Глава 4. Запоздалая попытка
прошу вас,поставьте звезды.
———————————————————————
***
Спина так сильно ныла, словно по ней прошёлся сам тролль в вечерних туфлях. Эстер сидела между Гермионой и Джинни, глядя в свою пустую тарелку как в бездну. Еда вызывала отвращение. Не потому что было невкусно — просто боль тянулась от шеи до поясницы, пульсируя в такт её раздражению.
А напротив — настоящий цирк. Фред и Джордж что-то оживлённо обсуждали с какой-то девицей, виляющей волосами как мандрагора в брачный сезон. Фред при этом то и дело бросал взгляды в сторону Эстер — украдкой, но слишком часто, чтобы это было случайно.
Она сделала вид, что не замечает.
— Ты молодец, очень хорошо справилась, — раздался голос за спиной.
Эстер вздрогнула. Седрик. Конечно, он. И разумеется , сейчас.
Он положил руку ей на плечо — аккуратно, почти бережно. Джинни тут же уставилась на неё, как на персонажа любовной драмы, ожидая, что сейчас будет пик.
— Благодарю. Ты тоже, — выдала Эстер коротко, не глядя в глаза. Это было максимум эмоционального ресурса на утро.
— Ты смогла открыть яйцо? — поинтересовался он, слегка наклонившись ближе. — Я вот пытался, но... только уши себе испортил.
— Оно визжит так, что хочется умереть, — ответила Эстер с каменным лицом. — Или оглохнуть. Или и то, и другое.
Седрик усмехнулся, глядя по сторонам, будто проверяя, подслушивает ли кто-то. Потом склонился ещё ближе и прошептал:
— Сходи в ванную старост на пятый этаж. Возьми яйцо. Там... тише. И, скажем так, откровеннее.
Он хитро улыбнулся и, как ни в чём не бывало, направился к своему столу. Эстер осталась сидеть, пытаясь сообразить: это сейчас была шутка, намёк или тайный шпионский квест?
— Что он сказал? — тут же ткнула Джинни, наклоняясь ближе, как кошка, учуявшая запах драмы.
— А? Ничего. Чушь всякую. — Эстер отмахнулась, делая вид, что завтрак ей теперь жизненно необходим. Хотя она всё ещё не притронулась к еде.
Джинни пожала плечами, будто ожидала больше интриги, и вернулась к болтовне с соседкой. Эстер тем временем подняла взгляд — и, как назло, увидела двух девчонок-мулаток, проходящих мимо Гарри.
— Привет, Гарри! — сказали они хором, сияя улыбками.
Гарри их проигнорировал. Его взгляд намертво впился в Чжоу Чанг, как в недосягаемый приз.
Рядом Гермиона, листавшая Пророк, вдруг вскинулась и прошипела, как разъярённая кошка:
— Эта невероятно,снова эта Скипер! Вот послушай.
Мисс Грейнджер,простая,чистолюбивая девочка питает слабость к знаменитым волшебникам. Ее последней жертвой как сообщают источники стал никто иной как Болгарский чемпион Виктор Крам. О там как воспринял этот удар Гарри Потер пока не известно.
— закончила Гермиона с выражением лица, достойным каменной горгульи.
— Вам посылка, мистер Уизли! — внезапно раздался голос. Перед Роном стоял мальчик из второго курса, сияя как новенький сикль.
— Спасибо, Найджел, — буркнул Рон. Но мальчик не уходил. Он просто стоял и тупо смотрел на Гарри, явно ожидая автограф или приглашение на чаепитие.
— Не сейчас, Найджел, — процедил Рон. — Давай позже.
— Открывай! — раздалось где-то с другого конца стола. Толпа явно ждала шоу.
Гермиона прищурилась, глядя на Рона.
— Я... обещал ему взять у Гарри автограф, — сдался Рон, чуть ли не сквозь зубы. — Смотрите, мама что-то прислала.
Он открыл коробку. И извлёк из неё... кошмар. Потёртую, выцветшую, абсолютно невообразимую мантию, которую, кажется, сшили в аду под заказ.
— Она прислала мне платье? — выдохнул он, потрясённый.
— Тебе идёт. А чепчика там нет? — хихикнул Гарри, залезая в коробку.
— Ага! Вот и чепчик!
— Ну хватит, Гарри! Джинни, это, наверное, тебе.
— Я никогда не надену эту гадость! — возмутилась Джинни.
И тут — впервые за всё это проклятое утро — Эстер улыбнулась. Настояще.
— Ха-ха, это не для Джинни, а для тебя! — добила Гермиона, не скрывая удовольствия.
Половина зала разразилась хохотом. Эстер не смеялась вслух, но её глаза искрились. Маленькие радости, что там говорить.
***
— Святочный бал традиционно проводится во время Турнира Трёх Волшебников, с самого его основания, — бодро зачитала профессор Макгонагалл, пока Филч издавал странные ругательства, колдуя над древним проигрывателем. Было ощущение, что сейчас он включит «Танец маленьких лебедей» и умрёт от старости.
— В ночь перед Рождеством мы соберёмся в Большом зале, где будем веселиться... как подобает воспитанным людям.
Весь зал затаил дыхание, как перед агонией. Девочки — в сладком предвкушении принцев, платьев и фей. Мальчики — будто только что услышали свой приговор.
— Прошу отнестись к этому серьёзно, потому что Святочный бал — это, прежде всего... танцы.
Где-то в зале кто-то вслух уронил:
— Ну вот, понеслась.
Фред с Джорджем обменялись многозначительными взглядами. Рон выглядел так, будто ему предложили танцевать на своей могиле.
— Тишина! — вспыхнула Макгонагалл. — Дом Годрика Гриффиндора пользуется уважением волшебников всего мира вот уже десять столетий, и я не позволю вам опорочить это имя, ведя себя как... как невоспитанные дикари!
— Попробуй скажи это пять раз подряд, — прошептал Джордж.
— Опорочитьопорочитьопоро... — уже тараторил Фред, пока Эстер не бросила на него свой «не сейчас, придурок» взгляд.
Он подмигнул в ответ. У неё предательски вспыхнули щёки. Прекрасно. Щёки опять за неё всё решили.
— Внутри каждой девочки дремлет лебедь, который рвётся наружу в свободный полёт, — продолжала профессор, всё больше звуча как ведущая детского утренника.
— Из Миллисент Булстроуд сейчас что-то вырвется, но это явно не лебедь, — шепнул Рон и, конечно, получил сдавленный хохот от ближайших одноклассников.
— ...А в каждом мальчике живёт гордый лев, готовый к прыжку. Мистер Уизли!
— Да?.. — Рон сжался, как будто сейчас его вызовут на танец с дементором.
— Помогите мне, пожалуйста.
Она уже вытянула руку, а в следующий момент — ловко ухватила Рона за запястье, вытащив на середину зала.
Тот выглядел так, будто сейчас потеряет сознание и достоинство одновременно.
— Правую руку — на мою талию, — с комической строгостью скомандовала Макгонагалл.
— Куда?! — ахнул Рон, будто впервые слышал слово «талия».
— Руку. На. Мою. Талию. — Да, она сказала это так, будто он должен был об этом знать с рождения.
Кто-то свистнул. Гарри уже не пытался скрыть улыбку.
— Ребята, он не должен забыть этот танец, — прошипел он близнецам.
— Никогда, — хором ответили они, умирая со смеху.
***
Эстер, сжав учебники под мышкой, выскользнула из кабинета Макгонагалл. У неё было лишь одно желание — добраться до кресла у камина, завернуться в плед и не слышать слова «бал» ближайшие сто лет.
— Эй, Эстер!
Вот и всё. Мечта умерла.
Фред догнал её лёгкой походкой. Его лицо светилось как у ребёнка перед шалостью. Ну конечно. У него всегда такая мина.
— Куда ты так спешишь? — спросил он, легко, будто просто хотел узнать прогноз погоды.
— А тебе какое дело? — отозвалась она, не поворачивая головы.
— Ну, я просто... хотел с тобой поговорить.
Голос Фреда вдруг стал каким-то... неуверенным. Не то чтобы она обратила внимание. Ладно, она обратила.
— О чём?
— Тут... ну... бал скоро, и я...
О, Мерлин. Вот сейчас он это скажет.
— Эстер!
Идеально. Как по сценарию худшей романтической комедии.
Она обернулась. Лиара и Фелица неслись по коридору, размахивая свитками, как флаги войны.
— Мы идём писать нашим ребятам из Колдовстворца! Ты обязана быть с нами, — заявила Фелица.
— Но...
— Без "но", — отрезала Лиара, смерив Фреда взглядом, которым обычно сверлят слизеринцев.
— Прощайся со своим... дружком.
Эстер метнулась глазами к Фреду. Он стоял, будто на него только что вылили зелье оцепенения.
— Мы можем обсудить это потом? — спросила она тихо.
Он кивнул. Как-то... слишком молча. Даже для него. Девушки взяли Эстер под руки и увели в сторону совиной башни,оставив Фреда стоять в растерянности.
***
— Зачем нам вообще эта История магии? — устало прошептала Эстер, прижимая щёку к прохладному стеклу окна, как будто в нём был смысл её спасения.
— Вспомни нашу Травологию в Колдовстворце... По-моему, это было даже лучше, — фыркнул Дэйн, закатив глаза.
Она только скривилась.
«Травология — лучше? Это тот самый урок, где профессор Пьюси чуть не задушила нас виноградом-убийцей?!»
Но возразить не было сил. Только сдавленное:
— Ты прав.
На фоне их негромкого бубнения раздался голос профессора:
— Сейчас попрошу всех гриффиндорцев и слизеринцев, которых я назову, сесть вместе и написать небольшое эссе на тему «Первая магическая война» или «Как появился Хогвартс».
О нет. Групповая работа. То, чего я ждала меньше всего.
— Наша первая пара — Рональд Уизли и Пэнси Паркинсон.
По залу прошёл стон, как при известии о домашке на каникулы.
— Смотри, не растай от неё, Рон, — хихикнул Джордж, подталкивая брата локтем.
— Заткнись, — прошипел тот в ответ, уже бледнея.
— Далее — Джинни Уизли и Блейз Забини. Прошу на третий ряд.
Через десять минут все сидели в парах.
Гарри с Малфоем.
Близнецы — с Крэббом и Гойлом, как наказание.
Эстер — с... Эдрианом Пьюси.
Серьёзно, судьба? Даже не какая то девчонка, а именно Пьюси.
Парень сел напротив, уложив локти на стол, будто собирался вести переговоры века.
— Привет, — сказал он с такой мягкой улыбкой, будто был уверен, что на его счёт у неё уже нарисован сердечко в тетрадке.
— Привет, — буркнула она, не глядя.
«Нет, милый, не сердечко. Максимум крестик.»
— Извиняюсь, мы не особо пообщались в прошлый раз. Ты из Колдовстворца?
— Угу, — она коротко кивнула, но всё-таки подняла взгляд. У него и правда были красивые глаза — карие, с янтарным отблеском. И слишком самоуверенные.
— Не думал, что в России такие красивые девушки, — проговорил он, будто делал ей одолжение.
Эстер сдержала смешок.
«О, боже. Он правда это сказал. Вживую. Не в драме на «Магии ТВ».»
Она лишь изогнула бровь и вернулась к перу.
— На какую тему будем писать? — спросил он, наклоняясь чуть ближе.
— Мне всё равно, — сказала она, быстро взглянув в сторону Фреда. Он сидел через несколько рядов и, как назло, даже не посмотрел в её сторону.
— Тогда «Первая магическая война»?
— Без разницы, — пожала она плечами.
Ей всё было без разницы. Главное — выжить этот час. И не закричать.
Она аккуратно положила пергамент, открыла чернильницу. Писать с ним — не худшее, что могло случиться. Но...
Почему не Пэнси? Почему всё должно быть через задницу?
— Ты уже решила, с кем пойдёшь на бал? — внезапно спросил Эдриан, снова глядя в упор.
Внутри неё всё дернулось. Она метнула взгляд туда, где сидел Фред.
Ноль реакции, ни взгляда, ни намёка.
— Нет, — тихо ответила она.
— Тогда пойдём вместе? — улыбнулся он. — У меня тоже нет пары.
Она вздохнула.
Эдриан, ты издеваешься надо мной, да?
Пауза.
— Хорошо. Я согласна.
Эдриан кивнул, довольный как сова на выпускном, и, наконец, принялся за работу.
Слава Мерлину. Он хотя бы замолчал.
Через сорок минут всё было написано. Эстер медленно собирала вещи, надеясь — без понятия на что. И тут появился он. Фред.
Чёрт. Только не сейчас.
Он шёл к ней. Она напряглась.
Но раньше, чем он успел подойти, Эдриан успел выстрелить:
— Эстер, я буду ждать тебя в воскресенье у гостиной Гриффиндора.
— Хорошо, — отозвалась она ровно, хотя внутри у неё всё орало.
Когда Пьюси ушёл, Фред остановился рядом.
— Это его так осчастливило — писать эссе рядом с тобой?
— усмехнулся он. Но усмешка была без радости.
— Хах, нет, — слабо улыбнулась она.
— А чего он такой довольный?
— Он позвал меня на бал. И я согласилась.
Секунда,пауза и тишина..
Улыбка Фреда исчезла, как будто кто-то стёр её с лица рукой. Он остался стоять — холодный, как воздух перед грозой.
— На бал? — тихо.
— Да.
— Понятно, — бросил он и ушёл, не обернувшись.
Она стояла, чувствуя, как внутри скручивается что-то острое и тяжёлое.
«И чего он так?» Подумала Эстер и вышла в след за ним.
Коридоры Хогвартса встречали Эстер тишиной и мягким, почти сонным светом факелов, лениво колыхающимся на каменных стенах. Она шла медленно, в какой-то отрешённости, больше на автомате, чем осознанно. Фред уже давно скрылся из виду, но её шаги продолжали следовать по инерции туда, где он только что был.
"Почему он так отреагировал?.. Это же просто бал. Он что, ждал, что я приглашу его? Или... что он успеет раньше?" — мысли путались и не давали покоя.
"А главное — с чего мне вообще не всё равно?.."
Она чуть сильнее сжала ремешок сумки. Не от нервов — скорее от раздражения. На себя, на него, на весь этот нелепый разговор, которого, по сути, даже не было.
— Эстер!
Резкий голос заставил её вздрогнуть. Эхо звука отразилось от стен, будто разбудив весь коридор.
Эстер обернулась и увидела Фелицу, которая стремительно приближалась, слегка раздражённая и явно не в духе. Её шаги были быстрые, решительные — как у человека, который уже приготовился выговаривать.
— Где ты была? Мы уже полчаса тебя ждём!
— В классе истории магии. Где же ещё? — спокойно ответила Эстер, даже не пытаясь оправдываться.
— Ага. Только у тебя на лице написано, что ты не про пергамент думала, — Фелица прищурилась. — Мы письмо уже дописали. Лиара пошла голубя искать. А ты чего такая кислая?
Эстер пожала плечами. Она выглядела не столько расстроенной, сколько уставшей. Как будто устала от того, что все вокруг ждут, что она будет как-то реагировать на происходящее.
— Ты не а настроении из за того тупого шута? — не унималась Фелица, пристально глядя на подругу.
— А ты что, телепат? — буркнула Эстер, отвернувшись к ближайшему окну. Её тон был скорее усталым, чем оборонительным.
— Нет. Но твоя морда говорит за тебя, — Фелица скрестила руки на груди, чуть наклонив голову. — Слушай, может, ты и не хочешь этого признавать, но ты как-то странно себя ведёшь.
— Он странно себя повёл. Это разные вещи.
— Ну, давай так. Тебе не всё равно? — Девушка прищурилась.
— Мне... скорее удивительно. — Эстер опустила глаза на пол.
— Просто... не ожидала от него. С чего вдруг обижаться?
— Может, думал, что ты его пригласишь?
— А он вообще-то кто мне? — раздражённо бросила Эстер.
Фелица усмехнулась и наконец расслабилась.
— Ладно-ладно, не кипятись. Главное — на бал ты не одна, а то уже думала тебя насильно тащить.
— Не волнуйся, всё под контролем, — коротко ответила Эстер, и в её голосе снова появилась привычная отстранённость.
— Вот и отлично. Пошли уже, я умираю от скуки без твоего язвительного тона.
— Мечта любой подруги — быть любимым объектом сарказма.
Обе девушки направились дальше по коридору, их шаги растворялись в полутемной тишине, где даже стены, казалось, слушали и запоминали.
***
Позже вечером, когда коридоры Хогвартса начали пустеть, а большая часть студентов уже разбрелась по своим делам — кто в гостиную, кто в библиотеку, а кто-то просто пообсуждать сплетни дня, — Эстер всё же решилась. Она молча вышла из башни Гриффиндора, кутаясь в кардиган, будто в броню, и направилась к мраморной лестнице.
Путь до пятого этажа оказался тише, чем ожидалось. Только редкие шаги вдалеке, чьи-то голоса, заглушённые каменными стенами. Факелы на стенах потрескивали, отбрасывая мягкие тени на гобелены. Один из них, с изображением тролля, как ей показалось, зыркнул на неё с подозрением.
"Ванна... Яйцо..." — всплыли в голове слова Седрика. Интонация его голоса всё ещё звенела в памяти — небрежная, но будто знающая чуть больше, чем хотелось бы.
Она остановилась возле большой дубовой двери с бронзовой табличкой.
"Ванная для старост".
— Ладно, — тихо выдохнула Эстер, взглянув по сторонам.
Коридор был пуст. Тишина вокруг становилась почти вязкой.
— Может хоть это даст мне какой-то намёк, — пробормотала она себе под нос, отстранённо.
Взявшись за ручку, она немного помедлила. Чуть замерла, как будто отодвигая момент истины. А затем толкнула дверь и вошла внутрь.
Ванна старост встретила её тишиной и паром. Воздух был наполнен ароматами эвкалипта и жасмина, а сверкающие краны вдоль края огромной беломраморной купели медленно выпускали ароматизированную пену, словно дышали. Цвет воды переливался мягкими пастельными оттенками — розовато-синие круги расходились по поверхности, отражая тусклый свет свечей.
Эстер стояла на пороге, сжимая под мышкой золотое яйцо. Оно было тяжёлым, холодным, и странно притягательным, как будто само знало больше, чем говорила ей школа.
"Глупость," — подумала она и быстро скинула мантию, и другую одежду оставшись полностью обнаженной. Слишком холодно для воды, слишком поздно для выводов. Но выбора не было.
Она вошла в ванну, вода приятно обняла тело, прогоняя усталость. Только тогда Эстер решилась. Осторожно открыла яйцо.
Оно снова закричало.
Дикий, режущий визг заполнил комнату, заставив её сжать зубы и быстро захлопнуть крышку. Стены отозвались гулким эхом. Даже вода, казалось, содрогнулась.
"В воде, — Подумала она."
Эстер медленно погрузилась, вдохнула и нырнула, прижимая яйцо к груди. Вода стала плотной, звуки пропали, осталась только её пульсация и еле слышное биение сердца.
Она открыла яйцо.
Голос запел
Нежный, вкрадчивый и в то же время холодный, словно исходящий не из яйца, а из самой её головы.
В озере глубоком мы спрячем то,
Что тебе ближе, чем знаешь ты.
Час у тебя, не больше того —
Найди и верни, или смирись с потерей...
Эстер не моргнула. Глаза смотрели в мутную толщу воды, а разум застыл.
«Что мне ближе?" — подумала она, но внутри было пусто.
Она вспоминала лица — Дейн? Лиара? Фелица? — но никто не отзывался. Перед мысленным взором мелькнул образ Эдриана... потом Фреда. Чуть дольше. Она нахмурилась.
"Я не герой. Я просто хочу выжить..."
Эстер не моргнула. Глаза смотрели в мутную толщу воды, а разум застыл.
Голос продолжал звучать, затягивая в себя, словно зовущий к чему-то большему, чем просто конкурс. В нём было что-то о выборе. О цене. О том, что нельзя быть везде и с каждым.
Когда она вынырнула, в ушах звенело.
Ванна казалась чужой. Даже тишина — неуютной.
Эстер вытерла лицо, тяжело дыша.
— Ужас, — пробормотала она. — Прямо психоделика какая-то.
Она села на край ванны, снова взглянув на яйцо. Оно лежало спокойно, будто и не издавало этот гипнотический голос.
Что-то внутри неё пошатнулось, но Эстер только пожала плечами.
— Ну что ж, русалки. Значит, будем нырять.
***
Пар из горячего душа ещё витал в волосах. Эстер вошла в гостиную, где уже было тихо.
Радина спала, свернувшись в идеальный клубочек. Всё у неё — как всегда: аккуратная форма, сложенные учебники.
А у Змеевой внутри землетрясение.
У дивана — Дейн, Мирон, Фелица и Лиара. Они что-то перешёптывались. Лиара выглядела раздражённой, Мирон как будто нервничал.
— Привет, — сказала Эстер, присаживаясь рядом с Дейном. Голос её был тише обычного, уставший.
— Привет. Мы скучали, — кивнул Мирон.
— Ага, где пропадала? — хмуро спросила Лиара.
— Да так, — отмахнулась Эстер. Никаких сил на объяснения.
— Эстер, ты точно в порядке? — Дейн смотрел на неё, словно пытался заглянуть вглубь.
— Да нормально я! Сказала Эстер грубее и злее чем хотела.
Вот и всё. Пора. Время взорваться.
Она сжала кулаки и заговорила, быстро, с напором, как будто выталкивала всё это из себя:
— Я влезла в этот грёбаный Турнир, от которого все в восторге, кроме меня. Все смотрят, будто я чудовище из Чёрного озера. Все ждут, когда я проиграю. И теперь ещё этот идиотский бал. Как вишенка на торте.
Она выдохнула. Воздух был как после грозы — тяжёлый и статичный.
— Бедняжка, — сказала Лиара, но в голосе было больше злости, чем сочувствия. И хлопнула дверью, уходя.
Радина заворочалась. Где-то что-то треснуло — то ли в комнате, то ли в Эстер.
— Что с ней? — тихо спросила она. Но в ответ — только пожатые плечи.
Все молчали. Только комната дышала с ними в унисон. Тихо. Тревожно.
***
Двери захлопнулись с грохотом, от которого содрогнулся весь дом, будто сама магия в его стенах дрожала от страха.
Маленькая девочка в пижаме с совами сидела в углу комнаты, прижав к себе мягкую игрушку — серая, потрёпанная сова с оторванным крылом.
— Мам! — голос сорвался в крик, но из коридора вместо ответа раздался чей-то рёв и звук разбивающегося стекла.
Свет моргнул. Магическая люстра над головой вспыхнула, затем потухла. Комнату залила синяя, дрожащая полутьма. Стены задрожали, как будто здание больше не хотело быть домом.
И вдруг — дверь в комнату распахнулась сама по себе. И через неё, в разорванный проём между мирами, девочка увидела отца.
Он стоял в коридоре, в рубашке, пропитанной потом и пеплом. Его волосы были растрёпаны, лицо в ссадинах. Он тяжело дышал. Рука с палочкой — вытянута вперёд, готовая защищать.
— Не приближайся к ней! — закричал он в пустоту. — Она всего лишь ребёнок!
В ответ — вспышка. Зелёная. Холодная. Бесшумная.
— И он упал. Без звука. Словно его сердце просто перестало существовать. Ни крика. Ни крови. Просто пустота.
— Папа...?!
— Эстер вскрикнула, но слова будто рассыпались в воздухе, как пепел. Голос не вышел. Мир стал глухим. Как будто она погрузилась под воду, и там — только тягучая тишина, в которой смерть звучала гулко, как набат.
Мама.
Лицо её было запорошено пеплом, волосы прилипли к вискам. Мантия — рваная, обожжённая. Глаза — полны слёз и ужаса. Она резко повернулась и шепнула в сторону, где стояла Эстер:
— "Прости нас."
Она вскинула палочку, и на долю секунды всё озарилось алым, как кровь, светом.
Огонь взвыл.
Он лизнул стены, сорвал занавеси, с треском пополз по потолку. Всё стало красным и золотым, будто они оказались внутри живого существа, изрыгающего пламя.
Эстер не могла дышать. Кашель душил её. Вокруг — крики, звон рушащегося дерева, шорох магии и зловещий женский смех.
— Уничтожать с корнем! Какой смысл в детях грязи?!
Этот голос был будто змеиным — одновременно шипящий и тонкий, и он царапал изнутри череп Эстер, словно хотел остаться там навсегда.
И всё погасло.
Эстер открыла глаза, капли пота стекали по виску.А в комнате было темно и тихо, только камин внизу потрескивал где-то в гостиной.
————————————————————————
Что же случилось с родителями Эстер,м?