Восход теней
Тишина была оглушающей. Лишь тянущийся над головой вальс ветра, который шевелил листья, мог хоть как-то нарушить этот момент. Но Гермиона не слышала его. Она прислушивалась лишь к дыханию Драко, который лежал на земле, поддерживаемый ею. Его лицо было бледным, а глаза — затуманенными болью и измотанностью.
Нотт стоял позади, наблюдая за ними, с выражением лицом, которое могло бы растопить лёд, если бы в нём была хоть доля человечности.
— Впечатляюще, Грейнджер, — пробормотал он, улыбаясь. — Ты не только не умерла от его прикосновения, но и... спасла его. Хочешь, я тебе помогу?
Гермиона отвернулась, игнорируя его насмешку. Нотт был старым другом Драко, но у них никогда не было настоящих отношений, если не считать постоянных игр в манипуляции и юмора. Но в данный момент он был не более чем посторонним наблюдателем, стоявшим в тени.
Она вновь обратила внимание на Драко, который тяжело дышал. Его голова, покачиваясь, обрушивалась на её плечо. Его руки не могли поддерживать тело, и она чувствовала, как его вес тянет её вниз, но она не могла оставить его. Не могла.
— Малфой... — её голос был почти шепотом. — Ты должен держаться. Мы уйдём отсюда. Я не оставлю тебя.
Драко еле вырвал из себя слабую улыбку, его губы тронула боль, но в её словах было что-то большее, чем просто пустое утешение.
— Ты не должна спасать меня. Я... я не достоин того, чтобы кто-то меня спасал. Всё, что я сделал...
— Ты не всё сделал. Ты спас меня. Ты не позволил мне умереть. Ты всё изменил. — Гермиона положила руку ему на лоб, вытирая с его кожи пот.
Она чувствовала, как его кожа пульсирует под её пальцами, как он с трудом борется с болью, не выдерживая, но она продолжала его держать, несмотря на риск. Всё, что ей нужно было — это знать, что она в правильном месте, с правильным человеком. Всё это время она думала, что она была одна в своём мире боли, но теперь, сидя рядом с ним, она знала — они оба были мучениками в своей собственной войне. И, несмотря на его прошлые ошибки, несмотря на его жестокость и предательство, она знала, что он не был тем чудовищем, которого пытались ему приписать.
— Грейнджер, ты не должна... — его голос был слабым, но в нём всё же была какая-то решимость. — Ты не должна быть со мной. Ты можешь быть с другими... с теми, кто не причиняет боль.
Гермиона отвернулась, закрыв глаза. Слова Драко ранили её, но не так, как она ожидала. Они были полны самобичевания, боли, которую он прятал. Он не понимал, что он на самом деле ей значил. Для неё это было не важным. Всё, что она видела, — это то, что он был человеком, и таким же, как и она, отчаянно нуждался в спасении.
Она наклонилась, и её губы нашли его. Это был не страстный поцелуй, не жестокий, наполненный ненавистью, а просто момент, в котором два человека, сбившиеся с пути, находят хотя бы одну искорку света. Он отвечал на её поцелуй с неуверенностью, но с тем же страстным желанием быть спасённым. Это было больше, чем просто поцелуй — это было обещание. Обещание того, что они не были одни, даже когда весь мир против них.
Когда они оторвались друг от друга, их дыхания были смешаны, и Гермиона почувствовала, как её сердце бьётся в унисон с его.
— Ты мне не помешала, — его голос был тихим, почти неразборчивым. — Ты спасла меня, Грейнджер.
Она не ответила. Она просто поцеловала его снова, без слов. Без всего, что можно было бы сказать, потому что этого было достаточно. Тот момент понимания, что они нуждаются друг в друге, и что они — не враги.
Нотт стоял в стороне, наблюдая за этим немым актом исцеления. Он не был ни удивлён, ни недоволен — скорее, он был знаком с этой мрачной реальностью. Он знал, как всё происходит, как жизнь сводит людей вместе, даже когда они никогда не собирались быть рядом. Он почесал подбородок, подождав, пока тишина вновь заполнит пространство между ними.
— Так вот, как это работает, — пробормотал Нотт, ухмыляясь. — Это называется спасение? Драко, ты бы мог хоть немного дольше сопротивляться.
Гермиона снова повернулась к Нотту, её глаза были полны решимости.
— Ты не понимаешь, Нотт. — её голос был твёрд. — Это не о спасении. Это о прощении. Не важно, что он сделал. Важно, что он пытается измениться.
— Он не может измениться, Грейнджер, — ответил он, с лёгким сомнением. — Не так просто.
Гермиона не была готова слушать его. Она обернулась к Драко и помогла ему сесть. Он был слаб, его глаза были почти закрыты, но она чувствовала, что он всё ещё жив. Он был жив. И это было важнее всего остального.
Нотт молчал, наблюдая за этим процессом. Он был готов уйти, но что-то его держало. Возможно, это был тот странный момент между тенью и светом, который он видел в их отношениях. Понимание, что, несмотря на всё, несмотря на боль, которая лежала на их душах, они всё ещё могли найти друг в друге утешение.
Драко снова открыл глаза, его взгляд был полон смятения и боли.
— Ты останешься со мной, Грейнджер? — его голос был таким слабым, что Гермиона едва могла его расслышать.
— Да, — ответила она, не задумываясь.
Нотт, стоявший в стороне, глубоко вздохнул.
— Мы все в этой чёртовой игре, Грейнджер. И ты тоже.
Гермиона не ответила ему. Её мир был сосредоточен на Драко. Всё остальное потеряло смысл.
Малфой, тяжело опираясь на неё, неохотно поднимался с земли. Он уже не мог стоять, не поддерживаясь её рукой, но он всё равно отказывался признавать свою беспомощность. Это было в его природе — быть сильным, несмотря на обстоятельства.
— Ты не можешь продолжать идти, — сказала она, сжимая его руку. — Мы найдём укрытие, отдохнём хотя бы пару часов.
Он только вздохнул в ответ, слабо кивая. Гермиона знала, что ему было больно, но он не высказывал этого вслух. Он всегда был таким — молчаливым, сдержанным, не позволяющим себе показывать свою уязвимость. Но в этот момент она увидела в нём что-то иное, что-то более человечное. И это заставляло её ещё больше переживать за него.
— Ты прав, — сказал он, сделав шаг в её сторону. — Но ты всё равно не заставишь меня сидеть здесь и просто ждать. Мне нужно делать что-то.
— Для начала тебе нужно выжить, — ответила она, помогая ему встать прямо. — Ты слишком много потерял крови. Ты вообще в порядке?
— Не знаю, — буркнул он. — Но мне не нравится, как ты о мне заботишься.
Её это заставило усмехнуться. Несмотря на его упрёки, она чувствовала, как с каждым шагом его плечи становятся чуть менее напряжёнными. Он больше не сопротивлялся её помощи, как будто осознавал, что не может сделать это один.
Проходя сквозь лес, они искали укрытие, и вскоре, среди густых деревьев, им повстречался небольшой заброшенный сарай . Его крыша была изогнута, а стены покрыты плесенью, но он выглядел достаточно крепким, чтобы спрятаться от возможных преследователей. Гермиона вздохнула с облегчением и указала на него.
— Это подойдёт. Давай, мы можем хотя бы немного отдохнуть здесь.
Драко неохотно кивнул и шагнул внутрь, а Гермиона помогла ему сесть на старую деревянную лавку, которая стояла у стены. Внутри было темно, но Гермиона вскоре зажгла свой патронус, чтобы осветить пространство. Это было необходимо, чтобы увидеть, как ранен он на самом деле.
Гермиона быстро осмотрела рану Драко. Кровь продолжала медленно течь, но рана не была смертельной. Она знала, что заклинания заживления могут помочь быстрее, чем традиционные методы, и решила воспользоваться магией.
Она вытащила свою волшебную палочку и, не раздумывая, произнесла тихое «Эпозигор!» — заживляющее заклинание. Слово вышло чётко, и как только оно достигло раны, она почувствовала, как магия работает. Кровотечение прекратилось, а кожа вокруг раны начала восстанавливаться.
— Ты могла бы сразу это сделать, — сказал Драко, его голос был низким и глухим.
Гермиона не ответила сразу. Она просто пристально смотрела на него, пока не закончила перевязку. Она могла бы объяснить, что ей нужно было время, чтобы собраться с мыслями, или что она хотела сделать всё по порядку. Но что-то внутри неё держало её молчаливой. Этот момент был важен, важен для их отношений. Она уже не чувствовала, что должна оправдываться.
Когда она закончила, она отложила палочку и села рядом с ним, немного отодвигаясь, чтобы дать ему пространство. Она понимала, что её действия не могут всё исправить, но она делала всё, что могла.
— Ты мне не обязан, Малфой, — сказала она наконец, глядя на его лицо, и в её голосе прозвучала мягкость. — Я просто не могу оставить тебя умирать. Ты слишком долго скрывал всё это от себя. Но, может быть, тебе стоит начать позволять себе чувствовать что-то другое, кроме боли.