Любовь во время зомби-апокалипсиса

— Так что же нам с ними делать? — спросила Гермиона, указывая на окаменевших похитителей.

Всех выстроили в ряд на палубе, их лица были искажены в панике, желании убежать, и готовности защищаться. Как выставка в музее восковых фигур. Многие были вооружены — всё оружие постигла судьба найденного ранее ножа.

— Ничего, — сказал Ричардс. — Мы не Отдел правопорядка. Снимем Петрификус, как только покинем судно, и они пойдут своей счастливой преступной дорогой.

Амарова такой вариант не устраивал.

— Вынужден не согласиться, агент Ричардс. Разве это справедливо?

— И всё же поступим именно так, — ответил Ричардс, сузив глаза. — Это наша операция, а не ваша. Теперь, если позволите, Валлен, Мерсер и я пойдём посмотрим, нет ли на корабле ещё чего, — перед тем, как скрыться под палубой, Ковбой бросил на Гермиону многозначительный взгляд. Падма с Гермионой остались присматривать за Амаровым.

Гермиона наблюдала, как раздражённый Амаров усаживается на мотки верёвки.

— Ему не очень нравятся люди, да?

Он был босой, заметила Гермиона. А на палубе было очень холодно. Подойдя к похитителям, она минуту выискивала нужный размер обуви, перед тем, как снять ботинки у одного из окаменевших мужчин.

— Он пытается спасти то, что осталось от людей в целом, — ответила Гермиона, передавая Амарову ботинки. — Вот, держите.

Амаров забрал обувь.

— Спасибо, — он перевёл взгляд с Гермионы на Падму. — Очевидно, она доктор. Валлен сказал мне, что он и австралиец учёные. Ричардс военный. Тогда кто вы, мисс Грейнджер?

— Я та, кем мне требуется быть.

— Понятно, — сказал он, долго оценивая её слишком проницательным взглядом. Помоги ей Мерлин, но это напомнило Гермионе о Малфое.

Амаров ей не нравился, но она не могла понять, что, кроме переизбытка харизмы и хронической неискренности, заставляет его опасаться. Возможно, его деловое отношение ко всему. Она без труда могла представить Амарова в дорогом костюме в зале заседаний. Или как он, более юный, ловко уговаривает нервных инвесторов расстаться с их деньгами.

— Знаете, на меня работает девушка, очень похожа на вас. Она и швец, и жнец, и на дудке игрец. Полукровка. Очень полезна. Вы тоже полукровка?

Технически нет ничего оскорбительного в таком вопросе, особенно от любопытного магла, но задал он его довольно дерзко. Быстро взглянув на Падму, она поняла, что и подруга не впечатлена манерами Амарова.

— Нет, мистер Амаров, я маглорождённая.

— Ах, такие у меня тоже есть.

— Что? — нахмурившись, спросила Гермиона.

Но что бы Амаров ни собирался ответить, его прервал неожиданно зажёгшийся свет на палубе. Послышался звук другого двигателя — не трещащий и глухой, как у их корабля, а равномерный гул. Из темноты показался внушительный белый крейсер. На фоне высокого, огромного, чрезвычайно яркого судна их лодка выглядела ничтожно маленькой. Гермиона быстро сообщила Ричардсу о прибытии людей Амарова. С Падмой и Гермионой по обе руки, русский миллиардер поднялся, как только спустили трап.

На судно сошли шестеро, один из мужчин был просто громадным. Он единственный ответил Гермионе настороженным взглядом, и всепоглощающий ужас на его лице усилил скопившуюся в ней неясную тревогу. Все шестеро были вооружены автоматами.

Мётлы, спрятанные в футляр Мерсера, лежали на другой стороне палубы.

Чёрт. Значит, план Б.

— Ричардс, нужно уходить! — прошипела Гермиона по рации. — Сейчас же. Забудьте про мётлы!

Падма — потрясающая, умная, стойкая Падма — даже на секунду не усомнилась в словах Гермионы. Она потянулась за палочкой. Гермиона уже достала свою, заклинание было готово сорваться с губ, вот только без Падмы она не могла уйти.

К удивлению, именно Амаров среагировал первым. Он не был похож на человека, готового запачкать руки, когда это за него может сделать кто-то другой. Возможно, он так поступил, потому что был ближе и более осведомлён о ситуации на судне? Он схватил Падму за запястье, пока она не дотянулась до палочки, вырвал её из кармана и выбросил за борт.

Отчаяние Падмы от потери её первой палочки было почти осязаемо. Мало у кого осталась палочка, выбранная лично Олливандером. У Гермионы и Гарри их давно не было.

Один из мужчин заговорил с Амаровым на русском. Он ответил и вдруг засмеялся. Забрав у охранника пистолет, он прижал дуло к шее Падмы, совершенно не беспокоясь о том, что Гермиона целилась в него палочкой.

— Даже односложное заклинание не быстрее пули, — сказал ей Амаров. — Но можешь попробовать.

Трое из людей Амарова скрылись внизу.

— Ричардс, к вам идут гости! — предупредила Гермиона.

Повинуясь краткому приказу Амарова, один из мужчин приблизился к Гермионе и сорвал с неё жилет, шлем и наушник. Длинные волосы выбились из пучка, спадая ей на спину. Мужчина сразу же намотал их на кулак и потянул так, что у Гермионы выступили слёзы. Другой рукой он схватил её за ладонь, сжимающую палочку.

Случайный выброс магии, несфокусированный и непреднамеренный, сорвался с кончика, прожигая в полу дымящуюся дыру. Её запястье сжали так крепко, что кости едва не переломились. Она закричала от боли, когда палочку вырвали из рук и выбросили в море.

— Отпустите нас, — сказала она, — мы не хотим проблем!

— Ох, никаких проблем, мисс Грейнджер, уверяю вас. Меня похищали и раньше. Этот раз был самым долгим и болезненным, но в конце концов меня всё равно освободили бы, — он чуть ослабил хватку на Падме, чтобы приподнять край рубашки и показать металлическую панель на груди. — Как я уже говорил — моя страховка, — он не стал объяснять дальше. Вместо этого, забрав у охранника наушник Гермионы, он заговорил с Ричардсом: — Агент Ричардс, я знаю, вы слышите. Я советую вам сдаться и передать палочки моим людям. Подчинитесь, или вы больше никогда не увидите двух ваших очаровательных коллег.

«Не делайте этого», — подумала Гермиона.

У троих членов команды не было никаких причин оставаться, они могли немедленно аппарировать. Мерсер и Валлен были слишком ценными для проекта «Рождество», чтобы рисковать. Очевидно, что Ричардс перенёс бы их домой при первом же намёке на неприятности? Всё же он не был похож на них с Гарри. Не мягкий, не легкоуправляемый. Гермиона успокоила себя тем, что Ковбой всегда прежде всего заботится о деле.

Но, видимо, не всегда...

К несчастью, она увидела, как Ричардса и Валлена ведут на палубу. Ковбой казался неестественно спокойным. Он шёл с поднятыми руками, его палочка, жилет и шлем исчезли. Мерсер хромал позади, у него был разбитый нос. Он искал кого-то взглядом и наконец наткнулся на Падму в руках Амарова.

— Ты грёбаный ублюдок, — выругался Мерсер.

— Я не смогу описать, какую ошибку вы совершаете, Амаров, — Ричардс начал уверенно излагать факты: — Мы здесь не ради прибыли или личной выгоды. Если мы не найдём лекарство, Лондон сотрут с лица земли уже ожидающие с нетерпением маглы из Вашингтона. Уже идёт обратный отсчёт.

— Не мои проблемы, агент Ричардс, — так же спокойно ответил Амаров. Он лениво поглаживал щеку Падмы дулом пистолета. — И в отличие от вас, я стремлюсь именно к прибыли и личной выгоде. Сейчас захватывающее время. Полное опасностей, да, но ничто не способно так разогнать кровь, как маленький хаос?

Один из мужчин закатил глаза и сказал что-то в ответ, на что Амаров усмехнулся.

— Иван, к сожалению, со мной не согласен. Мои люди беспокоились о моём благополучии, так как оно неразрывно связано с жизнью целой флотилии. Используйте воображение, агент Ричардс. Хотя я понимаю, для военного это может оказаться довольно непросто. Вирус — это не только мрак и уныние. Подумайте о возможностях.

— Вы больной, — прошипела Падма.

— Нет, моя дорогая. Я бизнесмен, — сказал Амаров, касаясь губами её виска.

— Чего ты хочешь? — спросил Ричардс, обращая внимание Амарова обратно на себя.

— Сейчас? Я хочу ваших ведьм.

Это явно удивило Ричардса.

— Ты их не получишь, больной сукин сын.

Амаров пожал плечами. А затем поднял руку и дважды выстрелил Ричардсу в грудь.

Гермиона была полностью шокирована.

Она уже слышала выстрелы вблизи, но в этот раз они казались громче. Она почувствовала их — два оглушающих прерывистых взрыва больно ударили по её нервным окончаниями.

Ричардс начал заваливаться назад. Мерсер рванулся к нему, но в итоге схватил лишь воздух. Ковбой перелетел через низкие перила палубы. Послышался плеск. Ближайший к Мерсеру охранник кинулся посмотреть за борт. Он кричал двум другим на русском, пока бежал на корму, всё ещё всматриваясь в воду. Не было никаких признаков Ричардса.

Два других охранника схватили Мерсера, но тот яростно сопротивлялся. Он пнул одного из них между ног. Он согнулся, а его лицо окрасилось в ярко-красный. Его напарник вырубил Мерсера, ударив прикладом пистолета по голове. Он осел на пол, из раны на виске хлынула кровь.

Валлен взорвался. Больше он не был их мягким застенчивым микробиологом. Человек по имени Иван попытался удержать его, не ожидая того, что произойдёт. Гермиона хорошо была осведомлена о сверхъестественной силе оборотней. Она лично видела её вблизи. До следующего полнолуния оставалось две недели, но это нисколько не уменьшило способностей Валлена. Он потянулся к схватившей его ладони. Другой рукой он взял Ивана за локоть, вывернул его и потянул.

Было слышно, как рвутся сухожилия и ломаются кости. Человеческая рука оторвалась так легко, словно лист от ветки дерева. Кровь хлестала резкими пульсациями, заливая палубу. Иван не успел ничего понять. Он выпучил глаза, когда нащупал рваный обрубок на плече. Оглядывая своих напарников, он открывал и закрывал рот, словно выброшенная на берег рыба. Валлен до сих пор держал оторванную руку — и это привело искалеченного Ивана в ещё большее недоумение.

Самому большому охраннику, который бросил Гермионе беспокойный взгляд, хватило духу подойти к Ивану. Большой рукой он зажал рану, останавливая кровотечение, и прокричал Амарову какой-то вопрос.

Но его теперь интересовал лишь Валлен. Настолько сильно, что он отпустил Падму.

Первая пуля попала оборотню в плечо. Вторая и третья — в ноги. Падма рванулась к Мерсеру. Один из охранников запаниковал и начал стрелять по ней, Мерсеру, Валлену — по всем, кто пытался приблизиться.

Гермиона физически чувствовала нервное напряжение в человеке, державшем её. Воспользовавшись его заминкой, она потянулась рукой в один из карманов и достала перцовый баллончик. Газ попал ему прямо на лицо. Со слезящимися глазами она вырвалась на свободу.

Казалось, Валлен вот-вот упадёт в обморок. Он задыхался, истекая кровью. Гермиона хотела пробраться к нему, но побоялась попасть под перекрёстный огонь. Очень вовремя она толкнула Падму и Мерсера на землю, спасая от пуль. Несколько попало в обездвиженных похитителей. Один завалился назад, словно опрокинутый жуткий манекен. Его кровь медленно вытекала на палубу.

Кто-то закричал, и затем стрельба прекратилась. Гермиона лежала на Падме, прикрывая её. Валлен был едва жив. Теперь Амаров смотрел на него с ошеломлённым ликованием. Вероятно, это была первая искренняя эмоция, которую он проявил с тех пор, как они его спасли. Недалеко от Гермионы лежал один мёртвый охранник, став жертвой своих товарищей.

Его оружие оказалось между Амаровым и Мерсером.

Оба мужчины заметили это. Не теряя времени, Амаров направил пистолет на Мерсера и нажал на курок.

Щёлк.

Патронник был пуст.

— Алек! — закричала Гермиона. — Возьми пистолет!

Двое мужчин бросились за оружием, но Мерсер оказался быстрее и ближе. Он резко затормозил перед пистолетом и выхватил его прежде, чем Амаров успел до него дотянуться.

— Я убью тебя на хрен! — прорычал Мерсер. Но прозвучавшие три быстрых выстрела были сделаны не из его пистолета.

Мерсер вместе с оружием упал на пол. Амаров быстро отбросил его ногой. В наступившей тишине раздался пронзительный крик Падмы. Она выбралась из-под Гермионы и побежала к Мерсеру, едва не поскользнувшись на окровавленной палубе.

Крупный охранник, стрелявший в Мерсера, опустил оружие. В отличие от своих коллег, он не выглядел довольным собой. Амаров с огромным облегчением протянул руку охраннику, который тут же вложил в неё оружие.

— Спасибо, Анатолий. Я твой должник, — сказал Амаров, слегка задыхаясь.

— Алек! — вздохнула Падма. — О, Алек, что ты наделал?

— Я не делал этого, черт возьми, — слабо запротестовал Мерсер. Его руки были прижаты к груди. — Этот парень выстрелил в меня.

— Дай мне посмотреть... — Падма отстранила его руки.

— Чёрт, — сказал Мерсер. Его дыхание было коротким и неглубоким. — Вот тебе и мороженое.

Смахивая слёзы, Падма стянула с Мерсера перчатки и взяла его за руки. Она посмотрела на Гермиону, прикусив губу, а затем повернулась к Амарову.

— Мистер Амаров, я врач! Я могу спасти его! Я могу помочь вам и вашему народу. Вы сказали, что на вашем флоте не хватает медиков! Алек — один из лучших нейробиохимиков в мире. Вы можете использовать его. Он намного ценнее, чем я. Прошу...

— Нет, милая ведьмочка, — сказал ей Амаров с такой интонацией, будто действительно сожалел. — Он не ценен. Не для меня. У меня есть свои эксперты. А теперь отойди.

Глаза Падмы расширились. Она покачала головой, а затем прижалась к Мерсеру, закрывая собой.

— Отойди, — приказал Амаров. Он поставил ногу ей на плечо и толкнул, но Падма удержалась.

Мерсер закашлялся кровью. Теперь он совсем побледнел.

— Патил, — прохрипел он, — делай, что он говорит, мать твою.

Гермиона задумалась. Не было ничего... Мерлин, она не могла ничего придумать. Никакой своевременной идеи. Никаких удобных отвлекающих манёвров, героических поступков Гарри в решающую минуту. Её поглотил туман отчаяния, или же, это был обычный туман. Свет тускнел, а ночь становилась всё темнее. Её трясло. Мерсер умирал. Нет. Нетнетнет. Гермиона ненавидела то, что была уверенна в этом.

Но судьба Падмы не была столь однозначной.

Она протянула руку к своей подруге, сглатывая слёзы.

— Падма, иди сюда...

— Нет.

— Послушай её, — сказал Амаров. — Позволь мне избавить волшебника от страданий.

— Он не волшебник! — прошипела Падма. — Он даже не должен быть здесь! Он магл, как и ты!

Взгляд Амарова ожесточился. На мгновение он выглядел почти маниакальным.

— Он не такой же, как я! Нет никого, похожего на меня! Ты поняла? А теперь уйди с дороги, ведьма. — С этим вполне реальным гневом пришла потеря контроля. Изысканный акцент дрогнул. В этот момент он действительно был безумцем.

Голос Мерсера теперь звучал тонким шёпотом. Глаза наполовину закрыты, а руки сжимали ладони Падмы.

— Иди к Гермионе. Держитесь вместе.

И всё равно Падма отказывалась. Неожиданно вмешался Анатолий. Залитыми кровью руками, которыми он обрабатывал рану Ивана, он оторвал Падму от Мерсера. Она взбесилась, начала извиваться и дёргаться, но он без труда удерживал её.

— Как всегда, Анатолий, я ценю твою расчётливость, — пробормотал Амаров. Затем он направил дуло пистолета на голову Мерсера. — Без обид, доктор. Честное слово, я ничего не имею против маглов.

С огромным усилием Мерсер поднял дрожащую руку, тыльной стороной ладони обращенную к Амарову. Это заняло почти минуту, и Амаров явно ожидал с нетерпением, но в конце концов Мерсер согнул пальцы, оставив вытянутым только средний палец.

— Туше, — сказал Амаров, спуская курок.

***

Они столкнули окаменевших похитителей в море. Если кто-то когда-либо задавался вопросом, что станет с парализованным телом в воде, то вот ответ — пойдёт на дно как камень.

Не зная наверняка степени садизма Амарова и его явной злобы на людей, которые его похитили, Гермиона решила, что это одновременно и худшая, и лучшая участь для них.

Эта ночь ни для кого не закончилась хорошо. Амаров потерял одного человека. Иван был ранен, возможно, смертельно. Ричардс исчез, Мерсер мёртв, а Валлен...

— Что он такое? — спросил Амаров у Гермионы.

Феликс Валлен был жив. Гермиона очень хотела, чтобы таким он и оставался.

— Он оборотень, — вяло ответила Гермиона. Она всё ещё сидела на полу, опираясь спиной о перила. И это, очевидно, был верный ответ, потому что Амаров приказал Анатолию доставить Ивана и Валлена к некому «доктору Пристину» для незамедлительного лечения.

Падму подняли на ноги и велели помочь упомянутому Пристину. Гермиона не понимала, каким образом, учитывая, что Падма была не в состоянии что-либо делать. Кровь Мерсера ещё даже не успела высохнуть на её одежде.

Только когда Гермионе приказали встать, все поняли, что в неё стреляли.

Амаров нахмурился, поднимая её.

— Получение пули явно не входит в ваш список профессиональных рисков, мисс Грейнджер, — сказал он, почти отчитывая её.

— Вы не знаете моей работы, — прошипела она.

Он озадаченно взглянул на неё. Гермиона уставилась в ответ, жалея, что у неё нет палочки, чтобы она могла лично продемонстрировать ему своё чудесное, недавно приобретённое мастерство владения Авадой Кедаврой.

И тут её переместили. Жгучая боль стала её погибелью.

***

— У неё шок, — произнёс кто-то. Мужской голос, глубокий и взрослый. Он напомнил ей о Ричардсе. При мысли о Ричардсе у неё свело в груди. — Почему её не доставили к Пристину? Ей нужна срочная помощь! Мы учёные, а не хирурги!

— Профессор Беликов, — сказал другой голос, такой же встревоженный, как и первый. — Амаров сам принёс её сюда! Доктор Пристин оперирует ещё двоих. Амаров говорит, что мы должны спасти её...

— Амаров говорит! Амаров много чего говорит! И он говорит, что эта девушка нужна ему живой. Я говорю, что не буду отвечать за её смерть! Я скальпель сорок лет в руках не держал! Неужели больше никого нет?

— Мы просим любого, кто может помочь!

Дверь открылась и закрылась, создав лёгкий сквозняк. На этот раз стало больше голосов — не только Беликова и второго человека. Она услышала щелчок, когда надевали латексные перчатки, а мгновение спустя ощутила их запах, когда рука скользнула по её щеке и вниз по шее. Она почувствовала пальцы на точке пульса.

Снова глубокий голос — профессор Беликов.

— Когда вы в последний раз проводили операцию, молодой человек?

— Когда учился в медицинском институте. И только на трупах.

— На трупах?

— Должен сказать, что я не окончил его, потому что я никогда не учился. Только по книгам. Но у меня крепкие руки, профессор. Направляйте их.

— Она очнулась.

Рука сжала её ладонь. Она вцепилась в неё, зная, кому та принадлежит, даже не открывая глаз.

Гермиона действительно должна была удивиться, увидев его. Она должна была быть поражена, ошарашена, рассержена и подозрительна. Но когда слеза скатилась из уголка глаза, и она почувствовала тепло его руки, ощутимое даже сквозь латексные перчатки, Гермиона почувствовала лишь облегчение.

Огромное облегчение. Из-за того, что он жив и здоров. Потому что из всех, кого она знала, он лучше всех решал проблемы. Она была проблемой, раненная и истекающая кровью, и он должен решить её. Драко Малфой смотрел на неё со смесью гнева, страха и такой неожиданной нежностью, что на глаза навернулось ещё больше бесполезных слёз.

— Почему ты не можешь оставаться там, где я тебя оставил? — прошептал он.

Ей стало холодно. О нет, только не это. Она вспомнила Велвун и испугалась.

Нижняя часть её тела словно погрузилась в чан со льдом. Гермиона открыла рот, чтобы что-то сказать, но Малфой теперь разговаривал с кем-то другим в комнате. В его выражении лица и тоне не было нежности, он работал. Послышалась какофония различных голосов и звуков: кто-то открыл пластиковый пакет, раздался металлический звон, а в воздухе витал запах антисептика.

— ...следите за гиповолемией. Следите за её кровяным давлением.

— Оно выше сотни ударов в минуту...

— Переместите её ещё ниже.

— Аккуратнее! Вот так...

И снова зазвучал голос Малфоя — резкий, быстрый и деловой.

— Я только что связался с игровым судном, — сообщил Беликов. — Они отправят гелофузин. И волювен. Я даже не уверен, что нам это понадобится!

— Почему ты здесь? — в конце концов смогла вымолвить она.

Малфой смотрел на неё, нахмурившись. Она почувствовала его руки на своём животе. Она была ранена в живот — довольно плохие новости. Ну, что ж...

— Амаров держит меня здесь, — сказал он.

— А Онория? Где она?

— Онория была на его стороне всё это время.

«Знаете, на меня работает девушка, очень похожа на вас. Она и швец, и жнец, и на дудке игрец. Полукровка. Очень полезна. Вы тоже полукровка?»

— Она украла тебя у нас, — догадалась Гермиона.

Удивительно, как он улыбался ей, несмотря на происходящее вокруг. Это была очень тёплая улыбка, но в то же время — противоречивая, как и взгляд, который он бросил на неё, когда она очнулась. Гермиона поразилась его способности сочетать в себе столько чувств.

— Да, Грейнджер. Онория украла меня.

— Ты не хотел идти.

— Нет, не хотел, — он отвернулся, и улыбка исчезла. — Где, мать вашу, анализатор гемоглобина?

О Боже. Гермиона зажмурила глаза. Гарри и Падма были правы. Онория заставила Малфоя уйти, а Гермиона даже не хотела признавать этот факт. Она списала Малфоя со счетов, бросила его. Если бы похитили Гарри или Падму, она бы перевернула весь мир, лишь бы вернуть их, какими бы подозрительными ни были обстоятельства. С Драко всё было иначе. Она была так напугана... так напугана, потому что, если он ушёл с Онорией только для того, чтобы обезопасить их всех... Драко Малфой так не поступает. Драко Малфой — школьный хулиган. Сын Пожирателя смерти. Пожиратель смерти. Убийца и преступник. Он убил Рона. Да, из необходимости, но он не был хорошим человеком. Он не был одним из них, и поэтому к нему нельзя было применять те же правила доверия и верности.

Верно? Верно?

Гермиона разрыдалась. Так много для её рассудительности и здравого смысла. Он поступил с ними правильно, хотя знал, что сделка Скримджера не была под угрозой, а в ответ она подвела его. И всё потому, что испугалась своих собственных чувств.

— Драко, мне жаль...

Малфой не слышал её. Кто-то говорил ему что-то, и это приводило его в ярость. На этот раз он заговорил по-русски. Точно — он рассказывал ей во время их путешествия по Хогвартсу, что свободно владеет языком. Она смотрела на него не мигая, гадая, чего ещё она не знает, отмечая для себя маленькие детали, которые в этот момент завораживали её: белая рубашка с закатанными рукавами, испачканная кровью (она постоянно была в её крови), волосы, настолько длинные, что можно заправить их за уши, сосредоточенное выражение лица.

И тут она почувствовала, как его руки мягко скользнули по её плечам.

— Грейнджер, нам нужно перенести тебя за другой стол. Будет лучше, если ты задержишь дыхание, когда я подниму тебя, хорошо? На счет три. Ты готова?

— Да.

— Раз, два... — он посмотрел через стол на другого человека, который помогал ему поднять ее, — три.

Это будет не больно, хотела она сказать. Потому что ниже пояса она ничего не чувствовала...

Гермиона закричала. Внезапно вся её нижняя часть словно включилась. Боль в животе обжигала и пульсировала, перемещаясь вверх и вниз по туловищу. На смену холоду пришёл жар. Кажется, вместе с ощущениями к ней вернулась и боль от воспоминаний. Сейчас не время для жалости к себе. Было важно, чтобы Малфой узнал, что произошло, потому что знание — это валюта. На всякий случай... на всякий случай, если она не сможет рассказать ему потом. Она сосредоточилась на боли, сдерживала и использовала её, чтобы продержаться ещё немного.

— Мы готовили операцию по спасению. Амаров. Всё было выполнено безупречно, — сказала она сквозь стиснутые зубы. Казалось, будто она оправдывалась, но так оно и было. Информация, полученная от Сената волшебников США, была достоверной. Они были хорошо оснащены, и Ричардс подготовил их. То, что произошло, не было виной Ричардса. — Всё шло по плану, разве что Невилл сломал ногу. Гарри повёз его домой. Слава Мерлину, иначе их могли бы убить. Мы не знали... Малфой, мы понятия не имели, что Амаров сделает это. Почему? Почему он это делает?

Он не ответил. Теперь он срезал с неё одежду. Она слышала звук ножниц и чувствовала, как холодная сталь скользит по её груди. А потом она почувствовала влажный тампон с антисептиком. Тележку с причудливым колесом толкнули в сторону.

— Он убил Ричардса. И Мерсера...

На мгновение она увидела улыбающееся лицо Алека Мерсера, а затем его сменил взгляд, которым он смотрел на Падму перед смертью.

Гермиона сглотнула.

— Они забрали Валлена. И Падму. Малфой, пожалуйста, скажи, что ты найдёшь их?

В поле зрения появился пожилой мужчина. В белом халате. Лысый, бородатый, с добрыми глазами. Беликов, предположила она. Он ей уже нравился.

— Мы готовы к операции.

Но я не готова, подумала она. Малфой словно прочитал её мысли. Он наклонился к ней настолько близко, что его серебристо-серые глаза — это всё, что она видела перед собой. Драко провёл большим пальцем по её щеке.

— Помнишь, как ты отдала мне свою палочку в Велвуне?

Он умён, раз решил успокоить её этим воспоминанием. Пережитым, испытанным и проверенным. Он хотел, чтобы она вспомнила, как доверилась уже ему однажды.

— Грейнджер, ответь мне.

— Да, я помню.

Он кивнул, а затем его руки бледным пятном прошлись над её лицом и натянули кислородную маску на нос и рот. Оставалось лишь вздохнуть.

Она попрощалась со страхом, хаосом и заснула.