...

Что-то в моем сердце воет вьюга,
Что-то тяжело мне стало, туго,
Мне нужна, как воздух, встреча с другом, Мчится скорый поезд к югу - к югу!..  

– Дочка, будь осторожна: не нарушай правила, не нарывайся на неприятности и... В общем, будь хорошей девочкой. Я так волнуюсь за тебя, – говорила миссис Уизли, обнимая Джинни. В глазах женщины стояли слезы. 

– Мама, всё будет хорошо, успокойся, – сказала Джинни, уворачиваясь от настойчивых объятий Молли. 

Попрощавшись со своей семьёй, она подошла к Гермионе. Гриффиндорки обнялись.

  – Может быть, тебе всё же лучше остаться в «Норе»? – обеспокоенно спросила младшая Уизли. 

– Джин, я уже всё решила. Мой поезд отправляется через несколько минут, – твёрдо ответила Гермиона. – Всё будет в порядке, обещаю. 

Джинни села в вагон, а Гермиона, попрощавшись с семейством Уизли, отправилась к краю платформы. Но вместо того, чтобы пройти сквозь стену и оказаться на магловском вокзале, девушка спряталась за колонной. Она добежала до самого конца станции и быстро нырнула в последний вагон Хогвартс-экспресса. Поезд уже начал набирать скорость, когда Гермиона захлопнула дверь. Она оказалась в багажном вагоне, который, как она и ожидала, был пуст. Чемоданы студенты хранили возле себя, а два четырехместных купе в самом конце, в обычных поездах предназначавшиеся для проводников, пустовали. В Хогвартс-экспрессе обязанности проводников выполняли старосты, которые ехали со своими друзьями. 

Гермиона удобно устроилась в одном из купе, наложив на себя маскирующие чары на случай, если кому-то всё-таки приспичит пойти в багажный вагон, и откинулась на спинку сидения. 

Ярко-алый поезд проносился мимо пшеничных полей, рек и холмов, разрушая тишину и гармонию природы. Вчерашняя гроза оставила свой след: в воздухе пахло дождём, реки выходили из берегов, сломанные ветви деревьев гнулись к земле.  

Гермиона достала «Ежедневный пророк» и ещё раз перечитала статьи о «магловских выродках» и об изменении преподавательского состава школы магии и волшебства. Снейп в директорах! Снейп в кабинете Дамблдора! Как они могли такое допустить? Окинув презрительным взглядом ненавистное лицо в обрамлении сальных чёрных волос, взиравшее на неё с бумаги, она убрала газету в сумку и начала повторять про себя свой план. На первый взгляд всё было очень просто, но в действительности её поджидала опасность чуть ли не на каждом шагу.  

Гермиона планировала выпрыгнуть из поезда, когда он уже начнёт отъезжать от вокзала в Хогсмиде, рассчитывая таким образом избежать встречи с другими студентами. Затем, ей нужно будет пробраться в замок через один из тайных ходов. Оставалось надеяться на то, что новая охрана Хогвартса не перекрыла их все. Оказавшись в замке, ей нужно всего лишь преодолеть несколько этажей до Выручай-комнаты, откуда уже она сможет связаться с членами Отряда Дамблдора при помощи зачарованных монет. 

И всё-таки план был опасным и опирался во многом на везение. С её физической подготовкой Гермионе ничего не стоило сломать себе ноги, выпрыгивая из разгоняющегося поезда. Если же наткнётся на Пожирателей смерти в магической деревне, или уже в самом Хогвартсе, ей также не поздоровится. Скорее всего, они отправят её в Азкабан, а затем на суд, как «магловского выродка». Или к самому Волан-де-Морту. Ни там, ни там у неё точно не будет никаких шансов выжить.  

Гермиона прекрасно понимала всё это и никогда не решилась бы на подобный гриффиндорский план, если бы не Гарри с Роном. Она твёрдо решила, что раз она не может помочь им в поисках крестражей, то должна бороться вместе со всеми против Снейпа и Пожирателей смерти. Гермиона не могла просто где-то прятаться, пока её друзья будут страдать. Сначала у неё была идея вступить в Орден Феникса, но пришлось довольно быстро отказалась от неё – было ясно, что, несмотря на всё пережитое, её будут считать ребёнком и не дадут по-настоящему ничем помочь. 

Поэтому Гермиона и решила поехать в Хогвартс, ведь замок стал её вторым домом за все эти годы. Впрочем, она никому об этом не сказала, зная, что её начнут отговаривать. Если же всё пройдет гладко, то гриффиндорка и так сможет с связаться с друзьями. От этих мыслей её отвлек звук открывающейся двери вагона. 

Гермиона поспешно закинула свою невидимую сумку на багажную сетку, а сама скользнула на вторую полку и затихла. Дверь в купе отворилась, и вошёл... Драко Малфой собственной персоной. Гермиона отметила, что с последнего раза, когда они виделись, Малфой сильно изменился. Он похудел и вытянулся. Кожа его стала мертвенно бледной, словно он все три месяца лета просидел взаперти. Но главное изменение произошло в глазах. Гермиона видела Малфоя-младшего злым, надменным, довольным, презрительным, но такого в его глазах не было никогда. Сейчас в них отражалось разочарование и отчаяние, словно у него больше никогда не будет радости, надежды и мечты. 

Драко присел на краешек сидения и спрятал лицо в ладонях. Эта беззащитная поза поразила девушку. Независимо от обстоятельств, Малфой всегда оставался уверенным в себе, на его губах играла ненавистная надменная ухмылка, а острый подбородок был аристократично приподнят. Теперь же он стал совершенно другим. Гермиона могла лишь догадываться, что он пережил за это лето, заставившее его так сильно измениться.  

Малфой сидел, не поднимая головы, несколько минут. Гермиона старалась дышать как можно тише, чтобы слизеринец её не заметил. Вдруг он резко встал. Девушка вздрогнула и вжалась в стену. «Неужели он понял, что я здесь?» — подумала она, но Драко просто подошёл к окну, даже не взглянув на то место, где лежала невидимая Гермиона. 

Облегченно выдохнув, она сосредоточилась на происходящем, казавшимся почему-то очень важным. Сейчас она могла видеть его профиль. Внезапно Малфой заговорил — тихо и зло, будто выплёвывая каждое слово. Его равнодушное прежде лицо перекосило от ярости. Гермиона вслушивалась изо всех сил, но расслышать получалось лишь обрывки фраз: 

— ...лучше меня... Всегда... во всём... друзья лучше моих... родители... носятся вокруг него... конечно... золотой мальчик... если бы ты только знал... Что я... каждый день... и... 

Дальше его голос перешел на шёпот, и Гермиона, как ни напрягала слух, уже ничего не могла понять. Поэтому, когда Малфой вдруг заорал на всё купе: «Я ненавижу тебя, Поттер!» и ударил со всей силы кулаком по стеклу, девушка подскочила от неожиданности и больно стукнулась затылком о багажную сетку. Когда Гермиона опомнилась от резкой боли, то почувствовала жуткий холод, наполнивший помещение — окно разбилось. Она перевела взгляд на Драко. Он снова сидел и с горькой усмешкой на губах разглядывал свои руки. 

Гермионе пришлось сильно прикусить губу, чтобы не закричать. Кровь была повсюду. Кровь и осколки. Грейнджер поражалась, как Малфой может так спокойно сидеть, ведь, судя по количеству крови, у него были очень глубокие порезы. Казалось, Драко совсем не чувствовал боли. Он не пытался ни вылечить себя, ни просто остановить кровь, которая продолжала вытекать из его ран и капать на пол, где уже начали образовываться две красные лужицы. 

«Если он потеряет слишком много крови, то умрёт», — подумала Гермиона. Нет, она не могла допустить этого и не желала смотреть, как из сидящего напротив человека вытекает жизнь! Пусть даже этим человеком был ненавистный Драко Малфой, мерзкий слизеринец, с которым она враждовала последние шесть лет. Она просто не могла позволить кому-то умереть на ее глазах! 

Гермиона осторожно вынула палочку и направила её на ничего не замечающего Малфоя. И вот, когда она уже готова была прошептать заклинание и тем самым обнаружить себя, дверь купе с грохотом распахнулась.

***

Утро первого сентября выдалось сырым и промозглым. В воздухе еще витал аромат дождя, а погнувшиеся деревья напоминали о вчерашней грозе. 

Драко Малфой проснулся от холода и первые несколько секунд не мог понять, где находится. Но потом он вспомнил о своём странном сне и решил, что, наверное, заснул, сидя на подоконнике. Всю ночь в распахнутое окно дул ветер, и к утру в комнате уже было очень холодно. Малфой отлепил лицо от стекла, слез с ледяного подоконника и закрыл окно. Безумно хотелось спать, но, взглянув на огромные настенные часы, он понял, что ложиться уже бессмысленно — стрелки в форме змей показывали без десяти восемь утра. 

– Дики! – негромко позвал Драко, и домовой эльф тотчас появился перед ним. 

– Хозяин Драко звал меня? – прошелестел домовик, склонившись в низком поклоне. 

– Звал, звал. Растопи камин и принеси мне горячий кофе. При таком холоде и заболеть недолго. Ну, что стоишь? Выполняй! – скомандовал Малфой и направился в ванную.  

Тёплые струи воды лились по спине, согревая, а Драко почему-то снова вспомнился его сон — слишком уж реалистичным он был, чтобы о нем не думать.  

«Гермиона Грейнджер», – шёпотом произнес он, пытаясь понять, как раздражающая гриффиндорка оказалась в его мыслях и почему именно она должна была стать предвестником перемен.  

Когда Малфой вернулся в комнату, там было гораздо теплее. В камине потрескивал огонь, а на столике стояла чашка ароматного дымящегося кофе. Драко развалился на диване и начал пить горячий напиток, снова погрузившись в свои мысли. 

Сегодня он должен вернуться в Хогвартс. Драко не знал, радоваться ему этому факту или расстраиваться. С одной стороны, он, наконец, сможет покинуть то ужасное место, которым стал его дом после того, как там поселился Волан-де-Морт. С другой стороны, его семья вышла из фавора вышеупомянутого Лорда, и теперь вряд ли слизеринцы будут бегать за ним, как раньше. Конечно, в этом, отчасти, была и его собственная вина. Если бы он смог выполнить свое задание до конца, если бы смог убить Дамблдора... Но он не смог. Может быть, где-то глубоко внутри Драко надеялся, что, если он этого не сделает, директор останется жив. Может быть, он не смог убить того, кого знал столько лет и считал великим волшебником. А может быть, он просто оказался слишком слаб. Да, именно так и сказала Беллатриса. И его отец. И, конечно, Тёмный Лорд. 

«Если бы я учился на Гриффиндоре, меня бы наоборот похвалили. Сказали бы, что я сохранил свою душу в целости!» — вдруг подумал Драко и громко расхохотался. 

В этот же момент раздался оглушительный хлопок, и посреди комнаты появился эльф-домовик. От неожиданности Драко вздрогнул и выронил чашку с недопитым кофе. 

– Чертовы домовики! – заорал Малфой. – Сколько раз я должен повторять, Курт, чтобы ты так никогда не делал? 

– П-п-простите, хозяин Д-драко, – запищал молодой эльф, – хозяин Люциус п-п-просил п-п-передать, что вас ждут на завтрак. 

Драко поднял взгляд на часы: пять минут десятого. Малфой громко выругался. 

Когда через несколько минут парень слетел вниз по лестнице, все уже сидели за столом. 

– Ты опоздал на двенадцать минут, – сказал отец, взглянув на часы. – Верх неуважения по отношению к твоей семье и нашим гостям, – Люциус кивнул на Тёмного Лорда, сидящего во главе стола с непроницаемым выражением лица, и Беллатрису Лестрейндж, которая выглядела какой-то необычно притихшей и подавленной. 

– Простите, – процедил Драко сквозь зубы. 

Никто ему не ответил, лишь Тёмный Лорд указал ему на стул. Завтрак прошел в гробовом молчании. Напряжённость, витающая в воздухе, была ещё более сильной, чем обычно, но Драко был слишком занят, освобождая свой разум от любых мыслей, которые могли бы не понравиться Волан-де-Морту, чтобы это заметить.  

До вокзала его провожала только Нарцисса, у Люциуса были какие-то неотложные дела. Сухо попрощавшись с матерью, Драко сел в поезд. В его семье не были приняты поцелуи, объятия и другие выражения чувств. Малфой нашёл свободное купе, закинул чемодан на багажную сетку и сел. Ему не хотелось искать своих однокурсников. И хотя он был старостой, Драко даже не собирался идти в специальный вагон, а потом патрулировать коридоры.  

«Пэнси займётся всем этим», – решил он. 

Драко посмотрел в окно – его мать давно покинула платформу, но зато недалеко стояла семья Уизли. Они горячо прощались с младшей девчонкой, обнимая её и проливая слёзы. В толпе рыжеволосых Драко углядел копну каштановых волос. Грейнджер, вероятно, сошла с ума, раз посмела сюда явиться. Не могла же она не слышать о «магловских выродках»! Малфой поискал глазами охрану на станции, но, кажется, никто не замечал грязнокровку. 

«А выглядит она взволнованной», – с удовольствием подметил Драко и резко задёрнул занавеску, как раз за минуту до того, как Гермиона отделилась от Уизли и отправилась к краю платформы. Ему было неприятно смотреть на эту дружную и весёлую семью, которая даже в такое страшное время сумела сохранить уют и тепло домашнего очага.  

Наконец, поезд тронулся.  

«Интересно, что Грейнджер собирается делать с сертификатом о чистоте крови? – размышлял Драко. – Ведь она стопроцентная грязнокровка, да ещё подруга Поттера. Вряд ли она смогла пройти комиссию. Хотя, может, она и не собирается ехать в Хогвартс. Просто пришла проводить эту мелкую Уизли, а потом вернётся и будет ухаживать за своим Роном. Обсыпной лишай! Это ж надо! Конечно, что ещё могут подцепить предатели крови. Или, может, она будет прятаться вместе с Поттером, который в очередной раз сумел уйти от Тёмного Лорда целым и невредимым. Так! Стоп! Я сейчас думаю о Грейнджер? Я, ДРАКО МАЛФОЙ, думаю о какой-то грязнокровке?» 

«С этим надо заканчивать, – решил Драко. – Сначала она мне снится, потом я беспокоюсь о том, что она будет делать дальше! Это просто безумие». 

Малфой снова посмотрел в окно – они уже выехали из города и теперь проезжали мимо холмов и полей. Небо было неприятного серого цвета. Стоял легкий туман. 

Туман. В его сне тоже был туман, только не такой, как этот. Тот был густым и непроглядным.  

«Эй, ты собирался не думать об этом», – напомнил себе Драко. 

От возвращающихся снова и снова мыслей Малфоя отвлёк шум за дверью, а в следующую секунду она распахнулась, и в купе ввалился Невилл Долгопупс, тащивший за собой Джинни Уизли. 

– Что ты делаешь? – заорала Уизли, пытаясь вырвать руку. 

Малфою стало очень интересно, зачем это Долгопупсу понадобилось вдруг так обращаться с мелкой Уизли, поэтому он быстро наложил на себя и свой чемодан маскирующие чары и притаился в углу. Невилл стоял всё это время к нему спиной, а Джинни пыталась вырваться, так что никто ничего не заметил. 

– Ты хотела поговорить об этом в более уединённом месте, – прошипел Долгопупс. – Здесь никого нет. 

Наконец, девчонка вырвалась и села, сложив руки на груди. 

– Я уже сказала тебе, что я не знаю! – в её голосе слышались истеричные нотки. – Я не знаю, где он. Мы расстались, понимаешь? Он ничего никому не сказал. Даже Гермиона не в курсе. Мы все знаем только, что у него есть какое-то важное дело, которым он и планировал заняться.

  – Прости. Я не хотел так на тебя набрасываться, – Невилл выглядел виноватым. – А как насчёт Рона? Он что, правда, болен? 
– Нет, – Джинни понизила голос до шепота. – Рон ушел с Гарри. 

– Но я не понимаю... Почему Гермиона тогда с ними не пошла? 

– Они сбежали, когда Пожиратели смерти появились на свадьбе. И с тех пор ни слуху, ни духу, – казалось, Джинни вот-вот расплачется. – Гермиона сегодня села на поезд и уехала к родителям, сказав, что так будет лучше для всех. Она ведь не может вернуться в школу... 

Долгопупс хотел сказать что-то ещё, но в этот момент в купе вошла Полумна Лавгуд. 

– Привет, – сказала она спокойным голосом. – Я думаю, нам следует найти другое купе. Это слизеринская часть поезда. 

Долгопупс с Уизли согласились, и троица исчезла за дверью. 

Драко Малфой снял с себя маскирующие чары. Да уж, такого он не ожидал. Поттер не просто где-то прячется? Что это ещё за дело? Уизли ушёл с ним? Кто же тогда лежит в «Норе» с Обсыпным Лишаем? И как они могли не взять с собой Грейнджер? Подслушанный разговор не прояснил совершенно ничего. Скорее, наоборот, у Драко появилась куча вопросов без ответов. 

Теперь он понял Поттера, который так активно пытался узнать хоть что-то о том, чем занимался Драко весь прошлый год. Малфой всегда думал, что у «золотого мальчика» есть только одна задача – убить Волан-де-Морта. Какое ещё у него может быть дело? 

Дверь купе снова распахнулась. «Тут что, проходной двор?!» – раздражённо подумал Драко. 

На этот раз на пороге стояли Крэбб и Гойл с одинаковыми гадкими ухмылками на лицах. 

– Мы искали тебя, Малфой, – сообщил Крэбб. 

– Ну, поздравляю, нашли, – ответил Драко в привычной манере. 

– Не смей разговаривать с нами таким тоном! – проревел Гойл. Малфой только вопросительно приподнял бровь. 

– Мы искали тебя, чтобы сказать, что больше не собираемся слушаться тебя. Ты и твой папаша – конченые люди, – пояснил Крэбб. 

И они ушли, хлопнув напоследок дверью. Что ж, Драко ожидал этого, но всё равно ему было весьма неприятно. Все-таки они были его друзьями. Конечно, он всегда плохо с ними обращался: не рассказывал ничего о своих планах, заставлял беспрекословно выполнять все его приказы, смеялся над ними и срывал на них своё плохое настроение. Но всё же он считал их друзьями. 

Хорошо ещё, что почти никто не знал, что это он провёл в прошлом году в школу Пожирателей смерти. Практически все слышали, что Дамблдора убил Снейп. А то, что на самом деле это было заданием Драко, было известно только ближнему кругу Волан-де-Морта и друзьям Поттера. К тому же, «Ежедневный пророк» обвинял в смерти директора Хогвартса Гарри Поттера. И некоторые даже верили в это. Ну, или, по крайней мере, начинали сомневаться в слухах по поводу Снейпа. 

Через полчаса проехала тележка со сладостями, но Драко не стал выходить, не желая больше никого видеть. Впрочем, этому было не суждено исполниться: дверь со стуком распахнулась, и в купе вошла Пэнси Паркинсон. 

– Может быть, потрудишься объяснить, почему ты не выполняешь обязанности старосты? – с порога накинулась она, сверля Драко яростным взглядом. 

– Я подумал, что ты и сама справишься, – с ленивой улыбкой ответил Малфой. 

– Ах, ты подумал! Вон оно значит как! Лучше бы ты подумал, когда соглашался на эту авантюру Тёмного Лорда! – закричала девушка. 

Драко резко вскочил и подошёл вплотную к Пэнси. 

– Что ты сказала? – тихо спросил Малфой. 

– Что слышал! 

– У меня не было выбора, идиотка! Как я, по-твоему, мог не согласиться? – Драко понизил голос практически до шёпота. 

– Ага, не было выбора, конечно! Может, еще скажешь, что был под Империо? – теперь и Пэнси говорила тихо. 

– Если тебе интересно, то Ты-Знаешь-Кто собирался убить меня и всю мою семью. 

Пэнси открыла рот, чтобы ответить, но Драко уже был у выхода. Громко захлопнув за собой дверь, он пошёл по коридору. Малфой миновал несколько вагонов, не глядя в окна купе. Глаза юноши метали молнии и распространяли потоки ярости, отчего повстречавшиеся студенты робко жались к стенам поезда. Драко не знал, куда направляется, пока не оказался у последнего вагона. Ну, конечно! Почему он сразу не догадался пойти в багажный вагон? Здесь бы его никто не тронул до самого прибытия в Хогвартс. 

Малфой прошёл по вагону и вошёл в одно из двух купе. Драко присел на краешек сидения и спрятал лицо в ладонях. Как же он устал от всего этого. Он никак не мог понять, как Пэнси посмела его обвинить в том, что он согласился на убийство. Драко помнил, что ни секунды не думал после того, как Лорд предупредил его о возможных последствиях его отказа. А потом и вовсе убедил себя, что ему поручили великое дело, что это знак доверия. Да ещё отец вместе с тётей Беллой всё время повторяли, что он должен гордиться. 

Только потом он по-настоящему понял, что именно сделал. Каждый день этого лета ему снился уставший старик, еле держащийся на ногах и говорящий ему: «Перейдите на правую сторону, Драко, и мы сумеем укрыть вас так основательно, как вам и не снилось. Больше того, я могу послать сегодня членов Ордена Феникса к вашей матери, чтобы они укрыли и её. Отцу вашему ничто сейчас в Азкабане не грозит, а когда придёт время, мы защитим и его тоже... Переходите на правую сторону, Драко... Вы же не убийца...» 

Как же он жалел, что не согласился тогда! Он бы смог обезопасить разом всю свою семью. Но он сделал неправильный выбор и теперь расплачивался за это. 

Ну почему Поттер до сих пор не убил это чудовище, живущее в его доме? Если он и правда Избранный, то когда же исполнит своё предназначение и, наконец, убьёт Волан-де-Морта? Драко резко поднялся и подошёл к окну — слизеринец не сразу понял, что говорит вслух: 

– Почему же ты лучше меня, Поттер? Всегда и во всем. Твои друзья лучше моих. И родители. Они пожертвовали своими жизнями, чтобы защитить тебя. Все носятся вокруг тебя. Ну конечно, великий «золотой мальчик», Избранный! Как бы ты посмеялся, если бы только знал, Поттер, что я молюсь каждый день, чтобы ты действительно был Избранным, и прошу, чтобы поскорее уничтожил Тёмного Лорда. Но ты этого не делаешь. Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ, ПОТТЕР! 

Драко со всей силы ударил кулаком по стеклу. Оно разлетелось на сотни осколков, порезавших его руки. Малфой снова сел и посмотрел на свои ладони – осколки впились глубоко под кожу. Медленно он вытащил их один за одним, позволяя крови свободно вытекать из пульсирующих порезов. Было больно, но не так, как от Круцио — к этой боли он привык за лето. Теперь ему было всё равно, он просто сидел и наблюдал за тем, как кровь вытекает вместе с его жизнью. Это доставляло ему какое-то мрачное удовольствие. 

«Может быть, не нужно ничего делать? Если я умру от потери крови, то так тому и быть, – вдруг подумал Драко, когда его накрыла первая головокружительная волна слабости. – Умру такой магловской смертью». 

***

Дверь купе с грохотом распахнулась. На пороге стояла Блез Забини. Её черные блестящие волосы немного растрепались, а лицо раскраснелось. Она тяжело дышала. Было очевидно, что слизеринка бежала сюда. 

Гермиона с облегчением опустила волшебную палочку. Теперь это больше не её забота, а Блез.

  – Мерлин, Драко, что с твоими руками? – воскликнула Забини и бросилась к Малфою. Она поспешно достала палочку и начала залечивать порезы. Драко поднял на неё глаза только тогда, когда она закончила. 

– Пришла читать мне нотации? – поинтересовался он ледяным тоном. 

– Нет! Конечно, нет! – воскликнула Блез мелодичным голосом.

– Просто я встретила Пэнси, и она сказала... 

– Какая я бесчувственная сволочь?  – Она просто дура! Как она может не понимать? Мы же все знаем друг друга столько лет! Ты бы никогда не согласился, если бы у тебя был выбор! – Забини чуть не плакала. 

– У меня был выбор, Блез, – устало сказал Малфой. – Позволить ему убить меня и мою семью. 

– Драко, это НЕ выбор. Мы все знаем, КАКОЙ выбор даёт Тёмный Лорд. И Пэнси должна это понимать, как никто другой! 

– Так ты не считаешь меня бессердечным ублюдком? – в его голосе была чуть слышная надежда. Гермиона поняла, что для Драко важно мнение этой девушки. 

– Конечно, нет! Как ты мог подумать такое? – Блез придвинулась поближе к Малфою и приобняла его за плечи. 

Это была такая трогательная сцена, что у Гермионы защемило сердце. Она сразу вспомнила Гарри и Рона. Гриффиндорка никогда не думала, что слизеринцы могут так просто общаться, дружить и любить, что они тоже люди, такие же, как и она сама. 

Драко положил голову на плечо Блез и прикрыл глаза.  

– Может, поищем другое купе? Здесь так холодно, – после длинной паузы сказала Блез. 

– Мы могли бы починить окно и наколдовать теплый воздух, – лениво протянул Драко, не открывая глаз. 

Гермиона подумала, что ему не хотелось никуда уходить из этих мягких объятий единственного человека, который его поддерживал. Но в этот момент Блез подняла глаза и посмотрела прямо на Гермиону. Гриффиндорка мельком взглянула на себя, но чары невидимости всё ещё действовали. Она снова посмотрела на Блез, пытаясь понять, видит ли та ее. Слизеринка улыбнулась и сказала: 

– А как же наши чемоданы? Лучше найдём хорошее место в основной части поезда. 

И они покинули купе. Подождав ещё немного, Гермиона сняла с себя маскирующие чары и слезла со второй полки. Всё тело затекло и болело, а сердце продолжало бешено биться. То, что она увидела, было невообразимо. 

Драко Малфой – ранимая душа? Блез Забини – добрая и милая девушка? Нет, Гермиона ведь знала их столько лет. Забини всегда была стервой, а Малфой сволочью. И по-другому просто быть не могло! Но что же тогда она видела? И почему Блез не выдала её? Если бы Малфой узнал, что Гермиона была свидетельницей всего произошедшего, то он бы просто убил её на месте, но почему Забини было не все равно? Да и откуда она узнала, что Гермиона прячется на второй полке? Это было просто непостижимо. Логика всегда помогала Гермионе Грейнджер, но на этот раз она её подвела. Впервые она не знала, что и думать.