Руины надежды
Воздух был пропитан пеплом. Даже дышать было больно — горечь утрат и запах сожжённой земли въедались в лёгкие. Гермиона Грейнджер вжималась спиной в холодный камень разрушенной стены, чувствуя, как каждый вдох отзывается болью. Раны на руках кровоточили, но она не обращала внимания. Она привыкла к боли.
"Только бы они не нашли меня," — пронеслось в её голове, пока тяжёлые шаги отрядов патруля глухо раздавались где-то поблизости. Она знала: если её поймают, это конец. Не просто конец её жизни — конец всему сопротивлению, оставшемуся в руинах после последнего провала.
Её взгляд устремился вверх, на чёрное, заволоченное тучами небо. Ни луны, ни звёзд. Волдеморт разрушил не только порядок и мир, но, казалось, и само понятие света. Она с трудом верила, что когда-то существовали солнечные дни, смех, радость. Всё это сейчас казалось далёкой иллюзией.
— Здесь её нет! — прокричал один из патрульных. Его голос эхом разнёсся по разрушенным улицам. Гермиона на миг закрыла глаза и задержала дыхание.
Она должна была двигаться. Прятаться. Выжить. Не ради себя, а ради тех, кто ещё сражается. Ради тех, кто верит, что её имя всё ещё значит что-то.
Но её шаги выдали её. Хруст мелких камней под ногами прозвучал как гром среди тишины. Резкий звук, затем крики. И магия. Боль пронзила её тело, выбивая воздух из лёгких. Она упала на колени, судорожно хватая ртом воздух.
— Ну-ну, что у нас тут? — голос был холодным, равнодушным, словно говорившему не было дела до чужой боли.
Когда Гермиона подняла голову, её взгляд встретился с ледяными серыми глазами. Драко Малфой. Он стоял над ней, идеально прямой, как мраморная статуя, с выражением отвращения на лице.
Она не видела его с той самой ночи, когда он убил Дамблдора. Тогда в его лице было столько боли, страха и сомнений. Она жалела его. Жалела, потому что видела в нём не только врага, но и жертву. Жертву своей семьи, своих обстоятельств, этого мира. Она верила, что он не хотел делать того, что делал, и не могла избавиться от мысли, что у него не было выбора.
Но теперь она видела перед собой другого человека. Или, может быть, того самого, кем он всегда был. Его лицо, всё ещё идеально аристократичное, казалось, стало резче, словно мир срезал с него остатки юности и невинности. Серые глаза больше не выражали ни капли сомнения или уязвимости — только холодный расчёт. На правой руке выделялся чёрный узор метки Пожирателя, словно она горела на коже.
Его длинный чёрный плащ был аккуратно застёгнут, каждое движение казалось выверенным, почти механическим. Даже его голос, холодный и ровный, казался отточенным до совершенства.
— Сопротивление прислало свою последнюю надежду? — он насмешливо склонил голову, его тон был пропитан ядом. — Я думал, ты умнее, Грейнджер.
Она сжала кулаки, игнорируя боль.
— А я думала, ты стал человеком. Видимо, ошиблась, — прошипела она, стараясь, чтобы её голос не дрожал.
На миг что-то промелькнуло в его глазах — усталость, может, даже тень вины, но он быстро отвернулся.
— Заберите её, — бросил он холодно патрульным. — Лорд будет рад её видеть.
Гермиона хотела сопротивляться, но силы оставили её. Когда крепкие руки грубо подняли её на ноги, она встретилась с его взглядом ещё раз.
— Ты умрёшь за это, Малфой, — прошептала она сквозь стиснутые зубы.
— Возможно, — ответил он спокойно, не отводя взгляда. — Но раньше умрёшь ты.
Гермиону бросили на землю, как ненужный груз, прямо в центре небольшого лагеря патруля. Здесь царил хаос — огонь из костров освещал гротескные сцены. Пленные магглы и маглорождённые сидели на земле в цепях, их лица были пусты, словно души давно покинули тела. Солдаты Темного Лорда смеялись, пили что-то из фляг и азартно обсуждали, кого из пленных убьют первым.
Гермиона стиснула зубы, чувствуя, как её руки затекли от туго завязанных пут. Она посмотрела на людей вокруг: мальчик, едва старше пятнадцати лет, прижимал к себе плачущую мать, старик в лохмотьях смотрел в никуда, словно уже смирился со своей судьбой. В этом аду каждый был сам за себя.
— Куда её? — спросил один из патрульных, грубо дернув Гермиону за плечо.
Драко подошёл ближе, не торопясь, словно наслаждаясь своей ролью судьи. Его плащ развевался, лицо оставалось холодным, лишённым эмоций, но взгляд выдавал что-то большее.
— В замок, — коротко бросил он.
— Лорд хочет допросить её лично? — Патрульный ухмыльнулся, обнажив гнилые зубы. — Повезло девчонке. Лорд обычно таких долго не мучает.
Гермиона сдержала рвущуюся из груди ненависть. Она знала, что лучше молчать. Каждый её протест только развлекал этих мерзавцев.
— Закрой свой рот, — спокойно произнёс Драко, но в его голосе проскользнуло что-то, чего Гермиона не могла распознать. Возможно, отвращение.
— Слушаюсь, сэр, — патрульный склонил голову, но злорадная усмешка не исчезла с его лица.
Гермиону снова подняли, её руки обожгло болью, когда верёвки впились в кожу ещё глубже. Она споткнулась, но сумела удержаться на ногах, заставляя себя идти ровно, не показывать слабости.
— Малфой, — тихо произнесла она, так, чтобы только он мог услышать. — Ты думаешь, я боюсь тебя?
Он даже не повернул головы.
— Я думаю, ты боишься, что у тебя больше ничего не осталось, Грейнджер, — прошептал он в ответ. — И в этом ты права.
Путь в замок был долгим. Они шли через мрачный лес, деревья которого, казалось, сами стремились схватить и задушить. Темнота была почти осязаемой, и лишь редкие лучи лунного света пробивались сквозь густую листву.
Гермиона старалась не отставать, но усталость брала своё. Она не ела и не спала уже несколько дней, и каждое движение давалось с трудом.
Драко шел впереди, изредка оборачиваясь, чтобы убедиться, что она всё ещё может идти. Был ли это знак заботы? Нет, она отогнала эту мысль. Этот человек был чудовищем, таким же, как и остальные.
Когда замок показался на горизонте, её сердце сжалось. Тёмные стены возвышались над землёй, словно монолитный символ отчаяния. Окна светились мертвенным зелёным светом, а у ворот стояли дементоры, стражи Волдеморта. Их присутствие холодило до самых костей.
— Добро пожаловать домой, Грейнджер, — насмешливо произнёс Драко, глядя на её реакцию.
Она ничего не ответила. Её взгляд был полон решимости, хотя внутри она дрожала от страха.
Её привели в темницу. Холодные каменные стены, запах сырости и крови — место, где мечты умирали, а надежда становилась ненужной. Её бросили в клетку, как дикое животное. Звук тяжелых дверей, захлопнувшихся за её спиной, отозвался глухим эхом в её голове. Гермиона с трудом устояла на ногах, чувствуя, как холодные каменные плиты пола впиваются в босые ступни. Камера, в которую её привели, была не больше чулана: стены покрыты плесенью, воздух густой и затхлый, а из угла доносился слабый звук капающей воды.
— Не скучай, — бросил один из солдат, прежде чем уйти.
— пошел нахуй, — выдохнула она, не поворачивая головы.
— О, язык у тебя всё ещё острый, — захохотал он. — Ничего, скоро мы тебя сломаем.
Гермиона молчала. Она не могла позволить себе тратить силы на бессмысленные перепалки. Охранник, кажется, потерял интерес и вышел, хлопнув дверью. Она услышала, как поворачивается ключ в замке.
Драко остался стоять, глядя на неё через прутья. Его серые глаза не выражали ничего.
— Ты заслуживаешь всего этого, — сказал он наконец.
— Может быть, — ответила она, вставая на ноги. — Но и ты тоже.
Он напрягся, но ничего не ответил. Вместо этого развернулся и ушёл, оставив её в темноте.
Её тело буквально кричало от усталости, но она заставила себя сделать несколько шагов к стене и сползти по ней вниз. Холод пробирал до костей. "Не дай им увидеть твою слабость," напомнила она себе, сжав кулаки до побелевших костяшек.