Глава 23
— Поторапливайтесь! Весь день на подъём потратите!
Недовольный басовитый голос прогремел над лагерем. Ночи под открытым небом в Средиземье были холоднее. Гермиона, собираясь в спешке и не надеясь на скорое внедрение в ряд сопровождающих Арагорна, не успела обжиться собственным плащом. Ещё и бездонная сумка как назло осталась в Гондоре. А ведь она заранее готовилась, но благодаря Трандуилу времени забрать с собой всё необходимое у неё не осталось.
Горячительное пойло, которое ей заботливо предложил Тенебор, помогало недолго. Стоило ему выветриться, снова вернулся холод. Спасибо Гимли, что не позволил ей зябнуть в отдалении от костра, а усадил рядом с собой потчевать байками. Вспоминая старые добрые времена, Гермиона наслаждалась обществом друга, который вновь открывался ей с всё той же хорошо знакомой ей стороны. С Гимли всегда было легко в общении, но этот поход слишком сильно отличался от остальных. Даже Гэндальф вёл себя иначе. Он был задумчив и невесел, словно без компании шумных хоббитов вся спасительная миссия не приносила ему удовольствие. О каком зле говорил Митрандир? Чего так боялся? Все вопросы оставались без ответов. Волшебница отвлеклась от него, стоило Леголасу сесть рядом с ними у костра, когда его посту подменил другой воин. Посмотрит ли он когда-нибудь на неё с тем же теплом, что и раньше?
Гермиона согрелась под утро — тогда её настиг крепкий сон, впрочем, не лишённый кошмаров. Ей снилась Эвелин, отчаянно зовущая её на помощь, но волшебница, как бы ни пыталась, не могла ей помочь. Эти ужасающие опасения и страхи отравляли её сны, не давая ей покоя ни в реальности, ни в мире снов. Она понимала, что всё это — ненастоящее, что они ещё смогут спасти детей, но каждый раз боялась, что когда-нибудь сны станут реальностью.
— Гермиона.
— М-м..? — открыв глаза, она увидела перед собой Тенебора. Воин пытался добудиться её. — Что-то случилось?
— Нам пора выдвигаться.
Дети. Грейнджер понимала, что они должны поторапливаться, чтобы успеть догнать похитителей. Волшебница надеялась, что дочь окажется с ними и им удастся её отбить раньше, чем она утратит связь с ней навсегда. Со спешкой, тратя всё меньше времени на привал, они гнали лошадей дальше по тракту, надеясь, что не встретят на своём пути препятствий. Похитители не могли себе позволить двигаться открыто, и в том Арагорн видел их преимущество, а потому не жалел ни себя, ни вверенных ему людей. Никто не жаловался, все знали, что жизнь принца стоит выше их собственных.
***
— Митейтель, — заворожено выдохнул Тенебор, поравнявшись с волшебницей. — Никогда не бывал так далеко от дома, — усмехнулся парень, переведя взгляд на Гермиону. — Впрочем, ты, наверное, забрела ещё дальше от дома, чем я, — он улыбнулся.
Гермиона придержала лошадь, смотря на водный массив. С каждым новым погружением в мир Средиземья она видела всё новые земли, узнавала больше о жизни, которая, как ей казалось, успела остаться в прошлом. Но она ошиблась. Судьба вновь привела её в Арду, словно они с Леголасом были связаны неразрывной невидимой нитью. В том было их негласное благословение — вновь обрести друг друга спустя столько лет.
«Чтобы после снова потерять», — она неосознанно сжала в руке обломок Маховика времени. С тех пор как Леголас вернул его, она носила его на своей шее, ближе к сердцу.
Разные мысли занимали голову волшебницы. И скверные, и преисполненные надеждой, но все они неизменно разбивались об необходимость во что бы то ни стало разыскать дочь.
— Гермиона?
— Прости, — волшебница виновато улыбнулась Тенебору. В который раз она отвлекается и забывает про собеседника. — Ты прав. Я не заходила так далеко, но в прошлое своё путешествие успела повидать много удивительных мест.
Тенебор собрался задать волшебнице вопрос, когда они оба отвлеклись на переговоры спутников между собой.
— Что случилось?
— Последний мост разрушен, — ответил на вопрос Эомер, хмуря светлые брови. — Хода здесь нет. Его уже чинят, но, если будем ждать, потеряем время.
— Как это случилось?
— Да какая разница, — один из воинов грязно сплюнул на землю. — Мы уже потеряли время.
— Теперь бы до конца ночи управиться, — вздохнул Эомер.
— А иначе реку не пересечь. Глубока слишком.
— Что за проблема? — Гермиона вместе с Тенебором подъехали к остальным, слыша отголоски разговора.
— Нужно построить плоты, чтобы мы могли ночью через реку переправиться. Не успеем — потратим день и сильнее отстанем.
— Я могу помочь.
— Ты в этом разбираешься? — удивился Эомер.
— Не то что бы... — замялась Гермионы, думая, как может помочь другим, — но магией можно упростить и ускорить процесс.
План был довольно прост в исполнении. Гермиона не имела полноценных знаний в строительстве плотов, но под чётким руководительством Арагорна и с помощью других воинов, которые подключились к работе, они управлялись значительно быстрее с магией, чем исключительно трудами собственных рук. Почувствовать себя нужной, а не отсиживаться в стороне и ждать с моря погоды, — это именно, в чём нуждалась волшебница. Занять руки, заняться работой, чтобы в голове не оставалось ни времени, ни сил на посторонние мысли. Она постепенно заслуживала доверие группы. Вот уже рядом крутился Гимли, которому не нравилась перспектива строить плоты, да и вообще в воду лезть. Потомок Дурина веселил воинов, разбавляя напряжённую атмосферу. Работа шла веселее, а за хорошими мыслями и надеждами, любой труд казался оправданным. Разве могло быть иначе?
Работа подходила к концу. Оставалось закончить с последним плотом, поэтому рук, принимающих участие в создании, стало значительно меньше. На отдых отправилась очередная пара воинов, чтобы обогреться у костра. Хотя после такой работы — холод подступающей ночи уже не ощущался. Мужчины разводили костёр. Хорошую работу они по-скромному собирались отметить братским ужином, чтобы набраться сил и выдвинуться снова в путь.
— Справитесь дальше без меня? — Гермиона посмотрела на воинов, которые помогали ей. Тенебор ненадолго отвлёкся, улыбнулся и кивнул.
Особой надобности в её дальнейшем участии не было, поэтому волшебница решила сесть подле костра с остальными и дать себе немного отдохнуть от беспрерывной магической работы. Мужчины поедали вяленое мясо, о чём-то беседовали и впервые за долгое время не сторонились волшебницы, которая настораживала их своей магической силой. С облегчением выдохнув, Грейнджер прикрыла глаза на пару секунд, а потом услышала рядом с собой тяжёлую гномью поступь.
— Эхэ... Сейчас бы нормальной похлёбки да с пенистым элем в прикуску, — Гимли никогда не жаловался на тяготы условий жизни в походах, но гном не любил спешность, а именно она вместе со страхом за судьбы детей подгоняла их всех, вынуждая пренебрегать должным отдыхом. — Вот помню, как мы в Рохане победу праздновали. Эль рекой лился. Конечно, не такой добротный, как в Эреборе, но хорошее было время. Знатно мы тогда отдохнули.
Отдохнули... Гермиона вспомнила, как всё произошло на самом деле. Пока Мерсер не решил поиграть с ними, всё действительно шло чудесно. Хоббиты, забыв о приличии, весело отплясывали на столе. Воины гремели кружками и проливали на пол пивную пену, а они с Леголасом и Гимли устроили маленькое состязание. Хорошее было время, пока его не подпортил один наёмник своим вмешательством. Внутри заворочался старый острый ком, но на фоне утраты дочери и Леголаса — он казался слишком незначительным, чтобы сейчас ухватиться за это воспоминание и пережить его заново с той же неугасающей болью.
— А знаешь, — вдруг спохватилась Гермиона, поднявшись. — Пенного эля из самого Эребора я тебе не обещаю, но уж добротную похлёбку — сделаю!
— Сделаешь? — Гимли поначалу удивился, а после его лицо как-то странно преобразилось. Кажется, он вспомнил, каким угощением их потчевала княжна Итилиэна в прошлый поход. — Да что ты... Это я так... Вспоминаю... Шуткую... — гном пошёл на попятную, а в разговор подключился освободившийся от работы Тенебор.
— А я бы попробовал, что леди-волшебница сготовит, — плюхнувшись на землю, тут же устроившись на бок, он улыбнулся, глядя на них. — Надоело жевать чёрствый хлеб. А пока работа кипит, могли бы и поесть, как полагается. Где же силам взяться?
Гимли силился подать знак воину, чтобы Гермиона не заметила, но все его попытки бессловесно передать мысль, не увенчались успехом. Гермиона же воодушевилась затеей и вновь взмахнула волшебной палочкой. К удивлению своих спутников, готовила она не самым обычным способом, поэтому вскоре вокруг импровизированной полевой кухни столпились воины, не задействованные в работе. Даже Леголас, который стоял на посту дозорного, изредка посматривал, что такое делает волшебница. Один лишь Арагорн сторонился их.
— Готово, — самодовольно заявила волшебница, пробуя кушанье деревянной ложкой. Первым на раздачу мисок попал Гимли. Остальные не торопились вкушать стряпню волшебницы, да и сам Гимли тоже — смотрел на содержимое миски, нервно сгладывал, примеряясь к похлёбке. Помнил ещё его желудок стряпню госпожи, чтобы с опаской относиться к еде, предложенной девушками в походах. Все воины обступили их, ожидая реакции.
Дрожащей рукой Гимли подносил ложку ко рту; с замиранием сердца за ним следили остальные.
— Да полно тебе, гном! — вмешался Тенебор. — Долго ждать, а голодно! — воин тут же сам полез ложкой в миску, зачерпнул и отправил в рот. Гимли облегчённо выдохнул — не он первый стал жертвой волшебного ужина.
— Ну..? Как..? — с опаской поинтересовались у него соратники.
— Вкусно! Как дома матушка готовила! — заявил Тенебор на волнительные расспросы и по-хозяйски отнял у гнома миску и принялся есть, быстро отправляя одну ложку за другой в рот.
Гермиона не считала себя мастером кулинарии, к тому же, миссис Уизли до сих пор готовила значительно лучше. С появлением Эвелин волшебнице пришлось многому научиться, включая готовку, а учителем в этом деле охотно стала Молли. Грейнджер только рада была, что её умения тут стали полезны, а волшебная палочка не подвела.
Вот уже воины расселись у костра, каждый со своей миской и ложкой. Гимли, получив вторую, долго присматривался, взвешивал, но, зажмурившись, всё же отправил ложку в рот, словно ребёнок, которого заставляли пить гадкую микстуру. Гермиона хихикнула, наблюдая за ним. Лицо гнома изменилось — оказалось, что опасения его были напрасны. Похлёбка оказалась сносной.
— Такое и королю грех не отведать, — заключил он, утирая густую бороду.
Кстати о королях. Гермиона оглянулась. Арагорн стоял на берегу и смотрел на быстротечную реку. Он так и не присоединился к ним. Она вообще не помнила, когда в последний раз видела, чтобы мужчина спокойно ел со всеми или спал. Нетрудно понять истоки желания Арагорна держаться в стороне. С утратой детей любящие родители преображаются. Они погружаются в свои опасения, а страхи пытаются взять верх над надеждой. Грейнджер испытывала схожие чувства, но её надежда пылала ярче, когда рядом находились друзья, готовые подставить плечо в трудную минуту.
Взяв миску с похлёбкой, волшебница направилась к королю.
— Знаю, что в такое время кусок в горло не лезет, но вам понадобятся силы, чтобы, встретившись с врагом, одолеть его, — девушка ободряюще улыбнулась, надеясь хоть немного отвлечь Элессара от проблем. Обращаться на «вы» к тому, кто был ей долгое время другом, было непривычно и неудобно.
Арагорн посмотрел на протянутую миску, послушал, а потом кивнул и протянул руку. Перенять миску у волшебницы он уже не смог — воздух прорезал звук свиста, а миску выбила стрела, едва задев оперением руку короля.
— Наёмники! — крикнул Леголас и воины повскакивали, оголяя мечи и выискивая в густых сумерках врагов.
— Дезиллюминационное заклинание... — вздохнула Гермиона. Она совершенно про него забыла. Волшебница думала, что остановка у реки будет недолгой и в том нет необходимости, ведь заклинание использовалось для безопасных привалов. Она настолько увлеклась попытками помочь построить плот и ускорить продвижение, что совершенно забыла о повышенной безопасности. Вот и настиг их долгожданный хвост.
Десять всадников ринулись в бой, сокрушая удары на воинов Гондора. В них не было ничего от Тёмных, прятавших лица за чёрными одеяниями, с руками, принадлежащими мертвецам, а не живым. Эти всадники выглядели самыми обычными наёмниками. Крепкие, натренированные противники, одолеть которых не просто.
Гермиона пыталась сравнять их шансы, сбрасывая наездников заклинаниями со спин лошадей и лишая их тем самым преимущества. Арагорн, оголив меч, ринулся в бой, поравнявшись со своими людьми. Леголас держался чуть в стороне, пуская в ход стрелы, пока один из воинов, лишившись скакуна, не подобрался к нему ближе — тогда завязалась драка. Наёмники или кем бы они ни были, были хорошо натренированными бойцами. Сражение у реки разгоралось, как пламя от дуновения ветра, и вот уже на землю падали первые убитые, заливая её горячей кровью.
Грейнджер крутилась в самом центре события, едва успевая реагировать на каждого наёмника, который подбирался слишком близко. Размахивать волшебной палочкой в таком тесном кругу было проблематично. Она пыталась следить за каждым из группы, чтобы никто не погиб. Хватит уже пролитой крови — она насмотрелось её в прошлый раз, когда вместе с ней погибали воины Рохана, отчаянно защищая волшебницу до последней капли крови. Она помнила, как от меча урук-хая погиб молодой парень, желавший спасти её. Всё это случилось у неё на глазах. Минуло шесть лет, а она до сих пор не могла себе простить того, что не смогла спасти их. Вместо этого она, будто трус, бежала в собственный мир. Это не её вина, что Маховик времени пришёл в действие и повернул время вспять, но она всё равно не хотела искать себе оправдание. Сейчас эта злоба закипала в ней и выливалась в смертоносные зелёные молнии.
Она видела, как одному из бойцов Арагорна не повезло. Оказавшись рядом с рекой, он лишился своего оружия. Ему достался более опытный и сильный противник, который к тому же превосходил его по размерам. Крупный и жилистый мужчина, с телом, покрытым множественными шрамами. Он с такой лёгкостью выбил оружие из рук Тенебора громоздким мечом, что воин растерялся. Сын полководца вильнул в сторону, спасаясь от замаха меча, но не смог уйти от сильного удара кулаком. Из глаз посыпались искры, а боль в разбитом носу вывела его из реальности, погрузив в красную болючую вспышку. Наёмник не останавливался на этом. Следом Тенебор получил коленом в живот — он рефлекторно отшатнулся от первого удара, заходя в воду, а после согнулся пополам. Отрезвляющим после двух вспышек боли стало погружение в воду. Наёмник жестоко пытался отнять жизнь воина, не давая ему поднять головы из воды и сделать спасительного вдоха. Тенебор боролся за свою жизнь, но не мог вырваться. Видя это, Гермиона выкрикнула заклинание, направив волшебную палочку на наёмника. Тот набекренился и упал в воду от точного удара заклятием. Тенебор, почувствовав, как спало давление с головы, резко вынырнул и сделал жадный хрипучий вдох. Это купание могло закончиться для него фатально. Широко распахнутыми глазами он смотрел перед собой и, кажется, силился поверить в то, что он ещё жив. Отрезвляющим для него стал тычок подоспевшего товарища, а в руки воину вручили меч. Сражение ещё не закончено.
Гермиона не стала на нём зацикливаться. Тем более что у неё не было на это времени, а управляться с магией становилось всё сложнее. Оказавшись рядом с Леголасом, она вновь, как уже делала ранее, выхватила у него из ножен меч.
— Что ты делаешь? — эльф скосил на неё взгляд, лишь на секунду задержав спуск стрелы.
— Обороняюсь, — всё, что он услышал в ответ, когда вновь пришлось выпустить стрелу в ещё одного воина, а следом принять бой на мечах самому.
Гермиона пыталась вспомнить всё, чему её учили, но, увы, один из главных уроков, кажется, совершенно забыла. Леголас видел, как девушка ловко управляется с магией, как пытается применять на практике навыки фехтования. Ещё недостаточно отточенные и умелые, чтобы легко маневрировать между тяжёлыми противниками с их острыми и длинными мечами, но кое-что знакомое он неизменно видел в этих движениях. И ведь эльфийский меч удивительно точно подходил ей и легко ложился в тонкую руку. Отвлёкшись от боя лишь на секунду, он заметил другого наёмника. Мужчина подбирался к волшебнице из-за спины, занося над её головой тяжёлый молот, а она не видел его — была слишком занята помощью остальным, чтобы успеть обернуться на крик и отступить с линии атаки. Леголас потянулся за мечом, собираясь пустить его в противника и спасти волшебнице жизнь, как неожиданно, едва коснувшись рукояти, заметил что-то странное. Мужчина замер, с таким же занесённым над головой молотом. Его лицо странно перекосилось, а сам он пошатнулся, а после упал. Позади него Леголас увидел Тенебора, а волшебница обернулась, замечая своего неожиданного спасителя.
Он ей не нужен. С чего он решил, что она нуждалась в его помощи?
***
Продолжительный бой закончился ещё одной победой. Воины переводили дух после сражения. В пылу схватки они потеряли одного из своих — воин, получив в лоб копытом лошади, не успел прийти в себя, как тут же меч пронзил его грудную клетку и безжалостно отнял его жизнь. Последний выживший наёмник, осознав, что победа не на их стороне, пытался убежать, но было слишком поздно — стрела лихолесского принца догнала его, глубоко погрузившись в ногу. Мужчина вскрикнул, повалился на землю и отчаянно попытался ползти, надеясь, что ему ещё удастся избежать смерти, но его ждала судьба намного хуже неё. Арагорн стремительно оказался рядом, перевернул наёмника на спину и, придавив того к земле, одарил предателя хмурым взглядом рассерженного отца.
— Кто вас послал?
— Я не знаю, — испуганно залепетал наёмник.
— Врёт же.
— Честное слово, не знаю!
— Откуда в нём честь-то? Вот пунт страха в штанах — в это я поверю, — прогундосил Гимли, опёршить на рукоять своей секиры.
— Я не вру! Я не видел их лица. Они были в плащах, за капюшонами прятались. Все в чёрном. Кинули нашему главарю мешок денег и обещали награду в три раза больше, если ваши головы привезём. Больше ничего не знаю.
— Куда привезёте? — Арагорн требовательно посмотрел на наёмника. Мужчина прикусил язык, поняв, что взболтнул лишнего. Не получив ответа, Элессар встряхнул мужчину, начиная терять терпение. Речь шла о жизни его сына. — Ну?! Говори же!
— Может, я его разок-другой секирой, а? — безобидно предложил Гимли, делая вид, что примеряется к ногам наёмника.
— Н-нет! — завопил он, пытаясь подтянуть к себе подстреленную ногу. — В Ангмар. Туда велели головы в мешке привезти, тогда и деньги бы получили. Больше ничего не знаю, честно!
— Был с ними мальчик?
— Кто?
— Ребёнок! С ними был ребёнок? Шести лет? Мальчик?
— Или девочка, — подхватил их Тенебор.
— Н-не помню, — наёмник вжал голову в плечи, словно за неправильный ответ, под удар секиры гнома попадёт его шея. — Да, нет. Не было никого. Только эти в плащах.
— Точно?
— Точно-точно! Не было никаких детей с ними!
— Как давно вы с ними виделись?
— Да не давеча, как два дня назад. Сказали, чтобы следили, не двинутся ли путники этой дорогой. Ну мы, как вас увидали, так и шли следом. Давно бы уже напали и порешили, да всё какой-то морок на дороге был.
— Какой ещё морок?
— Да то видели вас, то исчезали. Магия всё это. Колдовство ведьмы вашей. Мы не поверили сначала, когда нас предупредили, что с вами может быть женщина, а потом как увидели, как она молнии эти бросает, так поняли, что её бы сперва убить, а потом вами занимать. Но куда там. Вечно рядом этот остроухий, а они же глазастые и ушастые, всё видят и слышат!
— Всё рассказал?
— Как есть!
Арагорн отпустил наёмника, а тот испуганно заозирался, не зная, какая судьба его теперь ждёт. Никто ему свободы и жизни не обещал за словесное откровение, но и жестокостью король Гондора не отличался.
— Что будем делать дальше? — спросил Тенебор, обращаясь к Арагагорну.
— Гэндальф был прав. Тёмные отправились на Север, а нападение на нас подтверждает, что мы на правильном пути, но раз мальчика с ними не было, то мы сильно отстаём от них. Похороним своих и выдвинемся в путь ещё засветло.
***
Отдав почести павшему воину, люди Арагорна переправились через Митейтель и теперь держали путь к Тарбаду. В этот раз Гермиона была предусмотрительнее. Наёмника взяли с собой, привязав его к селу лошади, лишившейся всадника. Волшебница ругала себя за неосмотрительность. Если бы она в этот раз использовала скрывающее заклятие, то они могли бы обойтись без жертв с их стороны. От размышлений её отвлёк Леголас. Она не заметила, как он поравнялся с ней.
— Кто научил тебя так сражаться? — этот вопрос волновал его с тех пор, как он увидел волшебницу, управляющуюся с эльфийским клинком, но не было подходящего времени спросить у неё.
И вот опять он неосознанно подбирается так близко к правде. У Гермионы уже был готовый ответ.
— Отец Эвелин, — волшебница старалась смотреть перед собой на дорогу.
— Должно быть, он был хорошим воином.
— Явно лучше, чем я ученицей, — Грейнджер чуть усмехнулась, посмотрев на собеседника. Второй вопрос эльфа прозвучал после паузы — он будто сам не решался его задать и боялся услышать ответ.
— Как он погиб?
— Он жив.
— Жив? — Леголас удивился. — Тогда почему он не с тобой?
— «Он всегда со мной», — хотелось ей ответить. — Это слишком сложно объяснить.
— Я попытаюсь понять.
Гермиона набрала воздуха в лёгкие, собираясь ответить, когда в разговор вмешался Тенебор.
— Всё никак не поблагодарю тебя за спасение, — весело улыбаясь, вмешался он в разговор. — Если бы не ты, то стал бы я кормом для речных рыб, — мужчина посмеялся и от неловкости почесал затылок. После тишины в ответ он заметил, что волшебница не одна, а в компании лихолесского принца. — Я помешал вам, да?
— Всё в порядке, — Леголас отреагировал первым и направил лошадь вперёд, словно и не было того разговора между ними.
Проводив его взглядом, Гермиона вздохнула.
— Всё в порядке? — заботливо поинтересовался Тенебор, которому было невдомёк, что только что произошло между ними. Впрочем, Гермиона не сомневалась, что даже Леголасу непонятно, что именно ей довелось пережить за этот короткий разговор.
— Да, — она попыталась улыбнуться, но по реакции Тенебора поняла, что не смогла его обмануть. Улыбка вышла не настолько искусной. Однако мужчина не стал на этом акцентировать внимание, а сразу перевёл тему разговора. Он сопровождал её всю дорогу, рассказывая то об одном, то о другом и несколько раз его собратья по оружию просили уже замолчать, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. После последнего замечания, которое было, наверное, пятым по счёту, он виновато улыбнулся и замолчал, получив в награду улыбку волшебницы и радость в её глазах.
***
— Ангмар...
После победы в Битве Кольца и смерти предводителя назгулов они очистили это место от грязи, убили всех орков и назгулов и, как им казалось, до основания выгнали и истребили всю чернь, которая здесь водилась со времён правления Короля-чародея. И вот они снова слышат отголоски прошлого, которое чёрным семенем прорасло в этом покинутом и разрушенном оплоте.
— Эй! Лживый! — обратился Фарамир к пленнику. — Ты уверен, что тебе сказали сюда наши головы тащить?
— Уверен, — буркнул мужчина. — Я же не дурак.
— Не будь ты дураком, не попался бы, — усмехнулся Эомер, ведя шагом лошадь вперёд.
В ответ ему было невнятное бурчание. Все они проделали долгий путь и, как надеялись, должны были встретить на своём пути хоть что-то, что натолкнуло бы их на мысль о врагах. Это место оставалось таким же пустым и безжизненным, каким его видел в последний раз Эомер, покидая его вместе с рохирримами. Ни одного орка, ни одного человека. И только они — всадники, которые стремились спасти детей, в числе редкого живого исключения. Остановившись, они осматривались, пытаясь найти хоть какую-то зацепку.
— Что будем делать?
Гэндальф спешился, зачитал заклятие и ударил посохом по земле. Невидимые, но ощутимые магические волны пробежали по месту, но не нашли отклика. Маг снова повторил заклинание, потому что знал — никто не стремится показать себя сразу. Ничего не изменилось. Картина осталась такой же безжизненной.
— Видимо, обманули вашего главаря, — нахмурился Эомер. — Рассчитывали, что такой увалень, как ты, всё нам растреплет, и вывели по ложному следу.
— И что теперь? Поворачивать назад?
— Гэндальф? — Арагорн перевёл взгляд на майя, но не получил ответа.
— Я что-то слышу, — нарушил молчание Леголас. Все стихли и попытались прислушаться, но никто ничего не уловил. Леголас спешился и сделал пару шагов вперёд, проверяя предположение. — Звуки доносятся оттуда, — он указал направление в сторону старой разрушенной крепости. даже вороны давно покинули это место.
Воины напряглись.
— Молись, чтобы мы нашли там мальчишку, — бросил Эомер пленнику, а сам спешился следом.
Леголас вёл их глубже. Напряженные, они готовились в любой момент принять удар и отразить его. На пути воинам не встретилось ни единой живой души. Полагаясь на острый эльфийский слух, они продвигались дальше максимально осторожно и тихо, чтобы не привлечь к себе внимание. У них не было необходимой информации о противниках, чтобы уверенно вести себя на вражеской территории.
Эльф завёл их в крепость, а там выше по лестнице, приказывая всем не шуметь и вести себя предельно осторожно и тихо. Круговая узкая лестница, рассчитанная на одного, поднималась на второй этаж. Леголас шёл первым. Затаив дыхание они все уже слышали тёмное наречие. Леголас отдал всем приказ замереть и попытался выглянуть. Ему открылась картина на происходящее в чертоге.
За толпой, одетой в чёрные мантии и скрывающей лики под глубокими капюшонами, насунутыми на лицо, на возвышении, поднимавшей говорившего с импровизированной сцены на пять ступеней над другими, стоял мужчина. Его от других отличала золотая отделка на плаще. Отбросив капюшон, открывая своё лицо, он обращался к собратьям. Речь его разносилась по чертогу, отравляя его чёрным наречием, пробуждая тьму, скрывающуюся в углах от света. Она расползалась и обретала силу.
Мужчина повернулся спиной к соратникам, к каменному алтарю, где возвели костёр. Он выкрикнул слово и поленья загорелись, играя неистовством в его чёрных глазах. Он обернулся к соратникам, преклонил колено и все вслед за ним опустились на колени, повторяя молитву. Затем мужчина поднялся, когда их слова слились в гул, от которого Гермионе стало не по себе, и обратился куда-то в сторону. Леголас никого не видел, пока из-за колонны не выступил ещё один мужчина. Он был так же одет, как и остальные, прятал своё лицо и протягивал руки, спрятанные под грязно-серыми лоскутами. Глаза Леголаса широко распахнулись, когда он увидел ребёнка. Мальчика. Одного возраста с Эльдарионом, а затем толпа, поднявшись с колен, поглотила его, мешая видеть. Мужчина провёл его к центру сцены, к огненному алтарю и передал в руки лидеру, а сам, кланяясь и не смея поворачиваться спиной, спустился по лестнице, чтобы встать рядом с тёмными братьями. Лидер вновь обратился к соратникам, те ответили ему тем же безумным удовольствием, которое наполняло их сердца.
— Когда я подам сигнал, вмешаемся, — шепнул Леголас остальным.
Гимли кивнул, но так переволновался, что неосознанно сдвинул камень, попавший под ногу, и сам чуть не загремел с лестницы. Кто-то выронил своё оружие, и то со звоном покатилось вниз. Хозяева крепости обернулись на шум.
— Схватить их! — рявкнул предводитель и у них не осталось времени.
В ярком пламени блеснул ритуальный нож, занесённый над головой. Леголас ринулся первым. Он выстрелил, привлекая внимание остальных, и выбил из руки Тёмного ритуальный нож. С боевым кличем они ринулись в бой, сметая противников. В этот раз это были не натренированные бойцы, закалённые сражениями, а самые обычные фанатики, почитавшие своё Божество. Они пытались брать численностью, а не мастерством и навыками. Мужчины, одетые в чёрное, вооружились мечами и кинулись в бой.
Пробиться к мальчику через толпу вооружённых людей, напоминающих чёрный поток, было сложно. Их оттесняли к лестнице, загоняли, будто в угол зверей, не давая пространства для манёвров и действий. Леголас расчищал им путь стрелами, убивая каждого, кто подбирался слишком близко. Тяжёлые мечи разбивали нестройные хаотичные ряды нападающих. Гермиона выкрикнула заклинание, накладывая защитные чары — она помнила, что в прошлый раз, пытаясь так защитить себя, хоббитов и Боромира, заметила, что в этом мире магия не действовала. Новые заклинания даровали ей возможность исправиться, и вот крепкий и надёжный магический щит закрывает их от мечей и ножей нападающих.
Гэндальф, будто теряя терпение, выкрикнул магическую комбинацию и ударил посохом по полу перед собой. Невидимой силой всех, кто подобрался слишком близко, отбросило волной, повалив на пол. Пользуясь замешательством Тёмных, люди Арагорна ринулись вперёд, выбивая себе больше места для атаки. У них была цель. Король Гондора, сметая на ходу противников, пытался добраться до подмостки — там его сын, в опасности. Прямо сейчас Тёмные могли увести его, пока остальные застряли в сражении в окружении Тёмных, будто в вязкой трясине.
Становясь на один шаг ближе к ребёнку, он яростнее наносил удары, обретал силу с каждым новым замахом, которая, казалось, покинула его вместе с надеждой. Но она вновь воспылала в его груди. Забилась с такой силой, что он перестал замечать преграду. Тёмного, который пользуясь отвлечённостью Арагорна, подобрался к нему за подлым и низких ударом в спину, откинуло заклинанием в стену. Гермиона оказалась рядом с Арагорном, прикрывая его спину. Гимли, будто вспомнив былое время, наполненное мальчишескими забавами с эльфом, считал павших от его секиры противников. Они справились. Они нашли его.
Напуганный мальчик, которого предводитель прижимал к себе, используя будто щит, давился слезами и боялся пошевелиться. Детали, которым Гермиона и другие раньше не уделили внимание, всплыли, когда она подобралась ближе. Она увидела руку с ножом, подставленным под горло мальчику. Рукав одежды Тёмного задрался, но не было на светлой коже тех ужасающих ран, не было мертвечины. Это не те Тёмные, что встретили её у портала, не те Тёмные, что отняли жизнь у Леголаса и заставили её выбирать. Волшебница замерла в паре метрах от ступеней, с неверием смотря на мужчину. Мимо неё стрелой пробежал Леголас, отводя напасть от ребёнка. Мальчик обрёл свободу, а Тёмного бросили на колени перед пылающим алтарём. Эльфийский меч оказался у его горла, заставляя его ощутить на себе все прелести быть жертвой.
— Арагорн, стой! — крикнула ему вслед волшебница, но мужчина её не послушал.
Элессар кинулся к ребёнку, заключил его в крепкие отцовские объятия, не глядя. Соратники заканчивали с Тёмными. Победа была на их стороне.
— Эльдарион... — выдохнул король, закрывая глаза. — Успели.
Несколько секунд дунадан не отпускал напуганного плачущего ребёнка от себя, будто не мог поверить в то, что они нашли его спустя столько времени безуспешных поисков. Но вот он здесь, живой, невредимый, в его объятиях. Осталось только вернуться вместе с ним в Гондор.
— Арагорн, — голос Митрандира проносится в тишине и странным предчувствием касается короля.
Элессар не отпускает от себя ребёнка, лишь чуть отстраняется, чтобы заглянуть в его заплаканные глаза. Надежда исчезла из его глаз, когда он увидел перед собой незнакомое перепуганное лицо. Мальчик был одного возраста с Эльдарионом, но теперь Арагорн явственно видел, что нет ничего общего между его сыном и этим ребёнком, таким же похищенным, как его сын.
Грязный смех пронёсся над ними — смеялся предводитель Тёмных — единственный выживший в этой бойне. Близость эльфийского клинка и смерти на ней не пугала его. Он наслаждался разочарованием и разрушенной надеждой, которая угасала в глазах короля.
Леголас надавил на горло клинком, обращаясь к пленнику:
— Говори, где принц.
— Ты опоздал, эльф, — он улыбался ядовито и совершенно не боялся смерти. — Тебе не спасти её.
— Её? — Леголас опешил, не понимая, но взгляда на товарища хватило, чтобы набраться решимости. — Говори или умрёшь.
Но Тёмный только смеялся. Он был таким же смертным, как любой житель Гондора, и не было в нём той ужасающей тёмной магии, которую чувствовала Гермиона в похитителях дочери. Безликих.
— Обыскать здесь всё! — прогремел приказ Арагорна, сотрясая стены крепости.
Гермиона вместе с остальными ринулась осматривать здание. Каждый уголок, где звучало имя детей в надежде, что они найдутся — будут пленниками, чья очередь ещё не пришла. С каждой новой комнатой, пустой и покинутой, она не замечала, как шаг её становился быстрее, а под конец и вовсе перешёл на бег. Безудержный, отчаянный. Детей здесь не было. Они вернулись в главную залу ни с чем, и в том было их наказание.
У них не оставалось сомнения, что их вывели по ложному следу, а время было потрачено. Тёмный встречал их насмешливым взглядом, с ядовитой улыбкой на лице, принадлежавшей безумцу. Гэндальф стоял напротив алтаря и смотрел на догорающий огонь. Он не замечал того, что происходило вокруг; перед его глазами всё ещё стоял тот лик, к которому были обращены молитвы Тёмных. Самые страшные его ожидания подтвердились. Пророчество сбывалось, и теперь для его осуществления у Тёмных было всё, что нужно.
— Попробуем выведать у него, где держат Эльдариона. Он знает явно больше, чем мы можем себе представить, — слова Тенебора не звучат утешающее, ведь в который раз попытки Леголаса вытрясти информацию из Тёмного не приносят никакого результат — он смеётся им в лицо и наслаждается победой, которая, как считает, уже у него в руках, ведь даже маг боится признаться в том, что его догадки верны.
— Ты чувствуешь это? — обращается он к Митрандиру. — Он придёт.
— О чём он говорит? — Гимли непонимающе смотрит на Гэндальфа, но не получает ответа.
Взмахнув походным плащом, мужчина разворачивается и покидает крепость. Вслед за ним, утратив всякую надежду отыскать сына, уходит Арагорн. Один за другим воины выбираются из места, пропахшего кровью, на свежий воздух, но не находят там облегчения. Это место давит на них, а проваленная миссия... Что делать дальше? Гермиона вышла последней, оставив Леголаса один на один с пленником. Сев на валун, холодный от подступившей ночи, она ждёт и слабо верит, что Леголасу удастся вывести Тёмного на чистую воду. Митрандир сел рядом, задымил трубкой — тяжёлые думы завладели им, отрезая от общения с остальными — маг знал больше них, но не решался сказать.
Прошло много времени прежде чем Леголас показался на глаза товарищам.
— Ну? — Гимли подлез первым, но по внешнему виду эльфа уже было видно, что ничего. Леголас мотнул головой. Тёмный молчал, а если не молчал, то смеялся ему прямо в лицо, как сумасшедший.
Гермиона была сама вся на взводе, поэтому, стоило Леголасу сказать, что они уже ничего из него не вытрясут, как она поднялась и решительно направилась внутрь.
— Что ты делаешь? — поймал он её за руку.
— Делаю всё, чтобы спасти свою дочь.
— Отпусти её, Леголас, — впервые за долгое время заговорил Арагорн. — Пусть делает, что хочет. Мы от него уже ничего не добьёмся.
Леголас с неохотой отпустил её. Пленник был ещё жив и мог говорить, но станет ли? Эльф повидал много «языков», но этот делиться информацией, невзирая на всё своё безумство, не собирался. Это порождало слабую надежду на то, что, узнай они всю правду сейчас, у них ещё будет время спасти детей. Тёмный тянул время, а они ничего не могли изменить. И всё же он не хотел оставлять его один на один с волшебницей. Не из страха предательства с её стороны, а опасения, что он даже в таком состоянии сможет ей навредить.
Грейнджер поднялась по лестнице, красной и скользкой от крови, в главную залу. Здесь они привязали к колоне своего пленника в окружении убитых последователей. Его близость со смертью нисколько не устрашала, а, кажется, приносила ещё больше удовольствия. Гермиона подошла к нему, встала напротив Тёмного, заглядывая в его болезненно бледное лицо. Он напоминал ей безумную Белатриссу.
— Волшебница, — он улыбнулся, увидев её. — Какая честь...
Гермиона не могла сказать того же. Сжимая в руке волшебную палочку, она смотрела на мужчину, который радовался возможности с ней поболтать.
— Нравится тебе новая действительность?
Она удивилась. Значит, он всё знает? И о сделке с Тёмными, и об их планах на Эвелин. Стиснув зубы и сильнее сжав в руке волшебную палочку, Грейнджер позволила ему говорить дальше.
— Какого находиться рядом с друзьями, но чувствовать себя чужой и ненужной? — он наклонил голову на бок по-птичьи, с той же широкой улыбкой смотря на неё. — Знать, что никто не отправится искать твою дочь, как только мальчишка-принц окажется в руках у отца, а? А ведь он совсем не нужен Владыке. Игрушка, от которой он может избавиться в любой момент. Зато твою дочь ждёт куда большее ненастье, чем ты можешь себе представить. Как жаль, что я не увижу твоего лица, когда последняя надежда умрёт в тебе вместе с ней.
Гермиона подняла волшебную палочку и направила её на Тёмного.
— Круцио.