Глава IX
Малфой стоял на расстоянии вытянутой руки от неё. Так близко, что она не могла дышать. Так близко, что она чувствовала его запах. Так далеко, что она могла достать палочку. Так далеко, что она могла уйти.
Так почему ты не уходишь, Грейнджер?
Она покачала головой, облизала пересохшие губы и ответила:
— Ты ошибаешься. Я не хочу.
— Я могу подождать.
Он сделал шаг вперёд, наклонился к её уху, почти касаясь губами кожи, от чего по её телу побежали мурашки, и прошептал:
— И я дождусь того момента, когда ты захочешь, Грейнджер.
«Этого никогда не будет, Малфой. Ты можешь меня принуждать, но я не выполню ни одного твоего желания по своей воле.»
Она молчала.
«Этого никогда не будет, Малфой. Я ненавижу тебя и всё, что с тобой связано.»
Но она молчала.
И когда Малфой тихо рассмеялся в её ухо, Гермиона ускользнула из клетки его близости.
— Патрулирование. А потом я пойду в свою спальню и лягу спать. Одна.
— Как скажешь, Грейнджер.
Они опять разошлись по разным сторонам, как и раньше. Но мурашки никуда не делись. И она всё равно задыхалась.
***
— Так какой у тебя план? — спросил Блейз, когда раздевалка опустела.
— Я не хочу впутывать тебя в это.
— Но это уже произошло.
— Ты всё ещё не веришь, что я действительно способен убить? —усмехнулся Драко.
— А почему ты так уверен, что способен?
— Потому что пути назад уже нет. Никто не придёт к Тёмному лорду и не скажет, что не может убивать. Потому что после этих слов он умрёт на том же самом месте.
— И каков же план? Яд? Кинжал в спину?
— А что ты скажешь, если я встречусь с Дамблдором в схватке лицом к лицу?
Блейз недоверчиво покачал головой.
— Скажу, что ты самоубийца.
— Старик меня не убьёт. Он всегда так избегал этого… Он оставил в живых Грин-де-Вальда. А я ведь куда меньшее зло. И всё ещё ученик.
— Но и ты не сможешь его убить.
— Смогу. Если хорошо подготовлюсь.
— Почему бы не сделать это более… безопасным способом?
— Ты имеешь в виду, более трусливым? — фыркнул Драко. — Это было бы в моём стиле, верно? Не отпирайся, Блейз. Все знают, что я трус. Что я был трусом.
— Кому ты пытаешься что-то доказать? Волан-де-морту? Отцу?
— Ты ещё не понял? Себе.
***
Прошла неделя. Ровно неделя с их последнего разговора.
Гермиона каждую ночь доставала карту мародеров. И каждую ночь убеждалась: он в своей спальне. Крошечная точка с фамилией «Малфой» располагалась за тоненькой линией от точки с её именем. Всего лишь за этой стеной. За этой чёртовой стеной. И поэтому она не могла спать спокойно. И из-за снов, которые приходили к ней каждый раз, когда ей удавалось заснуть. И в каждом из этих снов был он. Драко Малфой.
Ей снилось, что они в том коридоре, в полной темноте. И он стоит так близко, наклонившись к ней. Его дыхание щекочет ей шею. И каждую ночь он говорит ей:
Я дождусь того момента, когда ты захочешь, Грейнджер.
И каждую ночь она уходит. Убегает. Исчезает. Растворяется. Каждую чёртову ночь, кроме последней.
Потому что этой ночью она не ушла. Потому что этой ночью она ответила:
Я хочу, Драко.
И, открыв глаза, она уже не могла думать ни о чём другом. Принимая душ, надевая форму, завязывая волосы в хвост, поднимаясь в Большой зал, сидя напротив него с пустой тарелкой, на каждом из занятий, механически водя пером по пергаменту, она всё время повторяла:
Я хочу, Драко.
Повторяла так долго, что, кажется, сама в это поверила.
— Ты выглядишь… потерянной.
Гермиона вздрогнула и обернулась. Это Джинни. Всего лишь Джинни.
— Почему ты так думаешь?
— А почему Гермиона Грейнджер сидит в библиотеке за пустым столом без единой книги и без единого клочка бумаги?
— Я просто думала.
Джинни присела к ней, внимательно вгляделась в её лицо и спросила:
— И о ком же?
— Ни о ком. О занятиях.
— Гермиона, когда ты так неожиданно порвала с Роном, я не понимала. А теперь я догадалась: тебе нравится кто-то другой.
— Конечно, нет!
— Ты думаешь, я никогда не сидела вот так, погружённая в свои мысли, и не думала о Гарри?
— Он так и не…
— Нет. Он пока меня не замечает. Но сейчас речь о тебе. Можешь не говорить, кто этот человек, если не хочешь, но хотя бы скажи, что ты сейчас думала о каком-то парне.
— Ладно. Я думала о парне, — ведь это действительно так и ей надо признаться в этом хотя бы себе.
— Он тебя не замечает?
«Он смотрит на меня каждую ночь, Джинни, в моих снах. И смотрит каждый день наяву. А я смотрю на него. Где бы мы ни находились, как бы далеко друг от друга ни были, даже отвернувшись, даже в разных сторонах этого огромного замка — мы смотрим друг другу в глаза.»
— Он меня видит.
— Это отлично! То есть я надеялась, что вы с Роном помиритесь…
— Это ужасно.
— Ты уже говорила с ним о своих чувствах?
Она говорила, если под чувствами
понимать всепоглощающую ненависть. И не говорила, если подразумевать это внезапно вспыхнувшее… влечение?
— Всё гораздо сложнее, Джинни.
— Почему же?
— Потому что здесь нет никой симпатии. Нет никакого «нравится».
— Тогда что же это?
— Это безумие.
***
В ней что-то изменилось. Драко смотрел на девушку, с которой они уже два часа стояли рядом в пустынном коридоре. Просто молча стояли, отсчитывая положенное время.
Она заговорила с ним первой.
— Два часа ночи, Малфой.
Время патрулирования вышло, но они оба не двигались с места. Оба ждали. Первого шага. Намёка. Разрешения.
— Ты идёшь, Грейнджер?
«Ты идёшь прятаться от меня в свою спальню? Или ты идёшь за мной, куда бы я тебя не повёл?»
— Я иду.
И ему не нужно было спрашивать, чтобы узнать, что она выбрала. Он слышал её выбор в голосе. Он чувствовал её выбор в воздухе.
— Тогда скажи.
— Что именно?
— Ты знаешь.
«Тебе нет нужды меня заставлять. Мне всё это время казалось, что я стою на ногах. Но теперь я понимаю, что я давно перед тобой на коленях.»
И то, что казалось таким трудным, таким невозможным, таким невообразимо ужасным, далось ей так просто. Озвучить слова, которые они и так уже знали. Сломать стену, которая уже перестала существовать. Прыгнуть с моста, который уже объят огнём…
— Я хочу, Драко.
…прямо в бездну, полную ещё более жаркого пламени.
Гермиона пошла за ним на третий этаж. Ждала, пока он ходил по коридору с сосредоточенной морщинкой между бровей. И не поверила своим глазам, когда он открыл дверь, приглашая её войти.
— Это похоже на то, что ты хотела, Грейнджер?
Черно-зелёная комната. Прозрачный потолок, которого будто и не было, потому что над её головой сверкали звёзды. И багрово-красные розы повсюду.
«Это не то, чего я хотела. Не то, о чём я мечтала. Это гораздо страшнее. Гораздо больнее. Гораздо больше.»
— И это тоже тебе, — Малфой протягивал ей маленький пузырёк из чёрного стекла.
Гермиона взяла духи из его рук и открыла крышку. Тот же самый запах. И в то же время совершенно другой. — Чёрная ваниль, Грейнджер.
«Отравленная тобой. И ставшая от этого только прекраснее.»
— Зачем это всё?
— А почему бы и нет?
В её глазах была благодарность. Благодарность, которую он чувствовал в решительном прикосновении к его плечам, побуждающих его сесть на кровать. И в том, как она опускалась на пол перед ним. Как уверенно её тонкие пальцы развязывали его галстук. Расстёгивали рубашку. Прохладными штрихами пробегали по его коже. А потом её горячие губы повторяли движение по тому же следу.
Она чуть замедлилась, когда её руки оказались на поясе его брюк. Но потом решительно пошли дальше, освобождая ту часть тела, которая была в напряжении всю эту неделю и жаждала разрядки.
«Ты видишь, как твоя слабость оборачивается силой? Я весь в твоей власти. Веди меня, Грейнджер.»
Она несмело сжала руку, проверяя его реакцию. Губы Драко изогнулись в одобряющей улыбке. Уже смелее она провела от основания до головки и снова подняла глаза вверх. Улыбка стала чувственнее.
Он понял её невысказанный вопрос и, положив свою руку ей на голову, толкнул вниз. И она послушно открыла рот, стараясь взять как можно глубже, дать ему как можно больше.
Это было запредельно горячо. Совершенно. Разве что-то в этом мире могло сравниться с движениями её губ и языка? Разве было что-нибудь более восхитительное, чем чувствовать, как его член раз за разом проходит всё дальше? И она его принимает.
А потом небо рухнуло на него сверху, звёзды закружились вокруг и взорвались в его голове.
«Глотай, Грейнджер. До последней капли.»
Вместо слов — только хриплый выдох, но она его слышала, понимала и делала это. Исполняла его желание.
Гермиона ещё ощущала последние затухающие толчки пульсации, но Малфой уже поднимал её с колен, увлекая за собой. Острые шипы роз царапали и ранили её кожу, а его поцелуи заглушали эту боль и приносили новую.
Он языком выводил спирали на её животе, усмехаясь над непроизвольными движениями её бёдер. Он дразнил, и дразнил, и дразнил, переключаясь то на одну, то на другую часть её тела. Ямочки внизу спины, сгибы локтей, внутренняя часть бедра — он ласкал её везде и сразу, упиваясь её беспомощностью и своей беспощадностью.
Он забавлялся с ней, пока всё её желание не сосредоточилось в одной точке. Пока она не взмолилась, прося, умоляя о том единственном, что могло ей принести облегчение:
— Пожалуйста, Драко…
И уже ничего не имело значение. Ничего, кроме его рук, его лица совсем рядом — самого красивого лица, которое она когда-либо видела. Ничего, кроме того необъяснимого чувства наполненности, охватившего её, когда он оказался в ней. Его движения увлекали в новые неизведанные глубины и возносили к самым острым вершинам, пока не привели к абсолютному пику, разносящему дрожь по всем клеточкам её тела. Она закричала.
И рухнула обратно на землю — он отстранялся. Закрывался. Становился прежним Малфоем — чужим и далёким. И Гермионе хотелось остановить его, не дать этому чувству единства исчезнуть,
остаться в его объятиях. Но уже было поздно.
— Мне надо идти, Грейнджер.
Она сидела на кровати и смотрела, как он собирается и уходит. Боль от узора шипов, покрывающего всё её тело, вернулась. Словно она всю ночь блуждала в зарослях диких роз. Словно она запуталась в них. Окончательно и бесповоротно запуталась.
Уже засыпая, она вспомнила, что карта мародеров осталась в её спальне, но эта мысль исчезла так же быстро, как и возникла.
***
И вернулась утром, стоило ей только выйти из Выручай-комнаты. Потому что весь замок жужжал как растревоженное осиное гнездо. До неё доносились обрывки разговоров, слов, фраз — беспорядочные и пугающие.
Гермиона побежала искать Гарри, не замечая, как выглядит. Нашла его в Большом зале, где, казалось, собрались абсолютно все ученики и преподаватели. Кроме Дамблдора.
— Гарри!
— Гермиона! Где ты была? Я приходил искать тебя в слизеринскую гостиную.
— Я ночевала в Выручай-комнате. Что произошло? Я слышала такие вещи по дороге сюда, что…
— На Дамблдора напали.
Испуганный взгляд Рона, растерянный — Невилла, недоверчивый — Джинни, решительный — Гарри.
— Нет, нет, такого не могло быть! Здесь? В школе? Он… жив?
— Не здесь. И он был серьёзно ранен. Это всё, что я знаю.
— Неужели Волан-де-морт?
— Где был Малфой этой ночью?
Гарри ждал ответа. Но это не мог быть Малфой. Он был с ней. Он бы не успел. Он бы не стал это делать.
— В Хогвартсе.
— Ты смотрела по карте? Когда ты последний раз видела, что он здесь?
Она видела его в три часа ночи вживую.
— Я…
— Ты видела его на карте этой ночью?! — Гарри схватил её за плечи, заставив отступить назад. Это всё какой-то кошмарный сон. У Малфоя не хватило бы времени. Возможности. Повода.
— Нет, я не видела. Но это не он! Напасть на Дамблдора мог любой! Кто-то из Пожирателей смерти. Зачем это Малфою?
— Его отец Пожиратель.
— Отец, но не он сам!
— А откуда мы это знаем, Гермиона?! Ты видела его руку? Скажи, ты видела, что на нём нет этой про́клятой метки?
«Конечно же, я видела его руки! Скрытые всё время рубашкой. Даже когда он был во мне, на нём была рубашка… Но это не то, что ты думаешь, Гарри! Это — не он!»
Глаза Гермионы заметались по залу, ища в толпе знакомые светлые волосы. И не находила. Страх подступал к её горлу, сдавливая грудь железными тисками.
Вот он! Входит в Большой зал вместе с Забини. Спокойно разговаривает, усмехается уголком рта, смеётся над какой-то шуткой. Он бы не пришёл, если бы сделал это.
Гермиона снова могла дышать.
***
Драко держался так же непринуждённо, как и всегда. Идеально играл свою роль. Если бы ещё лицо Блейза не было таким бледным и застывшим, было бы лучше.
Он окинул взглядом всех учеников: такие напуганные, такие изумлённые. Просто дети. Реальную опасность могли представлять только двое: Поттер и Грейнджер. Хотя насчёт последней он уже сомневался. И преподаватели. Снейп на его стороне, но Макгонагалл? Впрочем, никто не сможет ничего доказать. Никто ничего не видел. Даже Дамблдор его не видел.
Драко не собирался убивать его. Сегодня не собирался. Только попробовать свои силы. Только понять — он сможет. В следующий раз сможет. А ещё он хотел проследить, узнать, понять. Тёмный лорд боялся Дамблдора всегда. Но почему именно сейчас ему так потребовалась его смерть? Чем этот старик стал так опасен? Пока он узнал слишком мало, какие-то отрывки. Он должен знать больше, проникнуть в самую суть.
Тёмный лорд был не совершенен. Допускал ошибки. Когда придёт его время, время Драко Малфоя — он этих ошибок не допустит. Старуха вышла вперёд, чтобы сказать какую-нибудь пустую, успокаивающую речь, но он не мог её слушать. Ледяным пламенем правую руку обожгла боль. Драко встретился глазами со Снейпом — понимающими глазами. Они оба знали, что значит эта боль: Тёмный лорд звал своих слуг к себе. Тёмный лорд был им недоволен. Очень недоволен.
Теперь надо было дождаться окончания этого сборища. Не привлекать к себе внимания. Ещё не время.
— Расслабься, Блейз. У тебя такой вид, как будто рядом с тобой стоит Мантикора, а не я, — наклонился он к другу.
Блейз кинул на него быстрый, осторожный взгляд и признался:
— Мантикора пугала бы меня меньше.
— Ты не верил.
— И продолжаю не верить. Не хочу верить.
— Тогда улыбайся, Блейз. На нас смотрят.
***
— Ты узнал что-нибудь новое, Гарри? Как состояние Дамблдора? Макгонагалл ничего мне не говорит.
— Мне тоже. Но его жизнь вне опасности.
— Гарри, я понимаю, ты подозреваешь Малфоя…
— Ты думаешь, у меня паранойя? — усмехнулся Гарри.
— Что-то вроде этого.
— У меня нет никаких явных причин думать, что это он. К тому же, он не смог бы причинить Дамблдору никакого урона. Он слишком слаб и слишком глуп. Но всё равно я не могу отделаться от мысли, что мне необходимо не спускать с него глаз.
— Я буду смотреть его местоположение постоянно, обещаю. А теперь… Мне нужно идти. Я хотела забежать… к одному преподавателю.
К Трелони. Нет, Гермиона до сих пор не очень-то верила во все эти предсказания, даже если пророчество, относящееся к Гарри и Волан-де-морту было настоящим. Но просто ради своего успокоения…
Гермиона поднялась в башню профессора Трелони и робко постучалась.
— Входите.
Открыв дверь и переступив порог, Гермиона окунулась в аромат благовоний.
— Проходите, моя дорогая. Я так и знала, что вы вернётесь. Люди могут сколько угодно не верить, но помяните моё слово: рано или поздно все возвращаются. Рано или поздно.
Для неё ещё не было поздно.
— Профессор Трелони, я хотела спросить… Э-э-э, вы же можете мне… погадать?
— Я что, базарная гадалка, милочка? — преподавательница Прорицаний в больших очках вынырнула откуда-то слева, позвякивая браслетами и амулетами. — Вы сейчас оскорбляете и меня, и всё моё тонкое искусство!
— Я не хотела, профессор. Но мне нужно знать ответы на некоторые вопросы.
— С этим вам стоит обращаться не ко мне, мисс, — поджала губы Трелони. — Вы можете найти ведьму, которая вам будет гадать в любом месте. Хоть в Хогсмиде.
— Вы знаете кого-то в Хогсмиде?
— Нет, милочка. А сейчас иди и не мешай мне. Мне нужно погрузиться в мир непознанного, чтобы увидеть…
Трелони опять пропала в клубах дыма. Но где Гермионе искать нужного ей человека? И главное, стоит ли?
Ответ пришёл к ней неожиданно на Заклинаниях. Она слышала, как
Гринграсс как-то раз упоминала о чём-то таком. И вряд ли она станет интересоваться, зачем Гермионе это нужно. Конечно, вряд ли и скажет, как найти ведьму. Но можно хотя бы попытаться.
— Гринграсс! — Гермиона остановила слизеринку после урока. — Мне нужно спросить у тебя.
— Всезнающей Грейнджер нужно что-то узнать у меня? Как интригующе.
Кошачьи глаза девушки задержались на её лице.
— Мне нужна предсказательница. Гадалка.
— Для чего?
— Узнать, сдам ли я экзамены, — ляпнула Гермиона первое, что пришло ей в голову.
Гринграсс высоко подняла брови.
— Узнать, сдашь ли ты экзамены, до которых ещё больше года? Для этого гадалка тебе не нужна. Я и сама могу сказать тебе, что ты получишь все свои Превосходно.
— Спросить, кто напал на Дамблдора.
— Это уже больше похоже на правду. Что ж, Грейнджер… Я помогу тебе, если ты ответишь мне на один вопрос: что он нашёл в тебе такого особенного?
Гермиона застыла, но заставила себя спросить как можно более спокойнее:
— Я не понимаю, о ком и о чём ты говоришь.
— Я говорю о Драко. Сначала я не поверила этим истерическим россказням Пэнси. Но потом, когда вы так одновременно стали отсутствовать в спальнях… Я увидела это в его глазах, когда он смотрел на тебя. И поэтому спрашиваю опять: что Драко нашёл в тебе, Грейнджер?
Гринграсс провела рукой по её блузке, внимательно всматриваясь в её лицо, будто пыталась найти там ответ. Но у Гермионы его не было. Как и не было ответа на вопрос, что она сама нашла в Малфое.
— Я не знаю.
— Ладно. Нужная тебе ведьма есть в Хогсмиде. Я скажу, в каком доме она живёт. Но сомневаюсь, что она тебе поможет.
— Почему?
— Она гадает на крови, Грейнджер. Не думаю, что твоя кровь подойдёт.
Попасть в Хогсмид сейчас было невозможно. После нападения на директора всем учащимся запретили покидать территорию школы. Но у неё была карта мародеров с её тайными проходами.
— Говори, как мне найти её, Гринграсс.
Дафна презрительно посмотрела вслед уходящей Грейнджер. Разжала ладонь, чтобы посмотреть на тонкий каштановый волос. В этой девчонке не было ничего особенного. Ничего такого, что не было бы в самой Дафне. Но если Драко хочет именно Грейнджер… Что ж, он её получит.