Часть 39
Драко сидел на скамейке и чувствовал себя так, будто он стал кем-то отвратительным.
Гермиона избегала его весь день.
Мало того что она не дождалась, пока он зайдёт за ней, она позавтракала без него и ловко исчезала в коридоре, едва он видел её объёмный пучок.
— Она же не могла прочитать мои мысли?— пробормотал Драко и закрыл лицо ладонями, чувствуя лёгкую панику. — И узнать, что я уже которую ночь...
Он замолчал, потому что даже шёпотом признаваться в этом было слишком.
Но что, если она действительно догадалась?!
Может, он во сне кричал её имя так, что слышали во всём общежитии?
Драко схватился за голову, представляя, как Гермионе это всё рассказывает Фил, и его затошнило.
В этот момент на его плечо с недовольным фырканьем приземлился Хёгни и куснул за ухо.
— Седые волосы Мерлина! — Драко дёрнулся. — Вот только ты не начинай!
Хёгни уселся поудобнее и уставился на него с выражением, которое ясно говорило:
«Ты — идиот. Самый большой идиот во вселенной. И я сейчас объясню почему».
Драко осмотрелся и облизнул губы.
— Где она?
Хёгни вздохнул, закатил глаза, махнул лапой в сторону и ещё раз укусил Драко — теперь за палец.
— Да за что?!
Хёгни склонил голову набок и пристально посмотрел на него.
В его взгляде читалось:
«Серьёзно? За что? Хватит медлить, павлин! Не припомню, чтобы эти тушки прятали голову в песок, как это вечно делаешь ты! Иди и расскажи ей правду!»
Драко замер, даже не осознавая, что Хёгни буквально транслировал ему свои мысли.
— Ты... ты что, серьёзно предлагаешь мне просто...
Хёгни демонстративно поднял лапы к небу.
«Дай ей возможность самой решить, нужно ей это или нет!»
Драко сглотнул и неуверенно кивнул.
Он сделал шаг, потом ещё один, чувствуя, как сердце колотится так громко, что, кажется, его слышат все.
А что, если она действительно догадалась?
А что, если она ненавидит его теперь?
А что, если...
Хёгни снова укусил его и зарычал.
— Да иду я!
Хёгни устроился у него на плече и потёр лапки друг о друга.
«Наконец-то. И даже поджигать не пришлось!»
***
Драко смотрел на Гермиону и чувствовал, как его сердце совершает акробатические трюки где-то в районе горла.
Она была вся в свете осеннего солнца: каштановые кудри переливались золотом, губы шевелились, беззвучно повторяя слова из книги, а между бровей застыла та самая милая морщинка, которую он обожал.
Он подумал, что она невероятно прекрасна, а он слепой придурок, который столько времени не видел этого.
Парень откашлялся.
Гермиона подняла глаза, и Драко увидел, как в них мелькнуло что-то между паникой и искренней радостью.
— Привет, — сказала она, и её голос прозвучал чуть выше обычного.
— Привет, — ответил он, а затем выпалил. — Ты меня избегаешь весь день.
Хёгни закатил глаза и громко вздохнул.
«Блестяще, просто блестяще! Из трусливого павлина ты решил переквалифицироваться в напористого?» — читалось на его морде.
Гермиона покраснела и опустила взгляд.
— Ты прав.
— Я сделал что-то не так? — спросил Драко, чувствуя, как в груди завязывается неприятный узел.
Она покачала головой и вздохнула.
— Нет... То есть да... То есть... — Гермиона закрыла книгу с решительным видом. — Мне неловко об этом говорить, Драко.
— О чём? — он побледнел, совершенно уверенный в том, что она знает о его снах.
— Анна сказала, что вы с Хенриком очень похожи, — пробормотала она с выражением, будто ей больно признавать это. — И я поняла... что она права.
Драко сглотнул и покосился на Хёгни. Дракончик тоже явно не ожидал такого.
— Это так ужасно! — внезапно призналась девушка. — Моё подсознание подкидывает мне тебя в роли Хенрика!
Хёгни чихнул и закашлялся.
— Я подумала, что это потому, что мы слишком много времени проводим вместе, поэтому решила провести эксперимент, — продолжила она.
Сердце Драко сделало кульбит.
— Какой?
— Думаю, нам на какое-то время нужно перестать общаться так близко. Согласись, будет очень странно, если во время секса с Хенриком я произнесу твоё имя.
Хёгни пискнул и закрыл морду лапами, мечтая упасть в обморок.