Глава 1
В ту ночь ничего больше не произошло. Солнце встало ещё более ослепительное, чем вчера, но воздух был холоден; ветер вернулся и дул, как прежде, на восток. Минули ещё две ночи пути; дорога неуклонно шла вверх, огибая холмы, и отряд продвигался медленно. И всё же горы постепенно росли. На третье утро прямо перед путниками встал Карадрас — могучий, посеребренный снегом, с гладкими отвесными стенами, тускло-красными, словно запекшаяся кровь.
Небо хмурилось; солнце пропало. Ветер задул с северо-востока. Гэндальф принюхался к ветру и огляделся.
— За нами идёт зима, — сказал он негромко Арагорну.
Самый страшный яд — это сомнения. Трудно было определить, когда Хранители Кольца по очереди отравились им, но все они единодушно остановились, как вкопанные, вслушиваясь в нечеловеческие завывания ветра, грохот падающих камней... и каждый из них слышал в этом неистовстве морозящий душу торжествующий хохот и заунывные, истеричные вопли. Даже бедолага пони испуганно прядал ушами, оглядываясь на лица знакомых ему хоббитов и меся задними ногами снег — что это такое... страшное?
Ветер?
В ушах завывало чьё-то зло, сбивающее их с пути. Путники шли дальше, но каждый шаг давался труднее, чем предыдущий; хоббиты шли, согнувшись в три погибели, полы плащей трепал исступленный ветер, снег хлестал лицо хуже бича.
— Пора останавливаться, — сказал Боромир. — Пусть, кто хочет, называет это ветром, но я слышу голоса, а камни целят не куда-нибудь, а в нас.
— Остаться, где стоим, или вернуться, — сказал Гэндальф. — Идти вперёд нельзя.
Никто не спорил с Гэндальфом; идти дальше было невозможно, а тот утёс, на котором все сгрудились, годился какой-никакой, но защитой от ветра. Внезапно Фродо упал на колени прямо в снег, лихорадочно ощупывая грудь.
— Кольцо, — в ужасе выдохнул он, когда все члены братства обернулись на него. — Его нет. Я потерял его...
Все, не сговариваясь, опустили взгляд себе под ноги и запустили закоченевшие пальцы в рыхлый снег. Это было всё равно, что искать иголку в стоге сена. Даже хуже. Фродо клял себя, едва не срывая волосы с кудрявой головы. Хранители напряжённо молчали, рыхля снег и поминутно задавая растерянному и напуганному Фродо вопросы.
— Оно было на груди ещё час назад... я проверял... — оправдывался Хоббит, едва не плача и пуще всех ковыряясь в снегу. Темнело. — Ветер трепал одежду, я не заметил... оно могло упасть...
— Я вижу его! — оповестил всех Леголас, нависая над пропастью и глядя куда-то в чёрную пучину сверху вниз.
Все сгрудились вокруг него, едва не оттеснив эльфа с края, на что он предупредительно раскинул руки: хоббиты виновато отступили вместе с Гимли и Боромиром, а Гэндальф и Арагорн напряжённо вглядывались в пучину Карадраса.
— Вон там из скалы растёт ветка, — указывал Леголас на торчащий из, казалось бы, каменной стены хилый, тощий и голый куст метрах в пятнадцати ниже утёса. — Кольцо зацепилось за него.
Людям пришлось сильно напрячь зрение, чтобы к образу полоскающегося на ветру хилого кустика воображение дорисовало цепочку с кольцом, которое они должны были оттуда достать. Гэндальф хмурился; Карадрас всё-таки вырвал у них из рук кольцо.
— Нам нужна верёвка, — скомандовал Арагорн и тут же направился к замёрзшему и грустному пони.
Верёвки на Билле не было и в помине, а вперёд вылез едва не плачущий Сэм.
— Я забыл верёвку... — сокрушаясь, он боялся поднять глаза от стыда. — Я забыл...
Все засуетились. Хоббиты поминутно подбегали к краю, заглядывая в пропасть, пока не получили резкий окрик от Гэндальфа и совет в следующий раз броситься туда самим. Полурослики погрустнели, виновато ковыряя нарастающий сугроб, и отошли к стене — там продувало меньше всего. Разгорелись жаркие дебаты по поводу того, как достать это несчастное кольцо. Ветер усиливался.
— Гэндальф, ты сможешь с помощью волшебства достать его? — спросил Мэри.
— Волшебство, волшебство! — сердился серый маг, метая искры и бродя туда-сюда в тяжёлых раздумьях. — Это кольцо не подчинится магии!
— Доверьте это дело эльфу! — выкрикнул из своего угла Гимли, найдя взглядом Леголаса. — Уж кто-кто, а в проворстве и лазании первые явно не гномы и хоббиты!
— Леголас? — обернулся Арагорн, как бы спрашивая согласия своего товарища на эту авантюру.
— Я могу!!! — выскочил вперёд Фродо, отчаянно желающий исправить свою ошибку. — Я его уронил, и достать его должен тоже я! — он переводил горящий взгляд с Арагорна на Гэндальфа.
— Довольно! — опрометчиво показавшись старцу на глаза, Фродо спровоцировал новый всплеск гнева. — Твоих стараний уже хватило!
— Я бы не хотел вам мешать... — как бы между делом вставил Боромир, стряхивая снег с бороды. — Но нас скоро занесёт снегом, и кольца будет всем не видать.
— Я спущусь, — произнёс Леголас, подходя к краю и собираясь с силами для рискованного спуска. Никто не произнёс ни слова; для всех была очевидна необходимость достать кольцо любой ценой. Карадрас захохотал страшнее прежнего — как будто только это и было ему нужно.
Оставив всё своё снаряжение на уступе, эльф осторожно спускался в пропасть метр за метром, находя какие-то невидимые для глаза зацепы, опираясь ногами практически на отвесную стену. Пару раз нога срывалась, и Леголас повисал на одной руке, держась пальцами за крошечный скол породы; у всех хранителей сердце пропускало удар. Медленно, осторожно, Леголас достиг злосчастного кустика.
— Оно здесь! — оповестил он друзей, чьи головы наверху превратились в жирные, трудно узнаваемые точки.
Как назло, к кольцу было почти не подобраться. Поставив ногу на символическую полку, эльф растянулся во всю длину, пытаясь дотянуться до цепочки с кольцом кончиками пальцев.
— Давай... ещё чуть-чуть... — болел за него Фродо, сжимая кулаки. Сердце у него холодело. Он клял себя на чём свет стоит. За то, что не уследил за кольцом. За то, что из-за собственной рассеянности подвергает неоправданному риску одного из членов Братства.
Как только рука Леголаса коснулась цепочки, кольцо зловеще сверкнуло алой надписью, и буквально в следующую секунду сверху раздался оглушающий треск.
— Обвал! — в ужасе выдохнул Сэм, задрав голову: на хранителей летел снег и огромные глыбы породы, отколовшиеся от скал.
— ЛЕГОЛАС!!! — Арагорн примкнул к краю, в короткие мгновения понимая, что ничего уже сделать нельзя. Эльф поднял голову, и в голубых глазах отразилась лавина несущихся на него камней.
— Прячьтесь, глупцы! — Боромир едва успел сдёрнуть Арагорна от края, отшвырнув человека к стене. Буквально в следующую секунду с ужасающим грохотом перед ними выросла снежная стена, засыпав их с головой.
Арагорн откопался первым. Голова человека вырвалась из снежного плена, буквально за ним показались Боромир и кто-то из хоббитов. Отчаянно разгребая сугроб, дунадан первым вырвался из снежного плена и, утопая по грудь, с трудом прорвался к краю пропасти, в ужасе заглядывая туда.
На скале никого не было. Всё также полоскался на ветру хилый куст, на котором не было кольца.
Чувство потери мешалось с жаждой действий. Стихли крики, умолкли вопросы, повисло тягостное, пропитанное липкой болью отчаяние. Никто не лил слёз, никто не причитал и не вспоминал остроухого добрым словом — ведь это означало признать смерть эльфа, с которой наотрез отказался мириться Арагорн. Человек метался, как раненый, как подстрелили, полный решимости найти друга... или то, что от него осталось — эту мысль дунаданец гнал от себя, как мог.
А вместе с ним и кольцо.
У них не было другого выхода. «Найти Леголаса» и «Найти кольцо» было не одним и тем же в этих размышлениях. И если для счастливой судьбы Средиземья вполне сгодятся размазанные по скалам останки эльфийского принца, то кольцо должно быть найдено целым и невредимым. Карадрас грохотал: обвалы случались примерно раз в час, меньшие, чем тот, что утянул за собой Леголаса, но всё же достаточные, чтобы держать всех в напряжении. Хранители тягостно молчали, осознавая всю тяжесть новых невзгод. Фродо в отчаянии съёжился, обхватив руками коленки и крупно дрожа. Все жались друг к другу поближе, пытаясь согреться. Разожгли костёр; под ноги быстро натекла неприятная лужа. Снег продолжал замуровывать их вдоль скалы.
Арагорн, Гэндальф и Боромир сгрудились отдельно, обсуждая план действий на случай, когда закончится буря. Чем глубже наступала ночь, тем суровее свирепствовала метель. В конце концов, у старших Хранителей родился план, предвещающий поредевшему Братству окольными тропами спуститься ко дну ущелья на поиски кольца. Арагорн сердито добавлял про поиски Леголаса, но лица собратьев говорили ему, что данный вопрос в контексте гораздо более насущных проблем заботит лишь его.
Действительно, жизнь эльфа в сравнении с кольцом была сущим ничтожеством.
— Мы двинемся, когда закончится буря, — решил Гэндальф, придвигаясь поближе к костру. Даже пламя, дававшее живительное тепло, не воодушевляло Хранителей.
***
Гермиона снова открыла глаза и осмотрелась. Глупый Рон. Вечно он делает всё наперекосяк. Грейнджер злилась. Её занесло неизвестно куда по его милости и что делать теперь?
— Для начала найти мою палочку... И немного согреться, — она глубоко вдохнула и сразу пожалела об этом. Ледяной воздух обжёг лёгкие и волшебница закашлялась. Выдох. Девушка немного успокоилась и попыталась осмотреть место, где она нашла свой медальон. Ничего похожего даже на ветку, не говоря уже о волшебной палочке, Грейнджер не нашла. — Так. Спокойно, Гермиона, — успокаивала она себя, стараясь дышать ровно. — Вспомни, что ты читала о заблудившихся, и делай так, как там было написано. Найди укромное место, где можно переждать метель, и что-то, что поможет согреться.
Озябшие ноги вязли в глубоком снегу по щиколотку, а иногда по колено. Грейнджер не теряла надежды найти что-то похожее на пещеру или кого-то из своих друзей, которых бы тоже могло занести в это место, названия которому она не знала. Чтобы не думать о холоде, волшебница пыталась сопоставить все известные ей заснеженные горы с тем видом, который встретил её по пробуждению, но ничего даже смутно похожего припомнить не могла.
— Может, Мак-Кинли? — предположила Гермиона, продолжая список мест, куда её могло занести. Она снова бросила взгляд на горы, но, сопоставив картинку из книги и фрагмент реальности, не нашла ничего похожего. — Да. Это было бы слишком просто...
Попытки отвлечься помогали скудно. Девушка не определила даже приблизительного места, где оказалось. Она даже не могла сказать, куда точно направляется: на север или на юг. Ни тебе компаса, ни волшебной палочки. Дочь маглов перебрала в своей памяти все книги из библиотеки, которые когда-либо читала, и вспомнила все приключения, в которые попадала вместе с друзьями. Им уже доводилось ориентироваться в снегах. Не таких обильных, но всё же..
— В горной местности снег быстрее тает на тех склонах, которые находятся с южной стороны. В равнинной или холмистой местности снег на пригорках и бугорках быстрее тает тоже с южной стороны, — тихо прошептала она себе под нос, остановившись. Любая остановка увеличивает шансы замёрзнуть, но ноги настолько отвердели от холода, что идти на них, будто на ходулях, становилось практически невозможно. Волшебница их почти не чувствовала. Грейнджер выдохнула и открыла глаза, осматриваясь. Склонов было предостаточно, как и снега. Она смогла найти нужный ориентир и определиться с тем, что всё это время упорно шла на юг. — Отлично. Теперь я знаю, куда я иду. Точнее... — волшебница запнулась. Она ещё не знала, куда именно направляется. Концы света ей ни о чём не говорят, если она не располагает информацией о том, где её дом и где она находится. — Этих сведений я в книгах точно не найду.
Маховик времени ей больше не помощник. Гермиона не знала, сможет ли им воспользоваться снова, а испытывать его, чтобы усугубить своё положение, не хотела. Она надеялась, что в снегах встретит кого-то из друзей, но, кажется, это испытание выпало только на её долю. Самое тяжёлое испытание из всех, что когда-либо она преодолевала. И с ним ей приходилось справляться в одиночку. Неизвестность терзала. Грейнджер гадала, какая участь ждала её друзей, и надеялась, что они остались дома, в безопасности, где им наверняка ничего не угрожает. Как бы ни было тяжело самой, она не желала, чтобы кто-то из них оказался неизвестно где один. Она надеялась, что Гарри с Роном найдут возможность вернуть её обратно, а если нет...
Девушка уже пожалела о том, что профессор МакГонагалл помогла ей разыскать родителей и вернуть им память. Гермиона воссоединилась с ними, как только миновала опасность. Родные помогли ей быстрее встать на ноги и оправиться после последствий магической войны, несмотря на то, что многого не понимали и не знали, но их поддержка оказалась самым дорогим подарком из всех, которые она когда-либо получала. Но вопреки этому Грейнджер снова не знала, хватит ли у неё сил пройти новое испытание и вернуться домой к тем, кого ещё год назад надеялась защитить от потери единственного ребёнка.
Волшебница начинала терять самообладание, когда увидела торчащую из снега ветку. Сначала ей показалось, что это издевательский рок судьбы — увидеть корешок, который её сознание, всё ещё верующее в лучшее, олицетворяло, как потерянную и очень важную вещь, но, подойдя ближе, Грейнджер поняла, что это реальность. Это её волшебная палочка.
Девушка радостно улыбнулась, смотря на предмет в руках. Она услышала шум, где-то совсем рядом, и запрокинула голову, чтобы посмотреть. Сверху сходила лавина. Гермионе повезло, что она находилась с другой стороны склона и ей перепала лишь малая часть того, что могло бы снести её с ног и насильно заточить в заснеженную темницу. Волшебница успела выкрикнуть заклинание и направить палочку на летящий к ней снег. Встретив магическую преграду, он ссыпался с невидимого щита и рассеялся вокруг. От выплеска адреналина в малых дозах, как показалось Грейнджер, она смогла немного согреться.
— Очень вовремя, — облегчённо выдохнула Гермиона, имея в виду свою находку. Она не торопилась убирать палочку — сначала немного согреться, а потом продолжить путь. Заклинание прервал стон. Девушка сослалась на игру ветра и сконцентрировалась на сотворении заклинания, когда вновь услышала стенания. Осмотревшись, она ничего и никого не заметила рядом и, только обойдя скальной выступ, нашла, где сошла большая часть лавины вместе с камнями. Кому-то повезло намного меньше, чем ей.
Волшебница выставила палочку перед собой на тот случай, если неизвестный окажется относительно недружелюбным, и медленно направилась к нему. Ещё одного стона, резанувшего по слуху, оказалось достаточно, чтобы ей перехотелось направлять на незнакомца волшебную палочку.
Лавина обрушилась на Леголаса, оторвав от стены и сбросив в пропасть. Эльфу показалось, что полёт длился примерно бесконечность; в месиве из камней, снега и темноты ничего нельзя было понять или разглядеть. Единственная мысль в его голове отчаянно вопила не разжимать пальцы — вместе с ним неизвестно куда летело кольцо Всевластья.
Полёт оборвался резко, ударив эльфа спиной об уродливый выступ породы. Из Леголаса моментально вышибло дух. Вспышка боли — и резкая темень в глазах. Своё дальнейшее падение он чувствовал тупыми толчками, пока оно, наконец, не прекратилось, а безумный грохот, окружавший его доселе, не смолк.
Он не сразу понял, что мыслит; не сразу смог заставить себя дышать. Первая мысль была о том, что живой. Второй он услышал голос — каждому тяжёлому вдоху вторил натужный стон боли, и он не сразу понял, что это он сам стонет, как раненая косуля, уткнувшись лицом в сугроб. Сжав зубы, он понял, что жив, и встанет чуть позже... просто сейчас это было невозможно. Оставалось только лежать, больно вдыхая и осознавая своё тело. Решившись, он пошевелил кончиками пальцев ног и даже согнул одно колено, прошуршав штаниной по осколкам камней.
Всё хорошо. Он жив и встанет. Просто немного позже.
Как обычно и бывает при падениях с высоты, Леголас почти не чувствовал боли. Общее марево постепенно сходило на нет, сгущаясь в пульсирующие болевые точки, горящие очаги, из которых больше всего пламенела спина в районе грудной клетки. Каждый поверхностный вдох обжигал рёбра; в голову Леголаса закрался неприятный вывод о том, что дело не в болевом шоке от удара, а в сломанных костях. Мысли двигались медленно, сознание то и дело пыталось уползти в небытие.
Сквозь кровавую пелену боли его острый слух уловил движение. Эльф напрягся, попытавшись высвободить правую руку и опереться, чтобы привстать. Он не ждал увидеть здесь какое-либо случайно заблудшее или дружелюбное существо, кроме Хранителей, которые остались далеко наверху. Напрашивался неутешительный вывод о том, что это либо враг, либо зверь.
Гермиона попыталась вскарабкаться на разделяющий их сугроб, а после пробежать по нему, чтобы добраться до незнакомца. Онемевшие от холода ноги слушались её плохо, а передвижение по рыхлому и глубокому снегу и без того было довольно проблематичным. Звуки шагов приближались, нарастало беспокойство Леголаса, помноженное на прогорклое осознание собственной беспомощности, которая сейчас была ни ко времени и ни к месту. Сейчас бы собраться, увидеть врага в лицо...
Через пару прыжков-шагов волшебница не удержалась и, окончательно увязнув в снегу, упала рядом с неизвестным. Грейнджер бегло осмотрела его, не уделяя внимания странным деталям его внешности, — её интересовало общее состояние. Глупо спрашивать, всё ли в порядке.
— Сейчас... Не двигайся.
«Женский голос? Откуда?» — эльф не успел удивиться, как лицо исказила новая гримаса боли — тонкие руки изо всех сил тянули за плечо, помогая ему перевернуться и откинуться на спину. В голове полыхнуло и потихоньку успокаивалось. Он прикрыл рот, пытаясь дышать как можно более поверхностно, чтобы не задевать сломанные рёбра.
Гермиона осмотрела местность, пытаясь представить, что вообще произошло, а потом незнакомца на наличие открытых ран и повреждений, но не нашла ничего явного.
— Где болит? — волшебница спросила напрямую, решив сэкономить время на поиски иголки в стоге сена.
Эльфу её поведение показалось странным, но в голосе незнакомки не было враждебности. И то ли Леголас за общими травмами не мог различить воплей чутья, которое безошибочно чувствовало чужое зло, то ли тренированное годами чутьё молчало. А значит, незнакомка не желала ему зла. По крайней мере, сейчас.
— В груди... — одними губами произнёс эльф, приоткрывая глаза. Сквозь щелку едва разомкнутых век в сознание пробрались размытые очертания скал и припорошенных снегом каменных глыб, острых, словно драконьи зубы. Левая рука неосознанно скользнула к травмированному месту, и вместе с ней на цепочке из сугроба выползло кольцо, прошелестев по тонкой кольчуге по направлению к сердцу эльфа.
Гермиона проследила за рукой парня. Тихий шелестящий звук напомнил ей шипение змеи, но это оказалось всего лишь кольцо на цепочке, которое таинственный незнакомец отчего-то так крепко сжимал. Волшебница не заметила, как вещь притянула её взгляд, выветрив мысли из головы. Ей показалось, что она слышала голос. Девушка не разобрала слов, но почему-то была уверена в том, что обращались именно к ней.
Вспышка, и Леголас рывком сел, остекленевшим взглядом глядя ровно перед собой. Вместе с резким подъёмом рука неосознанно отшвырнула проклятое кольцо; ударившись о камень, оно нырнуло в сугроб чуть поодаль. Грейнджер от неожиданности немного отклонилась назад, не зная, чего ожидать от незнакомца.
С губ эльфа сорвался шелестящий шепот, наполненный ужасом:
— Inye cen-rya...*
Леголас тяжело дышал, сердце колотилось где-то в горле. Фраза, затихая, прозвучала ещё несколько раз, пока взгляд эльфа не прояснился, и он не осознал, что сидит на снегу, а рядом с ним находится ещё одно живое существо. Повернув голову, эльф встретился взглядом с девушкой необычного вида, и по жителю Лихолесья сразу стало ясно, что меньше всего на свете он ожидал в этих горах увидеть девушку, к тому же, весьма скупо одетую. В её глазах отражалось не меньшее недоумение.
— Прости. Я не понимаю.
Какой-то странный язык, который Гермиона слышала впервые. Что-то отдалённо знакомое промелькнуло в памяти и утонуло в необходимости заняться ранами. Погружения в переносную библиотеку будут значительно позже. Увидев ясный взгляд голубых глаз, показавшихся ей несколько необычными, девушка предприняла попытку продолжить начатое.
— Кто вы, Госпожа, что вы делаете в этих местах? — миновав велеречивые приветствия, перешёл он с эльфийского на понятный людям язык. Не отвлекаясь от странной девушки, Леголас почувствовал, как кольнуло сердце, невольно дёрнулся к этому месту рукой и с силой потёр участок тонкой брони, к которой прикасалось кольцо. Это было невозможно, но ему казалось, что проклятая вещь оставила на теле ожог. Темнело; несмотря на то, что темнота была не помеха эльфийским глазам, он с трудом угадывал очертания окружающих предметов.
— Гермиона Грейнджер. Я заблудилась, — как же ей не хотелось этого признавать! — А теперь... Не шевелись, наконец-то! — девушка немного нахмурилась.
Всё в ней — имя, детали внешности, которые в полусумраке выхватывало вдруг потерявшее остроту зрение, — казалось ему странным, нездешним. А уж после того, как она сердито призвала его замереть и наставила на него (кинжал? штык? короткий посох?) палочку... У Леголаса внутри пронёсся весь спектр отрицательных эмоций, и только покалеченное тело помешало ему рефлекторно отпрыгнуть.
— Vulnera sanentur!**
Палочка вспыхнула кротким светом, и тот испарился, проникнув в грудь в месте соприкосновения. По телу разлилось мягкое тепло. Любому существу свойственно бояться неизвестного, в том числе и эльфам, так что он, не сумев избежать этого действия, с опаской прислушивался к своим ощущениям. Они не были неприятными, но... Вот тепло пробирается глубже под кожу, в глубину грудной клетки, наполняя её светом изнутри, заполняя сколы между костями, соединяя разорванные ткани... Леголас узнал это ощущение: исцеление.
Она исцеляла его. Но... зачем?
В положении волшебницы было весьма неосмотрительно использовать заклинание при незнакомце. Гермиона не знала, кто он такой и имеет ли какое-то отношение к магам или маглам, но на этот случай у неё было припасено заклинание стирания памяти, которое ей не раз приходилось применять за последний год обучении в Хогвартсе.
С каждым вдохом дыша всё ровнее, эльф недоуменно посмотрел на девушку. В голове роились вопросы, от очевидных: «Она что, маг?» до невероятных: «Как она оказалась здесь?».
— Всё. Должно стать лучше, — ровным и невозмутимым тоном сказала Грейнджер и убрала палочку.
Леголас, конечно, слышал рассказы о палочках из дерева, которыми, якобы, творили магию... Такие часто фигурировали в детских сказках, с помощью обычных палок, ободранных с ближайшей осины, уличные шарлатаны разыгрывали дешёвые фокусы, выдавая их за волшебство. Для любого эльфа было очевидно, что магия не нуждается во вспомогательных предметах, они могут лишь усиливать её, направлять в нужное русло...
Но... не верить собственным глазам было глупо, она использовала палочку для того, чтобы его вылечить.
Ветер принёс с горсть снега, и Грейнджер вспомнила, что они находятся неизвестно где и не в самую подходящую погоду для просиживания на ледяной земле.
— Пойдём, — она кое-как встала на затёкших ногах и протянула незнакомцу руку, предлагая ему свою помощь. — Нужно найти место, чтобы укрыться от бури.
Запнувшись, Леголас посмотрел на неё, словно сомневался, действительно ли ему протянута рука помощи, и готов ли он её принять. Сомнения были недолгими — в конце концов, она до этой минуты не навредила ему, хотя могла. И, решившись, эльф скрепил их руки и с её помощью шатко поднялся на ноги, слушая своё тело.
Боли не было. С опаской подвигав руками, выгнув туда-сюда грудную клетку, Леголас задумчиво произнёс:
— Как ты это сделала? — но понял, что все вопросы будут потом, после того, как они уберутся отсюда... Рука Гермионы для передвижения ему была не нужна. Позволив ей пройти вперёд, эльф припал к снегу, пытаясь найти спрятавшееся под его покровом кольцо.
Змеящаяся цепочка вскоре обнаружилась, а вместе с ней на свет нехотя выползло злое, зловещее кольцо. Эльф чувствовал эту тёмную силу, прогорклую и разрушающую, и ему было неприятно прикасаться к нему. Кольцо знало это и стремилось ускользнуть от него, так же, как до этого покинуло Фродо. Ничего не поделать — решил Леголас. Им придётся так или иначе найти общий язык, пока он не вернёт этот кусок металла Фродо. Хотя, если оно всё-таки покинуло его... кто теперь является Хранителем Кольца?
Грейнджер не нравилось положение дел. Холод был ещё той проблемой, но с приходом ночи всегда становится холоднее. Появление незнакомца прервало её в прошлый раз, но теперь ничего не мешало использовать согревающие чары. Гермиона взмахнула волшебной палочкой, но вместо ожидаемого тепла, разливающегося по телу, получила всё тот же холод. Заклинание не подействовало.
— Странно...
Грейнджер сконцентрировалась и повторила попытку. Нужные слова. Взмах волшебной палочки. А результат всё тот же — ничего. Стабильность, причём там, где не надо. Волшебница покрутила в руке волшебную палочку, рассматривая её на наличие повреждений — всё в порядке. Предыдущие заклинания удались ей с лёгкостью, но почему не получается использовать это? Она не потеряла свои магические способности полностью, но отсутствие возможности использовать что-то из известного, вызвало недоумение. Гермиона отвлеклась на попытку найти ответ на свой вопрос и благополучно забыла о «живой находке». Сославшись на то, что дело в перемещении во времени и пространстве — оно отняло у неё много магических сил и теперь потребуется время на то, чтобы восстановиться, Грейнджер обратилась к незнакомцу:
— Нам стоит поискать, где переждать бурю.
Решение казалось ей более чем разумным. На открытой местности в снегах тепла не сыщешь. Густые сумерки опустились на Карадрас, мешая видеть. Не различая дороги, Гермиона не преминула ещё раз воспользоваться волшебной палочкой, когда глаза окончательно её подвели. Меньше всего ей хотелось оставаться на открытой местности ночью без возможности согреться и привести мысли в порядок. В компании незнакомца ей стало спокойнее.
— Lumos.
Направленный луч света прорезал из темноты дорогу. Хотя какая уж тут дорога в снегах? После предыдущей попытки использовать заклинание даже такая мелочь могла порадовать волшебницу, но радость от удавшегося заклинания разбилась о голос спутника:
— Погаси!!! — воскликнул Леголас, но поздно: Карадрас огрызнулся новым камнепадом, буря завыла пуще прежнего. — Хотя, теперь уже поздно... — разочарованно махнув рукой, эльф смирился с произошедшим и пошёл вслед за Гермионой, сунув кольцо во внутренний карман. — Саруман знает, что мы здесь.
Эльф говорил мало, но иногда такие странные вещи, которые девушка не понимала. Волшебница удивлённо хлопала глазами; в её сознании рождались логичные вопросы, но оставались не озвученными — её возвращение домой важнее всяких Саруманов. Единственное, что её настораживало — этот Саруман мог оказаться каким-то магическим существом, которое представляет для них угрозу. Грейнджер знала довольно много о магическом мире, но это имя, название или что это вообще такое, слышала впервые, а потому не знала, чего ожидать от него. И всё же вопросы она решила оставить на потом.
Далеко идти и не пришлось. Когда сошла лавина, она сдвинула часть камней и снега с входа в небольшую пещеру, которую девушка, не свались этот незнакомец неизвестно откуда, и не заметила бы. Она двинулась в этом направлении, искренне надеясь, что никого внутри не застанет. К счастью, там было пусто.
Они разместились в пещере. Почти не разговаривали, пока исследовали её, пока разводили огонь... Пламя наполнило грот тёплым светом, фигуры двух путников отбрасывали на стены причудливые тени. У эльфа было много вопросов к девушке, но больше его сейчас занимало другое. Леголас думал над тем, как ему вернуться к Хранителям, которые наверняка станут спускаться за кольцом. Пытался предположить их путь, прикидывая траекторию своего падения, вспоминая их долгую дорогу на вершину.
Ветки тихо потрескивали. Пожираемые огнём, они отдавали желанное тепло, по которому Грейнджер успела соскучиться. Ветер, иногда задувающий в укрытие, наклонял его то в одну сторону, то в другую и подкидывал к костру горсти снега.
Мысли волшебницы занимал дом, друзья, судьба которых покрылась маревом неизвестности, и испытание, выпавшее на её долю. Оказаться в абсолютно незнакомом месте, не знать, как вернуться обратно и при этом сталкиваться с капризной волшебной палочкой, которая выборочно дарит ей возможность колдовать. Время от времени Гермиону посещали скверные мысли, что её силы не вернутся к ней в полной мере, но она старалась отгонять их от себя. Самовнушение — вещь сильная. В любом случае не стоило отчаиваться понапрасну. Она что-нибудь придумает. Она же Гермиона Грейнджер. А пока стоило подождать. Если дело в Маховике времени, то силы со временем обязательно вернутся.
Девушка вытянула руки к языкам пламени, придвинувшись к ним как можно ближе, и посмотрела на выход из пещеры. За темнотой ничего не видно. Только снег, который наметала буря.
— Как вы здесь оказались? — обратилась волшебница к своему незапланированному спутнику, но не одарила его взглядом. Она думала о том, как вернётся домой, поэтому не замечала многих странных вещей.
Её голос вторгся в его мысли, заставив отвлечься от языков пламени и перевести взгляд на девушку. Да уж. Гермиона оказалась даже ещё более странной, чем показалась ему до этого. Одетая в непривычную одежду не по погоде, растерянная, задумчивая, владеющая магией, подобной которой Леголас никогда не видел.
— Лучше расскажите, как это сделали вы, — он перевёл вопрос, испытующе глядя на неё. Голос прозвучал мягко, почти философски. Как будто он уже знал ответ, или догадывался, но желал, чтобы она сама это сказала.
— Это весьма невежливо задавать вопросы, даже не представившись, — немного возмущённым тоном отреагировала волшебница и горделиво приподняла подбородок, снова не удосужившись посмотреть на собеседника, что стоило бы сделать уже довольно давно. Это действительно позабавило эльфийского принца — стало вдвойне интересно наблюдать за ней, подмечать интересные жесты, фразы, интонации, которые говорили ему о новой знакомой больше, чем она сама была готова поведать.
Немного пристыдила, как дерзкого мальчишку, а после уже заговорила, давая ответ:
— Один мой друг... решил использовать артефакт, нарушил все предостережения, а когда я попыталась это исправить, меня закинуло сюда, — Гермиона шумно выдохнула через нос, успокаиваясь. Грейнджер всё ещё злилась на Рональда за то, что он её не послушался. В глубине души она надеялась, что её друзья остались дома и с ними всё в порядке, и немного волновалась, но теперь ей нужно было позаботиться о себе и спутнике. — Я надеялась, что вы более сведущи в местности и расскажите мне, где я оказалась, — деловитым тоном сообщила девушка о своих небольших соображениях и, наконец, удостоила парня взглядом. Только теперь в свете костра и отошедших на задний план тревог она смогла рассмотреть его.
Леголас собрался было ответить ей, но споткнулся об её недоуменный взгляд. Гермиона, если уж говорить прямо, откровенно разглядывала его, и, чем выше поднимался взгляд, тем больше множилось её замешательство... и тем выше ползли брови Леголаса, которому было непривычно и как-то против шерсти, что на него так жадно пялятся.
Грейнджер запнулась, собираясь задать наводящий вопрос. Странная одежда не напоминала ей типичного магла, но и настолько «выдающихся» волшебников она раньше не встречала. Взгляд медленно поднялся вверх от сапог незнакомца и до длинных светлых волос — это её не смущало. Люциус Малфой всегда обладал выдающейся шевелюрой, но вот...
— Это что?.. Заострённые уши?.. — изумлённо протянула Гермиона и рефлекторно наклонилась вперёд, желая убедиться в том, что она видит. — Выглядят очень... натурально... — она отстранилась, заняв предыдущее положение.
На этих словах Леголас недоумённо потрогал кончики собственных ушей. Натурально? В голове рождалась уйма вариантов, что на это ответить, но девушку это заботило чуть менее, чем никак. То есть вообще никак. То есть она уселась на своё место, как и была, будто не заметив, что проявила попросту чудеса бестактности, подобных которым Леголас не видел за всю свою долгую жизнь.
Рационалистка не могла предположить, что уши не просто выглядят натурально, а они и есть самые настоящие — эльфийские. Девушка посчитала это странным, и ей было проще придумать более логичное и правдивое на её взгляд объяснение.
— Так как вы здесь оказались и что это за место? — Гермиона перестала думать о странного вида парне, как только появились более важные насущные вопросы, и нарушила тишину очередным вопросом: — И я была бы весьма признательна, если бы вы ввели меня в курс дела, рассказав, что или кто такой «Саруман», — девушка распрямила плечи, будто слишком гордая птица для того, чтобы признать, что она чего-то всё же не знает. Для себя Грейнджер уже сделала пометку снова прочитать все знакомые книги с бестиариями, чтобы восполнить недостающие знания.
Занавес... Леголас поглядывал на неё, изредка моргая, и не зная, за какую мысль хвататься. Откуда в Богами забытое место занесло такую диковинку, можно было только гадать... к слову, он вознамерился это выяснить при первой же возможности, но пока что решил разгрести ворох заданных ему вопросов. Вдохнул-выдохнул, усмехнулся своим мыслям, и начал с приветствия.
— Я Леголас из Лихолесья, — он никогда не представлялся полным именем и титулом, если этого можно было избежать. — Мы находимся на одном из высочайших пиков Мглистых Гор, что на нашем языке именуется «Caradhras», а на языке людей — «Краснорог». Находясь севернее двух своих братьев — Келебдила с Фануидолом — Карадрас венчает единственный перевал, через который можно миновать Мглистые Горы кратчайшим путём от Ривенделла к Вратам Рохана, — на язык просились песни и легенды об этих местах, но эльф усилием воли заставил себя говорить коротко. — Я не знаю точно, где мы находимся сейчас. Могу лишь только предположить, — руки Леголаса выдали его волнение. — Карадрас имеет дурную славу, и одинаково не любит как гномов, так и эльфов, — он проницательно глянул на девушку. — Камнепад застал меня на скале и утянул за собой вниз.
Не было нужды рассказывать о Братстве. Что-то подсказывало ему, что от девушки глупо было ожидать зла, но всё равно Леголас не спешил откровенничать.
— Саруман — могущественный волшебник, которого мысль о могуществе и обладании властью над живыми существами сбила с правильного пути, — это было горько произносить. — Саурон, Тёмный Властелин, поработил его.
Сделав паузу, эльф дал время девушке переварить услышанное.
В пещеру задул холодный ветер. Гермионе на секунду показалось, что она слышала чей-то голос, но от холодка, пробежавшего по правому боку, поёжилась, теряя остатки своего гордого вида, и придвинулась ближе к костру за недостающим теплом. Волшебница жалела о том, что вместе с ней не оказалось её походной сумки, в бездонных недрах которой можно было найти что-то стоящее. Сейчас она бы не отказалась от куртки или хотя бы тёплого джемпера.
— Это что-то новенькое, — как с можно более невозмутимым видом протянула волшебница. Она внимательно выслушала своего собеседника; большая часть из того, что он рассказал, оказалось для неё за пределами её знаний. — Я знаю, как выглядят эльфы. Один мой друг был домашним эльфом. Добби. Они похожи на людей, только маленького роста, лысые и... — она запнулась, снова посмотрев на остроконечные уши её собеседника, и добавила: — с огромными ушами, напоминающими крылья летучих мышей...
Нетрудно догадаться, что сказанное Гермионой слово «эльфы» в связке с эпитетом «домашние» вызвало у этого образцово-уравновешенного, всегда вежливо и (в силу возраста) философски ко всему относящегося представителя королевской династии эльфов реакцию скоростного разложения обогащённого урана в том месте, на котором люди обычно сидят. А уж дальше, когда ко всему прочему она добавила «похожие на людей», «маленького роста», «лысые» и «с огромными ушами»...
Нет, ну вы же понимаете, что это было тяжкое оскорбление всему эльфийскому роду, от которого хотелось грязно ругаться, снимать скальпы и пополнить ряды активных деятелей Гражданской Ассоциации Восстановления Независимости Эльфов. Гермиона, кстати, не знала ещё, что в лице Леголаса нашла себе непримиримого поборника с угнетением эльфов, который, к слову, тоже не знал, что по итогам этого разговора заочно вступил в ГАВНЭ... или вляпался, время покажет.
Девушка задержала взгляд на эльфе, но, поняв, что это невежливо с её стороны так пялиться, отвела глаза и добавила:
— Я раньше не встречала таких эльфов.
Леголас, тем временем, озадаченно почёсывал висок, не зная, как относиться к сказанному. Да уж... она явно была не из этих мест. Воображение живо нарисовало мелкое, лысое и ушастое существо, которое и вполовину не было таким уродливым, как Добби или Кикимер, но Леголасу хватило. Таких существ, тем более домашних, он точно не встречал в Средиземье. Напрашивался логичный вывод, что это место не знакомо девушке как явление.
Гермиона не отрицала саму возможность существования подобного вида, поскольку никто из магов точно не знал, откуда вообще взялись эльфы и какими они были в самом начале времён. Не исключено, что свои истоки они брали от таких, как этот Леголас, и что где-то ещё остались подобные им. Раньше она не встречала гномов. Ни в Хогвартсе, ни за его пределами. Только в детстве мама рассказывала ей сказку про Белоснежку, но это была магловская сказка и другого подтверждения о существовании этого народа она нигде не встречала. Даже в библиотеках не находила ни единого упоминания о них. И уж точно ничего не слышала о Карадрасе и Лихолесье. Сколько и как добираться от сюда до дома — девушка не знала, но в голову начинали закрадываться мысли, как бы её не закинуло назад в далёкое прошлое, к самим истокам. Грейнджер не нагнетала обстановку, а потому искала наиболее рациональное решение.
Рассказ о Сарумане напомнил ей Волан-де-Морта. Ещё один злой волшебник, который жаждет больше власти. Одну войну она уже выстояла вместе со своими друзьями, но в этом случае девушка не стремилась вмешиваться в ход событий, поскольку знала главное правило Маховика времени — любая спасённая жизнь может сильно изменить ход времени. Она не знала, где находится, а потому старалась придерживаться правил, которые уже нарушила, когда решила помочь парню.
— Что ж... Рада познакомиться, Леголас... из Лихолесья.
— Рад познакомиться... Гермиона Грейнджер, — в свою очередь признался эльф.
Всегда, когда Гермиона чего-то не знала, она шла в ближайшую библиотеку за ответами. Это её ещё никогда не подводило. И раз уж на её долю выпало очередное испытание, с которым ей предстояло справиться в одиночку, то это единственное верное решение, как ей показалось. К тому же, ей стало любопытно и захотелось узнать ещё больше об этом месте и таких, как он. И самое главное — как вернуться домой.
— Мне нужна ближайшая библиотека.
Сейчас не самая подходящая погода для вылазок, но Гермиона морально себя готовила к долгой и изнурительной дороге. Она получила мало информации, которая могла бы ей хоть чем-то помочь. Ей нужно намного больше и чутьё подсказывало, что Леголас не сможет поведать ей всего.
Решение девушки вызвало у него неподдельную улыбку, которую он даже не пытался скрыть.
— Ближайшую библиотеку можно найти в Ривенделле, что в нескольких неделях пути отсюда, — Леголас глянул на неё, предчувствуя, что реакция Гермионы его позабавит.
Гордости и уверенности в позе девушки поубавилось. Одно дело — месяц варить оборотное зелье, другое — месяц искать дорогу домой. Она была несколько... огорчена такими известиями.
— Неделях? — Гермиона заключила, что дела идут не так хорошо, как бы ей этого хотелось. Она предполагала, что не выберется из незнакомого места так легко и просто, и понимала, что это займёт определённое количество времени, но, если только две недели у неё уйдёт на поиски одной библиотеки, а потом ещё день она убьёт на поиски нужной информации и, случись ей ничего не найти, снова придётся искать, и так ещё неизвестно сколько времени, пока она не найдёт способ вернуться домой. Волшебница могла застрять здесь на целый месяц, а то и больше. — Мне всё равно нужна эта библиотека. Без знаний я навряд ли смогу вернуться домой.
И вот тут хоть убейся.
— Но смею вас расстроить, в одиночку вы не выживете, и, к сожалению, вас некому сопроводить. Мой путь лежит в другом направлении. Хотя... — задумался эльф, вновь прикидывая возможные варианты пути, вспоминая разговоры с Хранителями, их споры и все «за» и «против». — На нашем пути ещё встретятся крупные поселения, в которых, возможно, вы сможете найти нужные вам знания.
— Я смогу о себе побеспокоиться, — как и всегда Грейнджер была слишком уверена в своих силах, и не предполагая, что ждёт её. Другое дело, что ориентироваться в незнакомом месте при отсутствии карты и знаниях лишь о направлении, в котором двигаться, помогало ей едва ли.
«Как и отсутствие тёплых вещей», — что становилось довольно серьёзной проблемой для волшебницы. Непрошибаемая особа, кажется, решила перебить всех и вся в состязании «кто горделивей эльфийской четы». И прекрасно с этим справлялась. С ней осталась её волшебная палочка, багаж магических заклинаний и опыта по самозащите после ряда бесконечных школьных приключений.
Леголас сел поудобнее, вытянув каждую руку по отдельности и сжав пальцы в кулак. Как будто и не было никакого падения с огромной высоты; он чувствовал лёгкую усталость, не более того.
— Позвольте сказать... — начал он, решившись всё-таки попытаться ей помочь. — За свою жизнь я видел многое, — как минимум, последние три тысячи лет своими глазами. — И многое прочёл в книгах, что хранятся в эльфийских библиотеках... — он поднял глаза, проницательно глянув на Гермиону. — Я могу рассказать вам всё, что знаю, и что, возможно, поможет вам вернуться назад, — вопрос только в том, готова ли она принять его помощь. — Если только вы расскажете мне, откуда вы родом.
Идти самой и вправду не лучшая затея, а если есть другая возможность, то Грейнджер решила ей воспользоваться. Это всё же мудрее, путешествовать в компании знающих дорогу, чем самостоятельно искать цент в снегу. Это решение показалось ей правильным.
«На крайний случай, если я там ничего подходящего не найду, то вернусь к этой библиотеке», — мысленно заключила девушка. — Да, думаю пойти с сопровождающим будет разумнее, — она подняла взгляд на собеседника и внимательно его выслушала. Живой источник знаний при отсутствии других — тоже неплохой вариант. Раз он на данный момент единственный объект для расспросов, то у неё и выбора другого нет, как пойти вместе с ним. К тому же, любопытство располагало. Ей хотелось больше узнать об этом месте и народах, что его населяют, а один из представителей остроухих сидел как раз рядом.
— Из Лондона, но я не уверена, что он здесь существует, — Грейнджер опустила взгляд на костёр. Она знала, пусть не всё, но многое о мире, в котором жила, и ничего не слышала об этих местах, поэтому логичнее было предположить, что её занесло, если и не в далёкое прошлое, то вообще в другой мир, из которого вернуться будет ещё сложнее. — Я предполагаю, что артефакт создал брешь в пространстве и времени, и меня забросило в другой мир, — девушка подтянула колени к груди и приобняла их, продолжая всматриваться в пляшущие язычки пламени. — И... поскольку я ничего не знаю об этом месте, хотела бы узнать о нём больше.
Гермиона как-то не учла того факта, что Леголасу тоже может быть интересно узнать как можно больше о попаданке, которая рвёт ему все шаблоны, но она не привыкла к тому, что чего-то не знает. Знания для неё были, как крепкий и надёжный доспех, который она годами наслаивала, а сейчас девушка чувствовала себя голой. Отвратительное ощущение.
Да уж, Лондона здесь действительно не существовало, и за это Леголас мог поручиться головой. Но вот другой мир... Эльф в сомнениях глянул на пламя, пытаясь вспомнить какие-либо упоминания о других мирах и гостях из них, но не припомнил ни одного сколь либо серьёзного начиная с Первой Эпохи. Хотя, мало ли какие миры могла сотворить Божественная Эру... В общем, «Лондон» никак не укладывался в привычную картину мира, и поэтому Леголас задумался, с чего ему начать.
— Что ж... — затянул он свой длинный эльфийский рассказ. Гимли в такие моменты обычно с ворчанием заворачивался в плащ и демонстративно храпел.
И он рассказал ей всё, что знал, попутно рисуя на мёрзлой земле длинным пальцем карты, узоры и имена, проводя стрелки перемещений и стирая узкой ладонью погибающие континенты. Он рассказал ей про Эру Илуватар, живущего в Чертогах Безвременья, про его первые порождения — Айнур. Сорвавшись на мелодичный напев эльфийских легенд, поведал Гермионе Музыку Айнур: первой песнью была создана Эа, второй — зримое её воплощение, Арда. Ему приходилось буквально обрывать себя на начинающемся напеве, чтобы не углубляться в смакование легенд и вовремя ловить недоумение на лице девушки; останавливаться, возвращаться и объяснять ещё раз.
Короткий рассказ о подлости Мелькора и Первой Войне плавно перешёл в Создание Светильников и наступление Весны Арды. Не углубляясь в отдельные события, иначе за время рассказа она успела бы поседеть, Леголас вдохновенно вещал о злодеяниях одного из Айнур, повлёкших за собой Падение Светильников, о гибели острова Альмарен и создании нового мира. Коротко упомянув сотворение Звёзд, перешёл к созданию Перворождённых Эльфов, проницательно и не без удовольствия глянув на обычно всезнающую и сейчас находящуюся в культурном шоке Гермиону:
— Продолжать?
Надо сказать, в тот момент его бессмертную душу тешила мысль, что нос он ей всё-таки утёр.
Дальнейший рассказ утонул в подробностях, которые не могли быть опущены, но вносили дикую сумятицу в повествование. На Гермиону посыпалось бесчисленное количество имён и названий. Леголас среди десятков отцов, сыновей, друзей и врагов ориентировался, как рыба в воде, и где-то через час вся эта «Санта-Барбара» завершилась прибытием оставшихся Нолдор в Средиземье.
Леголас решил сделать перерыв, чтобы дать своей жадной до знаний собеседнице возможность задать вопросы. Он всё время жил в этой системе координат, знаний и представлений, ему и в голову не могло прийти то, что для такого человека, как Гермиона, это просто за гранью понимания и принятия.
Грейнджер всегда была занудой, но после рассказа Леголаса поняла, что и у неё есть свой предел допустимого и нужного, когда, казалось бы, она пихала в свою кудрявую голову всё, что только можно и не можно. Ей и в правду было интересно узнать об этом мире больше, но она ожидала несколько другой рассказ, поэтому прибывала немного не том состоянии духа, когда поняла, что куда-то этот разговор зашёл не туда.
Внимательно слушая, она не перебивала и следила за рисунками, которые возникали на мёрзлой земле. Гермиона пыталась понять и запомнить всё, что ей говорил Леголас, но иногда теряла нить и, чтобы как-то держаться наплаву, переспрашивала или уточняла. История сотворения мира, действительно, необычна и не лишена некой романтичности, но сначала девушка хотела бы получить другие знания, нежели те, которыми, будто издеваясь, щедро делился с ней эльф. Она ничуть не удивилась, услышав о войне и Мелькоре, который, будто напоминая ей Тёмного Властелина, пытался выкроить мир под себя. Наверное, такие кадры всегда были и будут частью мира, потому как и свет, и тьма не могут уничтожить друг друга, а продолжают сосуществовать в одном мире.
Многие девушки, пользуясь моментом, начали бы расспрашивать все тонкие романтичные подробности, раз уж оппонент заикнулся о любовной истории, да ещё и сам был молод, горяч и довольно не дурной наружности, что только и давало повод, но это была Грейнджер. Она восприняла это как ещё один клочок информации и, выхватив паузу, как эстафетную палочку, не преминула ей воспользоваться.
— Это всё увлекательно и интересно, но... Я хотела бы сейчас узнать что-то, что могло бы мне помочь вернуться домой, — волшебница старалась быть как можно более вежливой, чтобы ненароком не обидеть её светлого друга. История сотворения его народа — это прекрасно, но она уже порядком начала путаться во всех именах и сюжетных линиях. Девушка устало выдохнула. — Уже слишком поздно, чтобы я могла что-то... понимать и следить за такими тонкостями, — честно призналась Гермиона, хотя и представить не могла, сколько сейчас вообще времени, но передряга выжала из неё практически все силы, не говоря уже о часовом сериале в эльфийской радио-версии. — Расскажите мне, что сейчас происходит в мире. Как вы оказались здесь и чего мне ждать от этого места?
Если он не располагает знаниями о перемещении во времени и пространстве, а что-то подсказывало дочери маглов, что это именно так, то мог хотя бы поделиться последними новостями, которые бы тоже пришлись ей весьма кстати. Её волшебная палочка и магия были с ней, но кто знает, с чем ей доведётся столкнуться в абсолютно незнакомом мире.
Она бросила взгляд на выход из пещеры, когда ветер снова задул в неё немного снега.
— Надеюсь, к утру буря стихнет, — Грейнджер не могла терять столько времени из-за непогоды, хотя даже при таком раскладе не представляла, как продолжит путь, когда у неё нет даже подходящего снаряжения для прогулок по заснеженным горам.
С точки зрения бессмертного эльфа понятие «сейчас происходит в мире» было весьма растяжимым. Как рассказать ей о том, что мир снова накрыла тень Саурона? Как передать всё, что пережил Леголас и его сородичи, когда Тёмный Властелин обнаружил себя в Лихолесье, и с тех пор ни одного ребёнка не было рождено на эльфийской земле?
Он рассказал ей о Кольце Всевластья, выкованном Сауроном самолично и тайно в жерле горы Ородруин. Тёмный Властелин наделил кольцо большей частью своей тёмной силы и мощи. Лик Леголаса потемнел. Если до этого момента он рассказывал ей о былых временах, то к нынешнему повествованию примешалось его личное отношение. То, что он видел собственными глазами. Юный эльф застал слишком мало счастливых времён... чем старше он становился, тем более тёмным и неприветливым становилось то место, где он вырос. Он поведал ей о том, как Тень Страха упала на земли, где он был рождён, за то и названные ныне Лихолесьем. Для Гермионы повествование почти не изменилось; Леголас словно рассказывал ей сказку, которую прочёл когда-то в книге, и невозможно было догадаться, что этот на вид молодой юноша является свидетелем событий, произошедших тысячи лет назад. Он мрачно рассказал про замок Дол-Гулдур, в котором уже очень давно засело великое Зло, и в этом Зле значительно позже Олорин узнал самого Саурона.
— Ты увидишь его, когда мы выберемся отсюда и воссоединимся с Хранителями, — он понял, что обмолвился лишнего, и примирительно вздохнул, решившись на некоторую откровенность. — Кольцо, которое все эти годы считалось утерянным, было найдено. Саруман, один из мудрейших и сильнейших магов, глава Совета Мудрых, предал нас и сообщил Саурону местонахождение кольца. Теперь Саурон восстанавливает свою крепость, создаёт новую армию орков, чтобы забрать себе кольцо и снова стать Всемогущим. Кольцо находилось в руках одного из хоббитов по имени Фродо Торбинс, который, рискуя жизнью, доставил его в Ривенделл. На Совете Мудрых было установлено, что владение Кольцом Всевластия необратимо изменяет носителя, делая его либо рабом, либо новым Тёмным Властелином — если носитель обладает достаточной волей и силой; Кольцо было решено уничтожить. Единственным способом сделать это — было бросить его в жерло вулкана Ородруин в Мордоре, в недрах которого Кольцо было выковано.
Леголас поднял взгляд на Гермиону, подойдя к концу своего повествования.
— Мы вызвались это сделать. Девять Хранителей кольца, среди которых хоббиты, люди, один эльф, гном и маг. Мы вышли из Ривенделла и добрались до Мглистых Гор, где сегодня нас настиг Гнев Карадраса. Цепочка с кольцом соскользнула с шеи Фродо и зацепилась за деревце, росшее из скальной породы. Когда я попытался достать её, Карадрас обрушил на меня обвал, и... ты меня нашла.
Этот чайник когда-то должен был закипеть. Создавалось впечатление, что лихолесский принц пытается отдать должное дочери маглов за свой недавно горящий... мозг, а потому делал всё возможное, чтобы у Гермионы где-то тоже знатно так прикипело. Она честно старалась быть вежливой, внимательной и максимально обходительной с недомашним эльфом, но и у неё был свой предел возможностей и терпения, который Леголас с лёгкой эльфийской руки, или вернее языка, достиг меньше чем за два часа. Продержаться столько — это личный рекорд!
Кажется, этот субъект мужского пола не знал, что значит «выделять главное». Он лил потоки информации в таких объёмах, будто у него до неё никого не было. В смысле... среди внимательных слушателей! А тут выпала такая прекрасная возможность говорить обо всём и сразу, ещё и чтобы его не перебивали по ходу повествования. Нет, она искренне старалась всё понять, принять, переварить так, чтобы её не вывернуло после первых десяти ложек, но её заставляли поглощать уже казан двадцатый, если не больше. Кое-что она всё же смогла почерпнуть из этой повести и прийти к выводу, что разберётся по ходу, если что-то недопоняла или пропустила мимо ушей в силу нерезинового мозга, который уже начинал стучать крышечкой чайника и просить пощады.
Грейнджер приблизительно поняла, что происходит здесь и с какой проблемой довелось столкнуться народу этого мира, хотя в полной мере, конечно же, понять масштабов трагедии не могла в силу того, что сама прибыла из другого, где были несколько иные понятия и ценности.
Леголас закончил, и в воцарившейся тишине девушка не сразу поняла, что дальше ничего не последует, что её мучениям настал конец и поход в библиотеку, переехавшую в холодную пещеру, неожиданно закончился, будто у парня пропал запал травить её всеми странными именами и генеалогическими древами, которые без рома запомнить было крайне сложно, не говоря уже о том, чтобы в них не запутаться и не свернуть себе шею, попутно переломав и руки, и ноги, и все имеющиеся кости.
— Спасибо за... столь подробное введение в курс дел, — волшебница тщательно подбирала слова, но после того, что он проделал с её мозгом, это становилось просто непосильной задачей, с которой она едва справлялась. — Я вам весьма признательна за это, но, думаю, уже достаточно поздно и нам стоит отдохнуть, пока не наступило утро, — типичное девчачье «ой, всё» в духе Грейнджер.
Одним словом, девочка явно переоценила степень важности своего похода в библиотеку. Эльф, однако, вовремя закончил своё повествование на тему: «Кратко о том, где мы сейчас находимся», увидев по Гермионе, что ещё чуть-чуть, и она лопнет. Леголас, печально улыбнувшись, отвёл взгляд, вглядываясь в мечущуюся за пределами пещеры снежную бурю. Было темно, хоть глаз выколи; порывы ветра задували в грот сухую и колкую снежную крошку.
Скачок в другой мир сам по себе ещё то испытание, а после такого количества информации, которое свалилось на неё, из ушей девушки просто пар валил. Жёсткий диск перегорел, чудом, что не взорвался, и её голове потребовалась незамедлительная перезагрузка. Она слишком устала для того, чтобы продолжать расспрашивать парня о мире, и подозревала, что этот часовой марафон может затянуться, а она уже и без того без сил, чтобы хотя бы симулировать хорошего слушателя. Один плюс — благодаря Леголасу она хоть на время отвлеклась от мыслей о доме, родителях и друзьях.
— Доброй ночи, — ни тебе пожеланий, ни тебе даже короткого взгляда в его сторону. Только опять эта всезнающая физиономия. Спать на холодной земле, конечно, то ещё удовольствие, но с накатившей усталостью ей было уже всё равно где и как, лишь бы побыстрее закрыть глаза и уснуть. Грейнджер придвинулась как можно ближе к огню, не пренебрегая собственной безопасностью, и устроилась на боковую. Заснула она быстро, что не удивительно, учитывая то, что повествование Леголаса подействовало на неё, как чудесная, но до закипания утомительная сказка на ночь. Чтоб ему так жена рассказывала, где она три ночи шлялась по Лихолесью.
Люди от природы не обладали хорошей памятью и терпением бессметных существ, так что эльф без удивления и обид понял, что утомил свою юную собеседницу. Укорив себя за недогадливость, Леголас поднялся и, сняв свой кафтан, подошёл и прикрыл им острые девчачьи плечи. Не желая ловить возмущённые взгляды юной гордячки, безмолвно отошёл, оставшись в серо-зелёной рубашке с тонким серебристым узором и пряжкой на высоком воротнике.
Может она и была готова замёрзнуть до смерти, но в планы эльфа это не входило. Он всё ещё был должен ей одной спасённой жизнью, а для эльфа этот долг был выше, чем дело чести. Прислонившись боком к стене, он погрузился в глубокие раздумья, в состояние на грани сна и яви. Волшебный костерок потрескивал, но сон в эльфийском понимании — исцеляющее и восстанавливающее силы спокойствие и умиротворение — не шёл. Виной тому было проклятое кольцо, что покоилось в кармане кожаных брюк. Леголас чувствовал усталость и пронизывающий холод, никак не связанный с температурой окружающей среды. К ним эльфы были как никто устойчивы, и он не замёрз бы, даже если бегал по сугробам в одних портках. Холод был другого порядка — болезненный, колкий, разрушающий и изматывающий... моргнув пару раз, сбросив с сознания тягостную маету, эльф вновь провалился в пустое забытье, не приносящее отдыха. Так и будет с ним до тех пор, пока он не избавится от кольца.
Примечания:
* Inye cen-rya... (синд. «Я видел его»).
** Vulnera sanentur — заклинание для залечивания ран.