Демон

Девушка уже начинала засыпать, когда Сюзанна покинула её, чтобы навестить других больных и дать им нужные зелья. Этот день слишком утомил её — она не успела толком поспать, ведь боли начались через полчаса после того, как она легла. Целитель сказал, что родители скоро навестят её, но пока она может спокойно отдохнуть. Тем не менее, через несколько минут после своего ухода к ней в комнату вновь ввалилась Сюзанна. Её глаза горели от восхищения. — Ты не представляешь, кого я увидела в коридоре! — мечтательно сказала она.

Гермиона протёрла глаза и спросила с усмешкой: — Мистера Сметвика? Девушка покраснела. — Нет! Гермиона рассмеялась. — Если не его, то я в растерянности. Сюзанна махнула рукой, но её горящие щеки выдали её с потрохами. — Глупость! Просто там такой парень… Такой красивый, — пролепетала девушка. — Черноволосый, статный, и взгляд у него такой, такой… Ах. Гермиона насторожилась. — И он из Хогвартса — в мантии со значком Слизерина. И ещё, думаю, примерно твоего возраста. Сюзанна, увидев округлившиеся глаза девушки, запнулась. — Подожди… Получается, он к тебе? — она завизжала от восторга. Гермиона сжала руки в кулаки. «Что ему здесь нужно?» — подумала она зло. — Вероятно, ты права, — ровно произнесла Гермиона, поджав губы. Сюзанна удивилась. — Ты не рада? — расстроенно сказала она. Гермиона глубоко вздохнула. — Нет, я не рада. Если это тот, о ком я думаю, то у нас ним не лучшие отношения. Не понимаю, что он здесь забыл. Возможно, её неприязнь была слишком очевидна, так как Сюзанна словно сдулась. — Тогда я пойду. Гермиона отчуждённо кивнула. Спать почему-то расхотелось. Девушка не хотела, чтобы он видел её в таком состоянии. Она не хотела казаться такой… слабой. По сути, выглядящей побитой собакой. Неожиданно дверь открылась и она услышала знакомый голос: — Можно? Гермиона почувствовала, как что-то внутри ухнуло вниз. — Если я скажу нельзя, то ты уйдёшь? — холодно спросила она. Она не хотела видеть его, потому что знала — если это действительно связано с Лавандой, то в этом есть и его вина. В конце концов, всё началось с того, что он пришёл к ним на Рождество, и это главная причина слухов. — Нет. Он вошёл и застыл от шока. Он не узнал ту, что лежала сейчас на больничной кровати, потому что всё лицо Гермионы было в огромных разорвавшихся волдырях. Парень выдохнул и вдруг почувствовал, что рад тому, что он пришёл к Розье до того, как увидел Гермиону — иначе бы он просто прибил слизеринку, и никакой Азкабан бы его не остановил. «Как она посмела?» Он не думал, что всё будет настолько плохо. Несмотря на то, что Диппет сказал, что всё можно исправить, это выглядело… ужасно. — Зачем ты пришёл? Чтобы поиздеваться, да? — Гермиона накинулась на него с обвинениями, не вытерпев взгляда, полного ужаса. Парень сглотнул. — Нет. Хотел убедиться, что всё в порядке. Возможно, в другой ситуации она бы удивилась этим словам, но сейчас стыд и злость взяли своё и она процедила сквозь зубы: — Убедился? Риддл слабо кивнул. — Тогда уходи! — закричала Гермиона, не контролируя себя. Ему не нужно было повторять дважды. Уже через несколько минут он выходил из камина в кабинете директора Диппета. Мужчина ждал его, но явно удивился, когда увидел Тома. — Почему ты так рано? — недоуменно спросил он. Риддл мотнул головой и решил ответить честно, ибо что-то выдумывать сейчас откровенно не хотелось. — Она не очень рада меня видеть. Думает, что я пришёл, чтобы позлорадствовать. Директор покачал головой и, подойдя к парню, хлопнул того по плечу. — Женщины — это невероятно сложные создания. Иногда они бывают непредсказуемы, но с этим нужно просто смириться и сделать с точностью до наоборот! — он говорил, как последний ловелас. Том усмехнулся. Вряд ли это поможет. — Спасибо за совет, сэр. Мне нужно подумать. Но идеи никак не приходили. Он сидел в своей комнате, держась руками за голову. И что ему теперь делать? Как поступить? Ясно одно — теперь он вряд ли сможет поднять на неё палочку. Хотя, конечно, поднять-то он поднимает, но вот слова смертельного заклятия вряд ли выговорит. Просто потому, что теперь уже не может представить свою жизнь без Грейнджер. Впрочем, он и раньше не мог это сделать, но сейчас всё стало ещё хуже. Тогда он попытаться убрать её с дороги, чтобы она не мешала ему идти к величию, но теперь он уже не сможет наслаждаться своим величием. Без неё даже идти не хочется. Он хотел отомстить Розье, но теперь уже не собирается это делать. По сути, отчасти она даже помогла ему осознать то, от чего он старательно отгораживался вот уже много лет. А сколько? Когда всё это началось? Может быть, ещё на первом курсе, когда он понял, что не один он читал учебники перед тем, как сесть на поезд? Или же тогда, когда она начала в открытую показывать свою неприязнь и постоянно кидать ему вызовы, принять которые было делом чести? Когда она стала чем-то очень важным и неотъемлемым? И почему это произошло? Наверное, это какое-то проклятие. Но вот только проклял он сам себя. Он не знает, что будет говорить ей, не знает, как будет объяснять. Да и не сможет он это объяснить, и даже пытаться не будет. Но как тогда жить? Она никогда не будет рядом с ним добровольно, ибо он сделал ей слишком много плохого. Он бы и сам никогда не простил человека, который попытался его убить. Он бы отомстил. Но Грейнджер, кажется, мстить не собирается. Она просто ждёт того момента, когда сможет наконец избавиться от него, закончив школу. Он ей безразличен. Парень стиснул зубы. Никогда до этого правда не была такой болезненной. А самое главное в том, что он ничего не может изменить. Впервые он абсолютно бессилен. Хотелось выть от отчаяния. Он не знал, что с ней делать. Может быть, попробовать влюбить в себя? Нет, бесполезно — после того случая с василиском она вряд ли поверит в его искренние чувства. А самое обидное было в том, что его чувства и вправду были искренними. Он не умел любить, как все остальные, но делал это, как мог. Не хотел, но всё же любил. Нет, не нужно говорить это слово, иначе станет ещё хуже. Хотя, куда уже хуже? Использовать «Империус» или Амортенцию? Нет, он никогда не опустится до уровня своей матери. Да и не держать же ему её под зельем или заклинанием всю жизнь. Отпустить? Никогда. Может быть, тогда стоит всё же убить? Не самому, а чужими руками? Он просто натравит на неё кого-нибудь, но это уже будет после школы. Всё будет так, как он и хотел чуть ранее. Она просто умрёт, и все проблемы будут решены. Всё, решено. Осталось лишь подождать до конца этого года, а после этого всё будет так, как прежде. Он вновь займётся вопросами своего бессмертия, а то он слишком долго не думал об этом — все его мысли на шестом курсе занимала лишь она. Тем временем Гермиона растерянно лежала на постели и смотрела в потолок. Признаться, она была крайне удивлена визитом Риддла. А ещё он вёл себя крайне подозрительно. Точнее, наоборот — крайне… спокойно. Но слишком подозрительно для него. Когда она кричала на него и буквально выгоняла из своей палаты, Риддл должен был разозлиться, ответить ей, сказать, что его заставили быть здесь, в конце концов, накричать на неё в ответ! Да что угодно, но не это его поведение! Он выглядел слишком потерянным и не был похож на самого себя. Что с ним произошло? Какая муха его укусила? Она боялась такого Риддла гораздо больше, чем того, кого знала все эти годы. Тот слизеринец, который впадал в ярость от каждого её движения или слова, был гораздо более привычен. А сейчас… Что-то неуловимо изменилось. Она чувствовала это, но не могла понять, в чём дело. Это она виновата? Или он? Тем не менее, это всё было слишком странно для того, чтобы быть правдой. Он смотрел на неё с непонятным отчаянием — Гермиона поняла это только сейчас, когда наконец успокоилась и смогла трезво проанализировать его поведение. Оно определённо было слишком необычным. Гермиона не знала, к добру ли это, да и понятия не имела, как себя теперь вести. Может быть, он, как и в прошлом году, будет её просто игнорировать? Ведь так легче. Она не успела решить всё окончательно и бесповоротно — в палату постучались и вошли её родители. Джин, увидев лицо дочери, ахнула и осела на пол. Гермиона отвернулась, а мистер Грейнджер помог жене подняться. Женщина смогла говорить лишь через несколько минут, всё это время проплакав на плече мужа. Она спросила с отчаянием:

— Девочка моя, кто это с тобой сделал? Она не успела ответить. — Давайте лучше я расскажу. Все тут же обернулись к двери. — Мисс Грейнджер, Вы не против? Гермиона мотнула головой и Сметвик сел в кресло недалеко от родителей своей пациентки, сложив руки в замок. — На самом деле, такие сильные последствия являются непреднамеренными. Но, думаю, Вам, мисс, интересно узнать всё с самого начала. Так ведь? Гермиона кивнула в ответ на глупый вопрос. — Вы знаете мисс Браун и мисс Розье? Девушка сочла нужным уточнить. — Лаванду и Валери? Мужчина подтвердил. — Тогда да, знаю. Лаванда — моя бывшая соседка по комнате, а Валери — моя однокурсница, слизеринка. Целитель немного подумал и спросил: — В каких Вы с ними отношениях? Гермиона замялась. — На самом деле, наши отношения нельзя назвать хорошими, — призналась она. Доктор устало вздохнул и ответил: — Да, я это уже понял. Гермиона встепенулась. — А что, они к этому причастны? Мужчина кашлянул. — Да. Это они всё подстроили. Гермиона побледнела. Она знала, что они не любят её, но чтобы настолько… Как можно так изуродовать человека? К тому, просто ни за что? Или это она просто слишком добрая. — Мисс Грейнджер, успокойтесь. Как я уже сказал, Ваше состояние является случайностью. Никто не желал Вам такого, уверяю. Гермиона шмыгнула, сдерживая слёзы. Она и до этого поняла, что это сделал кто-то из школы, но услышать об этом было гораздо больнее, чем она думала. Тем временем целитель успокаивал её родителей, говоря о том, что виноватых обязательно накажут, а их дочь — вылечат. — Вы хотите услышать то, как всё было? — спросил мужчина. Девушка кивнула, и он начал говорить. — Мисс Розье и мисс Браун договорились, проще говоря — сговорились. Мисс Розье сварила зелье — семейный рецепт. От него на Вашем лице должны были появиться прыщи неизвестного происхождения, а от лекарств должно было становиться лишь хуже. Через несколько лет они бы исчезли сами по себе. Ничего опасного, так что никто бы её не заподозрил и уже тем более не стал бы разбираться и искать виновных, только если бы Вы сами не начали расследование. Так вот, задачей мисс Браун было зайти в Вашу комнату и три раза прыснуть зельем на подушку, но она не смогла справиться с этим, случайно разлив весь пузырёк на Вашу постель. Зелье впиталось, а мисс Браун ничего Вам не сказала и обездвижила свою подругу и сообщницу, мисс Патил, чтобы она не смогла Вас предупредить. Мисс Розье и мисс Патил ждёт серьёзный выговор, а вот мисс Браун, скорее всего, что-то посерьёзнее. Гермиона закрыла лицо руками. Она не могла поверить в то, что услышала. Зачем Лаванда обрекла её на смерть? Неужели она так любит Рона, что готова ради него убить? Но почему? Гермиона ведь давно ей не соперница. — Как ужасно всё получилось, — слабо сказал она, пока её родители приходили в себя от шока. Сметвик поджал губы и кивнул. — Да, действительно. Он рассказал, что они знают рецепт антидота, и уже сегодня начнут лечение. Через несколько дней все последствия должны будут исчезнуть бесследно. — И что, Розье согласилась добровольно рассказать рецепт этого антидота? — засомневалась Гермиона. Целитель кашлянул. — Сомнительно. Насколько я знаю, руководству школы пришлось использовать Сыворотку правды. Девушка ахнула. — Мерлин! Но разве это разрешено законом? Мужчина пожал плечами. — Вряд ли, но директор наверняка не стал бы так рисковать. Вероятнее всего, во время допроса там присутствовали родственники или же официальные представители Вашей однокурсницы, так что за директора не волнуйтесь. Через некоторое время он ушёл, а Гермиона осталась сидеть с родителями. — Тебя точно вылечат? — спросила Джин, беспокоясь. Гермиона через силу улыбнулась и ответила: — Конечно, мама. Уже очень скоро я буду выглядеть, как прежде. Женщина всхлипнула. — Не волнуйтесь за меня, пожалуйста, — обратилась гриффиндорка к родителям. — Мне и так жутко неловко. Вы сорвались с работы из-за меня. Джин нервно рассмеялась, а мистер Грейнджер покачал головой. — Ты не виновата, — мягко ответил он. — Теперь всё будет хорошо. Наконец Гермиона улыбнулась искренне. — Да, всё будет хорошо. Она сказала об этом родителям, но у неё не было ровным счётом никакой уверенности. Смерть в лице Риддла всё ещё дышала ей в спину, и это было страшно, но поделать девушка ничего не могла. Может быть, как опоссум, притвориться мёртвой? Нет, это работает только в мире животных — в реальной жизни такого не бывает. Наверное, стоит попробовать просто жить. И наслаждаться каждым днём. Может быть, Риддл за этот год забудет о ней? Маловероятно, но попробовать точно стоит. И даже сейчас ей не дали спокойно поспать — дверь открылась и в палату вошёл директор в компании профессора Слизнорта. Они дружелюбно улыбнулись девушке и поздоровались. Гермиона решила притвориться слабой и лишь кивнула в ответ, распластавшись непонятной жижей на кровати. — Как ты себя чувствуешь? — участливо спросил декан Слизерина. Почему-то от своего притворства она уже успела устать и еле нашла в себе силы ответить: — Теперь уже хорошо. Спасибо за беспокойство. Мужчина отмахнулся. — Ну что ты, не стоит! Мы все с нетерпением ждём твоего возвращения! — сказал он с улыбкой. — Особенно Том, — подмигнул он директору. Тот еле сдержал смешок и сказал нарочито важно: — Да, мистер Риддл очень волновался и даже попросил у меня разрешение навестить Вас. Думаю, стоит ценить такую заботу. Гермиона подумала ехидно: «Да, конечно, заботится он. Слизеринский змей». На деле она лишь деланно засмущалась и опустила глаза в пол. — Да, я понимаю и ценю. Директор радостно всплеснул руками и спросил с надеждой: — Может быть, ты хочешь, чтобы он навестил тебя ещё раз? Скажем, в воскресенье вечером? Гермиона мысленно взвыла. «За что Вы так со мной, директор?» На деле она постаралась улыбнуться так, чтобы это была улыбка, а не неестественный оскал, какой обычно бывает у Риддла. — Да, конечно. Спасибо, директор. Чуть позже Тому, которому директор объявил «радостную» новость, пришлось ответить тем же: — Спасибо, сэр. Как только мужчина, насвистывая что-то весёлое и позитивное, ушёл по направлению к своему кабинету, парень сжал зубы и прорычал что-то определённо нецензурное. — Да что же это за день такой? Не день, а сплошная неудача. Ему придётся вновь идти к ней и что-то говорить. А ещё директор навязался с ним и так просто уйти через пару секунд, как в прошлый раз, не получится. И что он ей скажет? «Привет, я понял, что без ума от тебя?» Глупости. Он рассуждает, как влюблённая малолетка. Но он не влюблённая малолетка, а Тёмный Лорд — страшный, грозный, величественный. А ещё идиот. Причём полный. Ему предстоит жить с ней в одной башне целый учебный год, а он не может прийти в себя из-за такого пустяка, как ещё одна встреча в больнице. Как он собирается находиться в столь близком от неё расстояние столь долгое время? Примерно месяцев девять. Он точно станет безумцем. Впрочем, он и сейчас безумец. Ненормальный. Одержимый. Потому что он не может спокойно есть и спать из-за одной гриффиндорской грязнокровки, которая даже не отличается особой красотой. Всего лишь умом, но суть в том, что дело даже не в этом. Почему он волнуется? Впрочем, ответ на этот вопрос он уже нашёл. Незачем вновь начинать думать об этом и хвататься за голову. Почему он вновь рычит от безысходности? Он снова уже знает ответ. Может быть, и на вопрос «Как это исправить» кто-то подскажет ответ?