Разочарованные

    – Сто пятьдесят три, сто пятьдесят четыре, сто пятьдсят пять, – Гермиона считала вслух, чтобы оставаться в реальности.

Она прекрасно понимала, кто она такая и где находится. Единственное, что оставалось тайной так это то, сколько она уже тут находится и что с остальными?

Она помнила визг сирен и лица людей, что за ними пришли. Помнила, как послала в Гарри несколько жалящих заклинаний, и тревогу в его зеленых глазах. А потом тишина и темнота.

Очнулась она в какой-то небольшой сторожке, где мальчиков уже не было. Но зато тут были другие девушки, практически девочки. Гермиона тут же попыталась завязать хоть с кем-то разговор, чтобы узнать, где они находятся и что с ними будут делать, но темноволосая девчушка приложила указательный палец к губам, умоляя не разговаривать с ней.

Гриффиндорка была тут новенькой, ее все избегали, но сочувствовали. Крепкие веревки надежно фиксировали руки, отчего ее запястья онемели, Гермиона даже не могла пошевелить некоторыми пальцами.

– Пожалуйста, ослабьте путы, – попросила она какого-то мужчину, что прошел рядом с местом, где она нашла себе укрытие от косых взглядов.

– Может, тебя и вовсе отпустить, красотка? – рассмеялся пьяным смехом мужчина.

– Достаточно, если вы просто ослабите веревку, – Гермиона приподнялась на коленях и протянула связанные руки вверх.

Но человек рассмеялся громче прежнего и оттолкнул ее.

– Поверь, киска, от тебя нам потребуются другие части тела, – и вновь рассмеявшись еще громче, пошел в противоположную сторону, где подхватил какую-то блондинку за волосы, а потом утащил на второй этаж сопротивляющееся тело.

– Боже, – только и смогла вымолвить Гермиона.

Истерике было не место, поэтому она больно закусила внутреннюю сторону щеки, и только когда почувствовала приторный вкус крови, ослабила натиск.

К вечеру она уже знала, что все эти люди работают на Фенрира Сивого. Особо важных пленников и тех, кого разыскивают, оборотень сразу забирал себе. Ненужных и слабых – убивал. А вот девушек отдавал своим егерям, чтобы те могли сбросить напряжение после тяжелых недельных поисков. Иногда девушкам везло – их убивали быстро, когда они теряли свой блеск. А вот некоторых продавали.

И это место было последним перевалочным пунктом. Именно здесь решалось, продадут ли девушек старым извращенцам или же они останутся с егерями, чтобы не только спать с ними, но и выполнять чисто женские дела, наподобие стирки и готовки.

Грейнджер не могла поверить, что оказалась здесь, что вот так она закончит свой жизненный путь. Одна из самых ярких ведьм столетия должна будет спать с кем-то или прислуживать кому-то. Это просто не могло быть правдой, но кожа горела и чесалась под веревкой, словно напоминание, что теперь она просто вещь.

Но, на ее удивление, их всех накормили, и весьма прилично. Сначала она, конечно, воротила нос, но желудок настойчиво требовал свое, и Гермиона рискнула попробовать предложенную еду, молясь, чтобы туда ничего не подсыпали. А затем сама не поняла, как ее миска опустела.

Она откинулась на стенку и начала разглядывать все вокруг свежим и сытым взглядом. Большинство девочек выглядели испуганными, но веревок на них не было. Веревки были у "новеньких". Помимо себя, Гермиона насчитала еще пять таких же заложниц. Но были еще девочки, которые вальяжно сидели рядом с егерями и улыбались им, стараясь скрыть отвращение, когда их жирные пальцы скользили по их бедрам.

Вскоре последовала команда отбоя. Девушек нестройным рядом, гуськом, вывели на улицу, велев сделать все свои дела в соседней пристройке. И Гермиона искренне улыбнулась, когда впервые за все это время смогла умыться по-человечески, а не просто пустив струйку воды из палочки.

Затем их проводили обратно. Спали они на полу, где им заботливо кинули какие-то тряпки. Только сейчас девушки могли обняться друг с другом, чтобы согреться и успокоить особо нервных.

– Куда же они нас отправят? – спросила девушка, которой было лет тринадцать, если не меньше.

Гермиона хотела ответить – куда, но кинув быстрый взгляд на малютку, сдержалась. Обняла ребенка и сказала:

– В ад.

Ад для Грейнджер начался спустя два с половиной часа, когда кто-то сдернул тряпку, в которую она укуталась.

– Что за?.. – потерла она глаза.

– За мной, – велела высокая фигура.

– Куда мы пойдем? – Гермиона задавала вопросы, чтобы успокоить саму себя, но ответ швырнул ее в панику:

– Наверх.

– Но я не хочу, – она тут же опустилась обратно на пол.

– Твое мнение никого не волнует, – рассмеялся мужчина, а в следующее мгновение больно дернул ее за локоть, рывком ставя на ноги.

– Пожалуйста, – просила девушка, еле волоча ноги, но мужчина уже тащил ее по лестнице. – Я сделаю все, что угодно, – обещает Гермиона.

– Все, что угодно? – хмыкает егерь.

– Но не это! – она готова расплакаться.

– Не получилось договориться, – рассмеялся мужчина в ответ.

Наконец, они остановились у одной из дверей, и мужчина, шикнув на Гермиону, чуть ли не с трепетом постучался.

– Я привел девушку, – склонил голову он, когда дверь открылась.

Затем дверь открылась еще шире, и Гермиона почувствовала сильный толчок в спину. Как только она оказалась в комнате, дверь за ней захлопнулась, отрезая от окружающего мира.

Комната была внушительной и добротно обставленной. Как и мужчина, что прижимал ее к дверному косяку. На вид лет двадцать пять-тридцать. Одежда на нем была хорошая, дорогая, но старая, хоть при этом чистая и выглаженная. Его темные волосы были собраны в хвост, что был растрепан. Но вот его глаза пугали.

– Пожалуйста, – только и смогла вымолвить девушка, со страхом глядя за спину мужчины. Туда, где стояла большая кровать.

Мужчина проследил за ее взглядом и добродушно хмыкнул:

– Я не насильник.

– Но похититель, – Гермиона не смогла удержаться от колкости.

– Каждый зарабатывает так, как может, – пожал он плечами. А затем развернулся и прошел в смежную комнату.

Когда он скрылся, Гермиона тут же попыталась открыть дверь и убежать, но ручка лишь накалилась от ее прикосновения.

– Ауч! – одернула она руку. Гермиона и подумать не могла, что магия имеет место быть тут. Услышав про Сивого, она решила, что эти люди – оборотни, но видимо это было не так.

– Ты идешь? – позвали ее.

И выхода у нее не было. Глубоко вдохнув и распрямив плечи, она пошла. Гермиона сама не понимала, чего она ожидала от другой комнаты – пыточную или еще что-то, но точно не кабинет. В окружении книг, конечно, спокойнее, но Гермиона все равно растерялась, не зная, чего ожидать от мужчины, что сидел в одном из кресел.

– Присаживайтесь, – кивнул он.

– Зачем я здесь? – осмелилась задать она вопрос, когда осторожно присела на край.

– Расслабьтесь, – улыбнулся мужчина какой-то теплой улыбкой.

– Так зачем я здесь? – она попыталась улыбнуться в ответ.

– Просто мне скучно, – ответил мужчина.

– А я тут?..

– Чтобы скрасить мое одиночество, – подтвердил он ее догадку. Испуг в ее глазах заставил мужчину снова рассмеяться. – Нет-нет, просто ужин.

– Но ведь уже был ужин.

– Разве вы не хотите нормальной еды? – кивнул он на столик, который Гермиона не сразу заметила.

– Она отравлена?

– Я разделю ее с вами.

Немного подумав, девушка кивнула. Он даже снял с ее рук веревку. Они пересели за столик и ели в полном молчании. Как только тарелки опустели, мужчина налил себе огневиски, а ей протянул бокал с вином.

– Я не...

– Пейте.

И она пригубила. А затем сама не поняла, как осушила целый бокал. И он галантно наполнил его снова.

– Вы собираетесь со мной переспать? – выпалила девушка вопрос, который ее гложил.

– Нет, – честно ответил он, а Гермиона тут же заметно расслабилась.

– Тогда... зачем все это?

– Просто мне скучно, – повторил он.

Она пристально на него посмотрела, но он не выглядел так, будто ему скучно. Она заметила на его лице грусть, усталость, но никак не скуку.

– И я должна скрасить вашу ночь?

– Уже завтра вы будете в другом месте. Так почему не запомнить друга друга такими?

– И где я буду завтра?

Он не ответил.

– Вы меня продаете?

– Да.

– Надеюсь, не продешевили, – злобно бросила девушка.

– Фенрир удивится, когда поймет, кого он пропустил, – весело сказал мужчина.

– И кого же?

– Гермиону Грейнджер, – словно гром среди ясного неба.

– Как вы?..

– Да какая разница? – мужчина улыбнулся.

– Тогда у вас преимущество, – после нескольких минут молчания сказала Гермиона. – Вы знаете мое имя, а я ваше – нет.

Она не надеялась на ответ, но он все же сказал:

– Струпьяр. Скабиор Струпьяр, – с легкой улыбкой ответил он.

Но Гермионе эта фамилия ни о чем не говорила.

– Так значит, работаете на оборотней?

– Они неплохо платят.

– И вам не противно?

– Деньги не пахнут, – в который раз пожал он плечами.

– Но разве?... – но он ее перебил:

– Но разве тебя интересует именно это, Гермиона?

– А вы разве ответите?

– Правду, только правду и ничего, кроме правды, – поднял он руку вверх, словно произносил клятву.

– Почему вы это делаете?

– В знак особого одолжения вам.

– Но мы с вами не знакомы.

– Но за вас попросили.

– За меня заплатили?

– Верно.

– Но кто?

– Один богатый парнишка.

– Если я завтра буду уже не здесь, то куда вы меня везете?

– В Албанию. Я получил порт-ключ для вас.

– Почему туда?

– Потому что в Англии не особо приветствуют членов Ордена, не так ли?

– Верно.

Вопросов было больше, чем ответов, но Гермиона не могла понять подтекст этой встречи.

– Что стало с моими друзьями?

– Их забрал Сивый.

– Что с ними... стало?

– Думаю, Сивый отвел пленников в Малфой-мэнор.

– А дальше? – сердце предательски забило по ребрам, отмеряя жизнь.

– Понятия не имею.

– Я должна быть с друзьями, – упрямо сказала девушка.

– У тебя иной путь.

– Мы сами творим свою судьбу, – не согласилась девушка.

– Но выхода у тебя нет, все оплачено.

– Сколько я стою?

– Прилично.

– Сумма?

– Десять тысяч.

Два слово, а надежда медленно утекала. Такую сумму она точно не смогла бы переплюнуть – у нее просто не было таких денег.

– А если я... а может, мы сможем договориться?

– Я принимаю только золото, – остановил он ее дальнейшие попытки.

– Я именно это и хотела предложить, Скабиор, – улыбнулась она.

– Говори, – Струпьяр и не надеялся, что она сможет предложить ему что-то стоящее. Он не шутил, когда говорил, что все уплачено.

– У меня есть кое-что, – издалека начала она.

– Показывай.

Она медленно подняла руки к шее и расстегнула цепочку.

– Я не беру бабскими побрякушками, – остановил он ее.

– Ты даже не видел, – протянула она ему украшение. С цепочки свисало кольцо – знак принадлежности к древнему роду. Один из двадцати восьми.

– Откуда это у... тебя?

– Деньги ведь не пахнут?

– Но я все равно не смогу позволить тебе сбежать.

– А что ты можешь?

– Ну... отправить в другое место, – предполагает он.

– В какое?

– А куда ты хочешь?

Она задумалась. Глубоко. Пара складок появилась на лбу.

– Доставь меня в Малфой-мэнор, – наконец произносит она.

– Серьезно?

– Мои друзья там?

– Если еще живы, то да.

– Есть выпуск Пророка?

– Где-то был, – мужчина прошелся по комнате и протянул ей пару газет.

Гермиона бегло их просмотрела – новостей о поимке Гарри Поттера не было.

– Мне надо быть там.

– Но как же я?.. – но она перебивает:

– Я ведь Гермиона Грейнджер. За меня заплатят. Не упусти еще одну оплату, – грустно усмехнулась девушка.

Он хотел ей отказать, но кольцо манило к себе.

– Тогда иди спать.

Когда она ушла, Скабиор долго смотрел ей вслед, не понимая, что в голове у подростков. Один Нотт тратит бешеные деньги, чтобы вывести ее отсюда, вторая же тратит семейные реликвии, лишь бы остаться тут.

Но ему даны были четкие указания: вывести из страны любой ценой или исполнить ее просьбу. Он исполнил. С совершенно спокойной совестью он лег на кровать и забылся сном.

Ее передача в Малфой-мэноре была неловкой. Люциус искренне не понимал, зачем ему нужна грязнокровка и кривил лицо. А вот Драко с интересом оглядывал ее, уделяя особое внимание лицу, груди и животу. Гермионе было крайне неловко, поэтому она скрестила руки на груди и смотрела в пол.

– А ты неплохо ее приструнил, – вдруг улыбнулся Люциус. – Даже не вякает. Но у нас полно пленников. Попробуй отвести ее к Белле, – рекомендует мужчина.

Драко крайне не согласен с этим мнением, и это можно прочитать по его взглядам, которые он обращает к отцу. Но перечить – запрещено.

Но судьба была сегодня в хорошем расположении духа, поскольку в зеленом пламени камина появилась сама Лестрейндж.

– Мне нужны новые добровольцы для наших исследований, – вместо приветствия заявила Белла. А потом раздвинула губы в гаденькой улыбке, – Скабиор! Ты сегодня с товаром.

– Еще с каким, – он галантно коснулся губами ладони Пожирательницы. – Сама Гермиона Грейнджер попала ко мне.

– Что?! – воскликнула Белла. – Где эта дрянь?

Струпьяр обернулся и поднял за подбородок голову девушки. И встретились два взгляда – испуганный синий и фанатичный темный. Взгляд Беллатрисы обжигал и не сулил ничего хорошего. Боль. Он обещал море боли, и Гермиона поежилась.

– Какая радость! – Белла прихлопнула в ладоши. – Драко, милый, заплати за эту падаль.

– Ай! – закричала Гермиона, когда Пожирательница за волосы стала тащить ее из гостиной.

– Это только разогрев, грязнокровка, – обещает Беллатриса.

– Не запачкай ковер, – вслед бросил Люциус.

– Что ты, – Белла послала прощальную улыбку. – Мы просто поговорим. Как девчонка с девчонкой.

– Триста восемьдесят пять. Триста восемьдесят шесть. Триста восемьдесят семь, – Гермиона считала капли, что падали ей на лицо.

Беллатриса словно сошла с ума. Как одичалая, с маниакальным блеском в глазах, она швыряла в Грейнджер заклинание за заклинанием. У Гермионы не было сил кричать или умолять о помощи. Она стойко обещала самой себе не выдавать секреты Ордена, но сейчас была буквально в паре миллиметров от предательства. Но на ее счастье, у Беллы были вопросы другого плана.

– Что ты, дрянь, делала в моем сейфе?

Но Гермиона молчала, лишь сильнее зарывалась пальцами в пушистый ковер.

– Что ты там искала?

И очередное заклинание острой болью отдается в спине, вызывая очередной разрыв мышц. Гермиона непроизвольно выгибается дугой на полу под звонкий смех сумасшедшей.

– Говори! – приказывает Лестрейндж.

В этот день она ничего не добилась от Гермионы. Но это было неважно, ведь гриффиндорка была в ее полном распоряжении.

Она пытала Гермиону на протяжении еще шести дней, лопая ее сосуды и разрывая мышечные ткани какими-то неизвестными девушке заклинаниями. Она бредила от температуры и боли, но язык держала плотно за зубами. Все тело было уже не в ссадинах, а в глубоких разрезах. Тоненькая струйка крови постоянно вытекала из разбитой губы, но Пожирательнице этого было мало. Она с огромным удовольствием в глазах ломала каждую косточку, наступая на каждый палец девушки своим толстым и тяжелым каблуком.

Ковер был весь в крови. В ее крови. И Гермиона не понимала, почему еще не умерла. Но организм так привык к пыткам по несколько раз на дню, что просто перестал реагировать, притупляя боль.

– Что, думаешь помереть от потери крови? – плюнула в нее Лестрейндж. – Отвечай!

Но Гермиона не могла, потому что полностью сорвала голосовые связки. Она могла лишь хрипеть, но Белла пинком в живот намекнула, что это не то, что она хочет услышать. Сил не было, чтобы кивнуть, поэтому она просто постучала пальцем по некогда белому ковру. И Белла это заметила.

– Ну что ты, дорогуша, я не позволю тебе умереть, так быстро, – приторно-сладким голосом сообщила Белла. Гермиона содрогнулась, и кровь стала пузырьками выходить из горла. – Но и переводить на тебя настойки я тоже не собираюсь.

Гермиона не видела, но слышала, что ее палач с чем-то возится, но никак не могла понять, что та делает. А потом запах паленой плоти ей все пояснил. Ее запах.

– Так лучше, дрянь? – безумно смеялась Пожирательница, протыкая тело девушки острым металлическим штырем, раскаленным докрасна.

Она прижгла каждую рану на ее теле, но при этом не забыла нанести пару-тройку новых. Пару раз Грейнджер все же смогла отключиться, но Белла тут же приводила ее в чувство, не давая насладиться забытьем.

– Семьсот четыре. Семьсот пять, – лишь бы не отключиться.

В последние разы на ее пытках присутствовал Драко. Она видела его серое лицо. Казалось, он тоже получал удовольствие от происходящего, но Гермиона не могла быть в этом уверена, поскольку перед глазами все плыло.

– Аккуратнее, – как-то попросил он тетку. – Мы хотим подарить ее Темному Лорду. Он тоже хочет задать ей несколько вопросов.

– Господин будет лишь через неделю, не раньше. Мы успеем ее подлатать, – и она, в который раз, давит каблуком на сломанные пальцы. – Ну что, как насчет поговорить, дрянь?

Но Гермиона лишь качает головой. Язык прилип к нёбу и вообще не шевелился. Гермиона не понимала, как он такой распухший вообще помещается во рту.

– Облегчи свои страдания, – рекомендует Драко. – Ответь на все вопросы, Беллатриса может быть благодарной, не так ли?

– Еще бы, – рассмеялась та.

Очередная пытка раскаленным железом. В этот раз Белла превзошла себя. Она порвала лохмотья гриффиндорки и прошлась по особо чувственным участкам тела.

– Нееееет! – завопила Гермиона, пытаясь хоть как-то увернуться. Безуспешно.

– Смотрите-ка, – хмыкает Пожирательница, – у нас голосок появился. Поговорим или продолжим?

– Катись к черту! – на последнем издыхании просит Гермиона. И Белла смеется.

– Ну что ж, я окажу миру услугу, – улыбается Белла, раскаляя прут. – А знаешь, как? – но Гермиона молчит, лишь смотрит, как зверек, в эти безумные глаза, которые не способны на жалость. – Грязь не должна порождать грязь, – растягивает она губы в подобии улыбки.

Не успела Гермиона и ухом повести, как оказалась хорошо зафиксированной на полу. Руки были высоко задраны за голову, а ноги раздвинуты. И только лишь когда Белла опустилась перед ней на колени, держа железку перед собой, Грейнджер закричала, что было сил. Белла подняла уголки губ, наслаждаясь паникой в глазах гриффиндорки.

Драко не выдержал. Просто больше уже не мог. У всего есть предел боли. И он свой уже перешел. Он не мог на это смотреть, поэтому закрыл глаза руками. Вот только уши больше нечем было закрывать. И громкий, отчаянный вопль оттолкнулся от потолка и рассылался по комнате, когда Гермиона закричала.

Больше не было сил. Она напоминала себе, что это ради Гарри, ради Ордена, ради друзей. Но сколько она тут уже? Почему ее не спасают? Почему их не спасают?

Но Гермиона держалась. Все еще держалась. Хоть ее и ломали, буквально, она была стойким оловянным солдатиком. Она держалась за соломинку. Если бы Гарри был на ее месте, ему было бы хуже в миллион раз.

– Мы искали план.

– Что? – Напряглась Белла.

– Орден терпел поражение за поражением, и мы решили, что у вас есть какой-то план.

– В моем сейфе?

– Вряд ли Пожиратели носят с собой такие ценные бумаги. Но все знают, что именно ты самая верная и преданная. Именно ты ближе всех. Поэтому план должен был быть у тебя.

Белла улыбнулась. Определенно, девчонка льстит, но все равно это было приятно.

– И что вы там нашли? – взяла она себя в руки.

– Дракона! – с ужасом произнесла Гермиона.

Белла сначала рассмеялась, а потом больно дернула Гермиону за волосы, вынуждая ту посмотреть в глаза.

– Что вы украли?

– Ничего!

– Что вы украли? – она сильнее оттянула непослушную копну.

– Ничего!

– Отвечай, дрянь!

– Мы не успели! Мы случайно обо что-то споткнулись и сработало заклинание умножения. Это чудо, что мы смогли освободить дракона и улететь.

Белла долго и изучающе смотрела на распластавшуюся девушку, словно искала в той изъяны, на которые надо нажать, чтобы выдавить правду, как пасту из зубного тюбика. Белла с удовольствием пытала бы Гермиону и дальше, ведь у них были "личные" счеты, но Темная метка дала о себе знать.

– Вот черт, – выругалась Лестрейндж. – На самом интересном месте. Но я оставлю тебе подарочек на всю жизнь.

И Беллатриса достала небольшой серебряный кинжал.

– Дрянь, – Белла опалила ее своим несвежим дыханием, а затем начала царапать что-то на ее предплечье. – Теперь все будут знать, кто ты такая.

Закончив, Пожирательница полюбовалась своей работой, переворачивая ее руку своим ботинком.

– Сойдет, – решила она. – Драко, милый, отведи это маггловское отродье в подземелье. Пусть одна сидит и думает над своим поведением, – и Белла исчезла в дверном проеме.

Он не сразу рискнул к ней подойти. Издалека он смотрел, как поднимается ее грудь в такт дыханию. Как громмко она хрипит. Как кровь вытекает с краешка губы. Как она вся лежит обнаженная и израненная.

– Грейнджер? – позвал он, но она даже не шелохнулась. Лишь хрипы стали чуть громче в этой оглушающей тишине. – Грейнджер! – кинулся Драко и упал на колени перед дрожащим телом. – Открой глаза! – просит он, чуть ли не умоляет, срываясь на крик. – Не смей умирать! – его ладони быстро ощупывают повреждения. – Ты не можешь оставить меня одного. Не сейчас.

Ее тело не просто кипит. Оно горячее, как лава. И Драко становится страшно. Страшно, ведь она не переживет холод подземелий. Решение приходит моментально. Инстинктивно. Ноль мозгов. Только импульсы.

Подхватив девушку на руки, пинком открыл дверь и понес не вниз, а наверх – в свою комнату. Потому что ей давно было там самое место. И не важно, как она тут очутилась, но он ее не отпустит.

– Разве подземелья находятся не снизу, Драко? – Люциус стоял у подножия лестницы, наблюдая за сыном.

– Да, отец.

– Разве ты не должен... разве ей не место в нашей темнице?

– Разве мы не устали терять женщин, которых любим? – в лоб спросил Малфой-младший.

И Люциус открыл и закрыл рот, не зная, как правильно на это реагировать. Не так он воспитывал сына. Не так он должен показывать свои эмоции. Все было не так.

Драко же смело и открыто смотрел на отца. Битва характеров. И он победил, когда Люциус, не зная, что сказать на это, развернулся и ушел. Плечи юноши вздрогнули, когда за Люциусом хлопнула дверь одной из комнат. Это же и привело его в чувство. Опомнившись, Драко полетел вверх по лестнице.

– Тинки! – позвал он, и домовик тут же оказался перед ним. – Я не знаю, что с этим делать, – Драко в отчаянии схватился за голову.

– Бедная мисс, – Тинки осторожно осмотрела девушку.

– Пожалуйста... – просит Драко.

Домовик исчез с громким хлопком, но уже в следующую минуту Тинки стояла рядом с кроватью, раскладывая самые различные баночки и порошки.

– Останутся следы, – предупредила эльфийка, когда начала втирать какой-то специфический раствор в бледную и исполосованную кожу Гермионы.

Гриффиндорка дернулась и болезненно застонала сквозь беспамятство.

– Чшш, – положил Малфой руку на ее лоб. Его прохладная ладонь несколько успокоила девушку. – Все будет хорошо. Я... я обещаю тебе, Грейнджер.

Намазав девушку чем-то непонятным и остро пахнущим, Тинки начала что-то бормотать себе под нос и делать какие-то па руками. Драко ахнул, когда вокруг тела девушки появилось небольшое золотое сияние.

Пока Тинки продолжала колдовать, Драко начал распутывать ее волосы, нежно убирая с волос запекшуюся кровь. Но даже его магии не хватало, чтобы затянуть абсолютно все раны.

– Тинки, – как-то неловко начал Драко. – Ее еще ранили... ну там, понимаешь? – Эльфийка вскинула на него свои большие глаза, не совсем понимая. – По-женски, – пояснил Драко, глядя в потолок.

– Святой Мерлин, кто же мог совершить такое злодеяние? – эльфийка даже за сердце схватилась. – Вот увидите, хозяин, Мерлин покара...

– Тинки, просто сделай с этим что-то, пожалуйста, – голос дрогнул, и Драко поспешил отвернуться к окну, чтобы еще и домовик не заметил его слабость.

Но маленькая морщинистая ручка легла на его плечо и несильно сжала.

Спустя полчаса они остались вдвоем: Гермиона, отчаянно метающаяся по кровати, и Драко, отчаянно пытающийся ее поймать и успокоить.

Магия Тинки помогла, Гермиона стала похожа на человека. Раненного, растерзанного, вернувшегося с того света, но человека. Руки парня дрожали каждый раз, когда он касался ее кожи, а она в ответ вздрагивала еще сильнее от его неуловимых прикосновений.

Драко набрал теплую ванну, как рекомендовала Тинки. Было трудно искупать бессознательное тело, но он справился, и весьма успешно. И сейчас Гермиона лежала полностью нагая на его кровати. Практичести так, как он и мечтал.

Драко прокатывал белую субстанцию между пальцами, прежде чем нанести на кожу девушки, которая по-прежнему была в сладко-мучительном забытье. Он словно заново открывал для себя ее тело, нежно обрабатывая каждую рану, каждый рубец и борозду.

– Нет, – стонала она. – Нет.

– Я рядом, Грейнджер, – он целовал ее во влажный лоб. – Я больше не дам тебя ей на растерзание, – обещает парень.

– Хватит, хватит, пожалуйста.

Это было совсем неправильно. Она не должна была находиться так близко к слизеринцу, а ему следовало держать себя в руках. Но он слишком долго по ней скучал. Слишком долго она ему снилась.

Его руки стали слишком нежно скользить по ее телу, не забирая боль, но уже лаская. Его пальцы замерли на ее животе, и Драко прикрыл глаза.

Когда Белла ее пытала, Драко заметил то, чего нет, но должно быть. Они с Забини провели целые недели, угадывая, октябрь или ноябрь. Но за окном сентябрь, а живота у Грейнджер не было. Надежда, что она сохранила его ребенка разбивалась о такие же глубокие борозды, что были рассыпаны по ее телу.

– Почему же? – шептал Драко куда-то ей в живот. – Грейнджер, почему ты не сберегла нас?

Боль искала выход в чем-то, помимо слез, Драко знал, что уже утром будет себя ненавидеть, но сейчас он шептал контрацептивное заклинание и увлажнял девушку при помощи магии.

– Ты этого не заслуживаешь, – вышло немного грубо.

А затем он несильно прикусил ее плечо и медленно толкнулся, прикрывая глаза.

– Пожалуйста, – бредила Гермиона.

– Я скоро, Грейнджер, – пообещал Малфой.

Его частое дыхание согревало комнату. Его всхлипы сожаления наполнили ее.

– Остановись! – Гермиона широко распахнула глаза.

Драко тут же замер, глядя в ее синие глаза. Но все итак уже было до такой степени неправильно, что неправильно было остановиться. Он запустил руку в ее волосы, откидывая голову назад, чтобы не разорвать зрительный контакт.

Но со стороны Грейнджер это было всего лишь мгновение реальности. Она снова ушла в себя, но при этом крепко обхватила руками его плечи.

– Покажи мне, – просит Драко. – Покажи, что они с тобой сделали.

Сначала он думал, что Грейнджер пришла к нему. Но время шло, а он не видел и тени того, что между ними было. И сейчас не мог упустить возможность узнать правду.

– Покажи мне, – просит Малфой, теряясь в ней.

Он тонет в море ее глаз, синих, как бездна. Он плывет по течению, пока это течение не приводит его к небольшому закоулку сознания, темному и опасному. Драко ощупывал эту небольшую плотину, которая держала все воспоминания, грозя снести все и разрушить саму Гермиону.

То, что у нее осталось. Весь он сам – исковерканный монстр, скалящийся в ее сознании. Насильник и Пожиратель. Убийца Дамблдора. Боль растеклась по его грудной клетке, когда он смотрел на фальшивые заклинания. Но это была не его боль. Боль Грейнджер, которая каждый день теряла его. Предательство малышки Уизли. Пинок от Рона. Ее отчаянный вопль и пустой взгляд в потолок Больничного крыла.

– Грейнджер, – содрогнулся он.

Но он увидел чуть больше, чем хотел бы. Он увидел то, чего боялся. Он увидел, как они уничтожили крестраж.

Утром Грейнджер окажется на полу в своей темнице, но в этот раз кто-то принес ей дырявый матрас.

– Тысяча один. Тысяча два, – дрожал ее голос.

Она его ждала. После чудесного пробуждения она чувствовала себя несколько легче. Настолько легко, насколько позволяло положение пленницы. Она помнила, как дверь противно заскрипела и появился Драко.

– Скучала, грязнокровка?

– Что, решил заменить Беллатрису? – она пыталась его как-то задеть, но в итоге лишь сама забилась в угол.

– У меня для тебя предложение, – он развернулся, закрыл дверь и снова посмотрел на девушку.

– Да пошел ты.

– Даже не выслушаешь? – хмыкнул блондин. Драко наколдовал себе стул и присел на него. – А ведь оно касается твоего ненаглядного.

– Да что ты? И кого же?

– А я и не знал, что ты такая шлюха, Грейнджер, – его губы медленно расползались в уничтожающей улыбке.

– Я не шлюха, – возразила Гермиона

– Ну и кто твой ненаглядный, дорогуша? – фыркает Драко.

– Что за предложение?

– Ты в обмен на Поттера, – в лоб произносит Драко.

Он думал всю ночь, и нашел выход, который более менее его устроит. Пусть Грейнджер ничего не помнит, но она его пленница. И он будет делать с ней то, что хочет. А хочет он многое. И по несколько раз на дню. Она будет с ним постоянно, и пусть не любовь, но симпатию он заслужит.

– Так я тебе и поверила, Малфой, – Гермиона попробовала ответить ему его же фирменной ухмылкой, но челюсть хрустнула, заставив скорчиться.

– Ты послала в него жалящее заклинание, и лицо шрамоголового ушлепка раздулось в несколько раз, – начал Драко. – Ты также послала в него заклинание, не позволяющее применить антидот. И чем больше ему в глотку вливалось противоядия, тем сильнее его морда распухала, – рассмеялся Драко. – Но мы его уже неделю ничем не пичкаем. Как думаешь, сегодня или завтра мы увидим молнию на лбу?

– Не понимаю, о чем ты, – Гермиона сложила руки на груди.

– Прекрасно понимаешь, – он следил за ней и видел, как серое вещество в мозгу начало активно работать.

– Что ты хочешь? – сдалась она после пяти минут.

– Тебя, – просто ответил он.

– Для Гарри я сделаю все, что угодно, но где гарантия того, что ты ему поможешь?

– Он находится рядом, в подземельях, – Драко неопределенно указал рукой. – И каждый день его выводят в белую гостиную, чтобы я в заплывшем лице разглядел однокурсника. И только от тебя зависит, признаю я его или нет.

Ее лицо лишь на секунду осветилось радостью. А потом она задумалась. Не было гарантий, что Драко исполнит обещание. Не было гарантий, что друг жив. Неизвестное будущее. Но если у Гарри есть хоть один шанс...

– Все, что угодно, – обещает она.

– Не разбрасывайся обещаниями, если не сможешь исполнить, – тихо рассмеялся Драко.

Но она лишь решительно на него посмотрела, принимая вызов.

Он усмехнулся и подошел к ней:

– Встань.

Она поднялась, с благодарностью принимая его руку. Но как только оказалась на ногах, он одним резким движением развернул ее и впечатал грудью в стену.

– Что ты?..

– Молчи, – его рука ощупывает ее тело, будто он утром не самолично ее снова смазал. Убедившись, что все прилично, он позволил себе сжать ее грудь. – Все, что угодно? – горячий шепот ей в ухо.

– Только ... не... это... – Просит она, когда его рука минула пупок и замерла возле края белья.

– Струсила? – поинтересовался он и опустил палец ниже по складкам, наслаждаясь ее замешательством. – Все, что угодно, – передразнил он.

– Но не это, – всхлипнула Гермиона.

– Тогда тебе нечего мне дать, – он оттолкнул ее и поправил свои брюки.

Он повернулся к ней спиной, намереваясь дать ей еще время, но она обхватила своей маленькой ладошкой его запястье.

– Стой, – остановила она его. – Давай не так? – просит гриффиндорка.

Он развернулся чисто из любопытства, но был встречен ее мягкими губами. Она сама потянула его следом, и он с удовольствием врезался своими бедрами в ее, когда девушка стукнулась спиной о стену.

Он пытался напустить на себя какую-то холодность, но таял под ее прикосновениями. Он отчаянно напоминал себе, что это все ради святого Поттера, но она была слишком настойчива, и ненужные мысли вылетали из головы. Она сама расстегнула пуговицы на своей одежде, оголяя грудь. Она первая стала тянуть вверх его рубашку.

– Не тут, – он все же смог взять себя в руки.

Если все пойдет по плану, то у них впереди еще целая куча моментов, где можно не просто перепихнуться.

– Не уходи, – она тянет его обратно.

Этот простой жест заставляет его тепло усмехнуться.

– Боится, – подумал Драко. – Боится за Поттера.

Он уйдет сейчас, заставив ее мучиться весь день. Словно она что-то сделала не так, а он мог передумать. Но он все сделал. Все, что обещал ей.

Для начала он нашел Питера Петтигрю, который слонялся в темных углах Малфой-мэнора, ожидая Темного Лорда. И у Хвоста не было выбора, кроме как исполнить обещание, данного на третьем году обучения Драко.

Затем он собрал кое-какие фласки, склянки и все, что смог достать. Хрен знает, что этому Поттеру может понадобиться в его скитаниях. Без Грейнджер.

Мысли о ней теплом разливались по напряженному телу. Но это все позже.

А затем он ослабил защиту поместья, чтобы незваный гость мог беспрепятственно проникнуть в мэнор.

А дальше все произошло слишком быстро. Драко даже не ожидал, что все пройдет так гладко.

Но вот он уже сидит в кресле, а Поттер стоит перед ним на коленях, чтобы слизеринцу было удобнее смотреть в лицо школьного врага. Врага ли?

– Ну же, Драко? – Люциус нетерпеливо топтался у окна. – Неужели сложно опознать в этом Поттера?

– Вроде бы похож, – сказал Драко, – но я не уверен.

– Ну сколько можно ждать, сын?

– Я не хочу вызывать Темного Лорда просто так. Давай подождем еще день-два?

Люциус громко и показушно вздыхает, отворачиваясь к окну. И вот он – момент, которого оба студента ждали.

Завязалась драка, и Поттер смог вырвать у Малфоя-младшего волшебную палочку, которой тут же оглушил отца и сына.

– Добби! – орет Поттер, и эльф сразу же показался рядом, словно всегда этого ждал.

За последующие три минуты Гарри Поттер и еще несколько пленников смогли трансгрессировать в "Ракушку". Гермионы Грейнджер среди них не было.

– Я не понимаю, как это могло произойти, сэр, – бормотал Люциус Темному Лорду, который примчался в мэнор этим же вечером, а не неделей позже, как планировалось.

– Слабак, – Темный Лорд направил палочку на Люциуса, но так и не послал проклятье. – Даже школьник смог тебя обдурить.

– Мы найдем мальчишку, – обещает Люциус.

– Мы? – хмыкнул Том Реддл. – Укрепи защиту, пока все не разбежались.

– Это не вина моего отца, – подал голос Драко. – Предатель был среди нас.

– Что? – Реддл перевел взгляд со старшего Малфоя на младшего.

– Не слушайте его, мой Лорд, – Люциус пытался защитить сына, привлекая внимание к себе. – Он сам не понимает, что говор...

– Говори, – приказывает Том Драко.

– Это Хвост, – пожал плечами парень. – Это он охранял пленников. Именно он и открыл дверь темницы и выпустил их.

– И зачем ему это делать? – с прищуром спрашивает Реддл.

– Понятия не имею. Может, совесть замучила или еще что, – предположил Драко. – Но он уже мертв и не расскажет.

– Кто посмел?.. – зашипел Волан-де-Морт, но Драко его опередил:

– Он сам. Его осмотрел наш колдомедик. Он был задушен собственной рукой.

– Милосердие, – прошипел Реддл. – Свободны.

Как только отец и сын отошли подальше, Люциус прижал сына к стене:

– Почему я не удивлен, что мисс Грейнджер не покинула нас?

– Почему я не удивлен, что ты о ней не рассказал Лорду?

– Мы ведь поняли друг друга? – на всякий случай уточнил Малфой-старший.

– Вполне, – кивнул Драко, и хватка Люциуса на его воротнике ослабла.

Они разошлись в разные стороны. Драко направился вниз, к своей Грейнджер, которая ему теперь должна. А вот Люциус сделал крюк, чтобы заглянуть в гостевую комнату.

Драко прав. Проблема не в защите поместья, а в его обитателях.

– Теперь у нас есть нужное орудие, – сказал Люциус. – Остальное неважно.

– Мы должны ее подготовить, – напомнил собеседник.

– Я этим займусь, – улыбнулся Малфой. – Я видел, на что она способна, когда борется за то, во что верит. Нужно немного терпения, и обещаю, результат будет впечатляющим.

– Хорошо, – соглашается гость. – Орудие у нас есть, осталось закалить его.

– Скучала? – он появился безшумно, заставив Гермиону вздрогнуть.

– Не по тебе уж точно, – парирует девушка.

– А я принес тебе хорошие вести, – Драко помахал перед носом гриффиндорки свеже-выпущенным Пророком, в котором рассказывали о грандиозном побеге Гарри Поттера из плена.

Гермиона тут же выхватила журнал и жадно впилась в него, стараясь не упустить самого главного. Но она упустила руку парня, которая дерзко стала поглаживать позвоночник.

– Нет, – увернулась Гермиона.

– Не понял?

– Я сказала "нет", – чуть громче повторила Гермиона, отшвыривая журнал в сторону.

– Какие мы дерзкие, – Драко не смог сдержать улыбку, вспоминая бурный нрав гриффиндорки.

– Ты же не думал, что я буду спать с тобой, особенно после того, как Гарри будет максимально далеко отсюда? – Гермиона пытается сдержать улыбку.

Думал.

Черт возьми, именно так он и думал.

– Конечно, нет, Грейнджер, – улыбается он, заставляя ее нервничать. – Но ты ведь не думала, что я окажусь таким джентльменом, что приму твой отказ.

Думала.

Черт возьми, именно так себе и представляла.

– Конечно же, нет, – прикусила она нижнюю губу.

– Тогда нам будет больно, Грейнджер, – с какой-то грустью произнес Драко.

А именно так и должно было быть, чтобы Гермиона не вспомнила. Не вспомнила все, в том числе синеглазого шатена. Он должен дать себе шанс. И этот шанс будет выкован болью и кровью по ее телу.

Он наколдовал стул и скинул на него галстук. Немного посидел на стуле, словно раздумывая. Не то чтобы он именно хотел этого, но другого выхода он не видел.

– Грейнджер, где твой порог боли?

– Прости, что? – не поняла девушка.

– Ну, когда ты сломаешься, – пояснил парень. – В школе ты говорила, что боишься клетки. И сейчас ты сидишь тут на полу так, что мне кажется, будто это ты меня держишь в своем подвале, а не наоборот.

Она рассмеялась, настолько абсурдным было это высказывание. Он тоже грустно улыбнулся.

– Знаешь, ты можешь попросить меня быть нежным, и я сделаю так, как ты хочешь.

– Серьезно?

– Вполне.

– Катись к черту, – самым нежным голосом попросила она.

– Нет, не так, – рассмеялся он.

Он что-то пробормотал себе по нос, и Гермиона почувствовала, как что-то обвивает ее запястья.

– Что ты?..

– Хорошо связанная грязнокровка не сопротивляется, – хмыкнул Драко, закатывая рукава рубашки.

– Отец научил? – вырвалось прежде, чем она сообразила.

Он тут же сорвался с места и рывком поднял ее.

– Накажу, – предупреждает он. – Если еще хоть раз откроешь рот в сторону моей семьи.

– Открою, – обещает она, долго глядя ему в глаза.

– Тогда открывай по делу, – советует Драко.

– Пошел ты, – буркнула Гермиона, чувствуя, что разговор совсем не туда пошел, и она теряет свою уверенность.

Вместе с Гермионой он сел обратно на стул, посадив девушку спиной к себе. Она смотрела перед собой, прямо в шершавую стену, и спиной чувствовала его прерывистое дыхание.

– Страшно? – хмыкнул Драко.

– Не дождешься, хорек.

Он хрипло рассмеялся, а потом его холодные губы коснулись ее плеча.

– Что ты?..

– А тебе грубость подавай?

– Нет, но...

– Тогда заткнись и получай удовольствие.

– С тобой? – не удержалась она.

Вместо ответа он больно дернул ее за волосы, заставив вскрикнуть.

– Блять, почему ты всегда портишь все?

– Я?

– Нет, блять, я, – огрызнулся он.

– Ну это у тебя наследственность дурная, – снова прошлась она по его семье.

– Грейнджер, ты меня вынуждаешь, – предостерегает он.

– Да все нормально, Малфой, – фыркает Гермиона. Она просто не помнит, каким он может быть жестоким, иначе никогда бы не сказала следующее, – в семье не без урода.

А в следующее мгновение она уже лежала на его коленях, уставившись в пол. Его рука безжалостно оголяла ягодицы.

– Нет! – кричит Гермиона.

– Да, – хмыкает Драко.

Пусть она и была еще не окрепшей после пыток, но все равно ловко уворачивалась. Ему пришлось применить магию, чтобы удержать ее на коленях.

– Ты ведь помнишь наш договор?

– Катись к черту! – рычит девушка.

– Помнишь, – смеется он, а в следующее мгновенье ладонь бьет по нежной коже.

Она стойко вынесла его наказание, прикусывая язык до крови и сплевывая на пол. Слезы молча капали к его ногам. Но она и не думала просить пощады. Пожиратели не знают жалости, и Драко сейчас это наглядно показывал.

Когда его рука устала, он позволил себе ударить девушку ремнем, вызывая новый, громкий стон.

– Мне стоит позаботится о твоих нежных чувствах? – спросил Драко в паузе между ударами.

– Я отомщу тебе за это унижение, – клянется Гермиона.

– Я предупреждал, чтобы ты воздержалась насчет комментариев в адрес моей семьи.

– Правда глаза колет?

Она раздражала его, бесила до нехватки воздуха в груди. С ней никогда не было просто, а сейчас он вообще ощущал себя слабаком. Чуть не потерял ее, поэтому свихнулся.

Резкое движение, и Грейнджер скатилась с его колен на холодный пол. Он что-то кричал ей, выплескивая злость прямо ей в лицо, а она пыталась увернуться от его вездесущего ремня, которым он размахивал и опускал на ее тощую фигуру.

– Малфой! – кричит она, но не просит.

Ему надо, чтобы просила.

Открылись старые раны, только успевшие затянуться. Капли крови орошали пол под ней, а она уже спиной подпирала одну из стен – некуда было идти.

– Ты такая... – он замялся.

Красивая – с этим блеском в глазах.

Воинственная – в этих каплях крови.

Моя.

– Какая? – сплюнула она сгусток крови на пол.

– Грязная, – обобщенно ответил блондин.

– А ты такой... слабый.

– Вот как? – он лениво ударил пол рядом с девушкой, нервируя ее.

– А знаешь, что я помню? – улыбается она.

Сердце пропускает пару ударов, а затем начинает биться где-то под коленкой.

– Помню нашу чертову связь, – он бледнеет. – Помню, как ты боялся, что все, что было в школе, неправда.

– Грейнджер...

– Что каждое слово – ложь.

– Грейнджер!

– Что каждый поцелуй неправда, – продолжает девушка.

Он бросает ремень и подлетает к ней, рывком ставя на ноги.

– Так вот, Малфой, – улыбка победителя расцветает на ее глазах. – Это неправда.

Он не понял, чей это был стон. Его – злой и отчаянный, или же ее – сдавленный и болезненный.

Он только помнит, как зубами впился в ее нижнюю губу, чтобы прервать всю ту ложь, что она несла. Это не могло быть правдой. Это не должно быть правдой. А в следующую секунду он уже надевает на ее запястья оковы, что болтались у стены.

– Ты не посмеешь, – шипит она.

– Ты ведь пленница. Носи с гордостью, – легкими постукиваниями он заставил цепь плотнее обвиться вокруг ее запястий.

– Нет, – вырывалась она. – Нет, – повторила девушка как-то неуверенно, когда его штаны упали на пол, и член гордо смотрел на нее. – Больной ты ублюдок, – шепчет Гермиона. – Тебя все это заводит? Это для тебя игра?

– Ты должна мне, – напомнил он.

– Это насилие, – качает головой девушка.

– Признай, каждая отличница мечтает, чтобы ей задрали юбку в коридоре.

– Я не мечтала.

– Поверь, Грейнджер, я знаю все тайны твоего развратного сердца, – с каким-то намеком говорит Драко.

Он уже подошел слишком близко и закинул ее ноги себе на пояс. Но медлил, словно давал шанс им обоим.

– Нам обоим это может быть приятно, – озвучивает он мысль вслух.

– Когда-нибудь, Малфой, я убью тебя, – обещает девушка.

Она замолкла на полуслове, потому что он опустил руку между их телами, трогая ее за самое сокровенное.

– Сухая, – с сожалением сказал он.

Гермиона успела даже подумать, что ничего сегодня не выйдет, но Драко двумя руками прошелся по ее бедрам и ягодицам, собирая кровь.

– Нет! – завопила она, когда он стал смазывать ее влагалище ее же собственной кровью. – Так неправильно! – она имела ввиду ситуацию в целом.

– Могу плюнуть, – хмыкнул блондин.

– На себя плюнь, – огрызнулась шатенка.

– Не заслужила смазку, – он стал аккуратно щекотать клитор, стараясь увести гриффиндорку от разговоров и взаимных оскорблений. – Я ведь говорил, что будет больно.

– Я не думала, что это ты о сексе, – всхлипнула она.

И ей было больно. От каждого медленного толчка, от каждого глубокого выпада ей было невыносимо больно. Он буквально разрывал ее, выворачивал наружу, обнажая оголенные провода нервов.

Но и ему было больно. Он буквально под пальцами чувствовал, как она ломается. Он кроил себе новую гриффиндорку. Он ломал себя, перешагивал. В погоне за чем-то эфемерным и безличным.

Эта медлительность сводила его с ума. Он чуть не кончил, когда она положила свою голову на его плечо.

Она что, дрожит?

Она смеялась. Тихо и безвучно.

Он недоуменно посмотрел в ее глаза, а в них – непоколебимая решимость. Готовность чуть ли не к смерти.

– Можно вопрос?

– Все, что угодно, – соглашается он.

– Это у вас семейное? Ты был зачат также?

Для нее это было лишь мгновение. Мгновение – и она ударилась затылком, рассекая его, когда он сильно тряхнул ее. А дальше темная пелена, которая забрала всю боль, даря невесомость и незнание.

Для него целая вечность. Красная пелена перед глазами спала лишь в тот момент, когда он кончил. Его сразу отпустило.

– Грейнджер?..

Без сознания. И темно-алое пятно позади на стене.

– Грейнджер!

Аккуратно снимает ее и несет на тонкий и дырявый матрас, и тут он понимает, что ничуть не лучше свое тетки. Такой же фанатик без тормозов. Наспех подлатал ее, задерживаясь палочкой на особо сильных повреждениях. Его сперма стекала по бедрам вместе с кровяными сгустками, и вчерашняя картина вновь возникла перед глазами, скрутив желудок.

Следовало позвать Тинки, чтобы она снова помогла Гермионе, но он не стал. Он бы не вынес, если бы в еще одних глазах выглядел бы монстром.

– Две тысячи четыре, – считает Гермиона. – Две тысячи пять. Две тысячи шесть.

Он снова пришел к ней вечером, когда она уже посмела надеяться, что пронесло.

– Скучала?

– Катись к черту.

– Только если ты будешь меня там ждать, – улыбнулся он. – Повторим вчерашнее, или ты усвоила урок?

Она вздрогнула. Ей повезло, она помнила не все, но что помнила – внушало ужас.

– Нет, – качает она головой.

– Тогда раздевайся, – советует он и тоже начинает снимать с себя одежду.

– Но я не хочу, Малфой. Мне больно.

– Я предупреждал. Ты сама говорила – все, что угодно. Я не тянул тебя за язык.

– Давай не сегодня? – молит она, теребя пуговицу на штанах.

– Грейнджер, ты не понимаешь, – он замер, вглядываясь в осунувшееся лицо. – Ты моя. И я буду делать с тобой, что захочу, – дернул полы блузки вниз, заставив пуговицы рассыпаться, – и когда захочу, – чашечки лифчика тоже были стянуты.

– А я?

– Получай удовольствие, – рекомендует Драко, нажимая большим пальцем на сосок.

– Меня будут искать.

– Ты мертва для Ордена.

– Что?

– Ты не смогла сбежать вместе с Гарри Поттером. Ты мертва, Грейнджер. Тебя никто не будет искать.

Она замирает, не веря. Неужели – это все? Это и есть ее удел? Ее вклад в общее дело?

Он пользуется моментом, когда она окаменела, и несмело целует в шею.

– Что же будет со мной? – решилась она спросить спустя время.

– У тебя будет все, что попросишь, – обещает он.

– А как же свобода?

– Нет, ты только моя, – он заваливает ее на матрас, стягивая джинсы.

Какой-то непонятный секс. Она лежит и не шевелится, лишь смотрит в потолок и молча плачет, а он ничего не чувствует. Он ожидал бури, эмоций. А истерики все нет.

– Ты хочешь ребенка? – вдруг спросил он.

– Что? – перевела она на него удивленный взгляд. – Что? – растерялась Гермиона.

Он чувствовал, как она напряглась. Как мышцы обхватили его чуть ли не намертво. Она догадывалась, чувствовала, угадывала. Даже двигаться в ней было мучительно туго.

– Ну, ты вчера спросила, как я был зачат. Это намек?

– Ты болен?

– Тобой, – хмыкнул блондин.

– Нет, не хочу.

– Сейчас или вообще? – он не понимал, почему именно это вырвалось. Его очень волновала эта тема. Если быть честным, то это было единственным стимулом, почему он вообще очнулся. Почему не наложил на себя руки.

Ради ребенка. Его ребенка. Ее ребенка. Их ребенка. Которого больше нет, а она и не помнит.

– Когда-нибудь может быть, – честно ответила девушка. – Но не сейчас, – имеет ввиду она военное время.

– Сейчас, – его слова заставили обоих вздрогнуть.

– Нет! – закричала она. – Ты не посмеешь!

Но он лишь хрипло рассмеялся и сжал ее бедра сильнее, вкалачиваясь отчаяннее.

– Малфой, не дел... – прижался губами, заглушая возражения.

Он кончил и лежал на ней, наслаждаясь, как отчаянно она боролась с ним.

– Что же ты наделал? – плакала девушка, когда он встал с матраса. – Зачем ты так со мной?

– С нами, – мысленно поправил он.

– А я тебе не верю, – вдруг выпалила она. Рыдания моментально прекратились.

– Правда? – бегло улыбнулся Малфой.

– Ну я ведь не дура, – покачала она головой. – Ребенок от грязнокровки? – морщится Гермиона.

– Дура ты, Грейнджер, – он присел на корточки, глядя в ее синие глаза. – Я думал, даже магглы научились избавляться от нежелательной беременности. У волшебников это занимает буквально два глотка времени.

– Ты не посмеешь, – качает она потерянно головой.

– Посмею, Грейнджер, – обещает Драко. – Один пузырек, если тест будет положителен. И второй, чтобы ты к вечеру восстановилась.

– Ты монстр, – она с ужасом смотрит на него.

– Все для тебя, – рассмеялся он. Он потянулся, чтобы убрать влажную прядку с ее лица, но она ударила его по руке. – Не смей так больше делать, – он запустил руку в ее волосы, соприкасаясь с ней лбом. – Я единственное, что у тебя еще осталось.

– Катись к черту, – одними губами шепчет она.

– А как же это? – он достает из кармана небольшой пузырек. Когда Гермиона протягивает руку, чтобы взять его, Драко ловко прячет его за спиной. – Это последнее зелье, что я тебе даю. Проведи день с пользой и найди выход из этой ситуации.

– Какой?

– Подумай своей очаровательной головкой, – его взгляд многозначительно задержался на губах, и она все поняла.

– Монстр, – снова повторяет она.

– Так мне не давать зелье?

– Давай, – протягивает она руку.

Он ушел, чтобы вечером вернуться снова. У нее не было выхода, кроме как принять правила его игры. Она будет играть по его правилам, но сбежит при первой же возможности. Она себе это пообещала, когда в тот роковой день опустилась перед ним на колени, заглатывая член.

Он осмелел. Чувствовал, что она ломается, поэтому требовал большего. Ему было мало заглянуть к ней перед сном. Он мог и днем ее осчастливить. Она с достоинством выносила все его унижения. Она не знала, что секс может быть настолько унизительным для женщины, но Драко с невиданным упорством открывал ей что-то новое, заставляя со страхом ждать его следующего визита.

Последней каплей для нее стало то, что он снова подвесил ее, как в первый раз. Но в этот раз он еще и ноги зафиксировал. Она плакала, брыкалась, насколько ей позволял бондаж, но он не уходил до самого утра, любезно пользуясь всеми прелестями, которые были перед ним раскрыты.

После этого его не было неделю. Гермиона подумала, что ему доложили, что у нее начались эти дни, и именно поэтому он не спускался вниз. Но его просто не было в поместье, но кто же ей об этом сообщит.

Зато у нее появился новый гость. Она была удивлена, когда вечером дверь камеры распахнулась и на пороге стоял Люциус Малфой собственной персоной.

– Вы? – удивилась она.

– Я, – он тоже, как сын, наколдовал стул и уселся поудобнее.

– Зачем вы тут? – что-то сжималось в девичьей груди.

– Я хозяин дома, дорогуша, и могу делать все, что захочу.

Она содрогнулась, и он цокнул, когда это заметил.

– Просто решил посмотреть, что в вас такого. Какие мерзкие пороки мы порой скрываем от родных.

– Я не мерзкая, – обиделась Гермиона.

– Просто у вас грязная кровь, – согласился Малфой-Старший.

Гермиона благоразумно промолчала.

Он приходил к ней еще три дня, усаживался напротив ее матраса и просто смотрел, внимательно изучая. Его голубые глаза пронизывали насквозь. А в помещении было и без того холодно.

– Зачем вы это делаете? – как-то не выдержала Гермиона.

– Делаю, что?

– Смотрите на меня.

– Просто думаю.

– Тут? – уточнила Гермиона, обводя глазами камеру.

– Почему бы и нет.

– Странные вкусы, – подытожила девушка.

– Дурные вкусы – это наследственное, – прошелся он оценивающим взглядом по щуплой фигуре.

На пятый день он протянул ей яблоко во время своего вечернего визита.

– Это вас сын попросил следить за мной? – спросила она Люциуса.

– Нет.

– По-прежнему думаете?

– Да.

– О чем? – спросила она, не ожидая ответа.

Но он дал ответ.

– О том, что в Ордене кучка идиотов.

– Да как вы смеете оскорблять этих людей? – с места завелась шатенка.

– А как эти идиоты допустили, чтобы война затянулась?

Молчание.

– Ну, мы делаем все возможное, – неуверенно начала Гермиона.

– Да бросьте, мисс Грейнджер. Вам все преподнесли на блюдечке, а вы и не видите дальше собственного носа.

– Не думаю...

– А надо бы, – отрезал Люциус.

Гермиона ерзала, гадая, как воспользоваться разговорчивостью Люциуса, но он сам пошел ей навстречу.

– Вы ведь получили пророчество? Вы ведь знаете все, о чем там говорилось?

– Не понимаю, о чем вы, – тут же выпалила Гермиона.

Но он видел, что она поняла.

– Ну хотя бы начали поиски крестражей? – уточнил он.

Гермиона чуть было на автомате не кивнула, но вовремя взяла себя в руки, удивившись.

– Как я и говорил, кучка глупцов, – Люциус разозлился и встал со стула. – Именно поэтому мой сын рискует жизнью, именно поэтому сегодня вы потерпите очередное поражение, – и вышел, оставив Гермиону в крайнем замешательстве.

Его не было на следующий день. И Гермиона едва скрыла улыбку, когда он пришел через день.

– Надеюсь, вам удобно, – улыбнулся он, присаживаясь на стул. – Камера, конечно, не самая роскошная, но...

– Где остальные? Что с Орденом? Они целы? – засыпала она его вопросами, прижавшись к стене.

– Целы? – переспросил Малфой. – Едва ли кто-то из них... цел.

– Как же я устала от всех ваших игр, – Гермиона медленно сползла по стенке и сжала виски пальцами.

– Хорошо, – громко сказал Люциус. – Больше никаких тайн. Никаких загадок. И никакой лжи, – уточнил он. – Тебе предстоить стать орудием в наших руках.

– Я никогда не буду на стороне Пожирателей. Служить вам все равно, что прислуживать смерти.

– Предпочитаешь жизнь? – улыбнулся мужчина. – Это ведь мимолетный огонек. Череда мучительных мгновений в ожидании неизбежного.Это вечная война, котрую вы, мисс Грейнджер, как и ваш любимый Орден, не переживете.

Она кивнула, соглашаясь с его мыслями.

– И вы знаете это. Вы это видите, мисс Грейнджер. То, за что вы боретесь... Справедливости нет. Ее нет ни в жизни, ни в смерти.

– И чего вы добьетесь? Чему вы служите? – закричала Гермиона. – Все страдают. Уничтожив все, нельзя утолить эту боль.

– Вы не понимаете, мисс Грейнджер, – Люциус посмотрел на не как-то странно. – Темный Лорд разрушит систему, что всегда была порочной, и заменит ее другой, справедливой.

– Мистер Малфой, вы же не думаете, что я поверю, что все это время вы боролись за справедливость?

– И как мне тебя убедить? – он перешел на "ты", и его вопрос завис в воздухе. – Он нас ничего не зависело. От нашего первого вздоха до последнего все решения принимаются за нас, – грустно говорил Малфой. – И даже после смерти теперь у нас нет выбора.

На этих словах Гермиона вздрогнула. Она слышала, что Темный Лорд увлекся некромантией и стал возвращать трупы к жизни в виде инферналов, но услышать подтверждение было жутко.

– Взгляни вокруг, – подает голос Гермиона. – Чему и кому ты служишь, Люциус? – она не заметила, что тоже перешла на "ты". –Разве ты не видишь, что сам стал орудием в руках Сам-Знаешь-Кого!

Он молчал, лишь смотрел на нее тяжелым взглядом. А потом бросил:

– У тебя есть выбор: стань союзником или слугой.

Уже в самых дверях он был пойман ее вопросом:

– А как же свобода воли?

– У нас никогда ее не было, львенок, – и ушел, громко хлопнув дверью. – Но скоро это изменится, – уже шепотом произнес он.

Времени не было.

Он снова пришел к ней. Гермиона ждала этого визита. Он всегда был точен, как по расписанию. Но в этот раз задерживался. Но вот ключ повернулся в замке, и дверь темницы отворилась. Девушка сразу сделала безразличное лицо.

– Очередной визит? – зевнула Грейнджер. – Эти бесконечные разговоры утомл...

– Они тебя не убедили? – усмехнулся Пожиратель. – Неважно, время разговоров прошло. Так или иначе, но ты будешь служить нам, – Гермиона усмехнулась на этих словах и хотела было возразить, но Пожиратель продолжил: – Сейчас я дам тебе всего один шанс. Стать соратником или стань слугой.

Гермиона недоверчиво посмотрела на высокую фигуру. Она уже целую неделю отказывалась от этого, с чего он взял, что именно сейчас она должна была согласиться? Что он прятал в руках, что держал за спиной?

– И какой же в этом смысл? – Гермиона пристально вглядывается в лицо мужчины. – Давать мне выбор... выбор... – мысли с бешеной скоростью завертелись в голове, складывая пазл. – Выбор... которого тебя лишили, – ахает девушка.

Мужчина дернулся, словно от пощечины. Настолько резкой была правда, брошенная с пола темницы.

– Даже после всего того, что вы натворили, в вашей душе еще живет надежда. Словно Люциус Малфой не смог подчинить в себе Пожирателя...

– Довольно!

– Вот зачем вы держите меня тут, – она продолжает строить догадки: – Вот почему возитесь со мной и уговариваете...

– Хватит, – громко просит Люциус.

– Потому что если такая, как я, потеряет надежду, то и вы сможете...

– Довольно! – он резко взмахивает рукой, заставляя девушку замолчать. – Подчинись. Ты только умножаешь свои страдания.

– Свои ли? – Гермиона не может сдержать победной улыбки. – Сейчас вся власть в твоих руках, Люциус Малфой. Как ты поступишь?

– Я слишком долго шел к этой цели, – невольно сорвалось с губ Люциуса.

– Тогда чего же ты ждешь? – нервы были натянуты, и девушка сорвалась на крик. – Сделай же это.

И он сделал. Бросил ей под ноги небольшой хрустальный пузырек. Осколки разлетелись по всей темнице, но главное, что небольшие, практически прозрачные, струйки закружились вокруг Гермионы. Они словно тянули ее в разные стороны, а потом резко подняли ее, удерживая над полом.

Гермиона пыталась хоть что-то разглядеть в этом серебристом вихре, но видела лишь напряженное лицо Люциуса Малфоя. Ей было больно, будто выкручивают каждый сустав – это серебрянной нитью обвивалась струйка вокруг тела.

– Аааа! – закричала Гермиона, когда ее обожгло. Ленточки впитались в тело.

Она посмотрела перед собой, стараясь ухватиться за реальность, но перед ней был лишь сожалеющий взгляд Люциуса.

Сожалеющий?!

Но Люциуса уже не было в камере. Сделав дело, мужчина поспешил к себе в кабинет. Если он и научился чему-то за это время, так хорошенько избавляться от ненужных воспоминаний.

Гермиона прижалась к двери и плакала. Она вспомнила.

Их первое знакомство.

Его первый комплимент про ее кривые ноги.

Их первый танец.

Его пиджак в ее шкафу.

Поцелуй на краю Черного Озера.

Случайная встреча в Хогсмиде.

Его забота о ней.

Их ребенок.

Их любовь.

Она рыдала и кричала, не в силах удержать боль внутри себя. Она царапала дверь, не зная, что по ту сторону дверей сидел мальчик с синими глазами и тоже плакал.

– Прости, – тихо шептали его губы. – Но у меня не было другого выхода. Я исправлю. Я все исправлю, – он тоже гладил дверь в поисках утешения.