Глава 6.
Гермиона уже потеряла всякий счёт времени, сидя в своей кровати, прижав колени к груди, медленно раскачиваясь вперёд и назад в такт звуку ходящей секундной стрелке часов, стоящих на прикроватной тумбе.
Прошло, кажется, дня два, а может, и три с момента, когда она в последний раз видела Малфоя. В тот день он приказал ей казнить своих пленных. Грейнджер умоляла его не заставлять её делать этого, но ему было плевать. Поняв, что Гермиона так и не решится сделать то, что ей было приказано, в очередной раз поднимая выроненный из её руки на пол нож, он сжал её ладонь в своей, а в её руке зажал нож.
Гермиона стояла с закрытыми глазами, всё чувствуя, всё ощущая, слыша мольбы о помиловании. Она чувствовала, как прорезается кожа, как прорезаются мышцы, как клинок достаёт до сердца, прокалывает его насквозь. Малфой делал всё это её рукой, в очередной раз напоминая ей о произошедшем, о том, кто она, что сделала, и что будет с ней, заставляя её мысленно погружаться в день убийства Люциуса Малфоя. Всё это время он вёл себя по отношению к ней довольно терпимо, но это было лишь по той причине, что Слизеринец знал о том, что его месть будет жестокой. То, что он делал в прошлый раз, нельзя было назвать даже кошмаром. Гермиона до сих пор, кажется, ощущала на своём теле кровь, чувствовала её запах, хотя, едва вернувшись домой, она сожгла в камине пропитанное кровью платье.
После этого Грейнджер пол ночи стояла под обжигающей струей душа, пытаясь содрать с себя кожу. Она не могла описать всю мерзость, что мучила её, бурля где-то внутри. Скольких человек убили её рукой в прошлый раз? Семь? Десять? Гермиона провела ладонью по волосам.
Нет, их было ровно тринадцать. Двенадцать пленников были убиты вследствие воткнутого в сердце холодного клинка, а последнему перерезали горло. Она его перерезала. Её рукой было сделано это.
Чувствовал ли Малфой подобное? Был ли он сейчас дома? Он был в своей комнате? Может, он, в точности также как и она, сидел, думая о произошедшем несколько дней назад? Почему её это интересовало? Простой интерес. Ей хотелось, чтобы и он убивался по произошедшему. Почему страдать должна только она, ведь в тот день он также как и она, убил больше десятка человек? Сожалел ли он хотя бы об одной из смертей? А что если и он, в точности так же как и она, сейчас сидел хотя бы несколько часов, уткнувшись взглядом в стену, пытаясь найти оправдание себе?
Гермиона встала с кровати и медленно побрела в сторону комнаты Малфоя, поднимаясь со второго этажа на третий.
Грейнджер замерла посреди коридора, услышав громкие женские вскрикивания. Она остановилась у двери в комнату Тёмного Лорда, вслушиваясь в пронзительные женские стоны, больше походящие на мученические вопли. Могли ли они на самом деле быть страдальческими рыданиями, а не стонами?
Гриффиндорка медленно дёрнула за холодную ручку, совсем на чуть-чуть отворяя дверь. В щелочку двери она лишь мельком смогла разглядеть нагнутую над столом, обнажённую молодую блондинку с размазанной ярко красной помадой на губах и потекшей тушью. Малфой находился позади неё, его левая рука оттягивала волосы девушки у самых корней, а правая сжимала её горло. Голубые глаза блондинки были закатаны, губы искусаны до такого состояния, что опухли. Гермиона не всматривалась, но она даже за дверью чувствовала всю эту грубость. Ей стало не по себе от увиденного. То, что он делал, то, как он делал это выглядело не то что грубо, это выглядело жестоко.
Гермиона быстро прикрыла дверь и спешно побрела к первому этажу. Нет, Малфой не думал о совершённых убийствах, его мысли занимали абсолютно другие вещи. Гермиона вбежала в светлое помещение кухни. Она остановилась, осматриваясь, пройдя до середины комнаты.
Работа, кипевшая на кухне полным ходом, выбила девушку из реальности. Она задумчиво наблюдала за эльфами, быстро нарезающими фрукты, овощи и мясо. Что-то варилось, жарилось, мариновалось. Ароматы еды смешивались смешивались воедино, наполняя запахом всю комнату.
– Вы что-то желаете, мисс? – аккуратно прикоснувшись к замершей на пару минут посреди комнаты девушке, спросила эльфийка с причудливой шапочкой нежно-розового цвета на маленькой голове.
– Стакан воды, пожалуйста, – робко произнесла Грейнджер после того, как вопрос домовика ещё несколько раз повторился в её голове.
Гермиона уселась за дубовый стол, рассматривая воду, переливающийся по стенкам идеально начищенного стакана.
– Как тебя зовут? – тихо спросила Гермиона, когда эльфийка села напротив неё.
– Кикки, мисс. – быстро похлопала глазами эльфийка.
– Ты давно работаешь в этом доме? – почти прошептала Гриффиндорка, прикрыв глаза. Ей снова показалось, что она чувствовала запах человеческой крови. Ещё и это платье… снова белое, снова открытое, с огромным разрезом на ноге. Уж лучше было бы, если она носила строгую форму служанки, но не это. Она выглядела словно живая кукла.
– Много-много лет, – улыбнулась Кикки.
– Малфой… – девушка сглотнула, – он всегда такой жестокий?
– Хозяин? – эльфийка похлопала глазами, обдумывая слова, – я не могу судить о нашем хозяине.
– Прошу тебя, скажи как есть. – вдруг Гермиона задержала взгляд на домовике, вглядываясь в черты его лица.
– Да. – коротко ответила Кикки.
Гермиона задумалась, прикусив губу, прокручивая в руке стакан. Она ещё несколько минут сидела молча, не смотря в сторону Кикки. Всё было намного хуже, чем она могла себе предположить. Обычно домовики всегда пытались хорошо отзываться о хозяевах, искать оправдания их жестокому обращению с ними, да и в общем поведению, но эльфийка Малфоя твёрдо утверждала о его жестокости. Что-то внутри Гриффиндорки ныло, предвещая об опасности, о том, что нужно бежать отсюда или пытаться держаться подальше. А что если её схватят? Убьют однозначно.
– Может, вы желаете что-то особенное на обед? – вдруг громко спросила Кикки. Грейнджер быстро замотала головой, постукивая кончиками пальцев по столу. А если всё же попробовать сбежать? Тогда был бы хотя бы какой-нибудь шанс избежать медленной и мучительной смерти в этом особняке, избежать схождения с ума после пыток, что будут сродни той, которую несколько дней назад устроил для неё Малфой.
– Грейнджер, тебя вызывает Тёмный Лорд! – послышался громкий голос Софи, входящей на кухню, – Чего ты прохлаждаешься на кухне? А ты чего сидишь возле неё? Ты иди в комнату хозяина, а ты иди готовить!
Кикки побрела в глубь кухни, а Гермиона испуганно помотала головой.
– Я не пойду к нему! – голос задрожал. Она прикусила язык.
– С ума сошла? Решила, что можешь не подчиниться? – недовольно спросила служанка, нахмурив светлые брови.
– Умоляю тебя, придумай что-нибудь! Скажи, что я занята, заболела, умерла – что угодно!
Гермиона была готова умолять служанку. Последним, чего ей хотелось, было идти в комнату Малфоя, тем более после всего того, что она успела увидеть.
Софи отдёрнула руку, свысока осматривая Гермиону с ног до головы.
– Иди, я сказала! – приказала она, чуть дрогнув в самодовольной улыбке.
– Прошу тебя, помоги мне, я не хочу идти к нему!
– Почему? – наигранное безразличие.
– Я боюсь, – тихо призналась Гермиона.
– Ты боишься? Не ты ли угрожала мне, пыталась заставить меня работать за тебя, пыталась меня убить? – наклонилась к Гриффиндорке Софи.
– Я бы не стала убивать тебя… – попыталась оправдаться Гермиона.
– Я не буду подставляться из-за тебя, быстро делай то, что приказано, пока тебя не поволокли силой!
– Тогда принеси мне воды! – Грейнджер уткнулась взглядом в фигуру служанки.
– Нет! – возмутилась Софи, – с чего бы?
– С того, что ты служанка, мне Малфой сказал, что я имею право распоряжаться тобой как мне вздумается.
Грейнджер блефовала. Он не говорил ей этого. Он упоминал, что девушки будут ей прислуживать, но конкретно о Софи не было ни слова.
– У тебя уже есть вода. – недовольно вздохнула служанка, кивнув в сторону стакана, который девушка трясущимися от страха пальцами сжимала в своих руках.
– Принеси другую! Живо! – грубо произнесла Грейнджер, уловив нотки сомнений в голосе девушки.
Едва Софи отошла от стола за водой, Гермиона стащила со стола кухонный нож и выбежала из кухни.
У самой двери в комнату Малфоя, Грейнджер развязала с волос белую ленточку и привязала её к бедру. Она просунула кухонный нож между повязкой и бедром до того, как, постучавшись, медленно пройти во внутрь комнаты.
Дверь в ванную была приоткрыта, девушка остановилась, едва переступив во внутрь. Драко сидел в огромной ванной в белой пене, раскинув руки по бортикам. Он располагался спиной к Гермионе, даже не оборачиваясь в её сторону.
– Подай мне вино, – приказал он, услышав её присутствие.
Гермиона, опустив глаза в пол, сначала дошла до столика, а после поднесла вино к Малфою, всеми силами не поднимая глаз на него. Едва получив бутылку, Малфой сделал несколько больших глотков из горла.
– Как тебе наша прошлая прогулка за пределами поместья? – с усмешкой произнёс он, вспоминая что-то сидя с прикрытыми глазами.
– Я… – она быстро проморгалась. Ей было страшно. А если он решит утопить её? Когда уже он решится убить её? Почему так медлит? – Я не смею жаловаться, – совсем тихо произнесла она, перебирая пальцы рук.
– Кажется, ты что-то говорила мне о восхищении мной? – шире улыбнулся он, и дыхание Гермионы замерло. Она подняла на него взгляд. Как он мог быть настолько спокойным? Как он мог быть настолько самовлюблённым? Что она должна ему ответить? Какой ответ будет верным? Что нужно сказать, чтобы он не убил её?
– Я не отказываюсь от своих слов. – спокойно произнесла она, слыша его смех.
– А теперь помассируй мне плечи, – спокойно приказал он, расслабленно откинув голову назад.
– Я не умею… – тихо ответила Гермиона.
– Научишься, – тон спокойный, непринуждённый.
Девушка встала за спину Тёмного Лорда. Ладонь Гермионы медленно скользнула по правому бедру, по тому месту, на котором был вырез, аккуратно задирая ткань длинного белого платья.
– Грейнджер… – Гермионе показалось, что Малфой закатил глаза. Девушка быстро убрала руку от бедра и поправила волосы.
– Я просто не знаю, как подойти. – дрожащим голосом попыталась оправдаться она.
– Иди сюда, – приказал он.
– Зачем? – по телу пробежал холодок.
– Я сказал, иди сюда. – прозвучало намного грубее нежели его прошлые слова, а значит, она обязана подчиниться.
Девушка послушно подошла к Тёмному Правителю. Он отложил бутылку на пол и начал сверлить взглядом перепуганную девушку, старающуюся не смотреть на него. Взгляд Гермионы бегал из стороны в сторону.
Внезапно Малфой схватил её за руку и дёрнул на себя. Гермиона успела вскрикнуть до того, как свалилась в ванную, прямо на колени Малфоя. Её платье сделалось мокрым, стало прилипать к телу, но Малфой сейчас не принимался рассматривать её полностью. Его серые глаза были полностью прикованы к её карим.
Гермиона дёрнулась в попытке вырваться из хватки Драко, что, вероятно, его лишь позабавило. Одна рука аристократа медленно скользнула по колену Гермионы, а вторая прижала девушку ближе к себе.
– Нет-нет-нет-нет! Малфой! – Гриффиндорка попыталась оторваться от Слизеринца, отодвинуть его или хотя бы отодвинуться сама, но это было тщетно. Аристократ делал это медленно, наслаждаясь страхом и ужасом в её глазах, паникой в голосе и движениях. Девушка вновь чувствовала вяжущий ледяной холод смерти в носу.
– Прошу тебя, отпусти меня, Малфой! Драко! – внезапно вскрикнула она.
Даже не смотря на ногу девушки, всё также не отрывая взгляда от её глаз, Слизеринец вытащил из повязки с её бедра нож.
Гермиона замерла. Сердцебиение отдавалось где-то в голове, заставляя зрение мутнеть от страха.
– Ты не убьёшь меня этим, Грейнджер. – Малфой усмехнулся и отбросил холодный метал на плитку куда-то вдаль ванной комнаты. Сейчас взгляд аристократа пробежался по фигуре девушке, по ногам, просвечивающим сквозь тонкую мокрую белую ткань платья.
– Ты назвала меня по имени? – его бровь изогнулась, а рука скользнула по её животу.
– Прошу тебя, не надо. – тихо взмолилась она. – Я грязнокровка, мы с Роном встречались. – аргументы один за другим лезли в её голову, но язык еле поворачивался.
– Вот именно, Грейнджер, встречались. Прошедшая форма играет здесь ключевую роль. – усмехнулся, хотя это было похоже больше на откровенную угрозу, лишь прикрытую мучительной маской усмешки.
– Не трогай меня, Малфой, – умоляла она, – у тебя есть целая куча других девушек, которые не против всего этого.
– А если я хочу трахнуть тебя? Любое моё желание - закон, Грейнджер.
– Пожалуйста, – прошептала она.
– Почему нет?
– Мы с Роном…
– Забудь, Грейнджер, нет никакого Рона и не будет. – он едва заметно закатил глаза.
Быстро вытащив бутылку с красным вином, Малфой вылил содержимое на верхнюю часть платья девушки. Размокая, белая ткань становилась прозрачной, начиная просвечивать. Гермиона быстро прикрыла грудь рукой. Малфой приблизил лицо к ней и кончиком языка провёл по коже на её ключицах, ощущая на языке вкус дорогого вина. Гермиона сидела с круглыми от удивления и страха глазами, всё ещё судорожно пытаясь прикрыть руками как можно больше участков своего тела.
– Смени одежду, пока я не захотел тебя перед собой видеть голой. – усмехнулся он, отпуская девушку и с улыбкой наблюдая за тем, как она, быстро, судорожными движениями встаёт с места и, запинаясь, бежит к двери, боясь оглянуться.