Колыбельная

— Серафина забегала недавно, хотела поговорить.
Гермиона подскочила
— не ожидала, что склонившийся над соседним котлом Снейп так резко нарушит царившую в подземелье тишину.
—О-о-о, — единственное, что ей удалось выдавить в ответ.
Северус хмыкнул и добавил в зелье чешую дракона.
— Кажется, она была на… свидании. — Гермиона про себя улыбнулась тону, которым Северус подчеркнул последнее слово
— будто что-то отвратительное. И кивнула.
— Да, она мне говорила.
— Я не одобряю подобного поведения, — проворчал он, схватил мешалку и резко опустил в пенящееся зеленоватое зелье, будто пытаясь на нем выместить недовольство.
— Я знаю, — вздохнула Гермиона.
— Она вроде выглядит счастливой, но… — продолжил Северус после небольшой паузы.
— Я поговорил с мистером Малфоем сегодня.
Гермиона тут же обернулась, чтобы взглянуть на выражение его лица.
— О, профессор, вы же не…
— Я ему все прямо объяснил! Как отец, я обязан был предупредить молодого человека, претендующего на отношения с моей дочерью, о нескольких простых способах, коими я заставлю его исчезнуть, если его поведение выйдет за рамки джентльменского.
Это было заботливо и трогательно
— с одной стороны, но…
— Вы же понимаете, что она вам все выскажет, особо не церемонясь?
— С чего бы это, — пробормотал он, упрямо вздернув подбородок.
— Я всего лишь намекнул, что как декан имею право в любое время навестить мальчишку в его комнате. Не угрожал же я ему, в самом деле.
— Ага, вы только сообщили бедному парню, что он запросто может однажды не проснуться? — заволновалась Гермиона.
Северус нахмурился, поджав губы.
— Я только выразил свое недовольство. Мне вовсе не хочется, чтобы он, как вы выразились, не проснулся. Мы с Люциусом дружим со школы, и я не хотел бы ставить его перед необходимостью производить на свет нового наследника, да и Нарциссе будет нелегко, все же ей уже не двадцать лет.
Несмотря на охватившее ее беспокойство, Гермиона рассмеялась.
— О, сэр!
— Что? — нетерпеливо рявкнул он, сверкнув глазами.
Гермиона покачала головой и отвернулась, чтобы перемешать свое зелье.
— Вы иногда бываете просто невероятны.
Северус что-то проворчал себе под нос и тоже отвернулся, чтобы добавить в свой котел щепотку эльфийской пыли.
Несколько минут они просто работали под бульканье котлов и шорох мантий.
— Слишком много крыльев майского жука, — нарушил молчание Северус, когда Гермиона, сверившись со своими записями, отмерила очередной ингредиент.
— Но у меня записано...
— Большое количество крыльев жука нейтрализует змеиную чешую, и зелье станет совершенно бесполезным.
Гермиона быстро записала полученную информацию и уменьшила количество толченых крыльев.
— Столько нормально?
Северус заглянул через ее плечо, чтобы лучше рассмотреть, и мазнул волосами по ее лицу. По телу Гермионы пробежала дрожь: он оказался рядом так внезапно и сейчас практически прижимался грудью к ее спине.
— Чуть-чуть меньше, — заметил он, щекоча кожу своим дыханием. Северус почти обнял Гермиону, взяв ее руку в свою, чтобы показать, сколько порошка следует отделить, пока не осталась небольшая щепотка.
— Ох, — прошептала Гермиона, с трудом сглотнув,
— спасибо.
Он кивнул, но не отстранился. Вместо этого замер, удерживая ее в ловушке между собой и партой, и повернулся к ней лицом, задев кончиком носа щеку.
— Профессор...?
— Я... — он вдруг зашипел от боли и прижал руку к левому предплечью.
— Северус? — Гермиона, не успев подумать, что делает, накрыла его руку своей.
— Метка?
— Да, я должен идти.
Разумеется, было бы глупо спрашивать, куда. Гермиона тут же вспомнила последствия его недавнего вызова. Все внутри скрутило от страха, и она еще сильнее сжала его руку.
— Будьте осторожны... пожалуйста, — прошептала она, не поворачиваясь к нему лицом, боясь, что не сможет удержать себя в руках.
— Я скоро вернусь, — ответил он, задевая дыханием волосы на ее затылке.
— Постарайтесь не взорвать лабораторию до моего возвращения.
Гермиона нашла силы хихикнуть в ответ, но предательские слезы уже застилали глаза.
— Ничего не могу обещать. Вам следует вернуться поскорей, мало ли что я могу натворить…
Гермиона могла поклясться, что почувствовала легкое прикосновение его губ к своей шее, но он так стремительно отстранился и вышел, что она засомневалась. Она выдохнула и коснулась рукой покалывающей кожи.
* * *
Гермиона понятия не имела, как смогла добраться до гостиной Гриффиндора. Она едва помнила дорогу из подземелий, и вот она уже прошла через отверстие за портретом и протиснулась к темным окнам в конце комнаты.
Где-то в ее затуманившемся сознании мелькнула мысль, что она все же не забыла разлить их с Северусом зелья по бутылочкам и убрать в шкафчик. Гермиона помнила, что прибрала рабочее место и затушила огонь, но она не представляла, как смогла сделать все в таком состоянии.
Наступила ночь, и Гермиона, все это время неотрывно смотревшая в окно, увидела на стекле свое отражение и пляшущие отблески камина. Она знала, что студенты за ее спиной, развалившись в креслах, беззаботно болтают или учатся. Никто не тревожил ее, и Гермиона опустилась на подоконник, рассматривая через окно территорию школы.
— Его вызвали, да?
Гермиона очнулась и увидела в отражении так похожие на ее собственные карие глаза. Она оглянулась к стоящей позади встревоженной Серафине.
Ее сердце, казалось, застряло где-то в горле.
— Что-то случится? С ним все будет хорошо?
Серафина кивнула, присев напротив Гермионы.
— Я думаю, да. То есть... ты ничего не писала в своем дневнике о сегодняшнем вечере.
Гермиона выдохнула, прислоняясь лбом к оконному стеклу.
— Ведь подобные этому вечера
— не редкость, да?
Серафина пожала плечами.
— Да.
Гермиона взглянула на нее.
— Как ты узнала, что он ушел?
Серафина печально улыбнулась.
— Ты всегда сидела у окна, когда папа уходил... и у тебя всегда был такой вид... взволнованный и испуганный. Я просто догадалась, соединив два и два.
— Это когда-нибудь закончится?
— В каком-то роде... сложно объяснить, — ответила Серафина, поморщившись. — Когда вы с папой поженились, об этом никто не знал, кроме некоторых членов Ордена, но даже они были связаны Нерушимой клятвой и не могли раскрыть вас. На документах в Министерстве папа изменил твое имя, чтобы ты была в безопасности, и только когда умер дядя Джордж, и вы остались последними из Ордена, Волдеморт все-таки узнал. Он хотел, чтобы папа привел тебя к нему. Вместо этого папа собрал нас той же ночью, и мы сбежали. Это был последний раз, когда он откликнулся на призыв Волдеморта.
Гермиона тщательно обдумала услышанное, прежде чем спросить:
— Именно с тех пор мы стали скрываться?
Серафина кивнула.
— Это было четыре или пять лет назад.
— Ты все говоришь про дневник. Но я не веду его.
— Ты будешь. Не сейчас, но однажды ты начнешь все записывать.
— И я напишу обо всем? Даже о том, что уже произошло?
Серафина нахмурилась, обдумывая ответ.
— Это будет не дневник, описывающий каждый день. Ты просто писала о некоторых событиях. Ты описывала ночи, когда папа уходил, и ему грозила опасность, и особенные для вас моменты. Такие, как годовщина, первый поцелуй, день, когда родилась я, и тому подобное.
— Было много записей о таких днях, как сегодняшний или...?
— Много, вот почему так трудно их всех запомнить.
Что-то в этих словах встревожило Гермиону.
— Так ты не до конца уверена, что сегодня он вернется невредимым?
Серафина вздрогнула, опустив взгляд.
— Я уверена... но не до конца. Все может быть...
* * *
Какая же долгая ночь, думал Северус, возвращаясь в замок почти в пять утра. Он должен быть еще благодарен, что Темный Лорд находился в приподнятом настроении. Иначе пришлось бы возвращаться опять израненым, и он сомневался, что справился бы с очередным проклятьем как в последний раз, по крайней мере, точно уж не так быстро. Тело все еще ныло после прошлого наказания, но больше всего Северус не хотел, чтобы Гермиона снова увидела его в таком состоянии.
Он знал, что Гермиона переживает. Он понял по ее голосу, когда уходил вечером. Ему это было не по душе.
Северусу нравилась сама мысль, что кто-то заботится о нем и волнуется, но ему не нравилось беспокойство Гермионы. Он того не стоит. Он ненавидел слезы в ее голосе и страх. Потребовалась вся его сила воли, чтобы не прижать Гермиону к себе, не успокоить. Но он не смог бы уйти, если бы дотронулся до нее. Даже легкое прикосновение губами к нежной кожи ее шеи стало почти пределом его выдержки. Но он должен был почувствовать ее вкус, только один единственный раз. В конце концов, не факт вернулся бы он или нет.
— Ах, Северус, добро пожаловать домой, — Дамблдор шел навстречу с другого конца коридора.
Северус кивнул.
— Директор.
— Я надеюсь, сегодняшний риск оправдался?
Северус покачал головой.
— Ничего такого, о чем бы следовало сообщить, директор.
Дамблдор вздохнул.
— Ну, думаю, мы должны быть рады, что Волдеморт еще не узнал о Серафине. Все будет крайне плохо и для тебя, и для мисс Грейнджер, если он узнает, что у вас есть ребенок, который путешествует во времени, чтобы предупредить о будущем. Я уверен, Волдеморт попытается остановить ее любым способом, он даже может...
Директору не нужно было заканчивать предложение
— Северус и так знал, что произойдет с Серафиной и Гермионой, если Темный Лорд узнает о них. Гермиона — еще и лучшая подруга Гарри Поттера, а Серафина из будущего. Информация, которую он мог бы от них получить, — бесценна.
— Этого не случится, — твердо произнес Северус.
Дамблдор слегка коснулся его руки.
— Я, правда, считаю, что ты защитишь их во что бы то не стало, но мы должны быть готовы к атаке Волдеморта, чтобы спасти волшебный мир и твою семью. Я должен просить тебя о разрешении встречаться с Серафиной несколько раз в неделю, чтобы выяснить все, что можно.
— Она эмоционально неустойчива сейчас, — парировал Северус, вздрогнув от одной мысли, что Серафине придется вновь окунуться в свои кошмары.
— Я понимаю твое беспокойство, Северус, и никогда бы не причинил девочке вреда, но, возможно, это наша единственная возможность узнать, что нужно изменить.
Как же Северус хотел отказать... Это ведь в любом случае причинит Серафине боль... но он не имел права — слишком многое поставлено на кон.
— Я поговорю об этом с мисс Грейнджер, — пробормотал Северус, направляясь было в подземелья.
— Учитывая обстоятельства, не лучше ли тебе называть свою будущую жену по имени? — удивленно заметил Дамблдор.
— И меня, и мисс Грейнджер вполне устраивают такие обращения.
— Разумеется.
Северус не стал отвечать, он хотел поскорее добраться до своих комнат и наконец-то отдохнуть. Но все оказалось не так то просто — когда он толкнул дверь в кабинет, то увидел склонившуюся над одним из столов Гермиону.
Не узнать волнистую золотисто-каштановую шевелюру было невозможно. Но что она делает одна в холодном кабинете, неужели… спит?!
— Кажется, не я один ждал твоего возвращения, — заметил Дамблдор, даже не потрудившись скрыть своего веселья.
Северус нахмурился.
— Вам что-нибудь еще от меня нужно, директор?
Дамблдор проигнорировал вопрос.
— Мне любопытно, Северус, какие у тебя намерения относительно мисс Грейнджер?
— Я попросил ее выйти за меня, — признался он, надеясь, что на этом допрос закончится.
Но, конечно, надеялся он зря. Это только подстегнуло Альбуса к новым вопросам.
— И мисс Грейнджер согласилась?
— Да.
— Дату уже назначили?
— В это воскресенье, — Северус повернулся к директору, приподняв бровь.
— Никаких возражений?
— Разумеется, как директор школы, я не одобряю отношений между студенткой и преподавателем, но в сложившихся обстоятельствах необходимо, чтобы ваше будущее не изменилось.
Северус посмотрел на Дамблдора, раздражение грозило вот-вот прорваться наружу. Что-то в словах директора задело его, но что именно — он понять не мог.
— Объяснитесь, — прорычал он.
— Все довольно просто, Северус. Без твоего с мисс Грейнджер участия, Серафина не родится, и у нас не будет столь ценного оружия для победы над Волдемортом.
Это был предел. Впервые в жизни Северусу захотелось причинить боль стоящему перед ним человеку, заставить его страдать за подобные мысли.
— Моя дочь — не оружие! — угрожающе прошипел он, шагнув в сторону Дамблдора.
— Я не позволю никому использовать ее, даже ради спасения мира!
Дамблдор успокаивающе поднял руки, демонстрируя, что не хочет ссориться.
— Разумеется, Северус, я никогда и не подумал бы использовать девочку в подобных целях, кроме получения информации. Ты правда думаешь, что я способен принести невинного ребенка в жертву благим целям?
На самом деле Северус не знал, на что был способен стоящий перед ним волшебник. Но он точно был уверен, что не позволит никому использовать Серафину, даже великому Альбусу Дамблдору, к которому он относился, как к своему отцу.
— Если это все, директор, я хотел бы отдохнуть. Один, — добавил он, когда Дамблдор вопросительно приподнял бровь.
Усмешка коснулась губ директора.
— Конечно. Спокойной ночи, Северус.
— Спокойной ночи, — выдавил тот, зайдя, наконец, в кабинет и захлопнув за собой дверь.
Он постоял немного у порога, вслушиваясь в шаги Дамблдора. Только когда они совсем затихли, Северус повернулся к спящей Гермионе.
Глупая девчонка! Чем она собиралась здесь заниматься, одна? Разве она не понимала всей опасности? А если кто-то из слизеринцев наткнулся бы на нее в таком уязвимом положении? Он обязательно все ей выскажет, но утром. Было уже слишком поздно, и он совсем обессилел.
— Мисс Грейнджер? — Северус подошел ближе, он надеялся таким образом разбудить ее.
Она не пошевелилась. Даже ресницы не дрогнули.
— Мисс Грейнджер!
Его надеждам не прикасаться к ней, видимо, не суждено было сбыться, когда она и после такого не проснулась. И эта девчонка хотела дождаться его? Северус, усмехнувшись, покачал головой. Он сомневался, что даже огнедышащий дракон смог бы сейчас разбудить Гермиону Грейнджер.
— Ладно, — вздохнул он, подвигаясь ближе.
— Давай отнесем тебя в кровать, что ли.
Когда Северус наклонился и поднял ее на руки, Гермиона даже не пошевелилась. Он не ожидал, что она окажется такой легкой.
Вдруг, еле слышно вздохнув, она обняла его за шею и положила голову на плечо. Ее теплое дыхание щекотало шею. Гермиона, так и не проснувшись, прижалась ближе, задев его своим холодным носом. Она вздрогнула, видимо, совсем замерзла во сне.
— Глупая девчонка, приспичило же тебе спать в подземельях, еще и в одной ночнушке, — возмущенно пробормотал Северус.
— Не слишком ли изысканно для здешних мест?
Дверь он открыл простым заклинанием, не было нужды доставать палочку. Он знал, что уже слишком поздно, и они никого не встретят в коридорах по пути к гриффиндорской гостиной.
Как профессор Хогвартса Северус знал пароли всех факультетов на случай чрезвычайной ситуации. Полная Дама на портрете удивленно приподняла брови, увидев его со спящей старостой на руках.
— Пропусти же меня, ты, бесполезная женщина! — прошипел Северус, когда дама, не реагируя на пароль, продолжала таращиться.
Задрожав от негодования, она отошла, открывая проход.
Северус прошел через гостиную к спальням девочек. Он пробормотал пароль для винтовой лестницы и двинулся дальше.
Только когда он положил Гермиону на кровать и накрыл ее прохладным одеялом, она заворочалась и разлепила ресницы.
— Ты дома, — облегченно прошептала она хриплым ото сна голосом и тут же, закрыв глаза, снова заснула.
Северус полюбовался на нее несколько секунд, позволив себе небольшую роскошь — поправил выбившийся локон у ее щеки. Ее кожа была подобна шелку под его огрубевшими пальцами.
— Дома, — пробормотал он сам себе.
Возможно, однажды он сможет... однажды они будут вместе. Но пока он не позволит себе даже думать об этом.
Северус поправил одеяло и подошел к другой кровати и, слегка отодвинув полог, коснулся волос дочери и вздохнул.
Северус понимал, что эти две девушки делали его слабым, уязвимым. Он не мог позволить себе отвлечься, только не когда их жизни находились в его руках. Он должен быть собранным и отстраненным, не расслабляться. Они ведь рассчитывали на него.
Последний раз тяжело вздохнув, он покинул гриффиндорскую спальню. Сон так и не пришел к нему той ночью. Но, по крайней мере, у него были эссе первокурсников, готовые принять на себя всю его ярость.