Френдзона

Гермиона звонко смеялась, и смех её звенел, как перелив колокольчиков.

Шутки Хенрика были остроумными, но не пошлыми, дерзкими, но не грубыми, и она ловила себя на том, что всё чаще поглядывает на его улыбку: чуть асимметричную, с хитринкой в уголках губ.

Они, наконец, оказались с другой стороны водопада, и Гермиона ахнула от восхищения.

Если не знать, что это место в спа-комплексе, можно представить, что они находятся где-то на природе.

Вокруг было море зелени. И цветы, конечно. Множество цветов, растущих у воды.

Они мерцали, будто впитали в себя лунный свет, и Гермиона замерла, прижав руки к груди.

— Мерлин, это просто невероятно, — прошептала она и посмотрела на Хенрика с широкой улыбкой. — Спасибо, что привёл меня сюда. Это действительно волшебное место.

Мужчина кивнул, с нежностью глядя на неё, и продолжил рассказ, но уже об этих цветах и этом месте.

Гермиона тихо вздохнула и хотела повернуться в другую сторону, чтобы рассмотреть другие растения, как внезапно его пальцы осторожно коснулись её руки.

Девушка не отдёрнула её.

Она подняла голову, встречая его взгляд, и слегка изогнула бровь.

— Ты очень красивая, русалочка, — тихо прошептал Хенрик.

Гермиона замерла и покраснела.

В горле пересохло. В висках застучало.

Он нравился ей.

Очень.

И это пугало. Потому что она не привыкла к такому: к внезапным вспышкам симпатии, к дрожи в кончиках пальцев, к желанию слушать его бесконечно. Они ведь знакомы всего ничего... Разве так бывает?

Но его ладонь была тёплой, а взгляд — искренним, и её сомнения таяли, как лёд на солнце.

— Знаешь, обычно я более настойчив и напорист, — неожиданно признался он со вздохом и слегка наклонился к ней. — Но с тобой... мне не хочется спешить.

Он провёл кончиками пальцев по её ладони, и Гермиона едва сдержала вздох.

— Я хочу узнать тебя получше.

Она почувствовала, как по коже побежали мурашки.

— Мы сможем... сможем встретиться за пределами этого места?

Гермиона кивнула, даже не думая.

Да.

Да, конечно.

Хенрик улыбнулся, и в уголках его глаз собрались лучистые морщинки.

Он наклонился чуть ближе, и его дыхание коснулось нежной кожи, когда большой палец скользнул по её щеке.

— Я очень хочу тебя поцеловать, русалочка.

Гермиона почувствовала, как её сердце забилось быстрее, а кончики пальцев закололо от предвкушения.

Хенрик не торопился и не торопил её.

Его палец скользил по нежной щеке медленно, почти невесомо, оставляя за собой след из мурашек.

Гермиона могла разглядеть каждую деталь его лица так близко: золотистые ресницы, тёплый оттенок кожи, едва заметную ямочку на подбородке.

И глаза...

Они напоминали ей грозовую тучу.

Хенрик смотрели на неё так, будто она была чем-то несравненно драгоценным.

Как...

Гермиона не осознала, как сама потянулась к нему, прикрыв глаза.

Она почувствовала тепло и твёрдость его груди, мягкость кожи, а потом его губы, наконец, коснулись её, и весь остальной мир исчез.

Хенрик целовал её бережно, словно боялся, что она исчезнет, если приложит чуть больше силы.

Его губы были мягкими, руки — сильными.

Гермиона обняла его за шею и запустила руки в волосы, отмечая их мягкость.

Их поцелуй был наполнен нежностью и чувственностью.

Когда они закончили, Гермиона открыла глаза и тихо выдохнула.

Хенрик улыбнулся и погладил её по щеке.

— Ты ещё прекраснее, чем я представлял.

Гермиона прижалась к его ладони, ощущая тепло кожи, но внутри оставалась странная пустота: будто где-то глубоко, за всеми этими приятными ощущениями, пряталась тихая недосказанность.

Его прикосновения были нежными, слова — сладкими, поцелуй — прекрасным.

Но не ослепительным.

Не таким, чтобы сердце замерло.

Не таким, чтобы забыть всё на свете.

Она открыла глаза и встретилась с его взглядом: тёплым, искренним, восхищённым. И от этого стало ещё тревожнее.

Потому что он действительно нравился ей.

Но Гермиона чувствовала, что что-то важное ускользает от неё, оставив после себя лишь сладкий, но недолгий привкус.