Глава 15
– Эй! Миона! Подарки! С трудом открыв один глаз, Гермиона Грейнджер тихо зарычала при виде рыжеволосой Уизли в своей спальне. Замкнув веки снова, она зарылась головой в подушку еще глубже. Джинни без стеснения запрыгнула на край ее кровати. – Просыпайся, Миона! Сегодня Рождество! Мама прислала тебе очередной свитер, голубой, – добавила она, развернув упаковку шоколадной лягушки и запихнув ее в рот. Гермиона спрятала голову под подушку. – У меня такой же, но другого оттенка. Более светлый. А у тебя ярко синий. Гермиона подняла голову ровно на столько, чтобы увидеть сквозь наполовину закрытые глаза свою шумную подругу. – Откуда ты знаешь, что он синий? – Потому что мама выбирала в магазине пряжу при мне, и я видела, как она решала, кому достанется какой цвет. У нас у всех разные. Бедняжке Рону снова достался мерзкий оранжево-коричневый. Цвет обожжённого кирпича, или что-то в этом роде. У Гарри зеленый с золотым. У Чарли сливовый или розовато-лиловый... Мама разочарована по поводу его работы в Ордене, но я не знаю, чем именно, и они не могут никому рассказать о том, что замышляют. Поэтому она поквиталась с ним, заставить надеть его сиреневый цвет. – Джинни, твой брат Чарли будет выглядеть отлично даже в балетной пачке. Не думаю, что сиреневый цвет способен ослабить его Уизлевское очарование, – сделав лаконичное замечание, Гермиона снова уронила подушку на голову. Джинни качала ногами из стороны в сторону. – Странно, что ты говоришь о «Уизлевском очаровании» после того, как кинула моего брата. Гермиона не знала, что Джинни была в курсе их расставания. Она не двигалась какое-то время, затем осторожно спросила из-под подушки: – А ты против? Что мы расстались? – Неа. Рон мне все объяснил. Он не был веселым, конечно, но и не слишком шокированным. Думаю, ты права, – заявила Джинни с убежденностью любого Уизли, который добрался до правды. Гермиона разглядывала Джинни из-под края подушки и видела в ней ее братца, причем так много, что это было слишком для раннего утра. Поэтому она снова прикрыла лицо подушкой. А Джинни тем временем невозмутимо продолжала. – Думаю, на данный момент парень будет сильно отвлекать тебя. Особенно тот, кто должен бороться рядом с тобой... и возможно пострадать. Тем более, если ты отвлечешься... Ты что, заснула? Джинни задала вопрос, подняв подушку, и Гермионе пришлось сощуриться от яркого утреннего света. – Нет, но пытаюсь. Можешь положить подушку обратно? – Разве ты не хочешь подняться и распаковать подарки? У Гермионы не было никакого желания шевелиться. Прошлой ночью они с Северусом работали над созданием Aqua Vigo, что означало, что они действительно хорошо потрудились, ведь только сильно страстное совокупление между колдуном и ведьмой могло сотворить подобное зелье. И оно должно быть произведено, как говорят магглы, «органическим путем», без вмешательства какого-либо афродизиака. Вечно стремясь перевыполнить план, Гермиона поставила перед ними задачу создать не только Aqua Vigo, но и Vigo Animorpha, как они временно назвали медное зелье. Планировалось, что это произойдет во вторую сессию их совместной работы, но второе зелье у них так и не получилось. Наверное, сказалась усталость, оставшаяся после предыдущей встречи. «Vigo» - так они назвали «бодрящий афродизиак», ведь для того чтобы сделать его, требуется огромного количества энергии. И нельзя сказать, что они не старались. Даже с заживляющей мазью от царапин, оставленных ногтями на их телах после последней попытки, Геримоне все равно пришлось спать с расставленными ногами. Только в этой позиции ее интимные мышцы не болели. – Гермиона? – слегка толкнула ее локтем Джинни. – Миона, – теперь она смотрела на нее весьма нетерпеливо. – Проснись! Завтрак через двадцать минут. Открывай подарки, хочу увидеть, что ты получила в этом году! На свете не было ничего более надоедливого, чем представитель семейства Уизли, которому срочно приспичило что-то сделать. К сожалению, Гермиона знала Джинни достаточно хорошо, поэтому перевернулась, чтобы встать, но простынь тут же соскочила с нее. Глаза Джинни расширились от удивления, когда она увидела состояние одежды Гермионы, а точнее ее отсутствие. – Мерлин, Миона, с каких это пор ты спишь голой? Гермиона не могла дать правдивого ответа. Все началось, когда Северус пригласил ее в свою постель. До этой ночи она всегда спала в пижаме, или ночнушке, в чем-то, что прикроет ее тело. Но в ту ночь она открыла для себя чувственное наслаждение сна голышом... а также прикосновения к коже своего любовника, связанного с ней Веритаморией, буквально делясь мыслями и снами. Поэтому она никак не могла поделиться настолько личным опытом, но и отрицать уже было поздно. Спрятав зевок за ладонью, она пожала плечами. – Я попробовала однажды, и мне показалась это забавно. Так что я пару раз еще так поспала. Ведь на каникулах в спальни больше никого нет, – заметила она. – Я же не мешаю Парвати, или Лаванде, или другим девочкам. Кого я могу шокировать? Живоглота? Он же кот. Ему все равно голая я или одета в семнадцать мантий. – Ты права. Так ты собираешься открывать подарки? Гермиона закатила глаза и вздохнула. – Если это ускорит твой уход, то да. Передай мне вот тот халат. Холодно сидеть вот так голышом. – Ага, я типа не заметила твои буфера, – поддразнила Джинни подругу. Гермиона посмотрела вниз на груди и залилась румянцем. От холода ее соски стали твердыми, поэтому она быстро скрестила перед собой руки. Юная Уизли наклонилась и взяла красное одеяние, лежавшее в основании кровати. Когда она снова повернулась к Гермионе, чтобы отдать пушистый халат, она обеспокоенно нахмурилась. – Эй, откуда у тебя синяки? – ...Какие синяки? – удивилась Гермиона. – Вон те, на груди. Они выглядят так, будто кто-то взял тебя за грудь и давил в нее как в маггловский клаксон. У папы есть такой, говорит, что снял его с очень старой машины. Он любит будить им всех на выходных, – добавила Джинни. – Так откуда они у тебя? – Не знаю... Это Живоглот, наверное, – соврала она без угрызения совести, натягивая на плечи халат. – Ему нравится карабкаться по мне, когда я лежу, а он нелегонький! Его нескольких килограммов вполне достаточно, чтобы оставить следы. Что было чистой правдой, хотя синяки, о которых говорила Джинни, появились не от кота, а от ее любовника. Заживляющее зелье вылечило укусы и царапины после их псевдо-анималистического секса, но некоторые синяки будто специально основательно засели на ее теле, даже зелье не действовало на них. Такое бывает, когда зелье выдыхается и теряет силу. Надо сказать Северусу, что та партия начинает терять свои свойства... Ее взгляд упал на упаковки с подарками, сложенные на полу возле ее сундука. А точнее на одну коробку, без особых украшений, тонкую длинную и широкую. С одной стороны был прикреплен бантик. На этом все украшения заканчивались. Коробка глупо контрастировала с яркими подарками ее друзей и родственников, доставленными совами и сложенными вовремя, без сомнения, эльфами. – Земля вызывает Миону, – помахав рукой перед ее лицом, Джинни снова подзадорила Гермиону, пока та думала, как бы вынести такой огромный предмет из комнаты. – У тебя меньше пятнадцати минут, чтобы встать и собраться к завтраку. А тебе еще подарки открывать! – Этого не достаточно, чтобы успеть открыть хоть один подарок, – отрезала Гермиона, отодвигая полог и соскальзывая с кровати. – Тебе пора, Джин. Мне надо одеться, а раз уж ты уже проснулась, пора заняться обязанностями старосты в общей гостиной. – Ладно, – вздохнула младшая Уизли слегка драматичным голосом. – Я уйду... но только если ты пообещаешь мне взглянуть на свои подарки. – Марш отсюда, – улыбаясь, проводила Гермиона подругу из спальни. Ее вежливость испарилась, когда рыжеволосая девушка ушла. Она не могла допустить, чтобы Джинни знала, что она сделала. Быстро одевшись, она спустилась в гостиную, где, исполнив свой долг в качестве старосты, подогнала других студентов спуститься в Большой Зал на завтрак. Студентов в замке осталось мало, поэтому Дамблдор снова приказал накрыть один стол для всех на время всех каникул, и сегодня утром они сидели за столом Равенкло. Все разбились небольшими кучками: Слизеринцы уселись в торце стола со стороны входа, посередине смешались Равенкло и учителя, а Гриффиндор и Хаффлпаф оказались в конце зала со стороны покинутого учительского стола. Они все едва ли умещались за одним столом, а кое-где начинали толкаться локтями, но, в общем, было гораздо веселее, чем разбрасывать горстку студентов по всем столам. Гермиона увидела, как ее одноклассники оккупировали дальний край стола, и ей пришлось обходить весь стол, чтобы найти место для себя в другом конце зала. Совершенно случайно, по воле судьбы (или просто от чувства неприязни своих сверстников) единственное свободное место было рядом с профессором Снейпом. С другой стороны пустого места сидела четверокурсница Тиа, которая из всех сил пыталась отодвинуться от Снейпа к Джинни. Та же в свою очередь добродушно подшучивала над цветом рождественского свитера Рона. Проскользнув на скамейку без тени беспокойства, она мысленно поблагодарила судьбу, что на каникулах она могла носить синие джинсы и свитер с длинными рукавами (красный, прошлогодний подарок Уизли). Хорошо, что на них с Северусом было много одежды, защищая их от прикосновения плоти. Плохо, что ей жутко хотелось прикоснуться к нему. На мгновение, она подумала, что можно скинуть кеды и поиграть с ним голой стопой... но она надела колготки, которые невозможно было снять, не стянув с себя джинсы. В конце концов, слегка прикоснувшись к нему локтем, она кивнула в сторону стола. Когда Северус спокойно на нее посмотрел, она спросила: – Будьте любезны, профессор, передайте, пожалуйста, соль. Он потянулся за деревянным цилиндром, стоящим возле праздничного блюда с зеленью в форме елочных веток с красными бантиками. Они сидели слишком плотно друг к другу, но Северусу удалось перехватить перечницу левой рукой, чтобы передать ее Гермионе, которая сидела слева от него. Если бы он так сделал, то наверняка задел бы локтем и без того покрытую синяками грудь Гермионы. Поэтому гриффиндорке пришлось протянуть левую руку, что и помогло ее намерениям. Сдавив его пальцы своими, она взяла специи из его руки и быстро добавила: {Счастливого Рождества, Северус!} [Ты уже меня поздравила прошлой ночью,] – напомнил он ей. Закончили они тогда очень поздно. Каминные часы пробили 3 часа ночи, когда она оделась и взяла в руки большую горсть кружаной муки в его гостиной. Связь разъединилась, когда она выхватила мельницу с приправой. Краем глаза он наблюдал, как Гермиона слегка посыпает перцем яичницу, затем забрал мельницу, чтобы поставить ее обратно возле блюда с зеленью. [Счастливого Рождества и тебе. Снова.] Их руки снова разъединились, но в этот раз прикосновение было более чувственным. После этого она изо всех сил пыталась игнорировать его, хотя какая-то часть ее мозга (процентов 25-30) была отвлечена, отмечая тепло его тела, то, как двигаются его мускулы, пока он завтракает, пьет противно пахнущий кофе и то, как отвечает на вопросы коллег парой односложных слов или неразборчивого рычания. Все остальное внимание она посвятила друзьям, что обозначало говорить с Гарри и Роном поверх пару голов мелких гриффиндорцев. Она хотела рассказать Северусу о том, что сделала, но не была уверена, как правильно это провернуть. Сама идея родилась во время одной из бесед, а возможность ее осуществления возникла сама собой во время последнего похода в Хогсмид, когда Гермиона сопровождала остальных учеников вместе с преподавателями. Зайдя в «Три метлы» за сливочным пивом, она заметила объявление, прикрепленное к стене, которое гласило: «Джерри Джессо, портретист, магический фотограф. Закажите портрет или праздничное семейное фото! Портрет с натуры – только по предварительной записи. Вы можете так же заказать портрет, написанный с фотографии, или снятый Джерри Джессо. (Стучать в комнату №4, «Три метлы», Хогсмид)» Гермиону осенило. Раз деньги на Рождество, присланные родителями, были уже у нее в кармане, она попросила профессора Мистраль сопроводить ее на верхний этаж «Трех метел». Мастер иллюзий была заинтригована идеей превращения фото в картину и с удовольствием согласилась помочь Гермионе. Джерри Джессо, седовласый магический художник лет шестидесяти, тут же принялся флиртовать с профессором Мистраль, явно к удовольствию более старшей его женщины. Он обрадовался посетителям и с готовностью вызвался выполнить любое желание. В конце концов, еще добрые полчаса он кудахтал над гостьями, поправляя свой наряд измазанными в краске пальцами. Эта пожилая парочка была так занята собой, что настойчивые призывы Гермионы касательно заказа оставались незамеченными. А она всего лишь хотела, чтобы одно фото превратили в картину, а второе распечатали в нескольких экземплярах для друзей и семьи. Профессора Мистраль очень удивило специфические условия первой фотографии, но Гермиона настояла, чтобы все было выполнено так, как она желает. И не желая отпугнуть клиента, Джессо согласился и пообещал, что заказ будет доставлен к Рождеству. Сверток с магическими фотографиями, на которых она улыбалась и приветливо махала рукой стоя на фоне окна, за которым виднелся припорошенный снегом Хогсмид, пришел пару дней назад. Гермиона вложила по фотографии в каждый подарок для друзей, который доставят эльфы, и в подарок родителям, отправленный по совиной почте. Но был еще один сверток, в котором находилась картина, нарисованная с фотографии. Он ждал Гермиону наверху в спальне, пока она не придумает как передать подарок адресату и при этом не стать достоянием всей школы. По крайней мере, так гриффиндорка собиралась сделать раньше. Сейчас же, сидя плечом к плечу к Северусу, в животе у Гермионы разыгралась настоящая война бабочек и мотыльков. Скорее всего, это было похоже на гонки тех маленьких летающих ключиков, с которыми она с Гарри и Роном столкнулись на первом курсе, защищая философский камень. Она сияла надеждой, но трепетала от страха. Именно надеждой она руководствовалась, когда выбирала подарок, но страх говорил ей, что он может отказаться принять его по нескольким причинам. Во-первых, он не посмеет взять что-то, напоминающее ее, в случае, если Пожирателям удастся попасть в его покои в поисках чего-то компрометирующего. Во-вторых, ему могут вообще не нравятся портреты, какими красивыми они не были. В-третьих, он возможно не захочет иметь ни малейшего напоминания о ней или их связи после схватки с Волдемортом и разрыва связи Veritamoria. А возможно он считает, что они не в таких отношениях, чтобы дарить друг другу подарки, не оскорбляя и не позволяя себе лишнего. А вдруг он так и подумает, что она многое себе позволяет? Внезапно завтрак показался Гермионе не таким уж и аппетитным. Положив вилку на стол, она опустила руки на колени, чувствуя себя глупо из-за того, что сделала. «Возможно, не следует дарить ему портрет. Лучше спрячу его в кладовку на время. Подожду до... ох, на день Святого Валентина его точно дарить нельзя, получится откровенная романтика. На день рождения? Ага, если бы я еще была в курсе, когда у него день рождения. Конец семестра? Смерть змеелицего урода? Нет, – отчаянно подумала Гермиона, – для этого случая я выберу другую картину и разденусь догола. Это будет гораздо более радостное событие для моего подарка, что ждет наверху. Если бы только быть уверенной, что я сделала правильный выбор.» Внезапно чья-то ладонь легла на ее бедро справа. Теплая, покрытая мозолями от ежедневного использования пестика, ножа и других всевозможных инструментов в течение многих лет. Она скользнула по ее бедру, обтянутому в джинсовую ткань, в поисках ее сложенных рук. Его внутренний голос не соответствовал сухому и язвительному тону, с которым он отвечал на комментарий мадам Хуч о шансах Слизерина в следующем матче против Гриффиндора. Как и его пальцы, внутренний голос был теплым и нежно окутывал ее. [Ты в порядке? Кажется, ты не хочешь завтракать?] {Я... купила кое-что для тебя на Рождество. Но не уверена, если это правильно – дарить тебе подарок, и понравится ли он тебе. Я не собираюсь дарить его при всех,} – быстро добавила она. – {Я подумала, что он тебе понравится... Но теперь я в этом не уверена.} Ни на капельку его выражение лица не изменилось. Ни одна черная и влажная волосинка от только что вымытой, но все еще с налетом жирности шевелюры не пошевелилась. Но Гермиона почувствовала, какое сильное удивление поразило его. [Подарок – мне? Я даже не догадывался, что ты всерьез об этом будешь думать.] Его внутренний голос и мысли явно говорили о том, что он удивлен и тронут, хоть и немного обеспокоен. Гермиона переборола желание пожать плечами. {Я увидела его, задумалась и практически через мгновение решила, что должна сделать это. Но я понимаю, что это известный риск для тебя иметь что-то личное от меня. И наверное ты подумаешь что я до глупости сентиментальная, решив сделать тебе подарок к Рождеству, но... В любом случае, он довольно большой. И я не уверена как его вытащить из спальни, куда он был доставлен.} Эти теплые, длинные и сильные пальцы слегка сжали ее. [Гермиона... Для молодой девушки вполне нормально относиться к своему первому любовнику с некой сентиментальностью. И мне это действительно льстит. Но ты все же права по поводу осмотрительности. К тому же меня беспокоит твоя мысль в подсознании о том, что твой «подарок» шириной с рабочий стол в моей лаборатории. – Нет, не отвечай, – поспешно добавил он, тем самым успокоив ее нервы. – Почему бы тебе не трансфигурировать его во что-то маленькое и принести на нашу следующую встречу? И тогда мы решим, как его хранить – в измененном виде или в настоящем. А может, ты заберешь его и сохранишь для меня. Минерва все время хвалит тебя, говорит, что ты лучшая ученица на курсе продвинутой Трансфигурации.] Напряжение спало. {Ты прав. Что-то я так растерялась, что перестала соображать, – посмеялась над собой Гермиона. – Я превращу его и принесу в менее громоздком свертке. – Она выдохнула с облегчением, физически и мысленно. – Но когда? Мы забыли назначить дату следующей встречи. Может в субботу?} [Завтра вечером. Не нужно затягивать. На выходных ты будешь занята друзьями и празднованием в гостиной Гриффиндора, а я буду следить за своими студентами.] {...Договорились. Похоже, мой аппетит возвращается,} – добавила она на мгновение, сжимая его пальцы своими с благодарностью. [Хорошо. Не хочу, чтобы ты зачахла из-за меня.] Их пальцы разомкнулись. Гермиона подняла вилку и продолжила наслаждаться завтраком. Северус быстро перевел взгляд на женщину, одетую в радужные цвета рядом с собой, которая во время их разговора с рукопожатиями под столом, смотрела куда угодно, только не на них. Когда он, наконец, отвел от нее взгляд – немного позже, чем он планировал – он встретился с водянисто-голубоватым взглядом директора. Сидя напротив Снейпа, Дамблдор посмотрел на него с видом, что он в курсе всего происходящего. Северус ответил ему спокойным, почти не высокомерным взглядом. В конце концов, директор сам одобрил их сотрудничество, хотя благодаря мальчишке Поттеру секретность их вовлеченности не так защищена, как могла бы быть. Альбус не попытался как-то отреагировать на его взгляд. Он едва ли посмотрел на него еще пару секунд, затем моргнул и отвернулся. Северус поднес к губам чашку с кофе, сделал одни глоток и поставил ее обратно. Как только темно-коричневое варево остывает, то теряет почти всю свою привлекательность. «Что же она мне купила? – думал он. – Самое главное... что я могу ей купить до завтрашнего вечера?» Можно было быстро смотаться в Хогсмид, хотя наверняка подарки, оставшиеся после праздничной суматохи, оставляли желать лучшего. Северус было неудобно за то, что он не догадался купить для нее хотя бы что-то. Не потому что она заставляла его отвечать ей взаимностью. В ее мыслях подсознания он увидел, что никаких ожиданий обмена подарками у Гермионы не было. Она просто выбрала то, что должно ему понравиться. Но неуверенность и сомнение, очевидно, осели где-то между моментом выбора подарка и днем его дарения. Наверняка Гермиона была бы приятно удивлена, если бы у него было что-нибудь для нее. Любая безделушка. Она бы попыталась полюбить эту вещицу, даже если бы она не была в ее вкусе, просто потому что она такой человек. Но благодаря Веритамории он бы точно узнал, если бы подарок оказался не идеальным. Ему придется хорошо поломать голову, чтобы успешно выбрать то, что принесло бы ей настоящее удовольствие. Наслаждение, которое она разделит с ним одним касанием. Северус не хотел промахнуться. Он даже не спрашивал себя, почему для него это так важно. Он просто выберет чертов идеальный подарок до завтрашнего вечера. Остался лишь один вопрос, что?
Гермиона:
Северус: