4 Глава
Все были готовы.
Момент был наполнен напряженным ожиданием, словно воздух вокруг сгустился, готовый взорваться магией. Все замерли, затаив дыхание.
Их взгляды прикованы к Пэнси, которая, казалось, двигалась в замедленной съемке. Ее пальцы сжали палочку с уверенностью, будто это продолжение ее самой. Она подняла ее плавно, почти грациозно, и направила в самую середину. Туда. В центр сцепления.
Вокруг рук парней начали появляться тонкие, полупрозрачные нити голубоватого свечения. Они вились, как живые, обвивая их пальцы, запястья, предплечья, словно плетя невидимый узор. Свет был мягким, но в то же время завораживающим, как отблеск лунного света на поверхности воды.
Казалось, что эти нити — сама магия, воплощенная в зримой форме, связывающая их воедино в этот миг. В воздухе витало ощущение чего-то древнего и могущественного, словно сама вселенная наблюдала за происходящим, затаив дыхание.
И вот, в этот самый момент, время будто остановилось. Голубоватые линии заиграли ярче, их свечение усилилось, наполняя пространство вокруг мягким, но интенсивным сиянием. Оно пульсировало в такт дыханию Пэнси, словно магия и она сама были единым целым. Воздух начал вибрировать, наполняясь едва слышным гулом, похожим на отдаленный звон колоколов или шепот звезд.
Руки парней, окутанные этим светом, казалось, стали частью чего-то большего. Нити сплетались в сложный узор, напоминающий паутину из чистого света, и с каждым мгновением их свечение становилось все более интенсивным. Сама магия проникает в их кожу, в их кровь, связывая их не только друг с другом, но и с чем-то древним, вечным.
Пэнси стояла неподвижно, ее глаза были закрыты, но она чувствовала каждое движение, каждую вибрацию в воздухе. Ее палочка дрожала в руке, будто живая, и она знала, что сейчас происходит нечто важное, нечто, что изменит все.
Ее губы слегка приоткрыты, будто она вот-вот произнесет слова, которые должны были стать ключом к чему-то великому. Но прежде чем она успела заговорить, свет вокруг стал настолько интенсивным, что Гермиона, стоявшая в тени, невольно зажмурилась. Ее инстинкты сработали мгновенно — она поняла, что ее присутствие здесь больше не может оставаться незамеченным.
Ее сердце заколотилось, как будто пытаясь вырваться из груди. Она почувствовала, как волшебство вокруг нее сгущается, словно пытаясь удержать ее на месте, но она знала, что должна уйти.
Ее пальцы сжали край плаща, и она сделала шаг назад, стараясь двигаться как можно тише, чтобы не привлекать внимания. Но даже ее осторожность не могла скрыть легкий шорох ткани, который, казалось, прозвучал громче, чем раскат грома в этой наполненной магией тишине.
И вот, в самый критический момент, когда свет вокруг парней достиг своего пика, Гермиона, собрав всю свою волю, резко развернулась и исчезла в темноте, оставив за собой лишь легкое колебание воздуха. Ее сердце бешено стучало, а в ушах звенело от напряжения, но она знала, что сделала единственное, что могла.
Она вбежала в ванну старост, захлопнув за собой дверь с таким усилием, что эхо разнеслось по каменным стенам, словно предупреждая о ее тревоге. Сердце ее все еще бешено стучало, а дыхание срывалось короткими, прерывистыми рывками. Гермиона прислонилась к прохладной стене, чувствуя, как камень слегка дрожит под ее ладонью, будто впитав в себя энергию магии, которая только что окружала ее.
Ее мысли метались, как пойманная в ловушку птица, пытаясь найти выход из хаоса, который она только что пережила.
Она видела это — свет, нити, Пэнси, парней... Все это было настолько невероятным, настолько загадочным, что ее разум отказывался полностью осознать происходящее. Но одно она знала точно: то, что она увидела, было важным. Возможно, даже опасным.
Однако, когда она представила себе Гарри и Рона, ее сердце сжалось.
Они были здесь чтобы отдохнуть, чтобы наконец-то насладиться моментом покоя после всех испытаний, которые им пришлось пережить. Они смеялись, шутили, планировали, как проведут вечер, и их глаза светились беззаботностью, которой она так редко видела в последнее время. Как она могла разрушить это? Как она могла снова втянуть их в очередную тайну, в очередную опасность?
Гермиона закрыла глаза, пытаясь успокоить свое дыхание. Она чувствовала, как тяжесть решения давит на ее плечи, словно невидимый груз. Она знала, что должна быть сильной, что должна справиться с этим сама, хотя бы на время. Пусть они отдыхают. Пусть смеются. Пусть будут счастливы.
Гермиона стояла, прислонившись к стене, и вдруг осознала, что вокруг нее царит совершенно иная реальность. Музыка, которая до этого казалась далеким фоном, теперь обрушилась на нее волной — ритмичная, живая, наполненная смехом и радостью. Она огляделась, и ее глаза расширились от удивления.
Потолок ванной старост был усыпан звездами, которые мерцали и переливались, создавая иллюзию настоящего ночного неба. Огромные люстры, сделанные из хрусталя, отражали свет тысяч маленьких огоньков, парящих в воздухе. Эти огоньки, похожие на светлячков, танцевали в такт музыке, оставляя за собой шлейфы золотистых блесток. Воздух был наполнен ароматом свечей, фруктов и чего-то сладкого, что заставляло сердце биться чаще.
Старшекурсники, одетые в яркие, блестящие наряды и купальники, двигались в ритме музыки. Их смех и голоса сливались в единый гул веселья. Некоторые из них купались в огромной ванне, которая больше напоминала бассейн. Вода искрилась и переливалась перламутром, будто была наполнена жидким светом. Другие танцевали на мраморном полу. Их тени, отбрасываемые мерцающим светом, казались живыми и самостоятельными.
Девушка почувствовала, как ее тревога и напряжение начали медленно растворяться в этой атмосфере беззаботности. Она стояла на пороге двух миров — одного, наполненного тайной и опасностью, и другого, где царили радость и легкость. Ее пальцы все еще слегка дрожали, но теперь она чувствовала, как музыка и смех проникают в нее, смывая тяжесть принятого решения.
Она сделала шаг вперед, и ее нога коснулась теплого мраморного пола. Огоньки, парящие в воздухе, начали кружиться вокруг нее, словно приветствуя ее в мир веселья. Она почувствовала, как ее плечи расслабляются, а дыхание становится ровнее.
— Гермиона! — раздался знакомый голос.
Она обернулась и увидела, как к ней пробирается через толпу Лаванда. Ее волосы были украшены блестками, а глаза светились от счастья. Ярко розовый купальник, который подчеркивал ее пышный бюст, не остался без внимания Гермионы.
— Ты где пропадала? Мы тебя искали! — Лаванда схватила ее за руку и потянула за собой. — Иди сюда, ты должна это увидеть!
Гермиона позволила себя увлечь, чувствуя, как ее тревога отступает все дальше. Она оглянулась на дверь, через которую вошла, и на мгновение ее мысли вернулись к тому, что она оставила за ней. Но затем она услышала смех Гарри и Рона, увидела их улыбающиеся лица, и ее сердце наполнилось теплом.
Она улыбнулась, решив, что хотя бы на этот вечер она позволит себе быть просто Гермионой — подругой, которая танцует, смеется и наслаждается моментом. А завтра... Завтра она разберется со всем. Но сейчас она была здесь, среди друзей, под звездным небом, созданным магией, и это было все, что имело значение.
Она сделала глубокий вдох, почувствовав, как музыка и свет окутывают ее, и шагнула вперед, навстречу веселью.
Гермиона погрузилась в атмосферу праздника, словно в теплые воды озера, где каждый звук, каждый луч света ласкал ее и уносил прочь от тяжелых мыслей. Лаванда, не отпуская ее руки, вела ее через толпу, где танцующие пары кружились в ритме волшебной мелодии, а воздух был наполнен ароматом сладостей и свежих цветов.
— Смотри! — воскликнула Лаванда, указывая на центр зала.
Там, под куполом, украшенным мерцающими звездами, парили огромные светящиеся шары, меняющие цвета в такт музыке. Вокруг них летали крошечные феи, оставляя за собой следы искрящейся пыли. Гермиона замерла, пораженная красотой зрелища. Она чувствовала, как ее сердце начинает биться в унисон с ритмом праздника, а улыбка сама собой появляется на лице.
— Гермиона! — раздался голос Рона, и она увидела, как он и Гарри пробираются к ней, держа в руках стаканы с огневски. — Ты где была? Мы уже думали, ты сбежала в библиотеку!
— Оставь ее, Рон, — с улыбкой сказал Гарри. — Она заслужила отдых.
Гермиона рассмеялась, чувствуя, как последние остатки напряжения покидают ее. Она взяла стакан из рук Рона и сделала глоток, наслаждаясь крепким привкусом алкоголя.
— Спасибо, — сказала она, глядя на друзей. — Вы правы. Сегодня я здесь, с вами, и это все, что важно.
Музыка заиграла громче, и Лаванда снова потянула ее за руку.
— Гермиона, надеюсь ты одела что-то стоящее под мантию? — с хитрой улыбкой спросила Лаванда, подмигнув ей.
Гермиона замерла на мгновение, чувствуя, как легкая краска заливает ее щеки. Она посмотрела на Лаванду, затем на Рона, который вдруг закашлялся, стараясь скрыть смущение, и на Гарри, который с любопытством поднял бровь.
— Лаванда! — выдохнула Гермиона, пытаясь сохранить серьезное выражение лица, но ее губы уже дрожали от смеха. — Ты что, совсем забыла, с кем разговариваешь?
— Нууу... — протянула Лаванда, игриво покачивая головой. — Ты же знаешь, что я всегда готова к сюрпризам. А вдруг под этой мантией скрывается что-то... волшебное?
Рон, который к этому моменту уже едва не поперхнулся своим напитком, с трудом выдавил:
— Лаванда, может, хватит?
Но Гермиона, к удивлению всех, лишь улыбнулась и, сделав паузу для драматического эффекта, медленно сняла мантию. Под ней оказался тот самый шикарный черный купальник. Она выглядела одновременно мило, сдержанно, но и сексуально.
Девушка стояла, слегка смущенная, но с гордостью демонстрируя свой наряд. Черный купальник идеально подчеркивал ее фигуру, сочетая в себе элегантность и легкую дерзость. Тонкие бретели, украшенные крошечными блестками, переливались при свете волшебных огней, а глубокий вырез добавлял образу нотку изысканности. Она выглядела так, словно сошла со страниц модного журнала, но при этом сохраняла ту самую Гермиону — умную, уверенную и немного застенчивую.
Лаванда замерла на мгновение. Ее глаза расширились от удивления, а затем она захлопала в ладоши, словно зритель, наблюдающий за самым эффектным моментом шоу.
— Гермиона Грейнджер! — воскликнула она, смеясь. — Ты просто богиня! Я знала, что под этой мантией скрывается что-то особенное, но это... это выше всех ожиданий!
Рон, который до этого момента пытался отвести взгляд, теперь не мог оторвать глаз от Гермионы. Его щеки пылали, как будто он только что выпил целый чайник крепкого чая. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но слова застряли у него в горле. Вместо этого он лишь пробормотал что-то невнятное и снова потянулся к своему стакану, чтобы отвлечься.
Гарри, напротив, улыбнулся с теплотой и одобрением.
— Ты выглядишь потрясающе, Гермиона, — сказал он искренне. — Но, знаешь, это совсем не удивительно.
Гермиона почувствовала, как ее смущение постепенно сменяется уверенностью. Она слегка приподняла подбородок и с улыбкой ответила:
— Спасибо, Гарри. И тебе, Лаванда, за... вдохновение.
Лаванда, не теряя времени, схватила Гермиону за руку и потянула ее к танцполу.
— Ну, раз ты такая красивая, то ты просто обязана танцевать! Не прячь себя под этой мантией!
Гермиона позволила себя увлечь, чувствуя, как смех и музыка заполняют ее. Она оглянулась на Рона, который все еще выглядел немного ошеломленным, и крикнула. — Рон, не стой там, как столб! Иди сюда!
Рон, наконец, пришел в себя и, смущенно улыбаясь, последовал за ней. Гарри присоединился к ним, и вскоре они все вместе кружились под мерцающими звездами, смеясь и наслаждаясь моментом.
Гермиона чувствовала, как ее сердце наполняется теплом и радостью. Она знала, что завтра их ждут новые испытания, но сейчас, в этот миг, она была просто Гермионой — подругой, которая танцует, смеется и живет настоящим.
А когда музыка сменилась на медленную, она почувствовала, как чья-то рука бережно касается ее плеча. Обернувшись, она увидела Гарри, который с легким смущением протянул ей руку.
— Могу я? — спросил он, стараясь казаться уверенным, но его уши выдавали его волнение.
Гермиона улыбнулась и кивнула. Они начали танцевать, медленно кружась под мерцающими звездами. Она закрыла глаза, чувствуя, как стало легко дышать.
Лаванда резко притянула к себе Рона, схватившись за его шею. Он смущенно и удивленно взглянул на Гарри и Гермиону, и те не сдержали смех.
Завтра будет завтра. Но сегодня... сегодня Гермиона была счастлива.
Когда медленный танец закончился, они направились к барной стойке, чтобы взять еще огневски.
— Я хотела бы искупаться, — сказала Гермиона, указывая на огромную мраморную ванну старост. Пузырьки поднимались со дна, создавая причудливые узоры, а легкий пар стелился над поверхностью, добавляя волшебства всему виду.
В ванной уже купались парни и девушки с разных факультетов, болтая и кокетничая друг с другом. Смех и легкие всплески воды наполняли воздух, создавая атмосферу беззаботности и веселья. Кто-то из Когтеврана бросал в воду заклинание, заставляя пузырьки превращаться в крошечных золотых рыбок, которые тут же растворялись в воде, оставляя за собой искрящийся след.
Лаванда, увидев это, захлопала в ладоши.
— Это же просто идеально! Мы точно должны присоединиться!
Рон, который все еще держал в руках стакан огневски, смущенно крякнул:
— Ты серьезно? Прямо сейчас? При всех?
Гарри, напротив, улыбнулся и пожал плечами.
— Почему бы и нет? Это же вечеринка. Думаю, никто не будет против.
Лаванда, не теряя времени, сбросила туфли и по ступенькам спустилась в ванну.
— Ох, это просто потрясающе! — воскликнула она, погружаясь в воду по плечи. — Вы только попробуйте!
Гарри, улыбнулся и последовал её примеру. Он снял штаны и рубашку и ступил в воду.
— Ну, раз уж начали... — пробормотал Рон, снимая рубашку и осторожно залезая в ванну.
Гермиона не сдержала улыбки.
Рядом с ними группа студентов из Когтеврана устроила небольшое соревнование, кто сможет создать самый красивый водяной фонтан с помощью заклинаний.
Один из парней Слизерина, сидя на краю ванны, кокетливо улыбался девушке из Гриффиндора, которая смеялась, брызгая на него водой.
Гермиона уже была готова ступить в воду. Ее нога замерла на краю мраморной ванны, когда внезапно ее внимание привлек знакомый, громкий смех. Он раздался из-за колонн, словно эхо, наполненное холодным высокомерием. Она подняла голову, и ее сердце на мгновение замерло.
Из тени вышли Слизеринцы.
Гойл, массивный и угрюмый, шел впереди, его тяжелые шаги отдавались глухим эхом.
Пэнси Паркинсон, с ее привычной язвительной ухмылкой, шла рядом. Ее глаза сверкали, как будто она уже предвкушала, как прокрутить этот вечер.
Блэйз Забини, высокий и невозмутимый, следовал за ними, его взгляд был спокоен, но в нем читалось легкое любопытство.
Мантегю, с его привычной самоуверенностью, и еще пара парней, чьи лица были знакомы, но имена Гермиона не могла вспомнить.
И затем... Малфой.
Он шел последним, как будто давая всем понять, что он — центр этой группы.
Его белокурые волосы, слегка растрепанные, отбрасывали блики под светом волшебных огней, а его холодные серые глаза, как всегда, были полны насмешки. Он был одет в темный костюм, который идеально сидел на его фигуре, подчеркивая его аристократическую осанку. Его губы слегка приподнялись в улыбке, но в ней не было ни капли тепла.
Гермиона застопорилась. Она чувствовала, как ее сердце начинает биться быстрее, а в груди поднимается смесь гнева, тревоги и... чего-то еще, чего она не могла определить. Вся эта кампания, которая принесла «Неприложный обет», которая была готова на все, стояла здесь, перед ней.
Они подошли к краю ванны, осматривая вечеринку.
Малфой встал в стойку вожака, сунув руки в карманы своих идеально сидящих брюк. Его осанка, как всегда, была безупречной, а взгляд — холодным и оценивающим. Он будто смотрел на всех с высока, как будто вечеринка была всего лишь еще одним спектаклем, который он наблюдал со стороны.
Но вдруг его глаза остановились на одной точке.
На ней.
Грейнджер.
«Блять, Грейнджер... только не ты».
Сам того не замечая, от шока, он слегка приоткрыл рот. Он не мог поверить своим глазам.
Когда взгляд Малфоя упал на Гермиону, мир вокруг него словно замер. Он привык видеть ее строгой, собранной, всегда с книгой в руках или с горящими глазами, готовой бросить вызов любому, кто посмеет усомниться в ее знаниях. Но сейчас... сейчас она была другой. Совершенно другой. Ему еще никогда не приходилось видеть её настолько... открытой.
Его зрачки расширились, заполняя весь цвет его глаз.
Его сердце пропустило удар, а дыхание стало поверхностным, как будто воздух внезапно перестал поступать в легкие. Его взгляд скользнул по ее фигуре, застывшей у края ванны.
Ее купальник... облегал ее так, что он не мог отвести глаз. А эта полупрозрачная юбочка...Ее тонкие ноги. Малфой закусил губу и сдавил кулаки в карманах.
Ее волосы, обычно такие аккуратные, теперь были слегка растрепаны, и несколько прядей прилипли к ее шее и груди, добавляя образу невероятную чувственность. Ее кожа, освещенная мягким светом волшебных огней, казалась почти сияющей.
Малфой почувствовал, как что-то внутри него сжалось. Его дыхание стало поверхностным, а в груди защемило. Он не мог понять, что это было — удивление, восхищение или что-то большее. Но он знал одно: он не мог отвести взгляда.
Его привычная маска холодного безразличия дала трещину. Он всегда считал себя выше таких чувств, выше этой... слабости. Но сейчас он чувствовал, как его сердце бьется быстрее, а в голове крутится только одна мысль, -Она прекрасна.
Он пытался отогнать это чувство, напомнить себе, кто она такая — Грейнджер, грязнокровка, та самая, которую он всегда презирал. Но сейчас эти мысли казались такими далекими, такими неважными. Он видел перед собой не просто Гермиону Грейнджер, а девушку, которая заставила его почувствовать что-то, чего он не испытывал никогда раньше.
Его взгляд встретился с ее глазами, и он почувствовал, как что-то внутри него дрогнуло. В ее глазах он увидел не только привычную уверенность, но и что-то еще — уязвимость, которую она так тщательно скрывала. И это сделало ее еще более притягательной.
Он видел, как она смотрит на него, и в ее глазах читалось то же замешательство, что и в его. Но она быстро оправилась, подняв подбородок и бросив ему вызов своим взглядом.
Малфой почувствовал, как его сердце сжимается. Он просто стоял, чувствуя, как его разум борется с эмоциями, которые он не мог контролировать.
Он видел, как она слегка краснеет, и это только добавляло ей очарования. Ее губы, слегка приоткрытые, словно готовые что-то сказать, притягивали его взгляд. Он чувствовал, как что-то внутри него тянется к ней, но он не мог понять, что это было. Мужские инстинкты? Или же что-то другое?
Их зрительный контакт длился около минуты, но для Малфоя это показалось вечностью. Он чувствовал, как его мир переворачивается с ног на голову. Все, что он знал, все, во что он верил, казалось таким далеким и неважным.
Гермиона опомнилась. Она не отрывала от него взгляда уже долго. Она чувствовала, как ее щеки горят, а в груди разливается странное тепло. Она хотела отвести взгляд, но что-то удерживало ее.
Она видела, как его глаза, обычно такие холодные и насмешливые, теперь были полны чего-то другого. Что-то глубокого, почти... человеческого. Она не могла понять, что это было, но это заставляло ее сердце биться еще быстрее.
- Малфой, - его отвлек голос Монтегю.
Тот резко обернулся, будто его отвлекли от чего-то важного. Его движение было настолько резким, что даже вода вокруг него слегка всплеснула. Он выглядел так, словно его поймали на чем-то запретном, и его обычная уверенность на мгновение дрогнула.
— Куда ты так уставился? — с интересом спросил Монтегю, его голос звучал с легкой насмешкой. Он начал выискивать цель взгляда Малфоя, его глаза скользили по толпе.
Малфой вернул свой взгляд на неё.
- О, черт... - произнес Монтегю. - Это же Грейнджер или мои глаза меня предают ?
Малфой не ответил. Он просто стоял, чувствуя, как его щеки слегка загораются. Он не привык к тому, чтобы его ловили на таких моментах, и это заставляло его чувствовать себя уязвимым.
— Она очень... сексуальная, — добавил Монтегю, его голос теперь звучал с явным интересом. Он не мог скрыть удивления, но в его тоне также чувствовалось одобрение.
Малфой почувствовал, как что-то внутри него сжимается. Это было странное, почти болезненное чувство, которое он не мог объяснить. Его пальцы сново непроизвольно сжались в кулаки, а в груди разлилось тепло, смешанное с раздражением.
Он не хотел, чтобы кто-то еще видел ее такой. Не хотел, чтобы кто-то еще обращал на нее внимание.
- Теперь эта игра станет еще интереснее.- Монтегю хлопнул в ладоши и потирая их друг о друга, высунул язык, проводя им по нижней губе. Эта ухмылка говорила только об одном. «Сегодня будет жарко»