...

Почему я была одной из избранных?
До сражения я не видела
Всей мощи и магии моих сил,
Это было за гранью моих самых смелых мечтаний

Черные крылья - они опускаются,
Только взгляни на тени, что собрались вокруг.
Одни за другими они падают,
Каждый раз, пытаясь сразить нас.
Dark Wings (оригинал Within Temptation)

«Северная башня. Сегодня в 23:00. Приходи одна. Это не ловушка, обещаю».

Когда записка упала в руки Джинни Уизли, она удивленно оглянулась по сторонам, но не заметила отправителя. Впрочем, Джинни видела этот почерк миллионы раз, когда наблюдала за Гарри, списывающим домашние задания с длинных аккуратных листов. Но вот зачем Гермионе понадобилось звать ее поздним вечером на Северную башню оставалось загадкой. Она писала, что это не ловушка, но могла ли Джинни доверять ей? Уизли размышляла над этим на протяжении всего урока, не обращая никакого внимания на профессора.

Гермиона хотела встретиться с ней наедине. Но было ли это безопасно? Возможно, Джинни могла бы рассказать об этом кому-то из Отряда Дамблдора, но тогда ее точно не отпустят одну. А Гермиона просила не приводить кого-то еще. В конце концов Джинни решила, что сама пойдет на эту встречу и никому не расскажет. Она была твердо уверена, что сможет за себя постоять. К тому же, гриффиндорка все еще не была согласна с позицией Отряда Дамблдора, что Гермиона — предательница, не достойная даже шанса объясниться или поговорить. 

*** 

Долгие часы в библиотеке, потерянные нервы от недружелюбных темномагических фолиантов, пытавшихся то укусить, то ужалить, то изрезать страницами руки Гермионы. Да еще кашель от бесконечной пыли: домовики Хогвартса не только стали ужасно готовить, но и почти перестали убираться, молча протестуя против Пожирателей смерти. И все для того, чтобы найти слизеринцам традиционный обряд Хэллоуин.

Как Гермиона и сказала Драко, сейчас не время развлекаться, поэтому искала она что-то полезное, то, что могло помочь во время войны. Поначалу у нее не было конкретной идеи и она просто листала книгу за книгой в поисках чего-то подходящего. Когда прошло первое разочарование от того, что большинство обрядов были нацелены на то, чтобы принести вред, да еще и относились к темной магии, Гермиона задумалась над тем, что именно она ищет.

Сначала она раздумывала над обрядом, показывающий будущее, но для этого требовались сложные арифмантические расчеты, да и давать слизеринцам возможность знать наперед, что их ждет, не было такой уж хорошей идеей.  Тогда Гермиона решила мыслить проще. Вспомнилась старая статья о первичных инстинктах человека во время стресса: бей, беги, прячься, замри. Бить было проще всего, нападать слизеринцы умели и хотели. Бежать и прятаться тоже было в их стиле. Но вот что же делать, если ты не сумел первое и не успел второе. Ты замираешь, словно жертва, попавшая в ловушку. И вот тогда, в первую очередь нужна защита. Когда заклятие летит прямо в тебя и нет времени уклониться или отбить.

Поискав обряды защиты в книгах по белой магии, Гермионе пришлось смириться с тем, что это будет все-таки темномагический ритуал. Белая магия вся была про защиту кого-то другого через принесение себя в жертву. К тому же большинство обрядов сводились к тому, чтобы оградить от неприятностей свой дом, семью, но никак не себя. Этот вариант совершенно не подходил змеиному факультету. 

Уже почти смирившись с тем, что ее идея обречена на провал, Гермиона наткнулась на невзрачную тонкую книжку без названия, которая увеличилась вдвое, стоило до нее дотронутся. В ней Гермиона и нашла «защиту от заклинаний». Судя по всему, это был непопулярный самоизобретенный обряд, проводившийся задолго до того, как появились современные общеиспользуемые заклятия. Обряд работал как заклинание Протего на старых версиях атакующих заклятий. В книге не говорились конкретные названия, скорее всего на момент изобретения обряда, этих названий и не было. Зато на страницах были нацарапаны рисунки, показывающие определенные движения волшебной палочкой. Гермиона узнала современный «Экспеллиармус» или «Остолбеней». Автор обряда обещал, что эти заклятия будут отскакивать от защищенного мага. Длительность и действенность более сильных заклинаний должна была существенно уменьшиться.

Где-то в глубине души Гермиона все еще сомневалась в том, что старый, непроверенный обряд можно вот так использовать. С другой стороны, на войне, «защита от заклинаний» становилась невероятно полезной. Если они действительно проведут обряд правильно и у них все получится, то участники Клуба юных пожирателей станут отчасти непобедимы. Но в то же время Гермиона не могла этого позволить. Она не забывала, на какой она стороне. Что же делать? Ответ пришел быстро. Она должна уговорить ОД тоже провести этот обряд, естественно, не упоминая о том, что он принадлежит к темной неизученной магии. Тогда их силы будут равны. Будто ничего и не изменилось. Словно она никого и не предавала...

Но как же убедить ОД? Гермиона не знала, к кому обратиться из ее бывших друзей. Невилл, Полумна и старосты сразу отпадали. Другие же не имели достаточно власти, чтобы продвинуть эту идею. И тогда Гермиона остановила свой выбор на Джинни. Какие бы гадости младшая Уизли ни говорила о Гермионе, та знала, что Джинни готова на все ради своих друзей. К тому же она единственная хотела поговорить с Гермионой тогда, когда все только узнали новость о ее биологичексих родителях, пыталась докопаться до правды.

Возможно, если Гермиона все ей расскажет, то Джинни согласится. И может быть, даже поймет ее. Только как застать Джинни одну и расположенную к разговору? Это было практически невозможно. Значит нужно назначить ей встречу, а дальше будь что будет. 

*** 

Ровно в одиннадцать часов вечера Джинни открыла дверь на Северную башню, где ее уже ждала Гермиона. Она была одна.

«Уже неплохо», — подумали обе девушки. 

— Ты хотела поговорить, — первая начала Уизли, даже не поздоровавшись. 

— Да, Джинни, — сказала Гермиона, намного более мягко, чем ее собеседница. 

— Надо же, а тогда, когда я просила тебя о разговоре, ты отказалась, уцепившись за своих слизеринских дружков, — прошипела гриффиндорка. 

— Я отказалась, потому что, если бы Беллатриса узнала, что я нормально общаюсь с гриффиндорцами, а особенно с предателями крови, она бы стерла тебя в порошок. Ты потребовала разговора в Большом зале, на виду у всей школы, поэтому я не могла согласиться, — терпеливо объяснила Гермиона. 

Джинни не нашлась, что ответить. Она обдумывала слова бывшей подруги.  Выходит, Гермиона заботилась о ней? Может быть, она и вправду все еще на стороне ОД и пытается помочь? И зря они относятся к ней как к предательнице? С другой стороны... 

— Ты приказала наслать на нас Круцио в подземельях. Это ты тоже можешь объяснить? 

— Мне жаль, что пришлось это делать, но в камере были специальные чары, распознающие крик. Я, конечно, могла бы предложить вам просто покричать, но вы бы отказались из упрямства. К тому же, я тренировалась в заклинании Dolor Separatio, для этого и просила вас говорить мне, что вы чувствуете. Мне нужно было научиться правильно разделять боль, чтобы и я могла терпеть, и жертва не мучилась. Ты ведь понимаешь, когда я поеду к Лорду, я должна буду смотреть на пытки и даже, возможно, пытать сама. При помощи этого заклинания я постараюсь помочь людям и очистить свою совесть. Надеюсь, я не причинила вам с Полумной слишком много неудобств.

Джинни открыла рот от изумления. Это просто не укладывалось у нее в голове. Гермиона с Малфоем, конечно, уже обсуждали это заклинание тогда, но девушка не очень поняла, какая от него польза. Теперь ей стало ясно. Но ведь если Гермиона говорит правду, то они просто не могли ее ненавидеть, не доверять ей.... И все же этого просто быть не могло. Даже самая храбрая гриффиндорка не стала бы...

— Да, но учитывай и то, что Малфой не такой уж специалист, — усмехнулась девушка, и Уизли увидела за новой маской слизеринки старую добрую Гермиону Грейнджер, которая всегда была честной, преданной друзьям...

Джинни захотелось заплакать. Ей было так стыдно за свое поведение, за недоверие и оскорбления, которые она швыряла в лицо бывшей подруге. Как она могла? Почему была такой бесчувственной дурой?

— Все это время ты пыталась помочь нам, — прошептала она, — а мы... Гермиона, прости меня! 

— Ну, хоть кто-то это понял. Конечно, я прощу тебя, разве может быть иначе? 

Джинни всхлипнула и кинулась Гермионе на шею, крепко обнимая. Спустя несколько минут они уже сидели на небольшом диванчике, который Гермиона наколдовала еще до прихода гриффиндорки. 

— Ты, наверно, чувствовала себя ужасно, — грустно сказала Джинни. 

— Я и сейчас не в лучшей форме. Как подумаю о том, что мне нужно предстать перед Беллой и Лордом... — Гермиона не закончила, но Джинни и так все поняла. 

— И что же ты будешь делать? 

— Шпионить. Помогать тем, кто попадет в лапы Пожирателей. Притворяться своей среди слизеринцев. Мне ничего и не остается. 

— Я могу объяснить остальным. Мы спрячем тебя! — воскликнула Джинни. 

— Нет, не стоит этого делать. Тебя только посчитают предательницей. Я вынесла из всего этого неплохой урок: не делай того, что может не понравиться другим, и только тогда у тебя будут друзья. 

— Но это нечестно! Ты помогаешь нам, а они ведут себя как... 

— Ты говоришь, как Малфой, — грустно усмехнулась Гермиона. — Нет, Джинни. Не пытайся ничего сделать. Ты можешь помочь мне по-другому. Просто передавай информацию Ордену, не называя источника, и делай то, что я скажу. И все будет хорошо. 

— Ладно, если ты так уверена, я согласна. — ответила Уизли с сомнением в голосе, и уже увереннее добавила, — Я хочу помочь! 

— Тогда слушай внимательно. На Слизерине есть такая традиция проводить какой-нибудь обряд на Хэллоуин. Меня уже жутко бесят все эти их традиции! Вечеринка в честь начала года, прием новых будущих Пожирателей в Клуб... 

— Что-о-о? — пораженно переспросила Джинни. 

— А, ну да, ты же не знаешь. У них есть свой Клуб юных пожирателей смерти, они набирают туда чистокровных студентов, желающих в будущем принять метку. 

— Мерлин, это же ужасно! — воскликнула гриффиндорка.

— Чем-то этот Клуб похож на ОД. Только у них направленность другая, — пожала плечами Гермиона. 

— Ты что, еще и состоишь в нем? 

— Ну... я вроде как их лидер, — Гермиона нервно закусила губу, ожидая реакции подруги. 

— Просто уму непостижимо, — сказала после долгого молчания Джинни. — И что вы там делаете? 

— Обычно ничего. Я заставляю их читать книжки, — хмыкнула Гермиона. 

Уизли расхохоталась. 

— Ты никогда не исправишься! 

— Что есть, то есть, — согласилась та. — Но мы отошли от темы. Так вот, обряд в честь Хэллоуина. Я долго думала, что же это может быть, что-то полезное в войне, и вот, что я нашла. 

И Гермиона рассказала Джинни об обряде защиты. 

— Да, действительно полезный обряд, — согласилась Уизли. — И, если слизеринцы им воспользуется.... А ты не можешь провести какой-нибудь бесполезный ритуал? 

— Нет, Джинни. Мы будем проводить именно этот обряд, — твердо сказала Гермиона. — Даже среди слизеринцев есть люди, заслуживающие защиты. Но я понимаю, что это значит. У них будет преимущество. Поэтому я хочу попросить тебя уговорить ОД тоже провести его. 

— Что? Но ведь мы понятия не имеем, как это делается! А если что-то пойдет не так? — воскликнула гриффиндорка. 

Гермиона внимательно посмотрела на нее, радуясь про себя, что так и не сказала Джинни о том, что это обряд из области темной магии. 

— Я дам тебе подробное описание, там все довольно просто. И, Джинни... Мы в любом случае проведем его, и если начнется битва, как в прошлом году, то вам будет действительно тяжело бороться против слизеринцев. 

— Хорошо, — вздохнула Уизли, — я поговорю с Невиллом, мы проведем обряд. 

— Спасибо, — тихо сказала Гермиона. 

— За что? Я ведь помогаю своим друзьям, — удивилась гриффиндорка. 

— За то, что веришь мне. И что бы ни случилось, Джинни, я хочу, чтобы ты знала, я делаю все ради Гарри и Рона. Я думаю, ты понимаешь меня, ты ведь любишь Гарри. 

Джинни как-то странно посмотрела на Гермиону, а потом покачала головой. И вдруг расплакалась. 

— Джинни? Что случилось? — воскликнула Гермиона, обнимая подругу за плечи. 

— Как ты можешь? После того, что... они сделали, — всхлипывала Уизли, — Гарри и Рон бросили тебя, остальные предали! Как ты можешь... все равно делать что-то... для всех нас? Жертвовать собой? Я до сих пор не могу простить Гарри! Он бросил меня, для него существует только Сама-Знаешь-Кто! Он ведь и тебя бросил, но ты все равно простила его. А я устала! Я больше не могу его любить! От меня все чего-то ждут, а я не хочу!

Гермиона изумленно смотрела на Джинни, машинально поглаживая ее по голове. Кто бы мог подумать, что после стольких лет маленькая сестра Рона может разлюбить Гарри! Все уже давно считали их парой, думали, что когда Гарри победит Волан-де-Морта, они поженятся. А теперь оказалось, что Джинни больше не хочет этого. И что самое страшное, Гермиона понимала ее. Ведь с ней происходило то же самое... Она больше не мечтала о Роне, ее мысли занимал совсем другой человек, их бывший школьный враг, слизеринец, Драко Малфой. 

— Ты никогда не поймешь! — продолжала Уизли. — Ты ведь такая правильная, честная... А я... получается, я его бросаю в трудный момент! 

— Он первый захотел расстаться с тобой, верно? — жестко сказала Гермиона. — Гарри должен был предполагать, что ты можешь не захотеть вернуться. В этом нет ничего такого, Джинни. Ты не обязана его любить. 

— Я думала, ты будешь меня осуждать, — ответила гриффиндорка, почти перестав плакать. 

— Осуждать? Я не имею на это никакого права. Я поступаю еще хуже, чем ты. Я фактически предаю его, принимая метку. 

Джинни вздрогнула и, распахнув глаза, посмотрела на подругу. 

— Что ты сейчас сказала? — прошептала она. — Ты собираешься принять метку? 

— Мне придется, Джинни, — уверенно сказала Гермиона. — Я не вижу смысла сопротивляться сейчас Лорду. Это никому не поможет. Я должна помочь Гарри выполнить задание, ради которого он бросил школу. А методы... они сейчас не важны. Пусть Гарри и посчитает меня после этого предательницей. Ему и известие о моей матери радости не доставит. Ты ведь помнишь, что именно Беллатриса убила Сириуса. 

— Не знаю, что и сказать. Но, наверное, ты права. Идет война, методы не важны. 

Гермиона грустно улыбнулась. 

— Уже поздно, нам пора расходиться, — сказала она, поднимаясь. — Дай мне знать, когда поговоришь с Невиллом. Ты можешь использовать значок старосты, чтобы вызвать меня. 

*** 

Прошло три дня с их разговора с Джинни, но та так и не воспользовалась значком. Гермиона наблюдала за Уизли, но та продолжала делать вид, что ненавидит ее, и все время ходила с кем-то из ОД. Гермиона же не находила себе места от беспокойства. Что если Джинни так и не смогла уговорить Невилла? Тогда получается, что она, Гермиона, сама дает преимущество слизеринцам. 

Отвлечь от этих депрессивных мыслей ее мог только Малфой. На удивление, Драко оказался действительно хорошим другом. Они постоянно ходили вместе, сидели на уроках, говорили обо всем на свете. Кроме войны, разумеется. В общем, Драко вел себя так, словно вокруг ничего не происходило и они были обыкновенными студентами. Гермиона же поддерживала эту линию поведения. Ей вовсе не хотелось постоянно думать о войне и смерти.

Однажды Малфой спросил ее о родителях-маглах. Гермиона не знала, что ответить. Ей не хотелось скрывать от него и это, поэтому рассказала правду. 

— Вот почему ты плакала, когда стирала память Нотту! — догадался Драко. — Ты вспоминала родителей. 

Гермиона только кивнула, и они закрыли эту тему. 

Лишь на третий день, поздно ночью, Гермиона почувствовала вызов от Джинни. Она быстро оделась и направилась в Северную башню. Выйдя на площадку, Гермиона задрожала от холода. Была уже середина осени, и на продуваемой ледяными ветрами башне было очень промозгло. Гермиона посильнее закуталась в мантию и направилась к худой фигурке, стоящей возле перил. 

— Привет, Джинни, — поздоровалась она хриплым от холода голосом. 

— Привет, — тихо ответила гриффиндорка и замолчала. 

— Что-то случилось? — поинтересовалась Гермиона. 

— Не знаю. Я позвала тебя, чтобы сказать, что уговорила Невилла. Он долго выспрашивал, где я нашла этот обряд и не опасен ли он. Я, конечно, не сказала ему правду. 

— Ну... хорошо. Я рада, что тебе удалось. 

— Угу, — кивнула Джинни. 

— Я же вижу, произошло что-то еще! Мы не можем пойти куда-нибудь еще? Разве тебе не холодно? 

— Я хочу уйти из ОД, — сказала гриффиндорка, игнорируя последние слова Гермионы. — Я только сейчас поняла, какие они жестокие, глупые и... ничем не лучше слизеринцев, не лучше Пожирателей. 

— Что ты такое говоришь? — Гермиона приходилось перекрикивать ветер, бушующий на верхушке башни. — В чем дело? 

— Они сказали, что Гарри — трус, что он просто прячется. Они говорят, что мы должны начать войну внутри школы. Хотят организовать нападение на слизеринцев. Это отвратительно. Я никогда не думала, что Невилл и Луна такие! Почему все так? 

Джинни уже кричала, давясь слезами и яростно вытирая глаза. 

— Ну-ка пошли, — решительно сказала Гермиона. — Это не лучшее место для разговора. Давай воспользуемся Выручай-комнатой. 

— Мы не можем, они сейчас там! 

— Тогда мы пойдем в другое место. Тебе лучше надеть это, — Гермиона протянула Джинни Мантию-Невидимку. Она знала, что не должна вести ее в тайную комнату Клуба пожирателей, но просто не знала другого надежного места. Спустя несколько минут они оказались в большом круглом помещении. Гермиона была рада, что здесь никого не оказалось. Она зажгла камин и упала в ближайшее к нему кресло. Джинни скинула мантию-невидимку и уселась в соседнее. 

— Ты куда меня привела? — спросила она, разглядывая комнату. 

— Здесь собирается Клуб, но это не важно. Нам нужно поговорить. Расскажи все сначала и подробно. 

— Вчера состоялось очередное собрание ОД, — заговорила Уизли. Гермиона кивнула. Она знала об этом, прочитала на заколдованном галеоне. — Сначала мы обсуждали обряд, и мне удалось их уговорить. Они решили, что после него станут непобедимыми и «надерут, наконец, задницу этим слизеринцам». А потом кто-то сказал, что жаль, что с нами нет Гарри. Что тут началось! Несколько человек начали кричать, что Гарри нас всех бросил, что он подлый эгоист и все такое. В конце концов, Невиллу удалось их успокоить, но он согласился! Ты представляешь? Я думала, он наш друг, а он... Мне стало так противно. Но все стало еще хуже, когда Невилл сказал, что мы должны начать войну в Хогвартсе. Я пыталась объяснить, что это наша родная школа, но меня никто не поддержал. Они считают, что таким образом смогут защитить Хогвартс! Но нападения... 

— Что за нападения? — нахмурилась Гермиона. 

— Отряд хочет отловить нескольких слизеринцев и устроить им темную. «Если все получится, мы сможем делать это постоянно». Так сказал Невилл. Я хотела сказать, что не стану в этом участвовать, и уйти, но вдруг подумала, что должна узнать подробнее и рассказать тебе. Мне плевать на слизеринцев, но ведь жертвой можешь оказаться и ты! Поэтому я осталась и узнала подробности. Но теперь мне как никогда хочется уйти оттуда! 

— Джинни, я понимаю, это тяжело, но ты не должна уходить! Ты не обязана рассказывать мне эти подробности, если не хочешь предавать друзей, но уйти ты не можешь. Ты единственный человек, который связан со мной и может передавать информацию в Орден и ОД. Это действительно важно. Что бы ни говорили Невилл, Луна и другие. 

— Я знаю, — грустно кивнула Уизли. — Поэтому и остаюсь там. Но я все равно буду рассказывать тебе. Слизеринцы еще ни разу не напали на нас исподтишка. Они заслуживают того, чтобы иметь возможность защититься. 

— Как мило с твоей стороны заботиться о нас, Уизли, — обе девушки вздрогнули и обернулись на знакомый голос. Джинни ахнула, а Гермиона строго спросила: 

— Что ты здесь делаешь в такое время, Андриан? 

— Тебе ли говорить мне о времени? — усмехнулся слизеринец и нагло уселся в кресло рядом с Джинни. 

— Я, вообще-то, главная староста школы! — возмутилась Гермиона. Она не была слишком взволнована из-за того, что Андриан застал гриффиндорку. Она всегда хорошо к нему относилась и знала, что он не станет болтать. Джинни же была противоположного мнения, поэтому гневно сверкала глазами в направлении слизеринца. 

— Не смеши меня, Грейнджер! Давайте лучше выпьем, — предложил Пьюси, извлекая из-под кресла две бутылки. 

— Это что, ром? Вы с Малфоем сговорились? — воскликнула Гермиона, тем не менее, наколдовывая рюмки. 

Джинни изумленно смотрела на свою бывшую подругу.
«Это не Гермиона Грейнджер, которую я всегда знала, — мелькнуло у нее в голове. — Это Гермиона Лестрейндж, настоящая слизеринка». 
Эта мысль не понравилась Уизли, и она поспешно ее отогнала. 

Тем временем Гермиона и Андриан разлили по рюмкам ром и добавили какую-то коричнево-красную жидкость. 

— Это кола, — пояснила Гермиона для Джинни. — Ром с колой — известный магловский коктейль. Кстати, откуда у тебя кола, Андриан? 

— У меня есть все, — загадочно улыбнулся тот. 

— И все-таки мне интересно, — сказал Андриан спустя полчаса, когда все трое уже были достаточно пьяны, — что здесь делает Уизли? Она решила вступить в наш Клуб? 

— Нет! — слишком резко ответила Джинни. 

— Ну вот, хоть один нормальный человек был бы! — притворно расстроился слизеринец. 

— А остальные что, ненормальные? — поинтересовалась гриффиндорка. 

— Ну, вот сама посмотри. Половина — идиоты, вторая — жаждущие власти идиоты, — все трое засмеялись. 

— А меня ты к какой категории относишь? — спросила Гермиона, отсмеявшись. 

— Я лучше воздержусь, а то скоро Хэллоуин, мало ли ты решишь принести меня в жертву. 

Гермиона хмыкнула, словно раздумывая над этим вариантом, а Джинни с Андрианом снова захохотали. 

— Нет, а если серьезно? Ты открыла гриффиндорке место наших встреч. Это как, нормально? — спросил Пьюси и повернулся к Джинни. — И что ты там говорила про слизеринцев, заслуживающих защиты? 

— Я не стану никому говорить об этом месте. Вы можете доверять мне, — твердо сказала Уизли. — А насчет защиты.... Предупредите своих, что вам грозит опасность. Планируются нападения на слизеринцев, поэтому советую вам не ходить в одиночку, тем более после отбоя. 

— Спасибо, — искренне ответил Андриан, и девушки удивленно воззрились на него. — Не ожидал от тебя, но все равно спасибо. 

В этот момент слизеринец и гриффиндорка смотрели друг на друга так, словно всю жизнь были друзьями, с таким пониманием и теплотой, что Гермионе захотелось оказаться как можно дальше от них. Чтобы не ощущать так резко свое одиночество, чтобы не чувствовать боли воспоминаний...

*** 

Хэллоуин неотвратимо приближался. Замок украсили к празднику светящимися тыквами и паутиной, а студенты, несмотря на всю гнетущую атмосферу последних недель, радостно готовились к праздничному ужину и последующим осенним каникулам. 

Обычно из всех студентов Хогвартса по домам разъезжались только чистокровные, за которыми, как правило, присылали кареты родители. Однако в этом году очень многие хотели увидеться со своими семьями, узнать, все ли у них в порядке, никто ли не пострадал на войне. Поэтому большинство студентов ходили счастливыми в ожидании встречи с членами семьи и друзьями. 

Гермиона же, напротив, с каждым днем становилась все мрачнее и мрачнее, и даже Драко уже не мог поднять ей настроение. Предстоящая поездка в имение Малфоев отнюдь не радовала главную старосту Хогвартса. Она знала, как много зависит от того, сможет ли она достойно пережить это время или нет, и эта ответственность давила на нее каждую минуту. Гермионе казалось, что она несет на плечах что-то огромное, невероятно тяжелое, но невидимое никому, кроме нее. 

«Как они могут веселиться? — спрашивала она себя. — Как могут быть счастливы в такое время?» 

Казалось, все забыли о том, что идет война. И вместе с тем забыли и прошлые мирные времена, забыли друзей, уроки.... Эти люди жили только сегодняшним днем, не думали о том, что будет в будущем, и не вспоминали прошлое. Может быть, так и надо? 

К тридцать первому октября напряжение Гермионы достигло своего пика. Она сама не замечала, как кричит на всех, кто встретится ей на пути, как грубо отдает приказы старостам и членам Клуба. В ней словно проснулся какой-то снобизм, она почувствовала вкус власти, она знала то, чего не знают другие. Так разве она не имеет право так себя вести? Эти мысли поддерживало и действие фамильного кольца Лестрейнджей, гордо красовавшегося на пальце девушки с самого утра дня всех святых. Гермиона наткнулась на него, когда разбирала свой старый гардероб, и поняла, что сегодня она непременно должна надеть его. 

Праздничный ужин в Большом зале прошел довольно тихо. Слизеринцы с некоторой долей страха поглядывали на Гермиону и не решались заговорить. Многие уже получили от нее по первое число и не желали повторения. 

После официальной части директор предложил разойтись всем по своим гостиным и продолжить праздновать, если они пожелают, там. Выходя из зала в сопровождении членов Клуба юных пожирателей, Гермиона встретилась глазами с Джинни, окруженной членами ОД. Обе девушки знали, что сегодня им до своих гостиных не добраться. 

Штаб Клуба встретил избранных слизеринцев полумраком. Зеленоватый свет, исходящий от стен, и искусственная паутина, свисающая с потолка, создавали непревзойденную обстановку Хэллоуина, а камины, в которых горел фирменный синий огонь Гермионы, приносили неожиданное тепло. 

Гермиона плохо помнила, как произнесла вступительную речь, раздала необходимые для проведения обряда свечи и тексты заклинаний, объяснила суть ритуала и последовательность действий. 

Когда все заняли свои места вокруг длинного стола, на котором стояли глубокие чаши с темно-коричневым зельем — по одной на каждого — Гермиона начала читать заклинание. Это была длинная латинская формула, которая отдавалась эхом от стен подземелий. Девушка говорила уверенно и четко. Она знала, что произношение заклинания играет большую роль в ритуале. Слова вылетали из уст Гермионы, и она чувствовала, как ее тело наполняется какой-то сверхъестественной магией, темной, зловещей, но такой манящей... 

Договорив первую часть, Гермиона взмахнула палочкой и зажгла свечи всех участников. Теперь она могла четко видеть их лица. На одних был написан страх, на других — предвкушение. Она вдруг поняла, что ей нравится это: устрашать, повелевать, заставлять желать.... Это было странно. Никогда раньше Гермиона не чувствовала подобной темной радости. Без сомнения, это было действие темномагического обряда. 

Они опустили свечи в чаши, взялись за руки и начали хором читать вторую часть заклинания. Зелье вспенилось и поглотило свечи, словно растворив их. Внутри круга образовался поток магии, исходящий от слизеринцев, произносящих слова. Гермионе казалось, что эта магия проникает в самое сердце, заставляя его биться быстрее, пробуждает глубоко в ней что-то древнее, первобытное.... Сейчас девушка по-настоящему ощущала, что такое черная магия. Она струилась по венам, обволакивала тело и разум, словно туман. И забирала что-то, что было дорого Гермионе. И хотя она пока не могла понять что именно, ей совершенно не хотелось это отдавать. 

«Это превратится в твою защиту... Ты должна отдать это мне...» — шептала ей неведомая сила. И Гермиона послушно подчинилась, направляя потоки магии в центр. Под действием заклинания чаши переместились в центр стола, зелье поднялось в воздух и смешалось, мерцая всеми оттенками цветового спектра. С последними словами оно резко разлетелось к участникам ритуала, окатив их прохладной волной, и бесследно исчезло. 

В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь рваным дыханием слизеринцев. 

— Это все? — первым нарушил молчание Малфой. Его голос звучал, словно через водяную стену, как-то приглушенно и таинственно. 

— Ты разве не чувствуешь? — удивленно спросила Гермиона, и наваждение исчезло. Она как будто спустилась с небес на землю. Девушка полностью осознала, где она находится и что она только что сделала. Теперь Гермиона знала, что отдала ради этой защиты. Не воспоминания, но ощущения. Это было странно. Она помнила все свое прошлое, но как будто перестала чувствовать по отношению к нему какие-либо эмоции. Как будто просто смотрела киноленту с собой в главной роли. Мерлин, как же ей не удалось понять это тогда, во время обряда? Но что бы она сделала? Отказалась от защиты, разорвала связь? Нет, Гермиона бы ничего уже не изменила. 

— Что не чувствую? — прервал ее размышления голос Малфоя. 

Почему Драко не ощущал эту силу, защищающую их? Неужели только Гермиона чувствовала ее почти физически? Значит ли это, что она отдала слишком многое и получила большую защиту, чем остальные? 

Вместо ответа она подняла палочку и произнесла, указывая ей на Малфоя: 

— Экспеллиармус! 

Палочка Драко даже не шевельнулась. 

— Остолбеней! — это уже предназначалось Нотту, но заклинание только отскочило в стену и растворилось в ней. 

— Неплохо, правда? — улыбнулась Гермиона. Присутствующие одобрительно зашумели и принялись проверять друг на друге всевозможные заклинания. 

Гермиона радостно засмеялась и упала в кресло, стоящее у камина. Она знала, что сейчас несколькими этажами выше, в Выручай-комнате, происходило то же самое. Отряд Дамблдора радовался полученной от ритуала защите, не подозревая о том, что они использовали черную магию и что они не единственные, кто провел сегодняшней ночью защитный обряд.