...

Смотрю я вдаль...
На крыши тех домов,
Где жили и живут,
Где верят и надеются.

И, затаив дыханье,
Я верю в то,
Что опустившаяся тьма
Рассеется с восходом солнца.

А в окнах там горит
Их веры свет,
Огонь надежды,
И согревает их любовь.

И не страшна им тьма
И холод мглы,
Ведь вместе все они
В бескрайности ночи.

А я теперь одна стою
При свете фонаря.
И тень моя
Мне напевает песню.

Зелье окрасилось в ярко-алый цвет, подтверждая непостижимое родство.
Все было, словно в тумане.
Сердце стучало где-то в горле, каждый вдох давался непосильным трудом.
Будто сквозь толстый слой ваты, Гермиона слышала, как Снейп сказал Белле, что Темный Лорд не дурак, чтобы так глупо ей врать, а потом Беллатриса что-то долго и быстро говорила уже ей. Что именно? Гермиона не могла ни слушать, ни понимать. Не могла поверить в происходящее, принять его. Известие настолько выбило из под нее почву, что она могла лишь беспомощно хватать ртом воздух и удерживать себя от того, чтобы закричать. Не конкретные слова. Просто кричать надрывно, протяжно, чтобы выплеснуть все то смятение, ужас, поражение, которые она чувствовала внутри.

Что ждало ее теперь?
Могла ли она сбежать или отказаться? Даже если и да, то это стало бы обманом себя самой. Правда в том, что она действительно являлась чистокровной волшебницей, дочерью последовательницы Волан-де-Морта, Беллатрисы Лестрейндж, которая убила Сириуса и довела пытками родителей Невилла до безумия.
Ее мать была одной из самых опасных пожирательниц смерти.
Мать. Гермионе было невыносимо даже думать о этом!
Это не могло быть правдой, просто не могло. Но было.
Теперь ее жизнь никогда не станет прежней.

Беллатриса схватила ее за руку и потащила из кабинета. Гермионе казалось, что она где-то глубоко под водой. Она слышала звуки словно через плотную пелену. Они смешивались, и Гермиона не могла понять смысла. Ей все что-то говорили. Беллатриса, затем Снейп. Но Гермиона только неверяще мотала головой.

В глубине сознания она понимала, что отныне должна слушаться Белластрису, если хочет жить. Гермиона была нужна Темному Лорду, но лишь как источник информации. Получив желаемое, Волан-де-Морт убьет ее мгновенно и единственным шансом выжить было сыграть предложенную роль. Но все эти мысли оставались на периферии, эмоции полностью победили сознание, не давая Гермионе все обдумать как следует.

Белла продолжала вести ее вниз, и Гермиона поняла, что они направляются в Большой зал. Сейчас они объявят студентам. Друзьям, просто знакомым, врагам.
И она никак не могла этому помешать.«Хорошо, что там нет Гарри и Рона», – билась в голове единственная связная мысль.

Высокие тяжелые двери распахнулись, открывая вид на длинные столы, за которыми сидели сотни учеников. Все повернули головы к вошедшим. Распределение уже закончилось, и Снейп поднялся на постамент, начав речь директора. Белла с Гермионой остановились возле преподавательского стола. Снейпа никто не слушал. Гул голосов гудел в зале, а любопытные взгляды студентов были прикованы к Пожирательнице смерти и подруге Гарри Поттера.

Гермиона не смотрела ни на кого из зала, она наблюдала за Снейпом, пытаясь найти смысл в его речи. Директор, кажется, рассказывал о правилах школы, потом представил новых преподавателей. В конце он представил Беллатрису и дал ей слово. Белла втащила Гермиону на постамент. Все ученики тотчас затихли. И в этой гробовой тишине Белла сообщила им оглушающую новость. Она говорила что-то еще о чистоте крови, о новом порядке, а Гермиона лишь испуганно смотрела на своих однокурсников.

Гриффиндорский стол. Джинни. В ее глазах отражались недоверие и ужас. Симус. Непонимание. Лаванда. Неприязнь. Невилл. Ненависть. Ей было ужасно больно видеть ненависть в глазах Невилла. Ведь он был ее другом. Но она понимала его, потому что знала правду о его родителях. За когтевранским столом она нашла взглядом Полумну. В ее глазах отражалось удивление и отвращение. Гермиона готова была заплакать. Взглянуть на реакцию пуффендуйцев у нее уже не было моральных сил, поэтому она перевела взгляд на слизеринский стол. Ведь теперь ее наверняка отправят на Слизерин. То, что она увидела там, повергло ее в шок. Крэбб и Гойл смотрели на нее с благоговением. Пэнси Паркинсон – с завистью. Блез Забини – с сочувствием. А Малфой – со смесью понимания и жалости.

Наконец, Беллатриса замолчала. Из-за слизеринского стола поднялся Драко Малфой и подошел к Гермионе. Белла отпустила ее руку, которую тотчас схватил Малфой. Он повел Гермиону к столу своего факультета, но у нее не было сил сопротивляться. Ее опасения о переводе на Слизерин подтвердились. Она обернулась и успела заметить, как Белла покидает Большой зал. Драко усадил Гермиону между собой и Блез. К ее удивлению, слизеринка взяла под столом ее руку и сжала. И этот жест поддержки был сейчас Гермионе нужнее всего, но так странно было получить его от кого-то вроде Забини.

Гермиона так и не притронулась к еде, настолько ей было плохо. Она так спешила в Хогвартс, хотела помочь своим друзьям бороться с Пожирателями смерти, а теперь она скорее поможет Волан-де-Морту убить Гарри, чем ее друзья когда-нибудь простят ее. Она больше не могла находиться в этом зале, потому что на протяжении всего пира все взгляды были прикованы к ней.

Гермиона вскочила со скамьи и кинулась к двери. Девушка почти физически ощущала, как все провожают ее взглядом. Она бегом вылетела из Большого зала, но стоило ей зайти за угол и пройти до конца коридора, как силы внезапно покинули ее. Гермиона прислонилась спиной к стене и сползла на пол. Хотелось заплакать, закричать, выплеснуть все свои чувства, но она просто физически не могла. Гермиона закрыла глаза и спрятала лицо в руках, сжавшись в один комок.

«Пусть это будет сном... Пожалуйста, пусть это будет сном», — беспорядочно шептала она.

Прошло ли несколько минут или, быть может, час, но спустя некоторое время Гермиона совсем рядом послышались шаги.

— Эй, Грейнд... Гермиона, — услышала она знакомый голос над головой. — Я понимаю, сейчас тебе кажется, что все хуже некуда, но все изменится. Ты привыкнешь.

Обычно Малфой смеялся над ней или оскорблял. Сейчас его голос звучал скорее неуверенно. И он назвал ее по имени. Прямо день неожиданностей! Гермиона рассмеялась, хотя ситуация была совсем не веселой. Подняв голову, она посмотрела на Малфоя и расхохоталась с новой силой, по ее щекам потекли слезы. Слизеринец опустился рядом с ней, схватил за плечи и встряхнул.

— Успокойся, — твердо сказал он, но Гермиона только затрясла головой и продолжила смеяться.

— Я привыкну? — наконец смогла выговорить она. — Ты, верно, шутишь, — вмиг ее тон стал серьезным. — Я не привыкну, Малфой. Просто не успею. Разве ты не понимаешь, зачем они это делают? Волан-де-Морт хочет узнать про Гарри. Вот и все. А я не скажу ему, даже то, что знаю, не скажу. И он убьет меня, — Гермиона развела руками.

Драко смотрел на нее с удивлением.

— Я знаю, ты сейчас в шоке и не очень хорошо соображаешь, — произнес он, напомнив старого Малфоя. — Темный Лорд не убьет тебя, даже если ты ему ничего не скажешь. Он просто прочтет твои мысли, если ему будет нужно. А теперь, я думаю, нам следует пойти в гостиную.

Малфой поднялся и протянул ей руку. Гермиона на секунду задумалась, но приняла ее и тоже встала. В другой руке у нее все еще была ее сумочка.

— Это все твои вещи? — изумился Малфой.

Гермиона встряхнула сумочкой, и послышался звук, какой издает контейнер, внутри которого перекатываются тяжелые предметы.

— Заклятие Незримого расширения.

Если бы Гермиона не была так шокирована всей ситуацией, то заметила бы восхищенный взгляд Драко, оценивший талантливое исполнение сложной магии. Они молча спустились по лестнице в подземелья и повернув пару раз, оказались в темном тупике, заканчивающемся сплошной стеной.

— Непреложный обет, — сказал Драко, и часть стены отъехала в сторону, открывая проход.

Общая гостиная Слизерина была низким длинным подземельем со стенами из дикого камня, с потолка на цепях свисали зеленоватые лампы. В камине, украшенном искусной резьбой, потрескивал огонь, а вокруг, в мягких креслах, виднелись темные силуэты слизеринцев. В гостиной было мало людей, в основном семикурсники. Видимо, пир давно закончился и младшие разошлись по спальням. Как только Гермиона с Драко вошли, к ним подлетела разъяренная Паркинсон.

— Ты что надо мной издеваешься? — заорала она, обращаясь к Малфою. — Ты теперь вообще не будешь выполнять обязанности старосты, да? Я терпела это в прошлом году, потому что у тебя были особые обстоятельства....

Закончить ей не дала подошедшая Блез Забини.

— Твои тирады не доведут тебя до добра, Пэнси, — сказала она с нотками угрозы в голосе. — Но как бы там ни было, я вынуждена забрать Гермиону.

— Ах, Гермиона, прости, я тут... — начала Пэнси. — Куда это ты собралась ее забирать, Блез? А как же знакомство с однокурсниками?

И Пэнси, не дав никому сказать ни слова, схватила Гермиону за руку («ни секунды свободы», — подумала та) и выволокла ее на середину комнаты.

— Слизеринцы! Седьмой курс! — заорала она на всю комнату отработанным голосом старосты. — Минутку внимания, пожалуйста!

Некоторые из студентов повернули головы. Гермиона заметила, что, в основном, это были шестикурсники и пятикурсники.

— Я хочу представить вам еще раз нашу новую однокурсницу, Гермиону Лестрейндж.

Теперь уже все смотрели на них. Гермиона же вздрогнула и побледнела, услышав, как ее назвали новой фамилией.

— Мы очень рады приветствовать тебя на нашем факультете, — тем временем продолжала Пэнси, словно не замечая реакции Гермионы. — Чувствуй себя, как дома. Да что там как, ты и есть дома!

Паркинсон смотрела на нее с подобострастием. А Гермиона подумала, что у нее теперь нигде и никогда не будет дома. Потому что эта мрачная гостиная не была ее родной гриффиндорской гостиной, а дети Пожирателей смерти не были ее друзьями. Все, чего ей хотелось — это поскорее сбежать отсюда, но Паркинсон было не остановить:

— Хочу представить тебе твоих однокурсников.

Это было совсем некстати, хотя и довольно полезно, потому что многих слизеринцев Гермиона знала только по фамилии или в лицо. Пэнси представила Андриана Пьюси, крепкого брюнета, который послал Гермионе милую ухмылку. Следующим был Барт Уоррингтон, ничем не примечательный блондин. Он вяло махнул ей рукой, показывая свою незаинтересованность. Теодор Нотт, высокий брюнет с правильными чертами лица, с легкой улыбкой поднялся со своего кресла и поцеловал руку Гермионы. Вебер Вейзи, парень с длинными каштановыми волосами и карими глазами, только лениво кивнул. Зато Крэбб с Гойлом последовали примеру Нотта. Представив всех парней, чудесным образом пропустив при этом Малфоя, Пэнси перешла к девочкам.

Новой знакомой для Гермионы была только тоненькая блондинка с большими зелеными глазами по имени Фецилия Селвин. Миллисенту Булдстроуд и Блез Забини она уже знала, но Пэнси представила и их.

Закончила она тем, что с наигранным смущением сказала:
— Ах да, совсем забыла, меня зовут Пэнси Паркинсон.

Гермиона с трудом выдавила из себя улыбку, больше похожую скорее на недовольную гримасу.

— Очень приятно, рада со всеми вами познакомиться.

Больше всего она сейчас мечтала заснуть, и когда проснется, узнать, что это все было сном. Она даже была готова на то, чтобы проснуться в поезде, возвращающемся в Лондон, или в Азкабане. Лишь бы не было этого дня. Лишь бы все оказалось неправдой. Видимо, все ее желания были написаны на лице, потому что, взглянув на нее, Драко Малфой сказал:

— Спасибо за это милое представление, Пэнси. Но я думаю, Гермионе лучше сейчас отправиться спать. Блез, не могла бы ты заняться этим?

— Конечно, — тотчас откликнулась та и поманила Гермиону за собой. Та с удовольствием последовала за слизеринкой. В отличие от гриффиндорской башни, где лестницы в спальни вели вверх, в слизеринских подземельях комнаты находились еще глубже под землей. Они с Блез спустились по узкой лестнице и оказались в длинном коридоре со множеством дверей. Повернув направо и пройдя мимо четырех из них, Блез остановилась возле пятой и извлекла из кармана странного вида предмет. Приглядевшись, Гермиона поняла, что это сильно вытянутая в длину звезда. Забини приложила ее к специальному углублению в двери, и она распахнулась. Слизеринка вошла внутрь, Гермиона последовала за ней.

Они оказались в огромной комнате с высокими потолками. Гермиона ожидала, что спальня слизеринки будет такой же мрачной, как и подземелья в целом, но это оказалось совсем не так. Оклеенные обоями нежно-бежевого цвета стены, резная мебель из красного дерева, волшебные пейзажи в красивых серебряных рамах — все это создавало вполне уютную атмосферу. Единственным недостатком было отсутствие окон.

Друг напротив друга стояли две кровати с пологами. Гермиона заметила, что всего в комнате было по два: два шкафа, два письменных стола, две тумбочки. Представив, как Блез жила здесь совершенно одна все эти годы, Гермиона от души позавидовала ей. В ее собственной спальне в гриффиндорской башне было довольно тесно. Они жили там втроем с Лавандой и Парвати, да и места там было намного меньше. Шкаф у них был всего один, и тот забит многочисленными вещами соседок, а домашнее задание они делали в общей гостиной, потому что столы просто некуда было бы поставить.

— Располагайся, — бросила ей слизеринка и повернулась к своей кровати.

Вещи Блез были уже в комнате. Она подошла к своему чемодану и начала разбирать их. Гермиона направилась к своей кровати и села на покрывало темно-зеленого цвета. Заниматься раскладыванием ее немногочисленного гардероба у нее сейчас совершенно не было желания. Все, чего ей действительно хотелось — это уснуть и проснуться в совершенно другом месте.

«Может быть, если я буду очень верить в то, что всего этого не было, то все обернется выдумкой, страшным сном, кошмаром, лишь кажущимся реальным?» — отчаянно подумала Гермиона, но сразу же поняла, какой детской была эта мысль.

Достав из сумки пижаму, она переоделась и легла на кровать. Напоследок окинув взглядом комнату слизеринки, Гермиона задернула полог. Она лежала на спине и смотрела на плотную ткань, закрывающую ее от всего мира. Гермиона слышала, как Блез тихонько раскладывает вещи, наверное, считая, что ее новая соседка уже заснула. Гермиона про себя усмехнулась. Она не думала, что сможет заснуть сегодня. Ей казалось, что такие вещи, как сон или еда, больше не важны для нее. И правда, когда ее жизнь рушилась на глазах, как она могла думать о каких-то бытовых вещах?

«За что мне это?» — подумала Гермиона. До этого все в ее жизни было оправдано. Например, на втором курсе она украла ингредиенты для оборотного зелья у Снейпа и в итоге наполовину превратилась в кошку Миллисенты Булдстроуд. Или на шестом курсе применила Конфундус к Маклагену — в тот год Рон начал встречаться с Лавандой. Всегда Гермиона получала несчастья в ответ на нечестные поступки или нарушение школьных правил. Но разве желание помочь своим друзьям, тайно пробравшись в Хогвартс, является таким уж ужасным преступлением?

Гермиона, продолжая думать о том, что случилось за этот день, сама не заметила, как уснула. Она лишь запомнила, что последней мыслью были слова Драко: «Он просто прочтет твои мысли, если ему будет надо». Это почему-то показалось ей очень важным, и она постаралась зацепиться за эту мысль, но не успела.

Гермиона провалилась в беспокойный сон.