Тайный наблюдатель
— Итак, все готовы? — крикнул Алексей, поднеся руку к портключу.
— Да, тренер! — отозвались игроки сборной.
Алексей крепче сжал плечо Гермионы и коснулся портключа. После перемещения их слегка шатало. Первым делом Виктор нашёл глазами возлюбленную, та разговаривала с Алексеем.
— Вы в норме? — спросил тренер, пригладив ей волосы.
Гермиона утвердительно кивнула и поправила рюкзак. Подбежав к девушке, Виктор заключил её в объятия. Он волновался за неё, ведь она никогда не перемещалась одновременно с таким количеством людей
— Ты в порядке? — хрипло прошептал он, и она тихо рассмеялась, радуясь его заботе.
— Да, всё хорошо. Ты ведь знаешь, что я не первый раз перемещаюсь таким способом, — взглянув на него, она широко улыбнулась.
Виктор мягко поцеловал её в лоб и вновь обнял.
— Знаю, просто переживаю, — прошептал он.
Гермионе стало интересно, как он справлялся во время войны, когда опасность грозила ей каждый день. Она и представить себе не могла, как сильно он переживал за неё. Гермиона ласково погладила его по щеке. Заглянула в глаза.
— Виктор, на нас все смотрят, — прошептала она, чувствуя на себе пристальные взгляды не только игроков «Сарычей», но и фанатов, жаждущих увидеть болгар.
Он неохотно отпустил её и подошёл к Алексею, вокруг которого собрались остальные игроки сборной.
Когда вся команда обустроилась, Алексей обернулся к Гермионе:
— Итак, — начал он. — Здесь вы можете установить свою палатку. Вы справитесь сами? — уточнил он.
Она с энтузиазмом кивнула.
— И вот ещё что, мисс Грейнджер, — добавил он, когда она начала разбирать вещи. — Я был бы очень признателен, если бы вы говорили на болгарском со всеми участниками команды, включая Виктора.
Отвечать не хотелось, поэтому она просто кивнула. Алексей оставил её в покое, позволив наконец установить палатку.
Вздохнув, Гермиона врыла в землю последний колышек. «Сарычи» отдали ей чудесную палатку, внутри которой располагались полки для зелий, импровизированный стол и зона для отдыха. Ей вспомнилась волшебная палатка Уизли. Мысленно она вернулась в тот день, когда в первый раз увидела Виктора, принимавшего участия в Кубке мира. Столько всего произошло за это время, и вот они снова здесь. Всё вернулось к тому, с чего началось.
Довольно быстро найдя нужную палатку, Виктор зашёл, не зная, как оповестить о своём приходе из-за отсутствия двери. Гермиона что-то искала, склонившись над нижней полкой.
«Наверное, какое-нибудь зелье», — подумал Виктор.
Её юбка сильно задралась, и ему пришлось отвести взгляд.
— Гермивона, — окликнул он.
Девушка обернулась, её лицо пылало от смущения.
— Виктор, как давно ты тут стоишь? — спросила она, несмотря на волнение, её голос не дрогнул.
— Достаточно, — усмехнулся Виктор.
Гермиона в ужасе прикрыла рот рукой и стыдливо опустила глаза. Она чувствовала себя неловко. После войны она слегка набрала вес благодаря хорошему питанию. Ей казалось, что в этой юбке это особенно заметно.
— Ты даже не представляешь, как радостно мне видеть, что ты носишь одежду в цветах Болгарии, слышать, как ты говоришь на моём родном языке.
Он приблизился к ней. Весь его вид излучал уверенность. Теперь, когда они говорили на болгарском, он чувствовал небывалый прилив сил. Это будоражило.
Он притянул её к себе и крепко обнял. Она улыбнулась, зная, как приятно ему было видеть её в бордовом.
— Впервые за долгое время я чувствую себя на своём месте, — проворковала Гермиона, положив голову ему на грудь.
— Пока ты со мной, ты всегда будешь на своём месте, — нежно прошептал он. Она обняла его за шею, оставляя на ней невесомые поцелуи.
У входа в палатку стоял Рон, скрытый мантией-невидимкой. Он любил Гермиону и понимал, что зря начал встречаться с Лавандой. Но ему казалось, что Гермиона всегда была с ним такой холодной и отстранённой. Рон был уверен: ни один мужчина не осудил бы его поступок. Но он был готов вымаливать её прощение.
Гермиона решительно пресекла любые попытки Гарри помирить их. Рон хотел отправить ей письмо с извинениями, но решил, что это будет выглядеть жалко. Личная встреча казалась лучшим решением. Однако, опасаясь, что его колдографии окажутся в «Ежедневном пророке», он надел мантию-невидимку, прежде чем подойти к палатке. Всё же он дорожил своей репутацией.
Он ожидал застать её за приготовлением зелья или чтением книги. Он замер, увидев девушку в объятьях Виктора Крама. Рон знал, что ему следует уйти и вернуться, когда она будет одна, но что-то его останавливало. Поцеловав Гермиону в шею, Крам что-то прошептал ей на ухо. Рон удивлённо распахнул глаза, услышав, что Гермиона говорит на незнакомом ему языке. Ничего из сказанного он не понял, но и дураку было ясно, что обстановка в палатке была романтической.
Рон вздохнул, наблюдая, как они улыбаются друг другу. Он услышал, как Гермиона удивлённо рассмеялась, когда Виктор притянул её ближе, покрывая поцелуями её лицо и волосы. Рону она никогда так не улыбалась. Гермиона охотно отвечала на поцелуи Виктора. Внезапно Рон почувствовал, как по щеке скатилась слеза. Он осознал, что Гермиона вновь влюбилась в Виктора Крама.
Гермиона почувствовала чьё-то присутствие в палатке, но быстро отбросила эту мысль, не желая портить момент.
— Виктор, — начала она. — Наш завтрашний разговор с Гарри не останется незамеченным «Ежедневным пророком», который постарается сделать из этого сенсацию.
Он напряжённо сжал губы, опасаясь такого развития событий.
— Я хочу, чтобы ты знал, что я твоя. Я ношу цвета твоей страны, говорю на твоём родном языке. Тебя я хочу целовать, в твоих объятьях хочу находиться. Не позволяй лжи зародить сомнения в твоей душе, — она взглянула на него ясными честными глазами.
— До встречи с тобой, Миона, я не думал о любви, об отношениях. А сейчас мне нужна только ты. Я просыпаюсь с мыслями о тебе, а, когда сплю, вижу тебя во снах. Никакая газета не в силах изменить мои чувства, — он посмотрел ей в глаза, желая выразить то, что невозможно передать словами. — Ты справишься со всем лучше меня, — пошутил он, она мелодично рассмеялась.
Виктор дразнил её, оставляя поцелуи на щеках и шее. Гермиона радостно смеялась, шутливо пытаясь отстраниться. Она осыпала поцелуями его лицо и шею. Вскоре Виктор прекратил свой натиск и притянул её к себе, оставляя на губах долгий, страстный поцелуй. Гермиона ответила на поцелуй, чувствуя, что ощущение чужого присутствия исчезло.