Вопреки судьбе

  Наоми Лоусон боролась с утренним солнцем, проникавшим даже под закрытые веки, но, в конце концов, сдалась. Удрученно вздохнув, она открыла глаза, и некоторое время соображала, где находится. Женщина внимательно оглядела очаровательную обстановку комнаты, и, почувствовав чье-то тело рядом, окончательно проснулась. Джон. Вилла в Италии. Понятно.

Натянув одеяло до самого подбородка, она повернулась на бок и уставилась на Джона. Легкая улыбка коснулась ее губ. Наоми действительно его любила, обожала яркие черты лица, растрепанную копну светлых волос и даже слизеринские замашки. Особенно - слизеринские замашки. Она подумала, поверит ли он ей после... Наоми мысленно покачала головой. Опасные размышления.

- Ты же знаешь, невежливо так пялиться, – пробормотал Джон, ни на йоту не меняя выражения лица.

Наоми улыбнулась.

- Откуда ты знаешь, что я на тебя смотрю?

Пирс распахнул свои ореховые глаза, так обманчиво дружелюбные – сейчас они счастливо сияли.

- Я почувствовал.

Наоми опять улыбнулась, не сомневаясь в его словах. Она провела пальцем по шее мужчины.

- Как спалось?

Пирс закинул руки за голову и потянулся.

- Ммм, прекрасно. Несмотря на то, что еще очень рано. А тебе?

- Так же, – она поколебалась. - Хочешь еще поваляться?

Он кивнул и опять закрыл глаза.

- А что, если я спущусь в деревню и подыщу нам местечко для завтрака? – предложила она. – К тому времени, когда я вернусь, ты окончательно проснешься и будешь готов идти.

Он вздохнул.

- Думаю, я в состоянии подняться с постели.

Наоми решительно прижала его к кровати.

- Я настаиваю. В любом случае, я собиралась немного осмотреться. Так что не спеши, просыпайся, а я скоро вернусь. Ладно?

Веки Пирса отяжелели.

- Ты уверенна?

- Конечно.

Наоми выскользнула из-под одеяла и заботливо укрыла Джона. Затем на цыпочках выбралась из комнаты. В ванной женщина наскоро освежилась несколькими заклинаниями, оделась и пошла на кухню.

Вместо того чтобы покинуть дом, Наоми оглянулась, чтобы убедиться, что Джон не встал. Она подошла к камину, взяла пригоршню Летучего пороха и, бросив его в очаг, произнесла настолько громко, насколько могла себе позволить:

- Малфой Мэнор.

Наоми почувствовала, как ее охватило изумрудное пламя, а потом ее выбросило из большого мраморного камина, находящегося в огромном зале, пол и стены которого были отделаны таким же черным мрамором и уходили в высокий сводчатый потолок. Домовые эльфы все натерли до такого блеска, что казалось, она находится в помещении, полном зеркал, отражающих в черном стекле неясные искаженные образы. Все вокруг говорило об изысканном вкусе, богатстве, высоком классе... и безучастности.

С громким треском перед Наоми появился эльф и низко ей поклонился.

- Хозяин просил провести мисс Лоусон в его кабинет, – мрачно произнес он высоким, скрипучим голосом.

Наоми засомневалась, умело ли это существо улыбаться.

- Хорошо.

В Малфой Мэноре возникало чувство, что тебя целиком проглотили. Наоми показалось, будто она оказалась в ловушке. Ей усилием воли пришлось преодолевать порыв развернуться и убежать. В голове крутился вопрос, что же, черт побери, она здесь делает, но ответ был ей известен.

«В каждом из нас кроется маленький слизеринец, дорогая. Даже в тебе».

Он был прав, Наоми знала. Этот человек всегда был прав, будь он проклят. Боже, как же она его ненавидела.

Но у нее не было выбора.

Домовой эльф остановился напротив двери черного дерева с прижилками серебра. Настоящего серебра, разумеется. Крохотное существо робко постучало.

Сквозь толстый слой дерева просочился холодный, равнодушный голос:

- Входите.

Наоми зашла в кабинет, освещенный тусклым красноватым светом лампы. Его бледное лицо и платиновые волосы отливали кровавым оттенком, и Наоми подумала: «Сейчас ему не хватает только рогов и вил».

- Наоми, – его голос звучал безразлично, как всегда, как будто он говорил с кем-то не намного интереснее насекомого.

- Люциус, – глухо ответила женщина, и, не дожидаясь приглашения, села в кресло, стоящее напротив его массивного стола. Сделанного из черного дерева, конечно же.

Усевшись прямо, словно аршин проглотив, Люциус Малфой положил руки на стол, сцепил длинные пальцы, и уставился на нее пронизывающим взглядом серых глаз.

- Прошло немало времени, с тех пор, как ты наведывалась сюда. Я уже начал беспокоиться.

Ей хотелось засмеяться. Беспокоиться, как же.

- Джон увез меня в Италию.

Он поднял безупречно выгнутую бровь.

- Италию?

- У него там вилла.

Некоторое Время Люциус молчал, обдумывая то, что она сказала, затем его тонкие губы исказились в хищной улыбке.

- Ах, правда. Вилла на холме, в Италии. Трофей, приобретенный после одного кровавого дельца, насколько я помню. По крайней мере, так говорили. Я сам не присутствовал при убийстве предыдущего владельца, которого, конечно же, прикончил сам Пирс.

Наоми моргнула, застыв в кресле и всеми силами пытаясь скрыть удивление, вызванное этой новостью. Она не хотела давать этому человеку ни одного преимущества. Но женщина все-таки была потрясена. Она знала, что Джон убивал после их разрыва, он откровенно рассказал ей об этом. Но все же... Услышанное пронзило ее, словно кинжал.

Люциус расцепил пальцы и нетерпеливо побарабанил по столешнице.

- Итак? Какие успехи?

Наоми покачала головой.

- Еще вчера мне казалось, что я совсем близко, но как только он понял, как серьезны мои намеренья... Он рассердился. Он пообещал подумать, но...

- Но ты не думаешь, что он это сделает.

Наоми пожала плечами.

- Я не уверена, но как он сказал... это предательство Сами-Знаете-Кого. Вы бы тоже взбесились.

- Насколько я помню, ты убеждала, что он сходит с ума по тебе.

- Это правда, - торопливо заверила она. Наоми ни на секунду не могла позволить ему поверить в ее бесполезность. – Но он же не идиот. Мне нужно время. Еще немножко. Я смогу его убедить сбежать со мной, и тогда вы опять станете правой рукой Сами-Знаете-Кого. Мне просто нужно время.

Люциус изучал свои ногти.

- Дорогая моя Наоми, я уже дал тебе достаточно времени. Тебе не хватает стимула? Может мне все-таки отрезать один из маленьких пальчиков Бена?

- Нет! – Наоми вцепилась в подлокотники кресла, ее пальцы побелели. – Скоро. Я клянусь, это случится скоро. Только... пожалуйста. Пожалуйста, не делайте Бену больно.

Люциус смотрел на нее некоторое время. Внезапно он поднял одну холеную руку и щелкнул пальцами. Почти в тот же миг в комнате появился домовой эльф.

- Хозяин, – он поклонился так низко, что казалось, пытается поцеловать свои шишковатые коленки.

- Приведи юного мистера Бенжамина из его комнаты, – беззаботно приказал он. Эльф не шевельнулся, поэтому Малфой шелковым голосом добавил. – Немедленно.

Существо исчезло из комнаты так быстро, что очертания его тела потеряли четкость.

Наоми этого не заметила. Ее мозг перестал функционировать после слов: «Приведите юного мистера Бенжамина». Она не видела своего сына несколько месяцев. Прежде Люциус не позволял им встречаться. Теперь она с трудом дышала, предвкушая встречу.

Казалось, прошла целая вечность, пока домовой эльф не появился снова. Или только секунда. Наоми не соображала. Значение имело только одно: дверь отворилась, и на пороге стоял малыш с растрепанными каштановыми волосами и расширенными от страха глазами.

- Бен! – закричала Наоми и, спотыкаясь, кинулась к нему.

Когда он увидел ее, его глаза стали еще шире. С криком «Мамочка!» мальчик бросился ей на встречу. Очутившись в объятиях друг друга, они, казалось, перестали даже дышать. Это было самое прекрасное чувство из всех, испытанных Наоми когда-либо. Она упала на колени и прижала сына к себе.

- Ох, Бен, Бен, Бен, - рыдала она, уткнувшись ему в шею, покрывая поцелуями его красивую, совершенную головку. – Мой бедный, бедный малыш. С тобой все хорошо? Они делали тебе больно? – Наоми оторвалась от ребенка и критически осмотрела каждый дюйм его тела.

Мальчик покачал головой, в его глазах стояли слезы.

- Все хорошо, - выдавив робкую улыбку, произнес он.

Она опять прижала сына к себе так плотно, как только могла.

- Ох, мой храбрый малыш, - прошептала ему на ушко. – Мама так по тебе скучала.

- Как трогательно, - протянул Люциус, вставая и подходя поближе, чтобы видеть лицо Наоми. – Мне почти жаль разрушать вашу идиллию.

Она подняла голову и бросила на него свирепый взгляд.

- Что вы хотите сказать?

Люциус опять щелкнул пальцами.

- Отведи мальчика обратно, - приказал он домовому эльфу.

- Нет! - завопила Наоми, отказываясь отдавать мальчика эльфу. Внезапная боль от заклятия, наложенного домовиком, обожгла ей руки, и она рефлекторно ослабила объятия. Боль длилась всего лишь секунду, но этого было достаточно, чтобы эльф с невероятной силой вырвал Бена из ее рук.

Люциус подошел и грубо схватил мальчика за запястье, разворачивая его лицом к себе, словно тряпичную куклу. Находясь все еще на полу, Наоми потянулась за своей палочкой, собираясь убить этого человека, и черт с ними, с последствиями. Но Люциус уже целился собственной палочкой в висок ее сына.

- Ой-ой. Будь паинькой, Наоми. Мы же не хотим несчастных случаев, не так ли? Магия так капризна иногда.

Бен захныкал, трясясь от усилий не двигаться. Медленно, испепеляя Люциуса взглядом, полным ненависти, Наоми выставила свои руки напоказ.

- Прекрасно. А теперь внимательно слушай. У тебя есть один месяц, чтобы его переубедить. Еще один месяц. В противном случае, - Люциус выкрутил одну руку Бена, - видишь эту маленькую прелестную ручку? Все эти пухленькие пальчики? Даже если ты задержишься всего лишь на один день, я подарю тебе эту ручку, завернутую в подарочную бумагу.

Малфой с такой силой отбросил руку Бена, что мальчик упал на пол и тихо всхлипнул.

- Бен, - захлебнулась Наоми. Из-за слез комната превратилась в одно сплошное красное пятно.

- Ты поняла? – резко спросил Люциус.

Она склонила голову. Скрипя зубами и до крови царапая ногтями ладони, Наоми простонала:

- Да.

- Не слышу.

- Я сказала да, ты, грязный ублюдок! – закричала женщина, кипя ненавистью.

Люциус самодовольно ухмыльнулся.

- Не очень красиво с твоей стороны, – он взглянул на домового эльфа. – Ударь его.

Прежде чем перепуганная Наоми успела сообразить, что происходит, эльф, с мукой, отражающейся в его круглых глазах, шагнул вперед и ударил Бена.

- Бен! – Наоми попыталась к нему подползти, но Люциус носком ботинка отпихнул ее назад. Наоми повалилась на спину.

- А сейчас я спрошу еще раз. Тебе ясен срок, Наоми?

Женщина тихо плакала, не сводя глаз со своего сына, такого маленького в этом огромном, жестоком месте.

- Да... Сэр.

Малфой удовлетворенно кивнул и махнул рукой в сторону Бена. Эльф немедленно к тому подскочил, поднял мальчика на ноги и вывел его из кабинета.

Наоми смотрела, как за дверью скрывается ее мир, чувствуя, как все в ней разрывается на части. Единственной вещью, поддерживающей ее, была надежда на то, что она сможет спасти Бена.

- Можешь идти, - сказал Малфой будничным тоном, будто у них только что завершилась невероятно скучная деловая встреча. – Думаю, дорогу ты знаешь.

Он сел за стол, взял пергамент и начал на нем строчить, словно здесь ее уже не было.

Наоми пролежала на полу еще долгое время, оцепенело глядя на дверь, затем, не говоря ни слова, поднялась и покинула кабинет. Казалось, она возвращается на свободу. Но женщина лишь слышала лязг захлопывающегося очередного капкана.

Наоми остановилась напротив камина и несколько минут на него смотрела, пытаясь упорядочить мысли и вспомнить, что же ей нужно сделать. Как только в ее мозгу промелькнули слова «летучий порох», и до нее начал доходить их смысл, пламя вдруг стало ярко-зеленым, и из камина шагнул Северус Снейп.

Он пораженно заморгал черными глазами, прикрытыми неопрятной челкой.

- Ох... прошу прощения, мадам, - неохотно пробормотал мужчина. – Я даже не заметил... – он внезапно замолк, прищурил глаза и принял боевую стойку. - Лоусон? Наоми Лоусон?

Наоми почувствовала, как сжался желудок. Она едва сдержалась, чтобы не развернуться и не убежать прочь. Снейп знал о ее отношениях с Джоном, и, насколько она понимала, они все еще были друзьями. Ох, это плохо, плохо, пло...

- В каком интересном месте мы встретились, Лоусон, – прорычал он, угрожающе приближаясь. – Я знал, - бормотал он, явно обращаясь к самому себе. - Я пытался ему сказать.

И тогда Наоми сделала отчаянную попытку сбежать. Она рванула мимо Снейпа, протягивая руку к горшку с Летучим порохом и проклиная Люциуса за его чертовы антиаппарацонные заклятия. Но Наоми не успела. Северус схватил ее за запястье и дернул на себя, другой рукой обвивая женщину за талию. Он прижал ее к груди, пытаясь унять ее сопротивление.

- Итак, шпионим для Люциуса, не так ли? Я должен был об этом догадаться.

- Все не так! – закричала Наоми, тщетно пытаясь вырваться из его холодных, костлявых рук. Неужели Джон был единственным Пожирателем, в жилах которого текла теплая кровь? Он всегда такой теплый...

- Конечно не так, – он развернулся и покрепче прижал ее к себе одной рукой, а вторая в то время потянулась к Летучему пороху.

- Что ты делаешь? – прокричала она с нарастающей паникой.

- Люциус не знает, что я собирался нанести ему визит, следовательно у меня есть время. А тебя ждет небольшое удобное подземелье у меня дома.

- Нет! – закричала она, брыкаясь и вырываясь изо всех сил, но худощавый Снейп держал ее с поразительной силой. – Ты не можешь! Мой сын! О боже, пожалуйста, - она стала захлебываться рыданиями, - мой сын...

Снейп застыл.

- Что?

Она глубоко вдохнула, хватаясь за призрачную надежду все ему объяснить.

– Люциус похитил моего сына. Если ты запрешь меня... Он подумает, что я сбежала. Я... Я не знаю, что он тогда сделает с мальчиком. Пожалуйста... Я... Я умоляю тебя. Северус, пожалуйста...

Снейп грубо развернул женщину лицом к себе и уставился темным взглядом прямо ей в глаза. Спустя несколько мгновений, он покачал головой.

- Я тебе не верю. Но спектакль впечатляет. Тебе следовало податься в театр.

С этими словами он взял горсть летучего пороха.

Наоми стала пронзительно кричать, прося помощи, призывая Люциуса, домового эльфа, хоть кого-нибудь. Ее крики эхом отскакивали от мраморных стен, возвращаясь к ней пощечинами.

Но никто не пришел, и ее мир померк вместе с изумрудно-зеленым пламенем и словами «Имение Снейпа».

***
Джинни проснулась и потянулась как кошка.

- Я хочу поразмяться, - заявила она родителям, сидящим в гостиной. – Прихвачу сэндвич и пойду погуляю.

Молли кивнула.

- Только не опаздывай к ужину. Помни, близнецы пригласили нас к себе в магазин.

Джинни скорчила рожу.

- Как я могу забыть? Напомни-ка мне еще раз, почему они не придут сюда на ужин, в канун Рождества?

- Перестань. Они хотят продемонстрировать, как усовершенствовали свой магазин, кроме того, ты давно не видела своих братьев. Так что ты пойдешь и будешь улыбаться.

Джинни ворчала по дороге на кухню, готовя и заворачивая пару сэндвичей, пряча один из них под пальто. Девушка благодарила погоду за то, что могла одеваться в толстые одежды, под которыми легко было скрыть еду для Драко.

- Я вернусь, - крикнули она, выскальзывая из дома во двор.

Все шло отлично. Драко постоянно жаловался на скромность домика и на то, что еда доставалась ему уже остывшей. Но, несмотря на это, все шло по плану - к большому облегчению Джинни.

Джинн дошла до дерева и призвала веревочную лестницу. Засунув свой сэндвич в карман, она стала подниматься вверх. Девушка нашла Драко сидящим на полу, спиной к стене, с развернутым старым журналом на коленях.

- Что это? – спросила она. Девушка немного разочаровалась, что он даже не вздрогнул. Джинни себе пообещала, что в один прекрасный день она, все-таки, застигнет его врасплох.

- Журнал по Квиддитчу, – ответил он, пожав плечами.

Она улыбнулась и плюхнулась рядом с ним.

- Они ведь старые. Где ты их нашел?

- Под кроватью. Я, скорее всего, их читал, но уже позабыл об этом, - Драко закрыл журнал и кинул его через комнату. – Конечно, я был крайне удивлен, что все они о грандиозной победе Палящих Пушек на Кубке Мира.

Джинни хихикнула.

- Бери, - она подала ему сэндвич и достала из кармана свой.

Драко критически осмотрел еду.

- Знаешь, я скучаю по тем временам, когда мой обед не был смят в чьем-то кармане.

- Заткнись или начнешь скучать по временам, когда ты вообще ел.

- Ты наслаждаешься своей властью, - заключил парень, впиваясь зубами в сэндвич.

- О да, действительно, – сладко улыбнулась Джинни. Она достала пакетик чипсов и бросила Малфою. – Вот, это тоже тебе, потому что, уверенна, после сэндвича ты будешь все еще голоден.

Он благодарно кивнул и раскрыл пакетик.

- Ну и как, твой отец уже успел натворить что-нибудь, что заставило бы твою маму заколдовать его?

Девушка улыбнулась и тоже откусила кусочек сэндвича. Все эти дни она веселила Драко историями о своих родителях, и у нее было чувство, что парень действительно развлекается, слушая их.

– Нет, пока ничего не случилось. Однако я должна отправиться проведать близнецов сегодня вечером. Им пришло в голову организовать сочельник у себя в магазине в этом году. Мерлин знает, почему.

Драко усмехнулся.

Джинни ущипнула его за руку.

- Ох, перестань, а то мне может прийти в голову пригласить с нами «Лиззи» и использовать остатки многосущного зелья.

- Думаю, у Лиззи другие планы.

- А я полагаю, что Лиззи изменит свои планы, если не захочет голодать.

Он закатил глаза.

- Драко думает, что ты интриганка с садистскими наклонностями.

Джинни засмеялась.

- Ты пытаешься меня запутать.

Он пожал плечами и продолжил жевать свой сэндвич.

Джинни тоже ела, ее глаза тем временем блуждали по комнате. Взглянув на Драко, она улыбнулась.

Поймав ее взгляд, он поднял бровь и перестал жевать.

- Что?

Она покачала головой.

- Ничего, просто думаю, как все странно. Я имею в виду, что ты здесь. С Роном случилась бы истерика, узнай он об этом.

Драко фыркнул.

- Пригласи меня, когда вздумаешь все ему рассказать.

Она усмехнулась, а затем испустила долгий, удовлетворенный выдох, прислоняясь поудобнее к стене.

- Все так невероятно. То есть, не только то, что ты здесь, но вообще. Особенно Пирс. Все как-то шиворот-навыворот: ты избегаешь метки, а у него она есть.

Драко закончил трапезничать, расслабленно опустился по стене вниз и, прислонившись головой к деревянной панели, закрыл глаза.

- Ммм.

Джинни помолчала.

- Драко... Я тут поразмышляла прошлой ночью и кое-что осознала.

- И что же? – спросил парень, складывая руки на живот. Казалось, что больше всего на свете он сейчас мечтает о послеобеденном сне.

- Когда мы вернемся Хогвартс... то есть, как ты собираешься возвращаться? Панси захочет знать, где ты был.

Его лицо исказила гримаса.

- Наконец-то до тебя дошло, не так ли?

Джинни нахмурила брови.

- Что?

Драко вздохнул.

- Я с самого начала знал, что не смогу вернуться. Я подумал о Панси сразу же, как ты предложила эту бессмысленный план.

- Но... тогда почему...?

- Я продумал все варианты и, невзирая на этот небольшой недостаток, твоя идея была самой лучшей.

Джинни почувствовала, что начинает злиться.

- Почему ты ничего не сказал?

Не открывая глаз, парень пожал плечами.

- Я знал, что это будет тебя мучить, и не хотел портить тебе каникулы.

- Боже мой, Драко! Опять все сначала, как и в тот раз, когда ты не рассказывал, что тебя заставляют вступить в ряды Пожирателей. Ты должен говорить мне все! Я думала, мы договорились.

Он уклончиво что-то промычал.

Джинни закатила глаза.

- С тобой невозможно. И я бы не назвала этого «небольшим» недостатком. Ты хоть понимаешь, что, когда я вернусь в школу, некому будет таскать тебе еду.

- А я и не говорил, что останусь здесь.

- Но...

- Я собираюсь ехать обратно. Но в замок не вернусь.

- И где же ты планируешь остановиться? Если думаешь о Трех Метлах или подобном месте, то тебя поймают в тот же день.

Он повернул голову в ее сторону и открыл глаза.

- Помнишь, я показывал тебе ту старую заброшенную лачугу в Хогсмиде? Место, где я прятался в детстве?

Джинни немедленно сообразила, о чем он.

- Ты будешь прятаться там?

- Пока не придумаю чего-нибудь получше.

- Но... Драко...

- А у тебя есть идеи получше? – спросил он.

Джинни прикусила губу.

- Нет.

- Я так и думал.

Она подтянула колени к груди.

- Как же ты незаметно сойдешь с поезда?

- Я постараюсь немного опоздать на завтрак в лице «Лиззи», так, чтобы зелья мне хватило на час или полтора. В поезде мы закроем двери купе заклинанием, чтобы никто не мог войти, и опустим занавеску. По прибытии в Хогсмид я приму остаток зелья.

- А как же будет с едой? Ты же не можешь разгуливать по Хогсмиду, отправляясь за покупками, даже если у тебя будут на это деньги. Кто-нибудь обязательно тебя узнает.

Он посмотрел на нее отвкровенным взглядом.

- Я надеялся, что тут мне поможешь ты.

Джинни покачала головой.

- О нет. Как же я смогу ускользать в Хогсмид три раза в день, чтобы тебя накормить? Уже здесь, в моем собственном доме, это достаточно сложно сделать!

Драко закатил глаза.

- Тебе не придется так поступать, это же очевидно. Просто соберешь достаточно непортящейся еды, чтобы хватило на неделю, и будешь приносить мне по субботам. Или каждую вторую субботу, если сможешь стащить такие продукты, которые столько продержатся.

- Не знаю...

- Джинни, – он произнес ее имя нежным тихим голосом, так, как не произносил никогда прежде. Она повернулась к нему, и их глаза встретились. – Пожалуйста. У меня нет выбора. И мне не к кому больше обратиться. Ты мне нужна, Джинни... опять, – Драко печально улыбнулся, но в его глазах отражалась вся серьезность просьбы.

Джинни отвела взгляд, но это стоило ей больших усилий.

- Чертов слизеринский интриган, - проворчала она.

Драко усмехнулся.

- Я так понимаю, ты согласна?

- А ты не мог бы... Не знаю. Обратиться в Орден? Или к МакГонагалл?

- После всего, что я натворил? Будь реалисткой.

Джинни нахмурилась.

- Они тебя выслушают...

- Или решат, что я мог бы стать отличным заложником.

- Думаю, ты немного драматизируешь.

- А я думаю, что я честен. Это война, Джинни. Даже хорошие ребята иногда поступают подло. Ты не знаешь об этом просто потому, что хорошие ребята рассказывают свои истории после всего.

Джинни долго молчала.

- Это нечестно, – наконец произнесла она.

- Что именно?

Она встала на колени, чтобы лучше его видеть и прислонилась плечом к стене.

- Ты поступаешь правильно! Тебе не нужно прятаться в какой-то лачуге! Ты должен получить помощь... или признание... или что-то подобное. Если ты будешь прятаться, люди никогда не узнают правду. Они все будут думать, что ты плохой, а это... это не так!

Драко слабо улыбнулся.

- А тебе не все равно?

- Нет, мне не все равно!

- Почему?

Она открыла рот, и тут же захлопнула его. Затем медленно покачала головой.

- Я просто хочу, чтобы люди узнали тебя таким, каким теперь тебя знаю я.

Он старался поймать взгляд девушки.

- А каким ты меня знаешь?

Она опустилась на пятки и посмотрела на него. Драко сидел, прислонившись к стене, и пытливо ее разглядывал сквозь светлую челку.

- Ты - человек, сумевший признать, что он не совершенен. Ты не пытаешься спасти мир, но и не убегаешь, не хочешь стать героем, но все равно борешься. По-своему. И я думаю... Я думаю, тебя следует за это уважать.

Его взгляд стал пронзительнее, серые глаза смотрели на девушку и не давали ей отвести взгляд. Джинни почему-то стало трудно дышать.

- Я думал, тебе нравятся герои.

- Почему?

- Разве не из-за этого ты влюблена в Поттера?

Джинни хотела отвернуться, внезапно почувствовав стыд, или замешательство, или что-то еще – она точно не знала. Но взгляд Драко не позволил ей это сделать. Как же ей хотелось понять, о чем говорит этот взгляд. Это было так... так...

- Я любила Гарри совсем не потому, – она решила не говорить ему, что она вообще больше не была влюблена в Гарри. Как-то неправильно было обсуждать с Драко свои любовные отношения.

- Тогда почему?

- Я... Я не знаю, – и Джинни вдруг поняла, что сказала это совершенно искренне. Она перестала понимать то, что она чувствует. Все было так запутанно, и, Мерлин, это ее пугало .

- Драко? – неожиданно произнесла она. – Ты не боишься?

Он заинтересованно изучал ее лицо некоторое время.

- Боюсь?

Джинни кивнула.

- Потому, что я боюсь. Боюсь этой войны, боюсь за своих братьев... боюсь за тебя, – она усмехнулась, хотя это больше походило на всхлип. – Как безумно звучит – Уизли потеряла сон из-за Малфоя.

Он не улыбнулся и даже не моргнул. Не сводя с девушки цепкого взгляда, словно на свете все, кроме нее, перестало существовать, он потянулся и взял ее за руку.

- Это не значит, что ты слабая.

Джинни моргнула, пытаясь удержать слезы, которые вот-вот грозились политься из глаз.

- Что?

- То, что ты боишься. Ты не стала менее храброй. Я знаю, что ты об этом беспокоишься. Ты боишься всех разочаровать, показавшись не такой сильной, как все ожидают. – Джинни кусала губу, понимая, что он прав, даже если она сама раньше этого не понимала. – Но если бы ты не боялась, тогда б не было надобности быть храброй, не так ли? Если ты это поймешь, ты станешь намного сильнее.

Она неуверенно улыбнулась.

- А ты думаешь, я сильная?

Уголок губ парня поднялся, но он не переставал прожигать девушку взглядом, под которым она чувствовала себя совершенно обнаженной.

- Я знаю. Иначе, будучи такой хитрой лисицей, ты бы точно училась в Слизерине.

Джинни засмеялась и сжала его руку.

- Но у тебя слишком сильная воля. Нам, слизеринцам, как раз таки не хватает безрассудства, если ты не заметила.

- Не знаю. В последнее время ты стал таким отважным.

- Ох, ну это же все ради себя самого. Чувство самосохранения и отважность – разные вещи.

- Но ты же защитил меня от Панси. Я хочу сказать, что это было абсолютно бескорыстно с твоей стороны, – заметила девушка.

Драко отвел глаза и Джинни внезапно почувствовала, что в комнате стало прохладнее и гораздо менее уютно.

- Да, – тем временем согласился парень.

Джинни не собиралась униматься.

- Ты мне так и не сказал, почему так поступил.

Он медленно перевел на нее взгляд. Парень так долго молчал, что Джинни уже решила, что он не собирается отвечать. И тогда он тихо произнес:

- Я решил, что ради тебя стоит нарушить традиции. Только в этот раз.

Джинни внимательно на него посмотрела, поймала его непроницаемый взгляд, такой живой и одновременно почти отчаянный, как будто он безмолвно молил ее о чем-то догадаться.

- Ты мне не ответил, - мягко напомнила девушка. – Ты мне так и не сказал, боишься ли ты.

Он долго на нее смотрел. Затем произнес:

- Да. Я боюсь. Боюсь умереть, боюсь своего отца, боюсь Темного Лорда, боюсь... много чего боюсь.

- И как ты с этим справляешься?

Его губы изогнулись в злой ухмылке.

- Как и все. Просто живу. Делаю то, что должен делать и надеюсь, что наступит день, когда перестану бояться.

Долгое время они молча смотрели друг на друга и Джинни начала чувствовать стремительное головокружение – словно весь белый свет рушится и остаются только они вдвоем. И тогда, не отдавая себе отчета в своих действиях, она положила руки ему на плечи, подалась вперед и поцеловала его.

Ровно секунду спустя, с ужасом осознав, что натворила, Джинни рванула было прочь, но рука Драко мелькнула так быстро, как не рвалась даже за Снитчем. Парень обнял Джинни и прижал к себе. И поцеловал ее в ответ.

Ох, это было неправильно. Очень, очень , очень неправильно. И одновременно так прекрасно. Джинни чувствовала, как теплое дыхание Драко смешивается с ее собственным. Парень целовал ее сначала неистово и требовательно, а затем, заметив, что она не сопротивляется, стал целовать нежно, отрываясь на мгновение, но всегда возвращаясь. Она вцепилась пальцами в его плечи, стараясь выдержать этот головокружительный напор на свои чувства. Джинни была уверенна, - всё, что настолько прекрасно, должно быть грехом. Но она не остановилась бы, даже если б сейчас ее прокляли.

Рука Драко скользнула вверх по шее девушки, к волосам. Он наклонил ее голову так, чтобы углубить поцелуй. Поцелуи становились все дольше, все жарче. Джинни ощутила медленно разрастающийся горячий клубок внизу живота. Но затем парень обнял ее другой рукой за талию и потянул вниз, к себе на колени. В тот момент в голове у Джинни что-то щелкнуло.

Испуганно ахнув, она дернулась назад, оставляя Драко несколько удивленным и глубоко растерянным. Она еще несколько мгновений на него таращилась, не в силах поверить в то, что они сейчас сделали. Что она сейчас сделала. И в то, что чувствовала при этом.

- Прости меня, - прошептала девушка. Затем вырвалась из его объятий и вылетела из комнаты. Она торопливо спустилась по лестнице и бежала всю дорогу, до самого дома. Только... Джинни не могла себе объяснить, от чего убегает. Лишь чувствовала – от чего-то значительного. И если она не хотела окончательно измениться, останавливаться было нельзя.

***

  Драко чувствовал вкус ее поцелуя и на следующий день. Наступило Рождественское утро, но это было ничто по сравнению с произошедшим накануне. Ее поцелуй отпечатался в его сознании мятным вкусом только что съеденного леденца, с еле заметным, практически выветрившимся привкусом сэндвича. Он все еще чувствовал пальцы девушки, вцепившиеся ему в плечи, ее нежное дыхание на своих губах, помнил, как держал ее упругое тело в своих объятиях, хотя это длилось всего лишь несколько секунд. А потом она убежала.

Он до сих пор не мог этого понять. Не только ее побега, но вообще всего случившегося. Во-первых, что побудило девушку его поцеловать? Он столько раз фантазировал о том, как украдет у нее поцелуй, о котором так страстно мечтал, но ему даже в голову не приходило, что она может сделать первый шаг. А может Джинни поступила импульсивно и теперь об этом жалеет? Этим, по крайней мере, можно объяснить ее побег.

Кроме того, она извинилась. Может быть, Джинни подумала, что он не хотел целоваться. Но неужели по его реакции не было понятно - он более чем одобряет ее действия?

Раздраженно выдохнув, Драко перевернулся на живот и зарылся лицом в подушку, отрешенно подумав, сколько надо так пролежать, чтобы задохнуться.

Несмотря на все последующее замешательство, он не жалел о том, что случилось. Зажмурившись, он ясно видел решимость в ее глазах, прежде чем она это сделала, его кожа все еще горела от прикосновений девушки. Джинни была огнем, разогревшим его кровь; она прожгла себе дорогу через его защитные барьеры, выжгла прикосновениями свой образ в его мозгу. Он хотел еще.

Драко резко перевернулся на спину, но его глаза были все еще крепко зажмурены. Проклятие, если бы он мог прочитать ее мысли!

Повернув голову, парень посмотрел в окно, чтобы определить, сколько сейчас времени. Выбравшись из кровати, он подошел к окну и вытянул шею, глядя на солнце. Сейчас, наверное, уже обед, а Джинни все нет. Драко надеялся, она не станет морить его голодом только потому, что ей стало стыдно или потому, что она сейчас испытывает отвращение.

А может ли она испытывать отвращение? Отвращение к своему поступку или отвращение к Драко из-за того, что он не ответил ей так, как она хотела? Может быть, он слишком на нее давил или, Боже упаси, целовал так, словно хотел всосать все ее лицо, или того хуже, вовсе выказал неумение целоваться.

Драко со стоном опять повалился на кровать. Господи, в кого он превратился, в женщину? Нужно остановить это наваждение. Или он сойдет с ума.

В этот момент парень услышал звук разворачивающейся лестницы. Сердце подпрыгнуло аж до горла, в ушах зашумело. Он резко сел.

Пробравшись в маленькую комнату, Джинни неуверенно улыбнулась, быстро взглянула на Драко и отвернулась, избегая его взгляда. Парень почувствовал, как сжался желудок. Ситуация по-прежнему оставалась неловкой.

- Счастливого Рождества, – из переброшенной через плечо сумки она достала тарелку, завернутую в фольгу, и подала ему. Затем отошла подальше и села в единственное кресло. – Извини, что не принесла тебе завтрак. Ты же понимаешь – Рождественское утро. Мы открывали подарки, и я не могла ускользнуть пораньше.

Драко смотрел на нее во все глаза. Он не мог поверить в происходящее. Она собиралась делать вид, что ничего не произошло. Драко чувствовал это по ее тону и виноватому взгляду, в котором читалась мольба.

Джинни тихо кашлянула.

- Тут ... хм, индейка и жареный картофель, – девушка махнула на тарелку, которую он все еще держал в руках. – Осталось от вчерашнего ужина у близнецов, – она выдавила очередную улыбку. – Можешь есть спокойно, я все перепробовала – еда в порядке. Я бы даже сказала, все прошло вполне прилично.

Драко был абсолютно разбит. Больше всего на свете он сейчас хотел отбросить тарелку и потребовать объяснений. Его сдерживал только ее умоляющий взгляд. Или, если быть честным, боязнь узнать правду. Поэтому он просто снял фольгу и посмотрел на еду.

- Все нормально, – повторила Джинни. – Попробуй.

Драко механически взял вилку и отщипнул кусочек индейки. Он вряд ли почувствовал ее вкус, но все равно сказал:

- Вкусно.

Джинни медленно выдохнула и улыбнулась немного увереннее.

- Как ты сегодня? Понимаю, тебе не очень весело праздновать Рождество в одиночестве, да еще в таком месте, но все же?

Как она могла так поступать? Как можно просто сидеть и болтать, словно ничего не произошло?

- Я в порядке, - автоматически ответил он, борясь с противоречивыми желаниями: взорваться или позволить всему идти своим чередом.

Джинни покусывала губу, водя носком ботинка по полу. Неожиданно она подняла голову.

- Ох, у меня есть кое-что для тебя. То есть... ничего особенного, но... – она убрала волосы за ухо, затем резко поднялась и бросила сумку на стол. Порывшись в ней, девушка достала небольшую коробочку, перевязанную красно-зеленой лентой и, положив ее на край кровати, тихо проговорила:

- С Рождеством, Драко.

Все еще не соображая, что происходит, он деревянными руками взял коробочку, развязал ленту и снял крышку. Внутри лежал тонкий серебряный браслет, не приукрашенный никакими орнаментами, но, тем не менее, ярко сияющий. Драко осторожно взял его двумя пальцами и поднял.

- Настоящий, - сказала Джинни. – Принадлежал моему деду. Его браслет. Знаю... Я знаю, он не очень мужской, но папа отдал его мне после... – она тяжело сглотнула, - после происшествия в Тайной Комнате. Он хотел показать мне, что я не злая, что он гордился мною за попытки остановиться после того... после того, как я все поняла. Дедушка никогда бы не смог себе позволить такое украшение, но однажды он помог спасти одну женщину, которую хотел убить Темный Волшебник. И Министр магии подарил дедушке эту вещь в знак благодарности. Ему и еще нескольким волшебникам. Они носили эти браслеты на руке, в которой держали свои волшебные палочки, потому что круг браслета символизировал их безграничную храбрость, – девушка пожала плечами. – По крайней мере, так рассказывал па. Он сказал, что теперь браслет будет символизировать мою храбрость против самого Темного Волшебника всех времен.

- Почему ты даришь его мне? – спросил Драко. Не надо быть гением, чтобы понять, насколько ценной для нее была эта вещь.

- Потому, что... – казалось, она сама ищет объяснение. – Потому, что так будет правильно. И это единственная ценная вещь, которую я имею. После всего, что ты для меня сделал, я хотела тебе подарить что-то особенное.

На лице Драко появилось растерянное выражение.

- Что я для тебя сделал?

Она улыбнулась и достала из-под свитера ожерелье.

- Я не носила его, чтобы мама и папа не увидели. Но сегодня... сегодня я просто почувствовала, что должна его надеть. Но тебе не обязательно носить браслет. Хочу сказать, что я пойму. Знаю, он невзрачный и не слишком шикарный и дорогой, как те вещи, к которым ты привык, но...

- Джинни, - тихо прервал он, - это лучший подарок, какой я когда-либо получал.

Драко видел, как ее плечи заметно расслабились, и в глазах загорелся теплый огонек.

- Предположительно, браслет имеет некоторые магические свойства, но дедушка никогда о них не рассказывал. Говорил, что если будет распространяться об этих чудесах, они уже не будут такими волшебными.

Драко кивнул.

- Поможешь мне его надеть? У меня плохо получается застегивать подобные нелепые замочки одной рукой, тем более такие маленькие.

Джинни поднялась, подошла ближе и, опершись одной коленкой в кровать, потянулась к его руке. Драко подал ей браслет, их пальцы в этот момент соприкоснулись, и парень заметил, что девушка упрямо избегает его взгляда. Джинни ловко расстегнула замочек, надела браслет ему на запястье и застегнула опять. Ее пальцы, однако, браслет не отпустили. Она посмотрела на Драко и, впервые со вчерашнего дня, их глаза встретились.

Во взгляде Джинни бурлило так много эмоций, что Драко сначала даже ничего не разобрал. Его дыхание замедлилось и, в наступившей вдруг гробовой тишине, он внезапно заметил в ее глазах мольбу. В тот момент он все понял и безмолвно кивнул. Девушка явно расслабилась, тоже кивнула и, наконец, отпустила руку Драко, позволяя ей безвольно упасть на кровать.

Выпрямившись, она неуверенно огляделась и заправила волосы за уши.

- Я... Мне, наверное, следует возвращаться. Я всем сказала, что хочу немного размять ноги, но они могут заинтересоваться, где я так надолго застряла, – она улыбнулась парню. – Счастливого Рождества, Драко.

Hеимоверным усилием он заставил себя улыбнуться в ответ, несмотря на легкую боль в левой стороне груди, появившуюся после их безмолвного обмена взглядами. Драко с сожалением подумал, что не может все забыть так же легко, как она.

- Счастливого Рождества, Джинни. Спасибо тебе.

Джинни еще раз одарила его грустной улыбкой и покинула домик. Драко смотрел ей в след, размышляя, когда же она, наконец, будет готова. Если будет готова вообще.

***

Пирс схватил человека за рубашку и прижал к стене.

- Ты должен был ее видеть! – кричал он на ломаном итальянском. – Ты последний проклятый человек в последней проклятой деревне!

Мужчина, заикаясь, простонал:

- Я к-клянусь! Если бы я в-видел такую женщину, как вы описали, я бы с-сказал вам! З-зачем мне врать?

Пирс с отвращением отпустил итальянца и ударил кулаком по стойке бара. Человек не врал, профессор это понимал. У него не было причин врать, как и у остальных жителей деревни, которых Джон опросил. Никто в этом маленьком городке не видел женщину, похожую на Наоми. Ее не видели и в других деревнях.

«Что же с ней случилось?»

Не оборачиваясь на все еще вжимающегося в угол хозяина заведения, Пирс развернулся и вихрем убрался из забегаловки, хлопнув дверью так, что она едва не слетела с петель. Отойдя на порядочное расстояние от деревни, туда, где его никто не мог видеть, он аппарировал обратно в виллу.

Он вглядывался в терракотовые стены, черепичную крышу, правильные углы строения, пытаясь представить Наоми, покидающую этот дом. Он строил догадки, рисуя в своем воображении ее уход, представляя, куда она могла направиться. Это было бесполезное занятие, и вскоре он, тряхнув головой, вошел через заднюю дверь на кухню.

Не утруждая себя поисками стакана, Пирс схватил бутылку огневиски и, запрокинув ее, сделал такой огромный глоток, что в глазах выступили слезы и в горле запершило.

Прихватив бутылку, он развалился на диване и прикрыл рукой глаза. На улице послышался звук аппарации, но Пирс даже не посмотрел в ту сторону, отреагировав на неизвестного визитера раздраженным стоном.

Визитер, похоже, тоже не беспокоился о хороших манерах и вошел в дом без стука. Пирс уже готов был разразиться гневной тирадой, но сразу расслабился при виде крючковатого носа и неопрятной копны волос Северуса Снейпа.

- Черт побери, Сев! – сердито проворчал он. – Ты когда-нибудь научишься стучаться?

Снейп изобразил подобие улыбки и сел в кресло.

- Обожаю заставать людей врасплох. В прошлом это здорово мне помогало. Не вижу причин менять свои привычки и сейчас.

Пирс блеснул глазами и запрокинул голову для очередного глотка прямо из бутылки.

Снейп поднял брови.

- Рождество так сильно тебя угнетает? – мягко спросил он.

- Нет, это мое обычное состояние. Рождество просто нарушает естественный процесс протекания боли и агонии, – Пирс опять глотнул виски.

Снейп критически на него посмотрел.

- Я так понимаю, сегодня как раз такой день. И по каким причинам поглощаем огневиски?

Пирс пялился куда-то в пустоту. Снейп был последним человеком, с которым он стал бы обсуждать Наоми. Мастер зельеваренья только повторил бы, что он предупреждал на счет нее.

Снейп тем временем поднялся и, сцепив руки за спиной, принялся осматривать виллу.

- Давно я здесь не был. Напомни, когда ты приобрел это место?

- Через год после окончания школы, – Пирс опять глотнул огневиски. – Одно из моих испытаний. Я прошел столько проклятых испытаний твоего Темного Лорда, что ты и не сосчитаешь.

- Нашего Темного Лорда. Это был единственный способ удостовериться в твоей лояльности. Ты был нетипичным. И до сих пор таким остаешься.

Пирс хмыкнул, чувствуя легкое головокружение, означающее, что алкоголь начал действовать. Следующий глоток он сделал более осторожно.

Снейп прошел на кухню, открыл первый попавшийся ящик стола и бегло пересмотрел содержимое.

- Уж точно нельзя сказать, что Темный Лорд забывает вознаградить за хорошо проделанную работу. Я бы тоже не отказался от подобного дома.

- А на что ты жалуешься? Он позволил тебе оставить особняк, когда ты разобрался с тем типом. Ну с тем, из министерства.

Снейп кивнул, заканчивая осмотр кухни.

- Поместье Снейпа. Ты прав, но я бы не отказался от такой виллы. Уж будь уверен, лето здесь проводить было бы намного приятнее, чем в Тупике Прядильщиков.

Пирс следил за тем, как Снейп вышел из кухни и направился в сторону спальни. В его притупившееся сознание начало пробираться подозрение.

- Что ты здесь делаешь, Северус?

- Неужели я не могу проведать друга на Рождество?

- С каких это пор ты празднуешь Рождество?

- С каких это пор тебя раздражает мое присутствие?

Пирс встал и последовал в спальню за Снейпом.

- Просто все это кажется немного... – Джон замолк, так как Снейп повернулся, и вопросительно подняв бровь, посмотрел на него. В руках он держал женское белье.

- Ты поменял стиль? – издевательски протянул он.

Пирс вырвал белье из его рук.

- Это не мое, ты, извращенец. У меня была ... гостья.

Снейп сжал пальцами переносицу и вздохнул.

- Джон, пожалуйста, скажи мне, что это не принадлежит Наоми.

Звук ее имени больно полоснул слух.

- Хорошо. Это не принадлежит Наоми.

Он повернулся и запихнул белье в ящик.

- Джон...

Пирс вскипел.

- А что с ней не так? Что такого в том, что мне есть ради кого жить?

- Ты обманываешь себя!

Пирс закатил глаза.

- Только не начинай все с начала. Она не чертова шпионка, Снейп. Ты параноик.

Снейп прищурил глаза.

- Ты действительно в этом уверен?

- Конечно, я уверен, - отрезал Пирс.

- Тогда скажи мне, - прошелестел Снейп, - где она сейчас, Джон?

Пирс сжал кулаки и стиснул зубы.

- Ты не знаешь? Как интересно.

- Наверное, с ней что-то случилось, - наконец выдавил Пирс.

Снейп покачал головой.

- Проснись, наконец. Она обманывает тебя.

- Почему, черт побери, ты так в этом уверен?

- Джон, – голос Снейпа был совсем тихим. – Я знаю это, – он подошел к окну и выглянул наружу, все еще держа руки за спиной. – Я встретил ее у Люциуса.

- Ты... встретил ее... – затуманенные алкоголем мозги тяжело воспринимали только что услышанное.

- Она работает на него, Джон. Все время работала.

- Нет, – Пирс приложил руку к виску и медленно покачал головой. – Ты ошибаешься.

Снейп повернулся к нему.

- Джон, я разговаривал с ней. Люциус хочет, чтобы ты предал Темного Лорда, и он использовал Наоми, чтобы достичь этого.

Пирс вспомнил их последний разговор.

«Знаешь, они разрушают твою жизнь. Уйди от них. Давай просто вместе сбежим».

Ему стало плохо.

- Когда ты ее видел? – резко спросил он Снейпа.

- Несколько дней назад. Утром.

Надо сесть. Пирс пошатываясь подошел к кровати и повалился на нее.

- И где она сейчас?

Снейп не отвечал довольно долго, внимательно глядя на Пирса непроницаемым взглядом. Уголки его губ опустились, а черты лица стали более суровыми. Пирс сжал пальцами покрывало.

- Ответь мне, черт бы тебя побрал! Где она сейчас, Северус?!

- Не знаю, – едва слышно прошептал Снейп. – Она сбежала, Джон. Я пытался ее поймать, но...

- Сбежала, – Пирс почувствовал, как все внутри похолодело. Это не может быть правдой. Но Снейп видел ее в то время, когда она пропала. Если Наоми боялась разоблачения, логично, что она сбежала. Как еще можно объяснить ее исчезновение?

- С тобой все в порядке? – спросил Снейп почти нежно.

- Сев? – Пирс поднял свои ореховые глаза и уставился на бывшего профессора зельеваренья.

– Убирайся к черту из моего дома.

Снейп поджал губы.

- Джон, я пытался помочь. Я...

- Убирайся вон!

Снейп внимательно смотрел на своего друга еще несколько секунд, затем медленно покачал головой.

- В один прекрасный день ты скажешь мне спасибо, Джон.

Затем развернулся и, не проронив больше ни слова, вышел из спальни. Спустя мгновение Пирс услышал звук аппарации на улице.

Джон лег на спину и невидящим взглядом уставился в потолок. Неужели он действительно позволил обвести себя вокруг пальца? Пирс всегда понимал, что она манипулирует им при помощи своего магического голоса, но сейчас воспоминания пронзили его острыми иголками. «Я все равно позволял ей это делать, даже понимая, что она со мной творит».

Было абсолютно глупо с его стороны так поступать, но его одолевало эгоистичное желание себе угодить. Он должен был подавить эту страсть, дать ей умереть, чтобы она его больше не мучила. Его эмоции, его сердце, его душа - что бы то ни было – он должен был позволить этому угаснуть. А вместо того, он позволил господствовать над собой. И как все кончилось? Короткое мгновение счастья, а затем боль из-за предательства.

«Влюбленные мужчины делают глупые вещи, Джон!», напомнил он себе. А он был влюблен в Наоми. Теперь, когда открылась жестокая правда, он отчетливо это понимал. Его собственный коварный план, который он применил на Драко, обернулся против него самого. И он сам виноват, черт побери. Потому что впустил ее в свою жизнь. Снейп все время был прав, будь он проклят. Он всегда прав.

Пирс закрыл глаза. Лицо его было обманчиво спокойно, чего не скажешь о душе, раздираемой мучительной болью. «Больше никогда», пообещал он себе. Больше никто и никогда не будет дурачить Джонатона Пирса.

Он опустил ноги на пол и резко встал, чувствуя, что совершенно протрезвел. Впервые за долгое время профессор почувствовал, что опять стал тем самым - прежним Пирсом. Сильным, могущественным, трезвомыслящим. Раньше он думал, что его цель состоит в том, чтобы стать правой рукой Лорда Волдеморта, обеспечивая тем самым собственную безопасность. Теперь цель изменилась. Он зашел слишком далеко, чтобы играть всего лишь вторым номером.

Пирс убьет Уизли, как только та вернется в школу и обвинит в ее смерти Орден. Ему не составит труда убедить в этом убитого горем Драко, особенно потому, что тот определенно будет искать виноватых. Простое объяснение, что Уизли слишком много знала, или что была слабым местом Поттера – и наследник Малфоев бежит принимать Метку, чтобы отомстить за свою Джинни. Волдеморт будет доволен, Пирс станет к нему еще ближе, а когда он приблизится достаточно... Уж он-то найдет способ занять место этого лунатика.

Лорд Пирс. Губы Джона медленно расплылись в жестокой улыбке. Титул звучал намного лучше, когда за ним следовала его фамилия.

Он оглядел спальню, чувствуя, как внутри кипит нетерпение. Он не может больше здесь оставаться, даже на одну ночь, несмотря на то, что все еще слишком рано возвращаться в школу. Пирс тотчас же вытащил сундук и покидал в него свои вещи, не беспокоясь о порядке. Багаж был упакован уже через десять минут и, пройдясь по всему дому, дабы убедиться, что ничего не забыл, Пирс дизаппарировал. Он оставил вещи Наоми там, где они лежали. Сожжет их позже.

Перед ним медленно открылись ворота Хогвартса. Земли школы встретили его мрачной тишиной. Пирс поставил сундук, вытащил палочку и левитировал багаж перед собой. До самых подземелий он не встретил ни одной живой души. Оказавшись в своих покоях, профессор быстро закрыл дверь и наложил на нее заклятье.

Последующие дни ползли для него черепашьим шагом, накаляя нервы до предела. Никогда еще в жизни Пирс так не хотел ускорить течение времени, но чем болше он этого жаждал, тем медленнее шли дни. Поэтому профессор позволил себе плыть по течению, заказывая еду из кухни, принуждая себя ложиться спать, хотел он этого или нет. Все это время он думал о Наоми, считая, что это укрепит его волю - даже мимолетная мысль о ней заполняла его холодной яростью и делала его способным на все.

Казалось, прошло несколько месяцев, пока в школу не начали возвращаться студенты. Он сидел за столом преподавателей вместе с остальными профессорами, когда они начали заходить в Большой Зал, собираясь к ужину. Их болтовня заполнила весь Зал, отскакивая от стен и оглушая Пирса, который последние дни провел в мертвой тишине.

- Как они расшумелись, - громко заметила МакГонагалл, стараясь перекричать гам.

Пирс нацепил на лицо дежурную улыбку.

- Вы правы, но если честно, что бы мы делали без этого шума?

Директриса улыбнулась.

- Ты прав, – ее зоркие глаза окинули Зал. – Они - вся моя жизнь.

Пирс кивнул, хотя совсем не был согласен. Внезапно уголком глаза он заметил рыжую копну волос Джинни Уизли и резко повернул голову в ту сторону. Она сидела рядом с одним из братьев Криви, кажется со старшим. Девушка улыбалась, но от Пирса не укрылся ее тревожный взгляд.

Профессор машинально стал высматривать Драко. Он не удивился, что парня нет рядом с Уизли, учитывая их разные факультеты. Хотя странно не видеть их вместе после таких продолжительных каникул.

Быстрый осмотр слизеринского стола ничего не дал, поэтому Пирс стал внимательно разглядывать каждого, сидящего за ним. Драко там не было. К тому времени все студенты расселись за столами своих факультетов, следовательно, не имело смысла искать его за другим столом. Чувствуя возрастающую панику, Пирс все равно осмотрел все столы. Никаких следов Малфоя.

МакГонагалл встала и начала речь, широко раскинув руки в приветственном жесте. Пирс не слушал, что она говорит. Где же он может быть? Остался в своей спальне? А можно студентам оставаться в спальнях после возращения? Наверное, да. Как еще можно объяснить его отсутствие?

МакГонагалл, наконец, села, и на столах появилось великое множество блюд, способных удовлетворить королевский вкус. Пирс едва заметил, что он ест, оправляя еду в рот вилка за вилкой. Он в рекордное время опустошил тарелку, извиняясь улыбнулся коллегам и выскользнул из Большого Зала. До подземелий он бежал.

Общая гостиная Слизерина была пуста. Студенты еще не заглядывали сюда после каникул. На него насмешливо глядел остывший камин, безупречно взбитые диваны и кресла. Малфоя явно здесь не было.

Пирс продолжил осмотр. Он нашел спальню Драко, постучал и, не дожидаясь ответа, вошел в комнату. Его желудок сжался при виде заправленных кроватей. В изножье каждой стоял сундук... у всех, кроме Драко. Возле его кровати было пусто.

Пирс выругался. Что все это значит? Как Драко мог не вернуться? Куда он отправился? Ему было некуда идти. Если хорошенько подумать, где он провел каникулы? Определенно не в доме отца. Люциус все еще отказывался видеть своего сына. Драко должен был найти другое место, но где это место?

Пирс опять выругался и пнул ногой дверной косяк. Почему он не подумал об этом раньше? Ответ был ему известен. Наоми. Эта женщина так его ослепила, что он даже не понял, кто она сама в действительности, он перестал думать о Драко, о множестве других вещей.

Пирс поднялся обратно из подземелий, как раз в то время, как студенты начали выходить из Большого Зала. Он смотрел, как они, толкаясь, расходятся, пока не заметил ярко-рыжие волосы Джинни Уизли. Профессор подскочил к ней и схватил за запястье, вытаскивая из общего потока.

Девушка удивленно вскрикнула, но, когда развернувшись, увидела, кто ее остановил, побледнела. Ее карие глаза стали еще темнее, когда она испуганно воззрилась на Пирса.

- П-профессор, - прошептала Джинни.- Я.. ой, я вас не заметила, – она бросила взгляд на его руку, затем опять поспешно подняла глаза.

При обычных обстоятельствах Пирс обязательно обратил бы внимание на странное поведение студентки, но сегодня у него были более важные дела.

- Здравствуйте, мисс Уизли, – он обаятельно улыбнулся, заставив себя говорить спокойно и вежливо. – Как прошло Рождество?

Она настороженно уставилась на Пирса, что того совсем не удивило. Он бы тоже насторожился, если б какой-нибудь профессор схватил его за руку и принялся болтать о чем попало.

- Хорошо, - наконец произнесла она, бросая быстрый взгляд через плечо на редеющую толпу студентов.

Пирс кивнул.

- Я рад. Важно, чтобы вы, дети, отдыхали. – Она неуверенно улыбнулась и ничего не ответила. Пирс продолжил: - А как мистер Малфой провел каникулы? Он не рассказывал вам? Я, по правде говоря, его еще не видел.

В глазах Уизли что-то промелькнуло, но Пирс не был уверен, возможно, ему и показалось. Девушка пожала плечами.

- Не знаю. В последний раз я его видела в поезде, когда мы уезжали.

- Вы не видели его в поезде, возвращаясь в школу?

Она покачала головой.

- Нет. Но возможно Панси ехала с ним, – Джинни скривилась. – В последнее время она особенно о нем печется.

Хорошо, по крайней мере, это объясняет, где парень мог провести каникулы. Конечно, можно было предположить, что Драко захочет быть с Джинни, но вряд ли бы это понравилось ее родителям. Нет, каникулы с Паркинсон более вероятны. Но он все еще не мог понять, где Драко сейчас.

Пирс опять взглянул на Уизли, которая беспокойно переступала с ноги на ногу и украдкой бросала взгляды через плечо. Он вздохнул. Девушка не видела Драко, и ей, очевидно, не терпится попасть в свою спальню.

- Вы можете идти, мисс Уизли. Я просто хотел поздороваться.

Она улыбнулась, хотя улыбка получилась немного натянутой.

- Спасибо, профессор. Спокойной ночи.

Затем развернулась и быстрым шагом направилась к лестнице.

Глядя, как она удаляется, Пирс размышлял о том, что не может ее убить, пока не выяснил, куда подевался Драко. Бог знает, во что опять вляпался этот парень. Уизли может пригодиться, когда он вернется.

Пирс одиноко простоял в Холле довольно-таки продолжительное время. Он долго колебался, пока, наконец, не принял решение. Раньше профессор ни за что бы не пошел на такое по своей воле – он решил обратиться к МакГонагалл.

Пирс подбежал к кабинету директрисы и, не представляясь, прошептал пароль. Он не был настроен на церемонии сегодня. Преодолев винтовую лестницу, он зашел в кабинет и нашел женщину сидящей за столом и, сквозь съехавшие на кончик носа очки, просматривающей бумаги. Она метнула взгляд на вошедшего, но головы не подняла.

- Профессор Пирс, – она выпрямилась. – Чем обязана?

Пирс почувствовал себя неловко при виде множества портретов бывших директоров Хогвартса, которые пристально на него смотрели. Он взглянул на Дамблдора, мирно дремавшего в своем портрете. «По крайней мере, я не принимал участия во всей этой переделке», подумал он мрачно. Тогда он был в Германии. Заметив, что МакГонагалл нетерпеливо поджимает губы, Пирс решил не откладывать.

- Простите меня за беспокойство, Директор, но у меня не хватает одного студента.

- Он, скорее всего, разгуливает по замку, пытаясь произвести впечатление на однокурсников нарушением комендантского часа. Я уверенна, что кто-нибудь из старост или дежурных профессоров обязательно вернет его в скором времени.

Пирс покачал головой.

- Ничего подобного, – он осознавал, что ему следовало бы сесть согласно правилам этикета. Но от одной только мысли, что он должен сидеть под осуждающими взглядами мертвых директоров, по коже пробегали мурашки. – Студент даже не сел в поезд.

МакГонагалл сняла очки и вздохнула.

- Драко Малфой, не так ли?

Пирс моргнул.

- Вы знали?

Она криво улыбнулась.

- Конечно же, я знала, профессор. Они мои студенты. Моя обязанность все о них знать.

- И что же вы собираетесь делать?

МакГонагалл опять надела очки на свои длинный прямой нос и взяла очередной пергамент.

- Абсолютно ничего.

- Ничего?

Она окинула его суровым взглядом сквозь стекла очков.

- Профессор, я не обязана следить за тем, чтобы все студенты, приглашенные сюда учиться, посещали школу. Это полностью зависит от самого студента или от воли его родителей. Ученики попадают под мою ответственность только тогда, когда оказываются в поезде. Если он не появился в поезде, - она подняла брови, - что ж, это уже не моя забота.

Пирс почувствовал, что его гнев вот-вот вырвется наружу. Ему пришлось сцепить руки за спиной и ущипнуть себя за ладонь, чтобы оставаться спокойным.

- Но он же учился в первое полугодие. Мы должны принять это во внимание.

- Если он решил не возвращаться, тогда нет.

- А может он попал в беду!

Макгонагалл зло улыбнулась.

- Я в этом не сомневаюсь, профессор.

Пирсу вдруг мучительно захотелось проклясть ее Круциатусом.

- Тогда почему вы так безучастны?

Она, наконец, отодвинула от себя пергамент и оперлась ладонями в стол.

- Разрешите вам объяснить, профессор Пирс. Драко Малфой был для меня бельмом на глазу с тех пор, как ступил на территорию школы семь лет назад. Все эти годы он только и делал, что доказывал, насколько мерзкой личностью является. И, если бы не приказ Министерства Магии, я б даже не позволила ему показываться вблизи школы после того, что произошло в прошлом году. Лично я думаю, что отсутствие Драко Малфоя - лучшее, что могло произойти в школе после убийства Дамблдора.

Женщина вернулась к изучению пергамента, явно давая понять, что разговор окончен.

Пирс несколько секунд молчал, стараясь совладать со своими эмоциями.

- А если он отсутствует не по своей воле? Если его пытают?

МакГонагалл положила пергамент и уставилась на него тяжелым взглядом.

- Вам интересно мое мнение? Думаю это к лучшему.

Пирс глазел на женщину, не в силах поверить в ее тупость. Она продолжила пересматривать документы, и профессор понял, что больше говорить не о чем. Он вышел из кабинета, не проронив ни слова на прощанье, подальше от всех этих укоризненных взглядов бывших директоров, подальше от равнодушия Минервы МакГонагалл... навстречу своему страху. Потому что знал – если он не найдет Драко, его миссия провалится самым плачевным образом.

А Водеморт провалов не прощал.

  

Сердце Джинни все еще гулко стучало. Она уже отошла от Пирса на порядочное расстояние, но, несмотря на все усилия, никак не могла избавиться от кома в горле. Девушка не знала, поверил Пирс ее словам или нет, но, судя по его возбужденному взгляду и расстроенному виду, вряд ли. Интересно, он встревожился из-за отсутствия Драко?

Перед ней простирался пустой коридор, и тишину нарушал только мягкий звук ее шагов. Девушка чувствовала себя совсем маленькой, и ей сразу же захотелось, чтобы Драко не находился где-то далеко, в заброшенной хижине на окраине Хогсмида. Рядом с ним Джинни чувствовала себя в безопасности; хотя еще несколько месяцев назад за такие мысли она бы сама себя поместила в больницу Св. Мунго.

Внезапно в области шеи появилось неприятное покалывание. Плечи Джинни мгновенно напряглись, но она заставила себя продолжать путь как ни в чем не бывало. Было довольно поздно, и в коридоре горела только половина факелов, освещая лишь некоторые участки. Неосвещенные промежутки между факелами Джинни проходила быстрее. «Глупая девчонка», мысленно пожурила себя она. «Не позволяй своему воображению доконать тебя». Это все столкновение с Пирсом. Исключительно из-за него она сейчас так напряжена.

Вдруг от стены плавно, словно пританцовывая, отделилась тень. Джинни хотела закричать, но тень резко протянула руку и закрыла ей рот, превращая крик девушки в приглушенное бульканье. Другой рукой тень обхватила ее за талию.

Глаза Джинни были так широко открыты, что, казалось, вот-вот вывалятся из орбит, но когда похититель оттащил ее поближе к факелу, она узнала в нем Тэодора Нотта. Девушка прищурилась.

- Узнала меня, наконец? – мягко спросил он. Она лишь яростно блеснула глазами, так как его рука все еще закрывала ей рот. – Хорошо, - ровно произнес Нотт. – Не кричи. – Джинни подумала, что он, наверное, единственный слизеринец, произносящий подобные команды без тени угрозы в голосе. Но когда парень убрал руку, она не закричала.

- Что ты здесь делаешь? – зашипела она, отталкивая Нотта от себя, как только он перестал держать ее за талию. – Ты давно должен находиться на несколько этажей ниже, в своем змеином гнезде.

Нотт одарил ее своей любимой полуулыбкой - издевательской, веселой... и опасной.

- Хочу напомнить, что твой парень из того же самого змеиного гнезда.

Джинни вспыхнула.

- Он не мой парень.

- Шутишь? Все еще? Я был уверен, что к настоящему времени ты уже успела его соблазнить, особенно после каникул, во время которых он был полностью в твоем распоряжении.

Джинни почувствовала, что румянец переходит со щек на шею. Она скрестила руки на груди и поджала губы. В мыслях мелькнуло воспоминание о поцелуе, но она постаралась его заглушить.

- Не понимаю, о чем ты говоришь.

Он явно забавлялся.

- Ох, ну тогда все понятно. Видишь ли, соблазнение – это когда один...

- Я не об этом, придурок, – прервала его Джинни. – Про каникулы. Я не видела его с тех пор, как он сел в поезд. – Мерлин, она ожидала, что ее будут спрашивать, но чтобы две стычки в первый же вечер? Да еще и с двумя Пожирателями. Несмотря на показную храбрость, девушка почувствовала, как сжимается желудок.

- Уизли, - вздохнув, проговорил Нотт, - последние полторы недели я провел в компании Паркинсон, слушая бесконечное нытье о бедном пропавшем Малфое. Его, скорее всего, похитил грязный Орден: они осознали, что великий преемник Темного Лорда и ее жених - кстати, я уверен, что насчет последнего Малфой не в курсе - собирается предъявить права на свое законное место. – Нотт закатил глаза, всем своим видом показывая, как ему это надоело. - Поэтому прошу тебя, перестань все отрицать. Он сбежал вместе с тобой, не желая принимать Метку. Я же знаю, что в действительности он никогда не менял своего мнения.

Джинни стала разравнивать складки мантии, стараясь выиграть немного времени. Ее мозг лихорадочно работал, но, приведя одежду в порядок, девушка все еще не знала, что сказать. Поэтому она дерзко выпалила:

- Думай, что хочешь. Мне все надоело. Можешь придерживаться своих бредовых идей, только позволь мне идти спать.

Нотт даже не моргнул, окидывая ее взглядом с ног до головы. У Джинни появилось неприятное чувство, словно она стояла перед ним абсолютно голая.

- Не понимаю, что в тебе особенного, – наконец произнес парень. – Ты привлекательна, но в школе полно девушек гораздо привлекательнее тебя. – Это было явным оскорблением, но прежде чем Джинни успела ответить, Нотт продолжил. - Несмотря на то, что чистокровна, ты все равно предательница крови. Может в тебе и есть сила духа, но этого недостаточно, – он вздохнул. – То есть объяснить невозможно. Просто надо принять это как факт.

- А сейчас ты о чем? – Джинни чувствовала, что Нотт ожидал от нее такого вопроса, но не могла преодолеть любопытство. - Что надо принять как факт?

Губы Нотта медленно расплылись в полуулыбке.

- То, что он в тебя влюблен.

Слова поразили девушку, словно гром с ясного неба, но усилием воли она сумела сохранить на лице хладнокровное выражение. Джинни не была уверенна, что у нее получилось; в тот момент она страстно желала уметь управлять своими эмоциями как все слизеринцы. Ну, может все, кроме Панси. Эта девушка была безнадежна во всем.

- Ты хоть сам понял, что сказал? – Джинни иронично усмехнулась, хотя сама почувствовала, что смех получился довольно натянутым. – Он не влюблен в меня!

- А я тебя уверяю, что влюблен, моя дорогая Уизли. По каким еще причинам он будет рисковать своей жизнью, и что гораздо опаснее, возобновлять отношения с Паркинсон? Ты сама знаешь, обычно он думает только о себе.

- Он не влюблен в меня, – повторила Джинни.

- Ммм. Убедительный довод, но я, все же, позволю себе с тобой не согласиться, – Нотт сунул руки в карманы и наклонил голову. – Мне просто интересно, ты действительно в это не веришь или просто отрицаешь назло мне? Потому что его чувства возмутительно очевидны, и если ты до сих пор ты этого не заметила... что ж, жаль.

Джинни кидала на Нотта яростные взгляды, не спеша с ответом, но в ее сознание начало прокрадываться подозрение. Конечно сама мысль, что Драко в нее влюблен, была абсолютно бредовой, но если вспомнить его поцелуй...

Вспоминая, она закрыла глаза. Поток ее мыслей прервал шепот Нотта:

- А еще интереснее было бы узнать, любит ли моя дорогая Уизли его в ответ?

Джинни резко распахнула глаза и сжала кулаки:

- Я как раз собиралась с тобой этим поделиться! Убирайся с моей дороги, пока я сама тебя не убрала! – она резко рванула мимо Нотта, задев его плечом, но, как оказалось, совсем зря. Тот даже не пошевелился.

Нотт просто засмеялся ей в спину и крикнул:

- Это и есть ответ на мой вопрос.

Девушка проигнорировала слова парня, но его насмешливый голос еще долго звучал у нее в ушах после того, как она вернулась в свою спальню. Она не могла любить Драко. И так уже плохо, что она перестала что-либо чувствовать к Гарри; она не могла предать его окончательно, влюбившись в человека, которого он ненавидел больше всего на свете. Она не могла быть такой жестокой.

И, кроме того, слова ничего не значили уже потому, что речь шла о Малфое, и она его не любила. Знает ли она вообще что такое любовь. У нее возникали некоторые чувства к другим мальчикам, особенно к Гарри, но если это можно было назвать любовью... что ж, она совсем не походила на воспетое в песнях чувство. Даже к Гарри Джинни не испытывала таких ярких эмоций, какие должна была испытать, если верить рассказам других.

«Но поцелуй Драко ведь вызвал шквал эмоций»... подумала она виновато. Каждый раз, когда Джинни об этом вспоминала, ее пробивала дрожь. Но это не значило, что она влюблена или вообще испытывает какие-либо чувства. Драко, наверное, просто хорошо целуется. Она не хотела путать любовь со страстью.

«Но это не объясняет того, что я поцеловала его первой». Решение так поступить определенно не было вызвано страстью. Она же заранее не знала о его способностях целоваться. Почему она так поступила? Джинни мучилась этим вопросом каждый божий день после их поцелуя, но ответа так и не нашла. Она просто... сделала это. И, если быть честной, не могла сказать, что сожалеет. Только не сейчас, когда ситуация более менее уладилась. Драко, казалось, понял ее желание все забыть.

И вообще было просто глупо терзать себя подобными вопросами, хотя бы потому, что он не любил ее! Джинни натянула одеяло на голову, сдерживая крик. Ну, поцеловал он ее в ответ. Велико дело. Он был нормальным мужчиной с обычными гормонами, а она бросилась в его объятия, словно какая-то блудная женщина. Конечно же, он отреагировал именно так. Это был всего лишь инстинкт.

Джинни заснула так и не найдя ответов на свои вопросы, но даже сон не помог ей избавиться от тяжелых раздумий.

Во сне она опять была в домике на дереве. Драко тоже был там. Он сидел на кровати, прислонившись к стене. Ее ноздри щекотал запах сухого дерева и полевых цветов. Выглянув в окно, она заметила зеленые листья на ветках дерева и лазурно-голубое небо, освещенное ярким солнцем.

Было очень красиво, но невероятно жарко. Взглянув вниз, она заметила, что все еще одета в зимнюю одежду. Смутившись, она стала раздеваться, позволяя одежде упасть на пол. Она видела, как Драко, словно ястреб, не моргая, следит за каждым ее движением ясными серыми глазами. В ярком свете солнца, на фоне деревянных потрескавшихся панелей, его глаза выглядели даже светлее обычного, почти нереальными.

Когда одежда упала на пол, она облегченно вздохнула, но, взглянув на себя, вскрикнула, так как на ней был только купальный костюм. Она нагнулась, чтобы собрать одежду, но в мгновение ока Драко оказался рядом и схватил ее за запястье.

- Не надо, - сказал он. Странно светлые глаза парня задержались на лице девушки, затем он осмотрел ее всю. Драко наклонился вперед и его губы оказались рядом с ее ушком.

- Ты такая красивая, – прошептал он.

Джинни почувствовала дрожь по всему телу.

- Что ты делаешь?

Он отступил и усмехнулся. Улыбка была теплой. Даже ласковой.

- Смотрю. Любуюсь.

Она сглотнула.

- Но... почему я в этом? – она опять глянула на свой наряд.

- Не спрашивай меня. Я хотел купаться голышом. Купальник был твоей идеей.

- Что? Но... здесь нет озера.

Драко поднял бровь. Его ладони скользнули по ее рукам и остановились на талии. Джинни задержала дыхание, не в силах решить, останавливать его или нет, но парень просто подвел ее к окну. Все еще держа ее одной рукой за талию, другой рукой он показал:

- А как ты это называешь?

Джинни растерянно нахмурилась. Прямо перед ними простиралось огромное озеро, в воде которого играли ослепительные отблески солнца, а по гладкой поверхности иногда пробегали небольшие волны, вызываемые легким бризом. Неужели это всегда было здесь? Что-то она не помнила...

Драко прижался губами к ее шее. Джинни ахнула, но он только тихо рассмеялся, положив ладонь на ее живот и прижимая к своей груди. Губы парня скользнули по ее щеке.

- Что ты делаешь? – ей не хватало воздуха. Джинни едва заметила, что вцепилась в его руку, чтобы не упасть.

Он горячо зашептал ей на ухо:

- Почему ты спрашиваешь, что я делаю, когда и так все очевидно?

Джинни развернулась в его объятиях и взглянула ему в лицо.

- Я не понимаю.

Драко улыбнулся немного насмешливо, но по-прежнему ласково. Он провел рукой по ее волосам, пробежал кончиками пальцев по позвоночнику и остановился на изгибе.

- Джинни, - прошептал он, - я люблю тебя.

Ахнув, Джинни проснулась и свалилась с кровати. Застонав, она села. Ноги девушки запутались в одеяле, которое валялось сейчас на полу. Воздух был довольно-таки прохладным, но, несмотря на это, промокшая от пота пижама липла к телу. Джинни собрала волосы в хвост и прислонилась к краю кровати.

- Черт, - проворчала он.

- С тобой все хорошо, Джинни? – послышался голос одной из сокурсниц – Одри Гамильтон.

- Да, – Джинни выпуталась из одеяла и забралась обратно на кровать. – Просто что-то приснилось.

Расчесывая волосы, Одри выглянула из ванны.

- Должно быть, дьявольски плохой сон, раз уж ты выпала из кровати, – девушка широко улыбнулась.

- Да... дьявольски плохой сон...

Одри странно на нее посмотрела, пожала плечами и предупредила:

- Не устраивайся слишком удобно. Если хочешь успеть на завтрак, то пора вставать. Сегодня дают Бельгийские вафли! – Одри опять улыбнулась и вновь скрылась в ванной.

Джинни посмотрела ей вслед и тяжело повалилась на кровать. Она схватила подушку и закрыла ею лицо, безуспешно пытаясь забыть ощущения от прикосновений Драко.

Мог бы он прикоснуться когда-нибудь к ней вот так, посмотреть таким взглядом... сказать такие слова? А хотелось ли ей этого?

Бросив подушку на пол, Джинни скатилась с кровати и пошлепала в ванную. Когда она вышла, в спальне было пусто, а ее кровать была все еще помятой. Девушка решила заправить ее попозже.

Зайдя в Большой Зал, она автоматически посмотрела на стол Слизерина, надеясь там увидеть Драко. Поймав себя на этом, она тут же отвела взгляд. Мерлин, неужели он действительно так быстро стал значительной частью ее жизни? Она села спиной к слизеринскому столу.

Вафли красовались прямо перед Джинни, и она подцепила одну вилкой и плюхнула себе на тарелку. Потянувшись к кленовому сиропу, она спиной почувствовала чей-то обжигающий взгляд. Джинни остановилась, медленно опустила руку и подождала, пока чувство пройдет. Оно не проходило. Девушка оглянулась, бегло просмотрела лица студентов и наткнулась взглядом на Нотта.

Он даже не моргнул, когда Джинни открыто встретила его пристальный взгляд. Просто одарил ее своей чертовой полуулыбкой. Джинни нахмурилась и отвернулась, яростно взмахнув волосами. Она полила вафли сиропом, откусила кусочек и медленно его прожевала, не желая показывать ему свое смущение. Она заставила себя спокойно закончить завтрак, хотя всей душой желала тут же подскочить и начать чесать горящую кожу.

Проглотив последний кусок и выпив молоко, Джинни поняла, что не может больше следовать своему плану. Она собиралась прихватить немного вафель для Драко, полагая, что если наложит на них охлаждающее заклятие, то они прекрасно сохранятся. Но теперь, когда Нотт пытался прожечь в ее спине дыру, она просто не могла этого сделать. Джинни знала, что его не стоит недооценивать – Нотт без всяких сомнений что-то заподозрит, если она начнет тащить со стола еду.

Джинни раздраженно отодвинулась от стола и постаралась неспешно покинуть Большой Зал, не удостоив Нотта даже мимолетным взглядом. Все это время девушка чувствовала, как он следит за ней до самой двери.

Поздно вечером Джинни выбралась в кухню и уговорила Добби дать ей несколько порций еды, которую подавали днем. То же самое она сделала и следующим вечером, поскольку Нотт вообще перестал сводить с нее свой вездесущий взгляд. Так продолжалось всю неделю, и вскоре она привыкла игнорировать скользкий взгляд Нотта днем, и делать вылазки на кухню по вечерам.

- Я больше так не могу, Драко! – пожаловалась девушка, наведавшись к нему в первый раз в выходные.

Драко жадно поглощал еду - тот маленький запас пищи, который Джинни смогла утащить из дому, иссяк за день до того - но после ее слов он остановился.

- Он пытался с тобой заговорить еще раз после разговора в первый вечер? – спросил парень.

Джинни упала в кресло напротив Драко. Между ними, на крохотном шатком столике, возвышался недельный запас еды.

- Нет. Он просто... пялится. Пялится и пялится, - Джинни потерла ладони. – Это выводит из себя.

- Он пытается тебя запугать, – Драко наклонил голову и поймал взгляд девушки. - Не поддавайся на провокации, слышишь? Этого он и пытается добиться. Ты сыграешь ему на руку.

Джинни посмотрела куда-то в сторону.

- Я не знаю, сколько еще смогу терпеть, Драко...

- Ты можешь. Сможешь.

Она опять посмотрела на него, но, почувствовав, как начинают пылать щеки, торопливо отвела взгляд. Каждый раз, глядя на него, Джинни вспоминала свой сон и сразу же начинала нервничать.

- Ведь так, Джинни? – потребовал ответа он.

- Так, - неохотно согласилась она.

Драко вздохнул, облокотился на стол и запустил пальцы в волосы. Они были чистыми благодаря очищающим заклинания, которые Драко использовал каждый день, но даже магия не могла полностью заменить преимуществ хорошего душа, поэтому парень начинал терять свой безупречный вид.

Хижина, наоборот, выглядела намного опрятнее. Драко держал шторы закрытыми ради безопасности, но даже при тусклом освещении было видно, что комната сверкает чистотой. Джинни знала, что все это время парню не оставалось ничего другого, как только наводить порядок и думать. Она не была уверенна, что сама б не сошла с ума от такого.

- Если бы я только знал, что этот кусок дерма из себя представляет, – проворчал Драко. – Он преследует какую-то цель. Он всегда был таким тихим, казалось, ни к чему не стремился. Из всех ни на что не годных подлецов своего факультета, он бы был последним, о котором я бы стал беспокоиться.

- Люди имеют привычку иногда удивлять, – тихо заметила Джинни, на мгновение встречаясь с ним взглядом. Она сглотнула и отвела глаза, выводя пальцем узоры на поверхности стола.

- Ох, Нотт, он... ммм, сказал, что Панси не подозревает о твоем предательстве. Она уверена, что Орден каким-то образом разузнал, что ты «собираешься предъявить права на свое законное место» или что-то в этом роде, и поэтому они тебя похитили.

- Я догадывался, что ей взбредет в голову нечто подобное. Она так страстно желает, чтобы это оказалось правдой, что убедит себя в любой бессмыслице.

- Она также думает, что вы обручены, – Джинни следила за его реакцией сквозь полуопущенные ресницы.

Драко сморщил нос.

- О, Боже, – он взглянул на хлеб и холодную курицу, лежащие перед ним на тарелке. – Я только что потерял аппетит.

Джинни почувствовала странное удовлетворение, но тут же себя отругала. Если она начнет ревновать к Панси Паркинсон, то уж точно окажется в беде.

- По крайней мере, думаю, Пирс ни о чем не догадывается, – сказала Джинни, желая хоть как-то его успокоить. – Я уже рассказывала, как профессор о тебе расспрашивал, но он был так погружен в свои мысли, что даже не усомнился в моих словах. Ну, я надеюсь.

Драко кивнул.

- Это хорошо. Только будь начеку. Он слизеринец до мозга костей и намного опаснее, чем Нотт когда-либо будет. Нотт, хотя бы, предсказуем.

- Слушаюсь, мама.

Драко потянулся и накрыл ладонью ее руку, заставляя ее пульс немедленно участиться. Джинни подняла голову и вздрогнула, встретившись с Драко глазами. Он не улыбался.

- Я серьезно, – произнес он. – С ними лучше не связываться. Если бы я мог чем-то помочь...

Джинни выдернула руку прежде, чем ее сердце выскочило из груди. Драко немного нахмурился, на его лице мелькнуло странное выражение, но оно пропало раньше, чем девушка сумела что-либо разобрать. Секунду поколебавшись, она опустила взгляд и проворчала:

- Перестань. Ты уже достаточно рисковал ради меня. Теперь моя очередь. Доверься мне, ладно? Я справлюсь сама.

- Только пообещай, что не станешь никого недооценивать. Даже Панси. По сути, она невежественна, но не забывай, она слишком жестока и иногда переходит все границы. И, несомненно, тебя ненавидит.

- Знаю, знаю, – Джинни посмотрела на свет, пробивающийся сквозь занавески. – Мне, наверное, уже пора.

Он кивнул, поднялся с кресла и протянул ей руку.

Джинни, поколебавшись, приняла его помощь и тоже встала. С минуту они стояли и смотрели друг на друга. Их разделяло расстояние в половину вытянутой руки и их сцепленные ладони.

- Когда это ты превратился в такого джентльмена? – пошутила девушка, желая прервать неловкую паузу. – Я еще помню те дни, когда ты хрюкал на двери.

Драко отпустил ее руку и вздернул подбородок.

- Малфои не хрюкают.

Она засмеялась.

- Вижу, что тебя все еще можно задеть. Просто чудо, что такой монстр смог приспособиться к этому месту.

Драко отошел к столу, сел за него и принялся намазывать масло на хлеб. Не отрываясь от своего занятия, он произнес:

- Дверь там. Не стесняйся ею воспользоваться.

Джинни широко улыбнулась.

- Вот теперь это Драко, которого я знаю и люблю, – она на мгновение замерла, осознав, что же сказала, затем мысленно чертыхнулась, браня себя за столь нелепое поведение. Это просто такое выражение, ради Бога. До какого еще абсурда она додумается? – На следующей неделе я опять принесу тебе еду.

- Эй, Джинни, – она остановилась и оглянулась. Казалось, Драко заколебался, подбирая слова, затем он пробормотал:

- Спасибо. За еду... и за то, что терпишь всех этих психов с моего факультета.

- Я просто возвращаю долг, Драко.

- Все равно. И запомни – не недооцени их.

- Я запомню.

- Обещаешь?

- Клянусь.

Некоторое время он смотрел на девушку, затем кивнул.

- Темнеет. Лучше иди.

Она еще раз кивнула ему на прощание и выскользнула наружу, где ее сразу же поглотил сумрак. Последние лучи солнца украсили деревню всеми оттенками розового, оранжевого и пурпурного. Джинни подумала, как этот прекрасный мир в один миг может быть искажен скверными людьми.

Она тряхнула головой, прогоняя дурные мысли, и огляделась вокруг, желая удостовериться, что за ней никто не следит. Затем осторожно двинулась вдоль улицы, от хижины к хижине, пока не достигла более оживленной части Хогсмида и смогла слиться с толпой. Джинни дошла до территории Хогвартса без происшествий, но становилось уже поздно, поэтому, увидев замок, она перешла на бег.

Физическая нагрузка пошла Джинни на пользу, и напомнила о том, что она пропустила утреннюю пробежку из-за возбужденного состояния от предстоящего похода в Хогсмид . Она продолжала бежать, даже достигнув ступенек, что оказалось не самой удачной идеей, так как она с разбегу в кого-то врезалась. Уставившись в знакомые ореховые глаза, Джинни на секунду перестала дышать.

- Профессор Пирс! – вскрикнула она, лихорадочно думая, что сказать. – Простите меня. Я вас не заметила, – ей совсем не было жаль. Джинни даже чувствовала некоторое удовлетворение, глядя, как он потирает живот, в который она врезалась своим локтем.

- Ничего страшного, мисс Уизли, – ответил Пирс, все еще немного морщась. – Просто в следующий раз попробуйте идти.

- Вы правы, извините. Буду иметь это в виду, – Джинни попыталась скользнуть мимо него, но Пирс поймал ее за локоть.

- Откуда вы возвращаетесь в такой спешке?

Его вопрос прозвучал мягко, открытое красивое лицо ничего не выражало, но Джинни почувствовала, как внутри все сжалось. Неужели он о чем-то догадывался? Было невозможно что-то сообразить, поскольку слова Драко все время крутились у нее в голове.

- Тренировалась в полетах, – соврала девушка. – Меня замучили некоторые мысли, а, летая, я могу обо всем забыть... Но вышло так, что слишком забылась. Я и не предполагала, что уже так поздно. «Пускай он думает, что я беспокоюсь о Драко. Пожалуйста, пусть только он поверит в это».

Как бы отвечая на ее мысленную мольбу, Пирс спросил:

- Все еще нет никаких новостей от Драко? – в его глазах отражалось сочувствие, но Джинни не поверила ему ни на секунду.

- Нет, – Джинни посмотрела в сторону, всеми силами пытаясь расплакаться. У нее не получилось, поэтому она шмыгнула носом и опустила голову так, чтобы волосы упали ей на лицо и заслонили ее от Пирса. Она, по крайней мере, могла сделать вид, что плачет.

Джинни почувствовала руку профессора у себя на плече и едва сдержала порыв сбросить ее, словно какое-то насекомое.

- Мы найдем его, хорошо?

Девушка кивнула, желая, чтобы он поскорее убрал руку. Еще не так давно она обожала этого человека, но сейчас, зная правду, Джинни не могла избавиться от неприятного ощущения липкости и грязи. Это особенно касалось его, казалось бы, непринужденной, но абсолютно фальшивой улыбки.

- Ты и я – мы будем действовать сообща, - пообещал Пирс, легко сжимая плечо девушки. Джинни пришлось переселить себя, чтобы не увернуться. – Если я что-нибудь узнаю, то скажу тебе самой первой. И ты тоже придешь сначала ко мне, договорились?

«Ни за что, даже если ты будешь держать меня под прицелом своей палочки». Джинни опять шмыгнула и кивнула, не убирая волос с лица.

Пирс в последний раз сжал ее плечо и, наконец, позволил ей идти. Джинни тихо выдохнула.

- До свидания, мисс Уизли. Хороших вам сновидений.

- Да, сэр, – тихо пробормотала девушка. Сердито поджимая губы, она смотрела профессору вслед.

Ночь, наконец, поборола сумерки и превратила мир в океан полуночного цвета, слегка оттененный розовым. Джинни глядела на Джонатона Пирса, который в таком прекрасном окружении казался не менее красивым, и думала, что он сумел обмануть саму природу, дабы она приняла и его самого и его непринужденное очарование.

***

Драко смотрел на тщательно разделенные порции еды. Семь горок, по одной на каждый день недели, пока Джинни не вернется и не пополнит запасы. Он размышлял, сколько ему придется жить подобным образом, измеряя время порциями еды, просто существуя изо дня в день. Мысли приводили его отчаяние.

Оглядев свое новое жилище, парень кисло улыбнулся. От Мэнора до жалкой лачуги. «Как же низко я пал». Зато он был свободен, чего не мог позволить себе, живя в Мэноре. Величина поместья не имела значения, когда им правил такой человек как Люциус Малфой.

Драко побарабанил пальцами по столу. Он уже разделил еду, дурацкая лачуга сияла чистотой, которую он навел при помощи волшебной палочки и старого проверенного метода, то есть тяжелого физического труда – потому что это занимало больше времени. Все, что теперь Драко оставалось – думать, а его уже тошнило от раздумий.

Чаще всего он думал о Джинни. Какая ирония судьбы – девушка, с которой он практически не общался и, случалось, чувствовал к ней отвращение, когда им приходилось пересекаться, теперь стала единственным человеком, с которым он поддерживал связь. Да, не забудем одну мелкую деталь – он был в нее еще и влюблен. Драко покачал головой. Черт, он сходит с ума. Судьба, как оказалось, имеет чувство юмора. Нездоровое, извращенное, но, тем не менее...

Драко все еще не понимал, что она, в действительности, чувствует. А сегодняшний визит девушки вообще сбил его с толку. Джинни старалась не смотреть ему в глаза, а когда их взгляды все-таки пересекались, она отводила глаза так быстро, что Драко так и подмывало спросить, не свернет ли она себе шею. А когда он коснулся руки девушки, она отдернула ее так резко, словно обожглась. Может она, по каким-то причинам, его возненавидела? Но почему? Они же до этого не виделись целую неделю. Драко ничего не понимал.

Но когда он вообще понимал что-либо связанное с ней?

Пора прекратить себя истязать. Это стало превращаться в плохую привычку, поэтому он должен остановиться прямо сейчас. Драко вскочил и заметался по комнате. Он отдернул занавеску ровно настолько, чтобы мог выглянуть наружу, но во дворе стояла непроглядная тьма, и он с отвращением задернул занавеску обратно.

Драко возобновил свои тренировки по фехтованию. В детстве отец заставлял его брать уроки, но он ненавидел каждую секунду своих занятий. И сейчас Драко не воспылал любовью к спорту. Но чтобы не потерять рассудок и не довести свои мышцы до состояния, подобного состоянию двенадцатилетней девчонки, он должен был заниматься физическими упражнениями.

Размахивая воображаемой шпагой, Драко делал выпады и отражал удары, пританцовывая и кружась по комнате. Спустя некоторое время не его лбу заблестели капельки пота, но парень только широко улыбнулся и стал двигаться еще интенсивнее. Имитируя особенно жестокий удар, Драко сделал выпад вперед и всем весом упал на правую ногу.

Послышался глухой звук.

Драко застыл, не сводя глаз с деревянного пола. Чтобы удостовериться, что ему не послышалось, парень стукнул ногой еще раз. Опять тот же звук. Под половицей была пустота.

Он стал оглядываться в поисках какой-нибудь вещи, чтобы отметить место и наткнулся взглядом на апельсин, лежащий на краю стола. Стараясь не сдвинуть ногу, Драко всем телом наклонился, чтобы взять его, но дотянулся лишь кончиками пальцев. Нахмурившись, он подался еще чуть-чуть вперед и подкатил фрукт поближе. Апельсин стал падать со стола, но в мгновение ока Драко поймал фрукт, пока тот не укатился за пределы досягаемости.

Самодовольно улыбнувшись, парень отметил апельсином пустоту и отступил назад. Он начал вышагивать по комнате и топать в поисках других пустот, но, как и он предполагал, таковых больше не оказалось. Пустота была только в одном месте. Драко вернулся назад, стал на колени рядом с апельсином и откатил его в сторону. В комнате было слишком темно, поэтому он прошептал Lumos и наклонился ниже, водя палочкой по поверхности пола над таинственным местом.

Драко уставился в точку рядом с коленом, а затем практически припал к полу. С боковой стороны половицы была видна едва заметная насечка. Это, конечно же, могла быть просто трещина – дерево было старым – но Драко сомневался. Он вставил кончик палочки в углубление и покрутил, используя палочку как рычаг, чтобы вытащить половицу. Она держалась довольно-таки крепко, и Драко решил не рисковать, чтобы не сломать волшебную палочку.
Он раздраженно сел и уставился на интересующее его место. Вспомнив про столовые приборы, которые ему принесла Джинни, Драко опять отметил место апельсином, поднялся на ноги и нашел на столе нож. Вставив его в углубление, он напрягся и поднажал.

Затрещав и пустив облако пыли, половица поддалась лишь на дюйм и упала обратно. Драко попытался немного ее расшевелить, на что дерево ответило жалобным скрипом. Парень нажал еще сильнее, и на этот раз половица поддалась и открылась. С триумфальным блеском в глазах Драко нащупал палочку и осветил открывшуюся пустоту.

Отверстие было вполне обычным – просто грубо вырытая небольшая яма в глинистой почве, но в ней что-то было. Две полные бутылки Огденского огневиски, покрытые толстым слоем пыли. Отложив палочку, Драко ухмыльнулся и достал бутылки. Какой-нибудь деревенский житель явно прятал напиток от остальных членов семьи. Отложив огневиски в сторону, Драко посмотрел вниз и увидел еще кое-что.

Там лежала тетрадь в переплете из коричневой кожи, потрепанная и вся в пятнах, очевидно служившая подставкой для бутылок. Достав тетрадь, Драко уселся поудобнее и положил ее себе на колени. Внутри обнаружилось перо и страница, исписанная неразборчивыми каракулями. Несколько минут Драко пытался прочитать, что там написано, но тетрадь оказалась просто дневником некой домохозяйки. Перевернув еще несколько страниц, он не обнаружил больше ничего интересного. Кем бы ни была эта женщина, она исписала только треть тетради.

В отверстии нашлась еще закупоренная чернильница, с волшебным образом сохранившимися чернилами. Больше Драко не нашел ничего. Он вставил половицу на место и перенес найденное сокровище на стол. Усевшись, парень склонил голову над тетрадью и повертел перо между пальцами. Жаль, что он не любил писать. «А так я бы мог сочинить стихи для Джинни», с сарказмом подумал Драко. Неужели это не доказывало, что он дошел до ручки?

Парень подпер рукой подбородок. Что-то все равно надо делать с тетрадью. Решение пришло само собой; он придумал, как можно ее использовать. Все равно ему больше нечем заняться. Раскрыв тетрадь на чистой странице, Драко открыл чернильницу и обмакнул перо. Затем начертил линию. К ней присоединил еще несколько штрихов. И, наконец, несколько минут спустя на странице появился грубый эскиз его старой комнаты в Мэноре. Драко откинулся, чтобы полюбоваться своей работой. А она оказалась не такой уж плохой.

В глазах заплясали черные точки, и парень отодвинул тетрадь в сторону, решив, что сможет заняться рисованием завтра. Его усталый взгляд остановился на бутылках огневиски. Драко пока не придумал, что с ними делать, но хорошо иметь виски про запас. Так, на всякий случай. Лучше быть пьяным, чем сумасшедшим, решил он для себя.