Стены помнят все
Аппарация всегда была для Гермионы сродни резкому рывку из теплой постели в ледяную воду. Мгновение сжатия, головокружительный полет сквозь непроглядную тьму, а затем – жесткое приземление на твердую землю. Но в этот раз к привычному дискомфорту добавилось нечто иное. Ледяной холод, не имеющий ничего общего с утренней прохладой, пронзил ее до самых костей. Он исходил от кованых ворот, возвышавшихся перед ней, словно скелет доисторического чудовища.
Малфой-Мэнор.
Даже спустя шесть лет одно это название вызывало в ней дрожь. Она стояла на подъездной дорожке, сжимая в руке сумочку с целительскими принадлежностями так сильно, что костяшки пальцев побелели. Воздух был влажным и тяжелым, пах прелой листвой и чем-то еще – старым камнем и затаенными воспоминаниями. Гермиона сделала глубокий вдох, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Она справится. Она целитель. Это ее работа.
Она знала, что это ложь. Это было нечто гораздо большее, чем просто работа. Это было возвращение на место пытки, добровольный шаг в эпицентр ее худших кошмаров.
Ворота со скрипом отворились сами собой, приглашая ее войти. Гермиона медленно пошла по гравийной дорожке, каждый шаг отдавался гулким эхом в оглушительной тишине. Особняк впереди выглядел точно так, как она его запомнила – огромный, мрачный, с темными окнами, похожими на пустые глазницы. Но что-то изменилось. Плющ, когда-то плотно обвивавший стены, был аккуратно подстрижен. Сад, который она помнила запущенным и диким, теперь был ухожен, с ровными рядами роз, еще не успевших распуститься.
На верхней ступеньке крыльца ее ждал Драко. Он стоял, засунув руки в карманы черных брюк, его платиновые волосы казались почти белыми на фоне темного камня. Он не улыбался, его лицо было серьезным и сосредоточенным. Когда она подошла ближе, он спустился ей навстречу.
– Грейнджер, – его голос был тихим, почтительным. – Спасибо, что пришла.
– Малфой, – кивнула она, стараясь, чтобы ее голос не дрожал.
Он внимательно посмотрел на нее, его серые глаза задержались на ее бледном лице.
– Ты в порядке?
– Да, – солгала она. – Просто... немного прохладно.
Драко ничего не сказал, но его взгляд говорил о том, что он ей не поверил. Он протянул руку, но не коснулся ее, словно давая ей выбор.
– Пойдем внутрь. Отец ждет.
Гермиона на мгновение замерла, глядя на массивную дубовую дверь. За этой дверью... За этой дверью был ад.
Драко, казалось, почувствовал ее колебания. Он сделал шаг ближе, и его рука мягко легла на ее локоть. Прикосновение было легким, почти невесомым, но оно заземляло, придавало сил.
– Я буду рядом, – тихо сказал он. – Все время.
Она посмотрела на него. В его глазах не было ни жалости, ни снисхождения. Только спокойная, твердая уверенность. Гермиона кивнула, и они вместе вошли внутрь.
Холл был огромным и гулким. Ее шаги по мраморному полу отдавались эхом от высоких потолков. Здесь тоже произошли перемены. Темные, тяжелые гобелены со сценами охоты исчезли, их заменили картины с нейтральными пейзажами. Воздух был чище, без запаха пыли и страха, который, как ей казалось, навсегда въелся в эти стены. Но холод никуда не делся. Он пронизывал само пространство, исходил от камня, от портретов предков Малфоев, чьи надменные лица, казалось, следили за каждым ее движением.
– Палата отца на втором этаже, – сказал Драко, не отпуская ее локтя. – Мы можем пойти прямо туда.
Гермиона знала, что он пытается ее защитить, увести от того места, которое причинило ей столько боли. Но она также знала, что не сможет работать, не сможет сосредоточиться, пока не покончит с этим.
– Нет, – ее голос прозвучал удивительно твердо. – Сначала... я должна увидеть гостиную.
Драко замер. Он посмотрел на нее, и в его глазах промелькнула боль.
– Грейнджер, не надо. Там ничего нет. Я все...
– Я должна, – повторила она.
Он несколько секунд молчал, его челюсти сжались. Затем медленно кивнул.
– Хорошо.
Он повел ее по коридору, мимо закрытых дверей. Каждый шаг был пыткой. Сердце колотилось так сильно, что, казалось, вот-вот вырвется из груди. Вот она, эта дверь. Двойная, из темного дерева, с серебряными ручками в виде змей.
Драко остановился перед ней.
– Ты уверена?
Гермиона закрыла глаза, сделала еще один глубокий вдох и кивнула.
Он толкнул дверь.
Комната была залита светом. Огромные окна, раньше занавешенные тяжелыми бархатными шторами, теперь были открыты, и утреннее солнце освещало каждый уголок. Но Гермиона почти не видела этого. Ее взгляд был прикован к полу. К тому самому месту, где она лежала, корчась от боли под проклятием Беллатрисы.
Воспоминания нахлынули с новой силой. Безумный смех, ледяной холод кинжала на коже, запах крови и горящей плоти. Слово «грязнокровка», вырезанное на ее руке, запульсировало тупой болью.
Ее ноги подкосились. Дыхание перехватило. Она бы упала, если бы Драко не подхватил ее, крепко обхватив за плечи.
– Грейнджер, дыши, – его голос был настойчивым, но спокойным. – Слышишь меня? Дыши. Ее здесь нет. Никого нет. Только ты и я.
Он развернул ее к себе, заставляя посмотреть ему в глаза.
– Посмотри на меня. Все прошло. Это просто комната.
Гермиона с трудом сфокусировала на нем взгляд. Его лицо было бледным, в глазах – тревога и что-то еще... чувство вины.
– Я... я не могу... – прошептала она.
– Можешь, – твердо сказал он. – Посмотри вокруг. Я все изменил.
И тогда она наконец увидела. Комната была совершенно другой. Не было того огромного черного камина, над которым висел череп. Не было темной, громоздкой мебели. Вместо этого – светлые стены, элегантные диваны кремового цвета, книжные шкафы до потолка. Даже пол был другим – светлый паркет вместо холодного камня.
– Я приказал выломать старый пол и сжечь его, – тихо сказал Драко, все еще держа ее. – И камин. И всю мебель. Я хотел стереть каждый след того, что здесь произошло. Я знаю, что этого недостаточно. Ничто не сможет этого исправить, но...
Он не договорил. Ему и не нужно было. Гермиона смотрела на него, и волна паники медленно отступала, сменяясь... чем-то другим. Удивлением. Благодарностью.
Он сделал это для нее? Нет, не только. Он сделал это и для себя. Чтобы изгнать призраков, которые преследовали и его тоже.
– Спасибо, – прошептала она.
Он медленно отпустил ее, убедившись, что она твердо стоит на ногах.
– Я должен был сделать это давно.
Они постояли в тишине еще несколько мгновений. Комната больше не казалась такой угрожающей. Это была просто комната. Красивая, светлая, но пустая. Стены помнили все, но они могли научиться молчать.
– Я готова, – сказала Гермиона, ее голос окреп. – Пойдем к твоему отцу.
***
Люциус Малфой сидел в глубоком кресле у окна в своей спальне. Комната была просторной и светлой, но обстановка была строгой, почти аскетичной. Кровать, кресло, стол и книжный шкаф. Никаких излишеств.
Он выглядел лучше, чем в больнице. Его волосы были аккуратно причесаны, на нем был темно-зеленый бархатный халат. Но его лицо все еще было бледным и изможденным, а в глазах застыла вековая усталость.
Когда они вошли, он медленно повернул голову. Его взгляд остановился на Гермионе. В нем не было ни ненависти, ни презрения, которые она помнила. Только тень чего-то похожего на смирение.
– Мисс Грейнджер, – его голос был хриплым, но ровным.
– Мистер Малфой, – ответила Гермиона, подходя ближе. – Рада видеть вас дома.
Драко встал позади нее, словно молчаливая поддержка.
– Я... благодарен вам за то, что вы согласились прийти, – сказал Люциус, глядя куда-то в сторону. – Я понимаю, что это... непросто для вас.
– Я здесь как целитель, – ответила Гермиона, раскладывая свои принадлежности на маленьком столике. – Мои личные чувства не имеют значения.
Люциус горько усмехнулся.
– Вы всегда были слишком благородны для этого мира, мисс Грейнджер.
Он помолчал, собираясь с мыслями. Драко напряженно наблюдал за ним.
– То, что произошло в этом доме... в той комнате... – Люциус с трудом подбирал слова. – Этому нет оправдания. Я был слаб. Я позволил этому случиться. И я буду сожалеть об этом до конца своих дней.
Это не было полноценным извинением, но для Люциуса Малфоя это было равносильно признанию в государственной измене. Гермиона почувствовала, как узел напряжения внутри нее немного ослаб.
– Давайте сосредоточимся на вашем выздоровлении, мистер Малфой, – мягко сказала она. – Сегодня мы попробуем поработать с более ранними воспоминаниями. Довоенными. Нам нужно укрепить позитивные нейронные связи, прежде чем переходить к травмирующим событиям.
Сеанс прошел спокойнее, чем первый. Гермиона уже знала лабиринты его разума, знала, где находятся темные, затопленные участки, а где – островки света. Она осторожно вела его через воспоминания о его учебе в Хогвартсе, о его первых успехах в Министерстве, о его свадьбе с Нарциссой. Она видела гордость, амбиции, но также и любовь, и радость.
Драко все время был рядом, его рука лежала на плече отца. Гермиона чувствовала его присутствие как якорь, который не давал ей уйти слишком глубоко, потеряться в чужих воспоминаниях. Она поняла, что его помощь была неоценима. Он был мостом между прошлым и настоящим его отца, между тьмой и светом.
Когда сеанс закончился, Гермиона почувствовала знакомую усталость. Она медленно вернулась в реальность, чувствуя легкое головокружение.
– Как он? – тут же спросил Драко.
Гермиона посмотрела на Люциуса. Он дышал ровно, его глаза были закрыты, но лицо выглядело умиротворенным.
– Он спит. Процесс идет хорошо. Он сильный. Сильнее, чем я думала.
– Он Малфой, – с ноткой былой гордости сказал Драко.
Гермиона слабо улыбнулась.
– Тебе нужно отдохнуть, – сказал Драко, его тон не допускал возражений. – Пойдем. Я прикажу домовику принести чай.
Он повел ее из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь.
– Куда мы идем? – спросила Гермиона, чувствуя, как ноги становятся ватными.
– В единственное приличное место в этом доме, – ответил Драко. – В библиотеку.
***
Библиотека Малфой-Мэнора была потрясающей. Два этажа, от пола до потолка заставленные книгами в кожаных переплетах. Витая лестница вела на верхний ярус. В центре комнаты стояли два удобных кожаных дивана и столик из темного дерева. Пахло старой бумагой, кожей и полиролью. Это место было оазисом спокойствия и порядка посреди холодного, полного призраков особняка.
Гермиона остановилась на пороге, ее глаза восторженно расширились.
– О, Мерлин...
Драко усмехнулся.
– Я так и думал, что тебе понравится.
Появился домовик в белоснежной наволочке, принес поднос с чаем и сэндвичами и тут же исчез с тихим хлопком.
Драко налил ей чай и протянул чашку. Их пальцы на мгновение соприкоснулись. Гермиона почувствовала легкий разряд тока и быстро отдернула руку.
Они сели на диван, и некоторое время пили чай в тишине. Усталость медленно отступала, сменяясь умиротворением.
– Я никогда не приводил сюда Пожирателей Смерти, – вдруг сказал Драко, глядя в огонь, который весело потрескивал в камине. – Даже Темный Лорд здесь не бывал. Это было единственное место, где я мог... дышать.
Гермиона посмотрела на него. Она представила себе юного Драко, прячущегося здесь от ужасов, которые творились в его собственном доме. И ее сердце сжалось от сочувствия.
– Я понимаю, – тихо сказала она.
– Ты всегда все понимаешь, Грейнджер, – он повернулся к ней, и в его глазах была смесь восхищения и легкой иронии. – Это иногда раздражает.
– Прости, – улыбнулась она. – Постараюсь быть более непонятливой.
Он хмыкнул, и уголки его губ дрогнули в улыбке.
– Не стоит. Мне... мне это нравится.
Воздух между ними снова стал напряженным, но на этот раз это была не враждебность. Это было что-то новое, хрупкое и волнующее.
– Как ты справляешься со всем этим? – спросила Гермиона, чтобы нарушить молчание. – Восстановление Мэнора, бизнес, отец...
Драко вздохнул, его взгляд снова устремился на огонь.
– Я просто делаю то, что должен. Пытаюсь исправить то, что моя семья сломала. Пытаюсь вернуть нашему имени хоть какое-то достоинство. Это... долгий путь.
– Но ты идешь по нему, – сказала Гермиона. – Это самое главное.
– А ты? – спросил он, его взгляд стал серьезным. – Ты счастлива, Грейнджер? После всего?
Вопрос застал ее врасплох. Она задумалась. Была ли она счастлива? У нее были друзья, интересная работа, уютная квартира. Она была в безопасности. Но была ли она по-настояшему счастлива?
– Я... в порядке, – ответила она. – Я живу. Работаю. Пытаюсь сделать мир лучше. Но иногда... мне кажется, что война так и не закончилась. Не для меня. Она просто перешла внутрь.
Драко молча смотрел на нее, и в его взгляде было столько понимания, что у Гермионы перехватило дыхание. Он знал. Он чувствовал то же самое.
– Я знаю, о чем ты, – тихо сказал он.
Они сидели так близко, что она чувствовала тепло, исходящее от него. Ей захотелось протянуть руку и коснуться его, сказать, что он не один. Но она не посмела.
Время пролетело незаметно. Когда Гермиона посмотрела на часы, она поняла, что уже вечер.
– Мне пора, – сказала она, неохотно вставая.
– Я провожу тебя, – Драко тоже поднялся.
Они шли по темным коридорам Мэнора, но теперь они не казались такими зловещими. Свет от палочки Драко выхватывал из темноты их лица, их сплетенные тени на стенах.
Они остановились у ворот. Прохладный вечерний воздух окутал их.
– Спасибо, что осталась так надолго, – сказал Драко.
– Это моя работа, – улыбнулась она.
– Нет. Это было нечто большее.
Он сделал шаг ближе. Его лицо было всего в нескольких дюймах от ее. Она видела каждую ресничку, каждую морщинку у глаз. Он пах озоном, дорогим одеколоном и чем-то еще, чем-то неуловимо своим.
– Когда ты придешь снова? – его голос был хриплым шепотом.
– Послезавтра, – ответила она, ее собственный голос звучал сдавленно.
– Хорошо.
Он не двигался, просто смотрел на нее, и Гермиона чувствовала, что тонет в его серых глазах. Ей казалось, что если она сейчас не уйдет, произойдет что-то непоправимое. Что-то, что изменит все.
– До встречи, Малфой.
Она сделала шаг назад, готовясь аппарировать.
– Грейнджер, – позвал он.
Она остановилась.
Он смотрел на нее, и на его лице было выражение, которое она никогда раньше не видела. Смесь тоски, надежды и какой-то отчаянной нежности.
– С тобой... – медленно произнес он, словно пробуя слова на вкус. – Мэнор кажется не таким пустым.
И с этими словами он развернулся и пошел обратно к дому, оставив ее одну под звездным небом, с бешено колотящимся сердцем и странным, новым чувством, расцветающим в груди. Чувством, похожим на надежду.