Колыбельная

Комната ожила. Все вскочили на ноги, закричали, обвинительно тыкая пальцами друг в друга, как будто кто-то мог что-то поделать с невероятной девушкой. Зрелище со стороны могло показаться довольно забавным, но Гермиона на тот миг была не в состоянии что-либо замечать вокруг себя. Ее взгляд не отрывался от гостьи. В поисках малейшего сходства она вглядывалась в лицо, будто собранное из ее и Северуса черт. Поразительно, у нее есть дочь, точнее, будет через два года. От Северуса Снейпа.
Как такое вообще возможно? Снейп ненавидел ее. Он был ее профессором! Он… смотрел сейчас прямо на нее с другой стороны стола.
Гермиона залилась румянцем.
Снейп сидел с абсолютно непроницаемым лицом. Все вокруг орали, а он будто и не слышал, сидел совершенно неподвижно. Длинные темные волосы, обрамлявшие лицо, не закрывали направленного на нее угрожающего взгляда. Трудно было понять, насколько противной для мужчины оказалась недавняя новость.
У них есть дочь. Значит, в ближайшие два года произошло что-то, и они переспали.
Гермиону охватил жар и знакомое волнение. Она задрожала от странной смеси страха, возбуждения и смущения.
Ей пришлось на время прервать свои размышления, когда дверь в кабинет директора распахнулась, и вошел Драко Малфой с недовольным лицом. На нем были черные шелковые пижамные штаны и длинная белая футболка. Обычно идеально уложенные волосы после сна торчали в разные стороны. На подбородке виднелся след от подушки. Сейчас он совершенно не был похож на безупречного чистокровного засранца, коим на самом деле являлся.
— Что стряслось? — проворчал Малфой, явно рассерженный, что его разбудили в три часа ночи.
Конечно, он был сердит, а точнее сказать — взбешен. Он спокойно спал, пока профессор Спраут не вломилась в его комнату и не разбудила его, грубо встряхнув за плечи. Потом она отказалась объяснять, почему его подняли в такой час, и потащила в кабинет директора. И он совершенно точно не ожидал увидеть здесь золотую троицу, и на секунду даже задумался, в чем его на сей раз собираются обвинить. Но в голову ничего не приходило.
Малфой собрался было потребовать объяснений, как что-то маленькое, грязное и не очень хорошо пахнущее метнулось в его сторону. Тонкие руки незнакомки обвились вокруг его шеи, притягивая ближе. А затем мир Драко Малфоя взорвался от нежного прикосновения мягких губ. И он осознал, что никогда раньше не испытывал настолько искренних чувств, не ощущал себя по-настоящему целым. Все вдруг стало невероятно ярким и завершенным, будто пока он целовал эту невероятную девушку, ничего плохого просто не могло произойти. Кто она, так идеально помещавшаяся в кольце его рук? Он должен был узнать.
С большим сожалением он все же заставил себя отстраниться и встретился взглядом с самыми прекрасными на свете глазами медового цвета, от выражения которых у него перехватило дыхание: незнакомка смотрела на него с невероятной нежностью. Неудивительно, что он не мог вымолвить и слова.
— Прости, — прошептала она.
Драко в ответ покачал головой, перебарывая желание ответить, что не нужно извиняться. Но он все-таки был Малфоем, а происшедшее не поддавалось никаким законам логики. Стоило сначала во всем разобраться.
— Кто ты?
На ее щеках вспыхнул румянец, делая лицо еще привлекательнее.
На ее щеках вспыхнул румянец, делая лицо еще привлекательнее.
— Мы не знакомы… пока, — прошептала она, опустив взгляд.
— Но если ты из будущего, то Малфою тогда должно быть…
— Тридцать шесть, — пробормотал Гарри, отвечая на вопрос скривившегося от отвращения Рона.
Девушка разорвала объятия, и Малфой нахмурился, ощутив непривычное чувство потери.
— Драко спас меня, — сказала она, приведя его в еще большее смятение. — Это он дал мне хроноворот.
— Может быть, ты закончишь свою историю, дорогая? — Дамблдор предложил ей свое место во главе стола.
Та кивнула и прошла вглубь кабинета, чтобы встать рядом с Гермионой.
Малфой остался стоять у двери, не желая присоединяться к толпе собравшихся. Никто не возражал — все сосредоточились на Серафине.
— Драко и Люциус перешли на нашу сторону еще в начале войны, после того, как… — она грустно взглянула на директора.
— Мне очень жаль, дедушка…
Дамблдор поднял руку, останавливая извинения.
— Тебе не за что просить прощения. Так должно было случиться.
— Извините, что перебиваю, — вмешалась Молли Уизли,
— но если я твоя бабушка… то как Альбус может быть дедушкой?
Серафина покраснела, потупив взгляд.
— Мне следовало все объяснить подробнее, — она замолчала, тщательно обдумывая последующие слова.
— Моя мама потеряла свою семью после нападения Пожирателей Смерти, а у отца никого не было, так что вы принимали участие в моем воспитании. Все вы, собравшиеся здесь сейчас, мне дяди, тети, бабушки и дедушки. Так что я привыкла вас так называть. Извините, если кого-то обидела.
— Моих родителей убили? — прошептала побледневшая Гермиона.
Серафина повернулась к ней, в глазах светилось сочувствие.
— Мне очень жаль, м…
— Так Темный Лорд победил? — перебил ее Кингсли.
Серафина кивнула.
— После того как Волдеморт одолел дедушку Альбуса в магическом поединке, дядя Гарри остался без наставника, и он… он… ты, — она взглянула на потрясенного Гарри, — мне так жаль.
Гарри только покачал головой, откинувшись на спинку стула.
— Дядя Рон и дядя Невилл были убиты, защищая магглов от Пожирателей Смерти. Дядя Ремус, тетя Тонкс, дядя Аластор и дедушка Уизли пали во время битвы за Хогвартс…
— Битвы за Хогвартс? — воскликнула бледная, как пергамент, Тонкс.
Серафина кивнула.
— Это произойдет в конце текущего года. Волдеморт с Пожирателями Смерти нападет на Хогвартс. Все погибнут, за исключением некоторых членов Ордена и детей.
— Ты не должна была рассказывать нам этого! — заорал Кингсли, в приступе ярости вскочив со стула.
— Ты не имела права вмешиваться в будущее каждого из нас!
— Я знаю, — прошептала она, глядя вниз.
— Это эгоистично, но… Я не смогу смотреть на то, как вы снова умрете. Моим родителям после каждого известия, что еще одного из вас не стало, приходилось буквально собирать друг друга по кусочкам. Я была тогда слишком маленькой, чтобы понять, но знала: происходит что-то ужасное, ведь мама начинала плакать еще до того, как отец вскрывал принесенное совой письмо. Они никогда мне не рассказывали об этом. Я нашла эти письма. Мама хранила их все, — она покачала головой, в глазах блестели слезы.
— Когда мне исполнилось пятнадцать, вас осталось только трое. К семнадцатому дню рождения я потеряла еще двоих, а через два месяца и последнего… это было нелегко. Ваши дети… ваши семьи… все… Вы можете меня ненавидеть за то, что сейчас вам об этом рассказываю. Я выдержу вашу ненависть, только бы снова вас видеть.
— Откуда нам знать, что ты не врешь? — резко вставил Кингсли.
— Может, ты одна из шпионов Темного Лорда!
— Она говорит правду, — заверил Дамблдор.
Директор опустил руку в карман мантии и что-то достал.
— Поппи обнаружила это, когда Северус принес Серафину в больничное крыло. Конечно, дизайн изменился, но сомнений быть не может.
Он поднял руку, позволяя длинной золотой цепочке проскользнуть между пальцев. На ее конце болтался прозрачный хрустальный шар с крошечными песочными часами внутри
— Хроноворот? — уточнила Макгонагалл и наклонилась, чтобы рассмотреть вещицу поближе.
Дамблдор кивнул.
— Совершенно отличный от тех, что у нас есть сейчас. Этот появился гораздо позже, и, если я прав, способен перемещать во времени более чем на несколько часов.
Серафина кивнула.
— Он не ограничен временными рамками, нужно только сосредоточиться на точном времени и месте. Я узнала об этом из маминого дневника. Это год, когда все обретает смысл, и Волдеморт приходит к власти.
— Почему ты называешь его Вол… Вол… ну, ты знаешь! — удивился неугомонный Рон со своего места.
Серафина улыбнулась, эта была первая ее искренняя улыбка.
— Ты всегда нервничал при упоминании его имени, дядя Рон. Но мама постоянно повторяла, что бояться имени, значит, давать его хозяину власть над собой.
Рон покосился в сторону Гермионы.
— Так ты правда ребенок Снейпа?
На этот раз Серафина рассмеялась, звонко и беззаботно.
— Я совершенно забыла, что мама сейчас все еще студентка. Но не волнуйся, дядя Рон, со временем ты свыкнешься с этой мыслью.
— Но Снейп? Профессор Снейп? Ты уверена? — застонал Рон, даже немного позеленев.
— Он и только он, — с гордостью ответила она.
— Снейп? — вставил Драко, наконец, заговорив. — Ты дочь Снейпа?
Серафина кивнула.
Драко повернул голову, чтобы посмотреть на молчавшего декана.
— У вас есть ребенок?
— Уверяю, мистер Малфой, я также потрясен, как и вы, — протянул Снейп, не выглядя при этом ни счастливым, ни печальным, и уж точно не потрясенным.
— От кого? — не успокаивался Малфой, явно разозлившись.
Никто не ответил, но все взгляды одновременно обратились к Гермионе Грейнджер. Та вспыхнула от подобного внимания.
— Я... — прошептала она.
— От Грейнджер? — закричал Драко, серые глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит.
— Вы обрюхатили Грейнджер?!
— Достаточно, мистер Малфой! — прорычал Северус, демонстрируя, наконец, первые признаки волнения.
Большинству собравшихся было хорошо известно, что лучше замолчать, но Драко был слишком ошарашен, чтобы просто заткнуться.
— Она студентка!
— Прежде, чем ты от возмущения наложишь в штаны, Малфой, может вспомнишь свою судьбу? Ты почти в таком же возрасте, как и Снейп, в будущем будешь с Серафиной, — холодно усмехнулся Гарри.
— Держу пари, она тоже студентка.
Драко покраснел.
— Ты не можешь меня в этом обвинять! Я ничего не сделал!
— Пока что, — уточнил Гарри. — Так что, Гермиона тоже ничего не сделала.
Все посмотрели на нее, вопрос так и повис в воздухе.
— О-о! Нет! Мы не… — в ужасе воскликнула она и умоляюще посмотрела на Дамблдора. — Клянусь, профессор!
Директор, усмехнувшись, поднял руку.
— Думаю, мы немного отступили от темы собрания. Я абсолютно уверен в порядочности Гермионы и Северуса.
Это, казалось, успокоило всех, кроме Малфоя.
— Это неправильно! Я не могу поверить, что никто не понимает! — возмутился он, исподлобья глядя на Гермиону.
— Почему неправильно? — почти шепотом спросила Серафина.
— Потому что она грязнокровка, а он слизиринец! Нам отвратительны все магглорожденные, впрочем, как и полукровки!
Кабинет на секунду погрузился в наряженную тишину. Ремус и Артур едва успели удержать Рона и Гарри, когда те вскочили со своих стульев, вытащив палочки. Дамблдор прикрикнул на Орден, а Молли пронзительно громким голосом выражала свое возмущение.
— Ты на самом деле так не считаешь… — это было сказано шепотом и по идее не должно было быть услышано среди творящегося хаоса, но в кабинете сразу стало тихо, как будто кто-то выключил звук.
Все уставились на Серафину, стоящую в стороне с прижатым ко рту кулачком.
— Что? — прорычал Малфой.
Ее глаза наполнились слезами. Серафина смотрела на Драко так, будто он разбил ей сердце.
— Как ты можешь так говорить?
Малфой, еще больше запутавшись, посмотрел на нее с легким оттенком паники.
И тут вмешался Дамблдор, прежде чем кто-нибудь еще успел вставить слово.
— Я думаю, эта была тяжелая и насыщенная ночь для всех. Мы сейчас отправимся спать и встретимся уже утром, когда все немного успокоятся.
Никто не возражал. Часть собравшихся поднялась на ноги и двинулась к камину. Гарри, Рон, Джинни, Луна, Невилл, Драко, Серафина и Гермиона последовали к двери.
Преподаватели окружили Дамблдора, шепотом что-то обсуждая, зеленый свет от камина озарял кабинет каждые несколько секунд, когда члены Ордена с помощью летучего пороха исчезали домой.
— Что я такого сказал? — потребовал Драко, не желая уходить, пока не получит ответ на свой вопрос.
Серафина отказывалась даже взглянуть на него. Она отводила в сторону глаза, будто его вообще не существовало.
— Неужели ты правда такой тупой, Малфой? — удивилась Джинни. — Подумай хорошенько! Гермиона магглорожденная, что делает Серафину полукровкой! Не говори мне, что ты настолько глуп и не понимаешь, к чему я клоню!
В его расширившихся серых глазах загорелось осознание.
— Но я не…
— Эй, Малфой собирается извиниться перед "отвратительной полукровкой"! — зашипел Рон, пихая Гарри в бок.
Это, кажется, вытащило Драко из ошеломленного состояния.
— Заткнись, Уизел! Тебя никто не спрашивал!
Он рванулся в сторону двери, собираясь уйти, когда резкий холодный голос вынудил его остановиться.
— Вы подождете, пока я не поговорю с директором, мистер Малфой, — прорычал Северус.
— Нам многое нужно обсудить.
Румянец, появившийся в результате злости на Рона, быстро исчез, и блондин стал одного цвета со своими волосами.
Он сглотнул.
— Да, сэр.
— Остальные могут вернуться в свои спальни, — сказала профессор Макгонагалл, кивнув оставшимся ученикам.
— А Серафина? — спросила Гермиона, не желая оставлять девушку одну.
— Я провожу ее в больничное крыло, — заверила ее Макгонагалл.
Гермиона посмотрела на Серафину, увидев глубоко затаившуюся тоску в глазах.
— Профессор, а нельзя ли ей спать в моей комнате? После того как Лаванду отправили домой из-за… того случая, у нас осталась свободная кровать.
Минерва взглянула на Дамблдора, молча спрашивая разрешения.
Дамблдор пожал плечами.
— А почему бы и нет? С мисс Грейнджер ей будет гораздо комфортнее.
— Замечательно, — сказала Макгонагалл. — Она может спать на кровати мисс Браун, пока та не вернется после временной отлучки.
Поблагодарив ее, Гермиона пошла первой, и они покинули кабинет вниз по винтовой лестнице.
— Я могу одолжить тебе одежду, — предложила Джинни Серафине, когда они достигли подножия лестницы. — У нас, кажется, один размер.
— Спасибо, тетя.
Джинни немного замялась.
— А у меня… будут дети?
Серафина кивнула.
— Да. Пятеро.
Глаза Джинни округлились от удивления.
— Пя… теро? — она оглянулась на Гарри.
— Мы остановились на двоих!
Серафина хихикнула.
— А кто сказал, что они будут от дяди Гарри?
Тут Джинни вконец растерялась.
— Подожди… если не от Гарри… то от кого?
Серафина пожала плечами, лукаво ухмыльнувшись.
— Не могу тебе сказать. Я здесь, чтобы предотвратить войну, твою личную жизнь я не затрону.
Никакие мольбы не смогли развязать девушке язык. В конце концов Джинни сдалась и, надувшись, удалилась в свою комнату, чтобы принести Серафине сорочку и другую необходимую одежду.
Гермиона показала Серафине кровать, на которой раньше спала Лаванда, пока ее не застала Макгонагалл за неподобающим поведением в компании Дина Томаса.
После того как Серафина приняла душ и устроилась на кровати, Гермиона тоже скользнула под прохладную простыню. Она долго не могла уснуть, вслушиваясь в глухие стоны Серафины, пока та не забылась беспокойным сном. Некоторое время Серафина еще ворочалась и что-то тихо бормотала. Не раз она начинала кричать и метаться по постели, но быстро успокаивалась.
Гермиона мысленно сделала заметку, утром попросить у мадам Помфри зелье сна без сновидений. Но сначала она обязательно поговорит с профессором зелий.