Тишина между нами
Мэй стояла перед зеркалом, медленно надевая черную рубашку и заправляя её в строгие брюки. Она редко одевалась аккуратно, сдержанно, но сегодня она решила прийти в красивом виде. Мысленно она пробегала по списку причин, почему решила пойти помочь Леви с бумагами. "Это всего лишь работа, ничего личного", – убеждала себя, но не могла игнорировать странное ощущение, которое заставляло её чаще думать о нём.
Она вспоминала их недавние тренировки, его холодные, но цепкие взгляды, моменты, когда они касались друг друга в бою. "Леви... Что же с тобой не так?" – мелькнула мысль. Но Мэй была слишком горда, чтобы признать, что кто-то мог её настолько задеть. Она завязывала волосы в тугой хвост, решая для себя, что просто поможет ему и вернётся к своим делам.
Леви, сидя за своим столом, нервно постукивал пальцами по поверхности стола, что было для него совсем не характерно. Он готовил документы, но мысли скользили в сторону Мэй. Она была молодой, но с невероятным опытом и силой. "Как она это делает? Такая молодая, а уже так многого достигла..." – думал он. Он привык всё держать под контролем, но Мэй, казалось, была исключением. Её непредсказуемость тревожила и привлекала одновременно.
Пока он складывал бумаги в аккуратные стопки, Леви внезапно поймал себя на том, что думает о том, как часто вспоминает её движения во время тренировок, как она держит оружие и с каким холодным спокойствием действует. Он снова перебирал папки, пытаясь отвлечься, но вместо этого начал думать о том, что в её глазах, скрытых за фиолетовыми и красными отблесками, таилось что-то, чего он не мог разгадать.
Когда оба были готовы – Мэй, собранная и сдержанная, и Леви, по привычке скрывающий любые эмоции за маской равнодушия – они уже знали, что эта встреча будет чем-то большим, чем просто рабочий момент.
Мэй снова пришла к Леви без стука, как это было уже не раз. Дверь в его комнату открылась тихо, но уверенно, и на пороге появилась её фигура, строгая и сосредоточенная. Леви, уже ожидая её визита, лишь мельком взглянул на неё, но вместо привычной агрессивной реакции на её нарушение личных границ, он просто выдохнул.
—Ты когда-нибудь научишься стучать?– сказал он тихо, но в его голосе не было прежней резкости.
Мэй ухмыльнулась, словно этот вопрос больше был формальностью, чем настоящим упреком. Она закрыла за собой дверь и подошла к столу, где уже стояла пара чашек чая. Леви давно смирился с её привычкой приходить бесцеремонно, и, что самое странное, он ловил себя на мысли, что рад видеть её.
Они сели за работу, раскладывая бумаги на столе. В тишине слышался лишь шелест страниц и лёгкий стук чашек о стол. Леви сделал несколько глотков и посмотрел на Мэй краем глаза. Она сосредоточенно изучала документ, и её черты лица казались ему одновременно напряжёнными и мягкими.
—Ты никогда не рассказывала, как решила стать солдатом,– внезапно сказал Леви, пытаясь понять её чуть больше.
Мэй на мгновение подняла взгляд, встретившись с его серыми глазами. Это был не тот вопрос, на который она ожидала отвечать. Она на мгновение замерла, как будто прикидывая, стоит ли раскрывать что-то из своего прошлого.
—Возможно, я не решала,– начала она, бросая взгляд на чай. —Это скорее было... необходимость. Мой отец был строг. Он считал, что я должна быть сильной, иначе мне не выжить в этом мире. Так что, выбора у меня не было.
Леви слушал её молча, его лицо оставалось непроницаемым, но внутри что-то шевельнулось. Он понимал её больше, чем хотел бы. Они оба выросли в мире, где слабость не прощалась. Это роднило их, хоть он и не хотел признавать это.
—Я могу понять,– сказал он тихо. —В Подземном городе тоже не было выбора. Либо ты становишься сильным, либо тебя поглощает темнота.
Мэй кивнула, понимая, что Леви в этом смысле не так уж далек от неё. В их коротком разговоре было много недосказанности, но каждое слово казалось весомым. Рабочие документы постепенно отступили на второй план, когда они оба поняли, что больше говорят не о работе, а о себе.
—Ты знаешь, мы оба слишком привыкли быть одни,– сказала она через некоторое время, вновь возвращаясь к документам. —Но иногда кажется, что... в этом мире никто не должен быть один.
Леви не ответил сразу. Он просто смотрел на неё, осознавая, что в её словах была правда, но признаться в этом было для него слишком сложно. Он быстро отвел взгляд и вернулся к работе.
Время шло. Они продолжали работать, иногда обмениваясь короткими репликами о миссиях, солдатах, но атмосфера в комнате изменилась. Они уже не были просто напарниками по работе.
Свеча вновь погасла, оставив комнату во мраке. Леви встал, чтобы зажечь её, и в тот момент, когда он поднялся, его взгляд остановился на Мэй. Она тоже встала, и их взгляды встретились в слабом свете луны, который пробивался сквозь окно. Они долго смотрели друг другу в глаза, молчание повисло в воздухе, и казалось, что время остановилось.
В этот момент Леви, вопреки своему характеру и привычке всё контролировать, почувствовал, как что-то внутри него сдвинулось. Его взгляд медленно скользнул вниз, остановившись на её губах. Желание, которое он так долго подавлял, вышло наружу, и прежде чем он успел обдумать свои действия, он склонился к ней и коснулся её губ своими.
Это был их первый поцелуй. Мэй, неожиданно для себя, не отстранилась, хотя в её груди вспыхнула волна замешательства. Она никогда раньше не целовалась и не знала, как правильно это делать. Но даже не зная, её тело само ответило на этот импульс — она нежно обняла его лицо руками, ощущая его прохладные щеки под своими ладонями.
Леви держал её за талию, его руки были крепкими, но в то же время осторожными, как будто он боялся, что может её ранить. Сначала поцелуй был робким и медленным, будто оба не были уверены в том, что делают. Но затем он стал более глубоким и осознанным, как если бы все сдержанные эмоции наконец прорвались наружу.
В голове Мэй всё смешалось: удивление, волнение, и что-то ещё, что она не могла понять. Каждый момент был новым и непонятным для неё, но она не могла остановиться, как будто что-то внутри тянуло её ближе к нему. Этот поцелуй был тихой вспышкой, которой она даже не осознавала, что ждала.
Леви же почувствовал, как его сердце начало биться быстрее. Он никогда не позволял себе подобных слабостей, но сейчас ему казалось, что это единственное, что имеет значение. Он тянул её к себе, как будто пытаясь удержать этот момент, не отпустить её, хотя внутри понимал, что это всё слишком... неожиданно. Но рядом с ней он чувствовал себя живым, как будто впервые за долгие годы открыл для себя что-то новое.
Их поцелуй длился вечность, но в то же время был кратким. Когда они, наконец, отстранились, их дыхание было сбивчивым, а сердца стучали в унисон. Мэй впервые почувствовала, что с Леви что-то изменилось. Она смотрела на него, её губы всё ещё ощущали его прикосновение.
—Что... это было?– прошептала она, не уверенная в том, что только что произошло.
Леви тоже не мог найти слов. Он смотрел на неё, его глаза были полны противоречивых эмоций. Вместо ответа он снова зажёг свечу, но атмосфера в комнате уже была другой.
Когда Леви зажёг свечу, мягкий свет вновь заполнил комнату, но что-то изменилось. Мэй молча встала, как будто внутренний импульс заставил её покинуть помещение. Леви заметил её внезапное беспокойство, но не стал останавливать её. Мэй отвернулась, и, не сказав ни слова, быстро ушла, оставив за собой чувство напряжённого молчания. Её шаги затихли в коридоре, а Леви остался стоять у стола, смотря в ту сторону, куда она исчезла.
Как только она вернулась в свою комнату, Мэй не могла прийти в себя. "Что это было? Почему я позволила этому случиться?" — эти мысли разрывали её на части. Она пыталась понять свои чувства, но всё, что она знала, это то, что Леви заставлял её чувствовать себя не так, как кто-либо раньше. Её сердце колотилось, эмоции накрывали волнами. Она чувствовала себя уязвимой, и это злило её. В ту ночь она так и не смогла уснуть.
Леви, вернувшись к своим бумагам, тоже не мог сосредоточиться. Он винил себя за поцелуй, за то, что позволил своим чувствам взять верх над разумом. Он всегда был холодным и отстранённым, но с Мэй что-то изменилось. Он провёл остаток ночи, обдумывая произошедшее, пытаясь понять, что в ней такое, что заставляет его терять контроль. Но ответа не было, только смятение и чувство вины. Он понимал, что совершил ошибку, нарушив их хрупкий баланс, и не знал, как исправить это.
На следующий день Мэй и Леви избегали друг друга. Она продолжала проводить тренировки, сосредотачиваясь на своих обязанностях с ещё большей строгостью, словно пытаясь спрятать свою неуверенность за привычной маской хладнокровия. Она игнорировала Леви, не смотрела в его сторону, даже если знала, что он где-то рядом. Всё её внимание было направлено на солдат и на их ошибки, но внутри неё всё было иначе. Её мысли возвращались к тому моменту снова и снова.
Леви, в свою очередь, тоже пытался держаться на расстоянии, но ему не удавалось забыть случившееся. Он решил не приходить на её тренировки, как раньше, но не мог удержаться от того, чтобы наблюдать за ней издалека. Из окна своего кабинета он следил за тем, как Мэй тренирует солдат, как она двигается — так уверенно и точно, словно ничего не произошло. Но он знал, что это была лишь маска, как и у него. Их взгляды больше не пересекались, но каждый знал о присутствии другого, хоть и не показывал этого.