10
У Луны и Рона замечательная дочка: огромные глаза мамы и едва заметные рыжие волосы отца заставляют умиляться всех, кто ее видит, и делают родителей такими гордыми, словно Рон выиграл Кубок Мира по квиддичу, а Полумна переловила всех на свете мозгошмыгов. По случаю рождения Рози все семейство собирается в Норе и поздравляет друг друга даже больше, чем в Рождество и в Новый год. Бушующая за окнами метель не в силах перекричать рой голосов, наполняющих Нору. Гермиона любит людей, которые сейчас рядом с ней: миссис Уизли, как всегда хлопочущую на кухне; Джинни, не отпускающую от себя Джеймса; Гарри, что-то обсуждающего с Чарли; Флер, помогающую накрывать на стол и то и дело заливисто хохочущую, наблюдая за маленькой Виктуар на руках у деда. Гермиона так же любит и тех, кто далеко от нее: родителей, чья память вернулась, а родительские чувства к ней — нет; Невилла, неустанно изучающего гербологию; профессора Макгоногалл, в чьих справедливых руках находится теперь Хогвартс. Гермиона любит и Драко, с появлением которого она перестала быть одна. Анджелина Джонсон врывается как бланджер на квиддичное поле. Она собственнически держит Джорджа за руку и уверенно себя чувствует, когда Джордж, обращаясь ко всем присутствующим, говорит: — Познакомьтесь, это моя невеста. Гермиона не произносит ни слова, когда он галантно отодвигает «своей невесте» стул и помогает ей сесть. Все в восторге: Джорджу и правда пора жениться, а бывшая подруга — восхитительный вариант. «Охуительный, мать его, вариант» — думает Гермиона, сжимая бокал со сливочным пивом так сильно, что еще немного — и он лопнет. Даже у миссис Уизли нет недоверия, которым она обычно встречает всех будущих невесток, и Гермионе становится так мерзко, что начинает тошнить. Если человек хочет — он делает. И Гермиона это знает. Все могло бы получиться, если бы он захотел. Но он сжимает руку Анджелине и светится, как медный чайник. И если он сейчас подойдет к Гермионе со своим: «Спасибо, что вытащила, когда все сдались» — ее точно вырвет. Гермиона морщится, отводит взгляд и просто пытается не думать. У них не было ни треугольников, ни квадратов. Каждый сделал свой выбор: они были какое-то время вместе, когда это несло в себе смысл. Смысл закончился, как заканчивается все остальное: лучшее и худшее, простое и сложное. Все остается в прошлом, когда каждый делает выбор, которого, впрочем, тоже особенно нет. Гермиона размеренно дышит, считая до десяти. Кажется, это помогает успокоиться. Но не помогает, и Гермиона смотрит на часы. Особые часы семьи Уизли не дают понятия о времени, зато все стрелки указывают на слово «Дом». Все, кроме одной: Фред Уизли навсегда потерян. И помогать жить дальше Джорджу будет Анджелина, а Гермиона теперь — лишняя. * * * — Он придет? — спрашивает внезапно оказавшийся напротив Гарри. Гермиона и сама сомневается. Все же требовать слишком много она не хочет. — Не знаю, — Гермиона пожимает плечами. И это самый честный ответ на заданный вопрос. Черная шевелюра снова теряется в толпе, а Гермиона — среди своих мыслей. Все идет неплохо, если на них не смотреть. Вовсе не больно. Или почти не больно. Гермиона еще раз считает до десяти, в этот раз становится немного легче. Она возьмет себя в руки — она точно знает. Все становится таким простым и таким правильным. Никто никому ничего не должен. Это тоже правильно. Но особенно правильно, когда входная дверь распахивается, и на пороге стоит он — Драко Малфой собственной персоной, с идеально уложенными волосами, в великолепно отглаженной мантии, в начищенных сверкающих ботинках и, замечая среди рыже-бело-черных макушек кудрявые волосы Гермионы, тоже начинает сверкать. И в этот момент Гермиона, наконец-то, отвечает на все вопросы. Вот в чем разница.