Глава 7. Первая брачная ночь
Весь экзаменационный период Гермиона не общалась ни с Роном, ни с Гарри, которые ее избегали, ни с Малфоем, которому, похоже, вся эта игра стала неинтересной. Вечера она коротала за книгами, хотя и знала всю школьную программу буквально наизусть. Все дни напролет проводила в библиотеке. А по ночам она думала, вспоминала, анализировала все события, которые произошли с ней после Рождественского бала. Все одно и то же: Малфой, Малфой, Малфой... Драко, Драко, Драко... После экзаменов, не дожидаясь выпускного вечера, Гермиона уехала к родителям, попрощавшись только с Джинни. — Я решила, что стану дантистом, — прямо с порога заявила она. — Каким-то магическим дантистом? — осведомился отец. — Нет, обычным, таким, как вы с мамой, — Гермиона прошла в гостиную и обняла мать. — Почему вдруг? — мама обеспокоилась, — Ты же мечтала о карьере в магическом Министерстве. — Это все были детские мечты, мама, — уныло произнесла Гермиона, — Пора взрослеть. Она даже подумать не могла, чтобы рассказать родителям о том, как ей удалось за несколько месяцев разрушить и свою репутацию, и отношения с Роном, которые она строила долгие годы. Гермиона только поставила на стол печенье, привезенное родителям в подарок, и семья Грейнджеров уселась пить чай. Все лето Гермиона усиленно старалась не думать ни о чем, кроме поступления Оксфорд на факультет медицины. Она штудировала маггловские книги и удивлялась тому, как легко все они помещаются в руках. Она словно училась жить в мире магглов заново. В последний день лета большая серая сова принесла ей последний выпуск «Ежедневного пророка» — ее подписка заканчивалась. Привычным движением руки Гермиона развернула газету и пробежалась глазами по заголовкам. На последней странице она увидела маленькую заметку, говорившую о том, что сегодня Драко Малфой женится на своей избраннице. Гермионе стало очень горько. Она бросила «Пророк» в мусорную корзину и поднялась к себе. Упав на кровать, долго лежала, глядя в одну точку. То, что ей казалось игрой, произошло на самом деле. И теперь Малфой навсегда будет связан с другой женщиной Непреложным Обетом — и только смерть разлучит их, в прямом смысле. Когда на город спустились сумерки, Гермиона услышала тихий хлопок. Подняв голову, она увидела Джинни, которая трансгрессировала на ее подоконник. — Привет, — тихо сказала гостья, — Как ты? — Нормально, — бесцветно отозвалась Гермиона. — А, значит, ты уже видела сегодняшний «Пророк», — оценив состояние подруги, сделала вывод Джинни. Гермиона кивнула. — Ну, тогда собирайся! — неожиданно живо предложила Джинни. — Куда? — Гермионе не хотелось даже шевелиться. — Вылезай из кровати, мы пойдем в «Дырявый котел» — нужно проводить Малфоя в семейную жизнь парой бокальчиков чего-нибудь покрепче сливочного пива. — Что-то не хочется... — Гермиона отвернулась к стене, но Джини не отставала: — Пойдем, тебе нужно развеяться! Тем более, что мне надо с тобой поговорить! — Так говори здесь. — Не могу — атмосфера не та. Попрепинавшись с подругой еще немного, Гермиона сдалась. Она собралась, и девушки трансгрессировали. В «Дырявом котле» было душно и накурено. Почти все столики заняты. В клубах дыма сновали официантки, бодро разносящие заказы, почти полностью состоящие из спиртного. За столиком у барной стойки девушки увидели Милисенту Булстроат и Пэнси Паркинсон. — Смотри, — сказала Джинни, указывая на них, — они, похоже, тоже провожают Малфоя! Гермиона только горько усмехнулась. Наконец, им удалось найти столик, и они заказали себе по бокалу вина. Джинни подождала, пока Гермиона все выпьет и закажет еще, а потом спросила: — И что ты собираешься делать дальше? — Уммм, поступлю в Оксфорд, буду учиться на стоматолога, перееду в Лондон... — невесело рассказала Гермиона. У нее перед глазами все еще стояла картина, на которой Малфой говорит «Да» другой женщине. — Глупости какие! — Джинни тряхнула рыжей шевелюрой, — То есть из-за какого-то белобрысого прохвоста ты собираешься бросить все, о чем мечтала, к чему так долго шла... Зачем? — Да я в глаза никому смотреть не могу там, в магическом сообществе. Мне кажется, что весь мир знает о том, что было между мной и Малфоем... — Ну, во-первых, не «там», а здесь, — уточнила Джинни, — а во-вторых, кроме нас с Гарри и Роном никто ничего не знает. Ну... может, еще мама... — А они? — Гермиона показала на Пэнси и Милисенту. — Они сами мечтают обо всем забыть, — Джинни усмехнулась, — их положение не лучше. Гермиона только вздохнула. — Я хотела поговорить с тобой вот о чем, — Джинни заказала еще вина и продолжила: — Тебе нужно помириться с Роном. — Это невозможно, — тихо сказала Гермиона, — он все видел и слышал, и он знает, что у меня нет уже к нему тех чувств, что раньше. Я пыталась — даже согласилась на его предложение — вернуть их, но у меня ничего не вышло... — Рон очень страдает: все лето просидел в своей комнате, не пошел ни на одно собеседование. — Я знаю, что я причинила ему много боли, и из-за этого я тем более не могу вернуться. — Рон любит тебя гораздо сильнее, чем ты думаешь, — Джинни подлила Гермионе еще вина. — Я понимаю, но я-то... — Но вы же столько лет были друзьями! У тебя не могло совсем не остаться никаких чувств! — Да, как друга, я очень люблю его... — Гермиона размышляла, — и он может быть очень хорош в постели... — Стоп-стоп! Он же все-таки мой брат! — Джинни видела, что Гермиона потихонечку начала пьянеть, — Давай без подробностей! — В общем... — В общем, ты не против, но переживаешь, что он никогда не простит тебе предательства, так? — Наверное, так, — Гермиона вздохнула. — Тебе нужно попробовать. Я полагаю, да и мама так считает, что Рон будет только рад, если ты придешь. — Миссис Уизли? — Гермиона удивилась, — Я думала, она меня ненавидит... — Ну, ее отношение к тебе, конечно, изменилось... — Джинни выдержала паузу, — но она уверена, что лучшей партии Рону не найти. Так что просто поезжай к нему. — А что? — вдруг сказала Гермиона, — И поеду! Рон добрый, храбрый, честный... Не то, что этот... хорек! — Ну, вот видишь, — Джинни кивнула одобрительно и заказала Огненного виски и себе, и Гермионе. — Если ему можно жениться на вейле, значит, и мне тоже! — Гермиона начала расходиться, — но какой у него взгляд... — И не говори... — Так посмотрит, как будто выжигает все изнутри... — Гермиона поежилась. — Или плечом дотронется... так невзначай... — Джинни тоже предалась воспоминаниям. — Ну, хорек и есть. — И ведь нарочно делает, чтобы ты потом полдня краснела... — И ни о чем больше думать не могла! — Поэтому его просто необходимо проучить! — Джинни топнула под столом ногой. — Да! Выйду замуж за Рона и буду счастлива! — в такт топнула ногой и Гермиона, — Ой, мне, кажется, надо в туалет... Я на минуточку! ...Гермиона открыла глаза. Голова гудела страшно. Хотелось пить. Она попробовала перевернуться на другой бок и вскрикнула от неожиданности. — Что ты орешь, Грейнджер! Дай поспать, — лениво протянул Малфой. На этот раз он был без пижамы. — Что ты здесь делаешь? — спросила Гермиона шепотом. — Прости? Что Я здесь делаю? Это моя комната, вообще-то. — О Мерлин... Это что, опять случилось? — Гермиона не могла поверить в то, что все это — реальность. — Ну да, случилось, ты поспать мне дашь? — Малфой отвернулся. — Какой ужас, — простонала Гермиона. — Вообще-то ты говоришь о моей первой брачной ночи, Грейнджер, так что выбирай выражения. — Как? Что?! — Гермиона уже вообще ничего не понимала, — Как я здесь оказалась? Что произошло? — Отстань, а? — голос Малфоя звучал уже неприязненно, — Я, похоже, перебрал вчера... — Ты что, ничего не помнишь? — глаза Гермионы расширились. — Я сплю, — сказал он и накрыл голову подушку, — поговорим потом. Гермиона замолчала. Пораженная, изумленная, ничего не понимающая и немного счастливая, она сидела на шелковых простынях и смотрела на спящего Малфоя. Сейчас он казался ей таким доступным, что можно было сделать с ним все, что угодно. Но в то же время что-то останавливало ее. Словно она боялась разрушить эту маленькую иллюзию счастья. Часа через два Малфой потянулся: — Сколько можно на меня смотреть, — недовольно проворчал он и повернулся к ней. — Малфой, что происходит между нами? — Гермиона смотрела на него, не мигая. — Наверное, ты просто влюбилась в меня, — спокойно сказал Малфой. — И это тебе все объясняет?! — Гермиона почувствовала досаду. — Ну, конечно. А как иначе можно объяснить, что к тебе в самый разгар свадьбы заваливается гряз... магглорожденная пьяная девица и начинает осыпать оскорблениями, а потом лезет целоваться, буквально срывая одежду? — О Мерлин, не может быть... — Гермиона готова была провалиться сквозь землю, — Я сорвала твою свадьбу? — Нет, не волнуйся об этом, — буднично сказал Малфой, — из сорванного был только галстук. А свадьба состоялась: отец вовремя обезвредил тебя и левитировал в подсобку. — Отец? Люциус Малфой?! — Да, мой отец — это Люциус Малфой, — самодовольно подтвердил Драко и ухмыльнулся. — О Мерлин... — только и смогла сказать Гермиона, но вдруг ее посетила мысль, куда более важная: — Между нами что-то было? — быстро спросила она, — Потому что если было, а ты уже был женат, но ты же связан Непреложным Обетом, значит, ты должен умереть, получается, ты так влюбился в меня, что решил пожертвовать собой ради этой ночи и... — Грейнджер, сбавь темп! — Малфой уселся в кровати, — Что ты несешь?! Конечно, между нами что-то было! — Но раз ты еще не умер, значит, ты еще не женился... — Женился, — вдруг сказал Малфой совершенно серьезно, — и теперь в другом конце имения Малфоев меня ждет объяснение с женой, а потом — с отцом. И непонятно, что хуже. — Но как тогда... Вы же давали клятву... и скрепили ее Непреложным Обетом... Теперь ты умрешь? — Не говори глупости. «Пожертвовать собой ради этой ночи»... Что за ерунда! Конечно, мы поклялись друг другу в вечной преданности, быть опорой и поддержкой друг для друга... в болезни и в здравии... И что-то там еще — я не запомнил, но про верность там ничего не было — это уж точно. Это очень древняя традиция, знаешь ли, но это традиция Малфоев. А значит, там всегда будет лазейка на случай сильного алкогольного опьянения или еще на какой случай... — Малфой загадочно улыбнулся. — Значит, ты теперь женат... — Гермиона потерянно вздохнула, — Наверное, мне пора. — Ну да, пожалуй, — согласился Малфой как будто с облегчением, — Если хочешь, я тебя проведу в комнату, откуда можно трансгрессировать, если в твои планы не входит встретиться с членами моей семьи. — Это было бы... очень хорошо, — Гермиона вдруг поняла, что хочет домой. Малфой накинул халат, Гермиона быстро оделась, и они вышли в коридор. Пройдя немного вперед, свернули за угол, и Драко открыл маленькую дверь, приглашая Гермиону войти. В комнате стоял стол, окруженный несколькими стульями. За открытым окном гулял ветер, поэтому было прохладно. — Тебе было хорошо со мной? — неожиданно спросила Гермиона. — А разве я стал бы менять первую брачную ночь на третьесортный секс? — вопросом на вопрос ответил Малфой. — Я пойду. — Иди. — И все? — Ну, можем еще раз заняться сексом, — пожал плечами Малфой. Гермиона вдруг резко бросилась к нему и упала в его объятия. Он подхватил ее на руки и положил на стол, склонившись над ней. Дневной свет падал на его лицо, шею, плечи, подрагивающие в такт его движениям, и Гермиона пыталась запомнить эти мгновения и это лицо, заливающееся румянцем все сильнее, и частое дыхание Малфоя, и его волосы, спадающие на ее грудь... Все закончилось так же внезапно, как и началось. Малфой разогнулся, тряхнул головой и отошел к окну, запахивая халат, не глядя больше на Гермиону. Гермиона поправила одежду и трансгрессировала в свою комнату, где провела остаток дня, ругая себя за позор, учиненный на свадьбе Малфоя.