина в зале стала почти осязаемой, как тяжёлое облако, нависшее над всеми присутствующими.

Гарри продолжал сидеть в зале суда, его взгляд затуманился, и он снова оказался в мире собственных мыслей. В его воображении Сириус не был потерян. Он был рядом, как всегда. Гарри представлял, как Сириус, с каждым днём становясь для него всё более настоящим отцом, наставляет его, защищает, даёт советы, учит летать и делать аврорские трюки. В этом мире не было бы одиночества, страха и пустоты, только поддержка и забота. Они могли бы быть семьёй, настоящей семьёй.Словно они с Сириусом вдвоём сидят за ужином, обсуждают прошедший день. Он смеётся, делая замечания о том, как Гарри мог бы быть более ловким в магическом бою. Сириус делится старинными историями о своих приключениях с Лили и Джеймсом. Всё это могло бы быть, если бы не эти ошибки, если бы не тот момент, когда его жизнь была отнята.

Гарри встал со своего места, его лицо было искажено не только болью, но и яростью. Он стиснул зубы, сжимая кулаки, а его глаза горели не просто огнём, а настоящей бурей.

- «Вы хотите знать, как я вырос?! »- голос Гарри дрожал, но был полон гнева. - «Я рос в чулане! В том доме, где меня держали в подвале, запертым, как животное! Вы не можете даже представить, что это значит! »- он ударил кулаком по столу, на мгновение затмевшись собственным гневом. -« Я голодал, месяцами не видел еды! Я носил обноски, которые не подходили мне по размеру! У меня не было детства! Я не знал, что такое родительская любовь! Я видел только тень своего прошлого... И всё это... всё это произошло из-за того, что вы отправили моего крестного в Азкабан! »- его грудь вздымалась от тяжести слов, а глаза наполнились слезами. -« Вы, Фадж, Грейвс, Крейн, вы сломали мою жизнь!»

Он замолк на мгновение, но внутреннее пламя только разгоралось.

- «Если бы не ваша ошибка... если бы вы, проклятые идиоты, не отправили Сириуса в Азкабан без разбирательства, без проверки фактов, может быть, я бы жил нормальной жизнью!» - его голос звучал пронзительно, как боль, сдерживаемая столько лет. -« Я бы был в другой семье, с людьми, которые любили бы меня, не заставляли бы носить старые рубашки и изнурять меня на всяких работах! Может быть, у меня был бы настоящий дом!»

Он почувствовал, как магия начинает переполнять его; энергия пульсировала в венах, словно он был готов взорваться.

Слушая его слова, люди в зале застыли. Некоторые сидели в полном шоке, другие потихоньку вытирали слёзы. Это было нечто большее, чем просто процесс - это было признание боли и страха, который был скрыт годами. Те, кто был рядом с Гарри, не могли скрыть своей боли и переживаний.

Сириус стоял, его лицо было искажено горем, как будто он переживал всё, что сказал Гарри, заново. Слезы, сдерживаемые столько лет, теперь начали капать по его щекам. Он не мог больше держать в себе всю боль за своего крестного сына, за то, что тот пережил в своей жизни. Он чувствовал, что Гарри был не просто мучеником, но и жертвой, оторванной от всего человеческого, что могло бы быть.

Дамблдор стоял в углу, его лицо было спокойным, но глаза выдали то, что скрывал старый маг - сожаление. Он вспомнил, как отправил Гарри в дом к Дурслям, зная, что это будет тяжело для мальчика, но, возможно, он надеялся, что так будет безопаснее. Слова Гарри, его гнев и боль заставили Дамблдора ощутить всю ошибочность того решения. Он закрыл глаза, думая о том, как мог бы всё исправить, если бы действовал иначе.

- «Может быть, я ошибся... »- прошептал он, глядя на Гарри, который, казалось, уже не мог выдержать свою ярость. Это было горькое признание, которое терзало его всю жизнь.

Он ведь знал, что отправил Гарри туда, где он был одинок и заброшен, но не думал, что его слова и ошибки приведут к такому разрушению.

Маргарет, стоявшая рядом с Гарри, почувствовала, как магия начинает нарастать, как ярость и боль захватывают его. Она быстро сделала шаг вперёд, её голос был громким и властным:

- «Гарри! Успокойся, это закончилось!» - её слова прозвучали, как приказ. Она не могла позволить ему разрушить себя. - «Процесс завершён, теперь это не твоя битва. Всё будет правильно».

Но было уже поздно. Гарри не мог остановить потоки энергии, что наполняли его. Его тело начало буквально сотрясать от магии, а вокруг него клубился воздух, словно вся сила его боли выходила наружу, нарушая гармонию зала.

Зал был потрясён. Кто-то стиснул руки до крови, пытаясь не заплакать, кто-то, скривив лицо от боли, отвернулся. Несколько аристократов, сидящих в дальнем ряду, прятали лица в ладонях, не выдержав напора того, что услышали. Люди, которые только недавно чувствовали себя такими уверенными, теперь сидели в полном шоке, неспособные осознать, как просто магия и слова могут разрушить всё, что они считали собой правдой.

Сириус с трудом подошёл к Гарри, его лицо было покрыто слезами. Он хотел подойти, хотел взять его на руки, но понимал, что сейчас не время. Он был парализован своей болью и беспомощностью. Гарри был его сыном, и теперь он видел, как этот ребёнок превращается в мужчину, который был уничтожен этим миром.

Гарри стоял, его тело дрожало, и магия вырывалась наружу с яростью, которой не было предела. Он чувствовал, как его силы иссякают. В тот момент, когда его тело не смогло больше выдержать, тёмные потоки магии взорвались вокруг него, и Гарри потерял сознание, упав на пол; его тело безвольно обрушилось в пустоту.