Горькая правда
— Мисс Дон-кин... как вы умудрились? – причитала мадам Помфри, осматривая нос Марты. – И почему сразу ко мне не пришли?
— Я споткнулась на лестнице, – пробормотала Марта заготовленную отговорку. – В темноте. Возвращалась из библиотеки и не заметила исчезнувшую ступеньку.
Целительница недоверчиво покачала головой и продолжила водить палочкой над переносицей:
— Что за ночь... Сначала мистер Уизли с его ногой, теперь вы...
На следующее утро в гостиной Гриффиндора царило оживление – вывесили результаты экзаменов. Гермиона, конечно, сдала всё на «Превосходно», хотя как она умудрилась написать все работы, оставалось загадкой для большинства.
— Ну как? – спросила Марта, подходя к близнецам, которые изучали свои результаты с одинаково беззаботными выражениями лиц.
— Профессор МакГонагалл будет в ярости, – ухмыльнулся Джордж. – Но мы прошли. Еле-еле, а прошли.
— В конце концов, – добавил Фред, приобнимая Марту, – кому нужны СОВы, когда у нас уже есть прототип удлинителя ушей и почти работающие забастовочные завтраки?
— Мама вас убьёт, – покачала головой Джинни, заглядывая в их результаты.
— Только если узнает, – подмигнул Джордж. – К тому же, наши эксперименты гораздо важнее, чем какие-то оценки. Правда, Фред?
Но Фред уже не слушал, он с интересом разглядывал шрам на носу Марты:
— А он тебе идёт. Делает тебя похожей на бывалого борца с тёмными силами.
— Если бы ты только знал, – пробормотала Марта себе под нос, пряча улыбку.
Постоянные перемещения во времени и изучение всех предметов сразу настолько измотали Гермиону, что после спасения Сириуса и Клювокрыла она решила всё же уменьшить свои учебные нагрузки в следующем учебном году и отдала маховик времени декану.
***
Донкингск нашла Ремуса Люпина собирающим вещи.
— Значит, вы уходите?
— Уже все знают, – он грустно улыбнулся. – К завтрашнему утру начнут приходить совы от родителей, уверен, содержание писем будет крайне неодобрительным по отношению ко мне.
— Но вы лучший учитель защиты, который у нас был!
— И оборотень, – он посмотрел на неё внимательно. – Теперь ты понимаешь? Почему я так хорошо знал, каково это: носить в себе что-то тёмное?
Марта почувствовала, как по рукам пробегает холодок:
— Вы говорили... о контроле. О принятии своей природы.
— Потому что знал, некоторые проклятия нельзя снять, – он достал книгу в старинном переплёте. – Но можно научиться жить с ними. И даже найти в них силу.
— Как вы?
— Как мы оба. Твоё, надеюсь, снять можно.
— Профессор. А... Я хотела... мы с бабушкой хотели...
Она протянула аккуратно упакованный свёрток.
— Марта, не стоило...
— Стоило, – настояла она. – Вы научили меня не так сильно бояться.
Он развернул свёрток, внутри была элегантная мантия тёмно-синего цвета.
— Бабушка выбирала, – она слегка покраснела.
— Передайте Валери мою благодарность, – его голос дрогнул.
Марта шагнула вперёд и крепко обняла его. Люпин на мгновение замер, а потом осторожно обнял её в ответ. Это было грубым нарушением школьной субординации, но в тот момент Марте было всё равно.
— Мы найдём способ, Марта, – его голос был уверенным. – Я продолжу искать информацию о древней северной магии. Буду писать тебе обо всём, что узнаю.
— Правда? – она подняла голову, не разрывая объятий. От его потрёпанной мантии пахло шоколадом и старыми книгами.
— Конечно. Такие, как мы, должны держаться вместе, – он улыбнулся. – И, я обещаю, мы разберёмся с твоим проклятьем, как ни назови, мы найдём способ управлять им. И снять его.
Марта помолчала, собираясь с мыслями:
— Профессор... напишете и Гарри тоже? Ему нужно знать, что есть люди, которые... помнят его родителей. Не только Сириус, но и вы. Расскажите ему о них?
Люпин сжал её плечи чуть крепче:
— Обязательно напишу. Гарри заслуживает знать о Джеймсе и Лили всё: какими они были в школе, как влюбились, как сражались за правое дело. Обещаю, я буду на связи с вами обоими.
Когда она отстранилась, он нахмурился, заметив повязку на её носу:
— Марта, что случилось?
— Это... – она слегка коснулась бинта, – Петтигрю. Когда убегал.
Люпин резко выпрямился:
— Петтигрю сделал это?
— Да. Я тоже оставила ему... напоминание.
Не дожидаясь новых вопросов, она развернулась и вышла из кабинета. За спиной слышался его встревоженный голос:
— Марта, подожди...
Она уже закрыла дверь.
— Я всё время знал, – Снейп стоял у окна в учительской, не обращая внимания на присутствие нескольких студентов. – Оборотень, друг предателя... Дамблдор слишком доверчив.
— Северус, – профессор МакГонагалл неодобрительно поджала губы.
— Что, Минерва? Скажешь, это не подозрительно? Блэк появляется в замке, и каждый раз Люпин оказывается... неспособен помочь с поисками.
— Старые обиды ослепляют нас, мешая видеть правду, – сказала МакГонагалл, когда Снейп вышел.
Но что было правдой? Марта не знала. Она только помнила усталые глаза Люпина, его понимающую улыбку и то, как он учил их защищаться от настоящего зла: и от того, что живёт внутри, и от того, что таится во тьме снаружи.
***
— А, мисс Донкингск, – директор ждал её. – Полагаю, у вас много вопросов после этой ночи.
— Профессор Люпин... Так жаль.
— Жаль. Но это реальность, которой не удалось избежать. Я помогал Ремусу скрывать его тайну, как мог.
Реальность казалась Марте дурацким конструктом, который всегда расстраивал и всё портил. Дурацкая реальность!
— Что касается твоей ситуации, Марта... Помню, я был знаком с одним очень могущественным волшебником. У него было сильное наследие. Но... Он жаждал обладать самой огромной силой и не боялся проклятий.
— Что с ним случилось?
— Он сделал выбор, – Дамблдор погладил Фоукса. – Как и профессор Люпин. Как предстоит сделать тебе.
— Какой выбор?
— Между тем, чтобы позволить своей природе определять вас, и тем, чтобы самой определить свою природу, – он достал маленький флакон с серебристой жидкостью. – Это воспоминание. Не моё... Оно принадлежало тому волшебнику. Возможно, однажды оно поможет понять что-то важное о себе. Я покажу тебе его, но не сейчас.
— Почему не сейчас?
— Истины требуют времени, – он снова погладил феникса. – Лучше сначала найти себя, прежде чем узнавать о тех, кто был до тебя.
Когда она уходила, ей показалось, что слышит тихое:
— Так похожа на него. Но, надеюсь, сделаешь другой выбор.
***
— Клювокрыл в порядке, – прошептал Хагрид, разливая чай по большим кружкам, когда они пришли попрощаться. – Где-то далеко и в безопасности.
Все выдохнули с облегчением, как будто и не подозревали об этом.
— Мы так рады, – Гермиона обняла его.
— Вы все так старались с той защитой, – Хагрид погладил Гермиону по голове и поставил на стол свои фирменные «дубовые» кексы. – Собирали законы, искали прецеденты...
Все расселись за столом.
— Главное, что всё хорошо закончилось, – Марта улыбнулась, замечая, как Гарри и Рон обмениваются загадочными взглядами.
***
— Мисс Донкингск, – декан поправила очки. – Я хотела обсудить ваши успехи в этом году.
— Да, профессор?
— Вы показали исключительный контроль над... своими способностями. Профессор Люпин особенно это отмечал.
Марта опустила глаза:
— Он помог мне понять многое.
— Быть другим – не всегда недостаток, – неожиданно мягко сказала МакГонагалл, – Иногда это наш величайший дар.
Марта сжала руки на коленях:
— Профессор... вы помните моего отца? Он учился здесь, когда вы только начали преподавать.
МакГонагалл замерла.
— Магнус Донкингск. Да, я помню его. Талантливый мальчик. Немного замкнутый, храбрый. Настоящий гриффиндорец.
— А ваш брат, Роберт... В дневниках отца написано, что он показывал тайные проходы в замке.
На лице профессора появилась лёгкая улыбка:
— Ах, Роберт... Он действительно знал все секреты Хогвартса. И ваш отец был одним из немногих, кому он доверял их, – она помолчала. – В вас много от него. Та же сдержанность. И та же внутренняя сила.
***
— Вот, – профессор Бабблинг протянула ей длинный список. – Учитывая ваш интерес к северной традиции, я подобрала несколько редких текстов.
Марта просмотрела названия, некоторые были на немецком.
— Я заметила, что вы понимаете этот язык, – профессор внимательно посмотрела на неё. – Это... семейное?
— Немецкий – мой родной язык.
— Тогда вам не составит труда это прочесть, дорогая. Увидимся в новом учебном году.
Вечером в гостиной Марта перечитывала свой дневник: записи о видениях, о Тодди, о растущей силе.
— Некоторые загадки не обязательно разгадывать сразу, – сказал подошедший Фред.
— Когда ты стал таким мудрым? – она улыбнулась.
— О, это всё влияние одной дурмстрангской ведьмы, – он подмигнул. – Научила меня, что не все проблемы решаются взрывающимися конфетами.
— Только большинство?
— Именно!
Все тайны и загадки отступили, оставляя место простой радости последних школьных дней.
***
Солнце садилось за озеро, окрашивая воду в золотой. Марта смотрела на друзей, собравшихся вокруг неё на берегу. Их лица в угасающем свете казались непривычно серьёзными.
— Я должна вам кое-что рассказать, – она сделала глубокий вдох. – Помните мои странные приступы? Кошмары? Это... родовое проклятье.
Гермиона подалась вперёд, Марта подняла руку, останавливая поток вопросов:
— Профессор Люпин помогал мне разобраться с этим весь год. Мы не знаем точно, что это за проклятье и можно ли его снять. Но я больше не могу скрывать это от вас.
Она обвела взглядом их лица – от встревоженного Невилла до непривычно притихших близнецов.
— Мне страшно, – её голос дрогнул. – Но ещё страшнее подвести вас. Если... вы не захотите больше общаться, я пойму.
Теодор первым нарушил тишину:
— Ты серьёзно думаешь, что мы откажемся от тебя из-за какого-то проклятья?
— После всего, через что мы прошли вместе? – высокопарно спросил Рон.
— Технически, – задумчиво произнесла Гермиона, – половина магического мира живёт с какими-нибудь родовыми проклятьями. Не все об этом знают.
— И не все признаются так храбро, – добавил Гарри.
Близнецы переглянулись:
— А можно использовать твоё проклятье для розыгрышей?
— Фред! – возмутилась Гермиона, а Марта уже смеялась, чувствуя, как немного отпускает напряжение последних месяцев.
***
Вечернее солнце освещало Большой зал, где Перси, гордо выпрямившись, принимал поздравления. Значок старосты школы сиял на его мантии.
— Наш Персиваль, – ухмылялся Фред, – теперь официально самый занудный выпускник Хогвартса!
— Заткнись, – Перси улыбался, когда Джордж сгрёб его в охапку.
— Я буду скучать, – сказала Джинни, обнимая брата. – Кто теперь будет отчитывать близнецов?
— У тебя есть Рон, – Перси погладил сестру по голове.
Марта подошла последней:
— Поздравляю. И спасибо... за всё.
— Береги их, – ответил он, кивнув на младших Уизли. – Они те ещё оболтусы.
— Знаю, – она улыбнулась. – Обещаю.
***
— Странно будет без тебя в следующем году, – сказал Джордж, глядя, как Вик получает диплом.
Она сияла в выпускной мантии, её тёмные волосы были украшены синими цветами.
— Джорджи, – она потом нашла его у озера. – Это не конец света.
— Знаю, – он слабо улыбнулся.
— Просто теперь всё будет по-другому, – она села рядом. – Но это не значит хуже.
— Мы решили остаться друзьями, – объяснил позже Джордж Марте. – Она получила стажировку в отделе магических игр и спорта, я буду здесь заканчивать школу...
— И это... нормально?
— Удивительно, но да, – он посмотрел вслед удаляющейся фигуре Виктории. – Эту историю мы решили закончить красиво, лучше, чем тянуть до горького конца.
***
Фред оторвался от своих записей о новых изобретениях:
— Марточка, – он стал серьёзным. – Я рад, что мы стали настоящими друзьями.
— Я тоже, – она посмотрела на него с теплотой. – Даже если ты используешь меня, как подопытного кролика для своих конфет.
— Ну, должен же кто-то проверять наши изобретения! К тому же, ты единственная, кто может вовремя произнести контрзаклинание, когда что-то идёт не так.
Они рассмеялись, и Марта подумала, как странно устроена жизнь. Год назад она была влюблена в Гарри, едва знала Теодора и считала близнецов просто весёлыми шутниками. А теперь... всё изменилось.
Зал сиял алым и золотым, цветами Гриффиндора. Знамёна с львами развевались под зачарованным потолком, а свечи горели ярче обычного.
— Очередной год подходит к концу, – Дамблдор поднялся со своего места. – И какой это был год!
Марта сидела между Джорджем и Гермионой, чувствуя странную смесь радости и грусти. За слизеринским столом она поймала взгляд Теодора, он едва заметно улыбнулся.
— Кубок школы, – продолжил директор, – присуждается Гриффиндору!
Взрыв аплодисментов потряс зал. Близнецы затянули победную песню, которой их научила Виктория.
— Особо хочу отметить, – Дамблдор поднял руку, призывая к тишине, – что победа эта была добыта не только квиддичными триумфами и академическими успехами, но и проявлениями истинного гриффиндорского духа – храбростью, верностью и способностью отстаивать правду, – его глаза на мгновение остановились на их маленькой группе. – Помните, – глаза директора блеснули, – что Хогвартс всегда будет домом для тех, кто в нём нуждается.
Праздничные блюда превзошли все ожидания. Здесь были и любимые сладости каждого факультета, и особые угощения от выпускников.
— Пудинг меняет вкус в зависимости от настроения! – воскликнул Шимус.
— А эти пирожные, – добавила Лаванда, – показывают картинки из лучших моментов года, когда их надкусываешь!
Марта попробовала одно, внутри появилось изображение их группы, занимающейся в библиотеке: она и Теодор склонились над древними текстами, Гермиона что-то объясняет Рону, Невилл показывает зарисовки растений...
После пира они долго сидели в гостиной. Фред и Джордж устроили импровизированный фейерверк, Невилл раздавал светящиеся цветы, выращенные специально к празднику, а Гермиона отложила книги и наслаждалась моментом.
За окном догорал последний закат учебного года, в камине потрескивали поленья, рассыпая искры, удивительно похожие на руны, которые теперь Марта научилась не только читать, но и принимать как часть своего непрошенного наследия.
***
— Не забудьте прочесть список литературы на лето! – Гермиона в третий раз проверяла содержимое своего чемодана.
— Гермиона, – простонал Рон, – у нас ещё даже каникулы не начались!
Марта складывала книги, бережно заворачивая древние тома, одолженные Теодором. Хлопушка деловито помогал, подталкивая носом разбросанные вещи. Нужно было ничего не забыть и не опоздать на поезд.
У поезда в суете толпы Нотт подошёл незамеченным.
— Вот, – Теодор протянул ей листок пергамента. – Мой адрес. Корвус знает дорогу, но на всякий случай...
— Спасибо. За всё. За помощь с рунами, за книги, за...
— За то, что был занудой?
— За то, что понимал.
Купе было заполнено солнечным светом и смехом. Фред и Джордж демонстрировали свои последние изобретения – конфеты, заставляющие говорить задом наперёд.
— Испытаем? – Фред достал подозрительно мерцающие конфеты.
— Только если ты сразу дашь противоядие, – строго сказала Марта.
— Зануда, – он закатил глаза. – Вот что делает дружба с Ноттом...
— Уизли!
— Что? Заморозишь меня?
Они рассмеялись, Марта поняла, как сильно будет скучать по этим моментам: по шуткам близнецов, по ворчанию Гермионы над учебниками, по тому, как Рон и Гарри обсуждают квиддич.
— Так, – Гермиона достала пергамент, – нужно составить план подготовки к четвёртому курсу...
— Гермиона! – хором застонали все.
— Ладно-ладно, – она рассмеялась. – Но мы ведь будем переписываться?
— Каждую неделю, – пообещала Марта.
«Хогвартс-экспресс» мерно покачивался на рельсах. За окном проносились зелёные холмы, а в купе Хлопушка свернулся на коленях у Марты, лениво наблюдая за Косолапусом, растянувшимся на соседнем сиденье.
— Я только сейчас поняла, почему он так странно себя вёл весь год, – задумчиво произнесла Марта, почёсывая Хлопушку за ухом.
— В смысле? – Рон оторвался от своей карточки с шоколадной лягушки.
— Помните, как он постоянно реагировал на Паршивца? И как часто пропадал где-то на территории школы? – Марта достала из сумки потрёпанную книгу. – Я читала об этом в начале года: некоторые волшебные животные могут чувствовать анимагов. Распознавать их даже в животной форме.
— Точно! Поэтому Косолапус...
— Да, – кивнула Марта. – Он знал. И про Петтигрю, и про Сириуса. Помните, как иногда говорили, что видели большую чёрную собаку на территории школы? Я сама видела её перед экзаменами.
— Это был не Грим, – закончил Гарри.
— Нет, – Марта погладила Хлопушку. – Наши питомцы оказались умнее нас, – усмехнулась она.
Хлопушка, словно понимая, что речь о нём, потянулся и перешёл на колени к Гарри, будто говоря: «Ну конечно, я всё знал!»
— Сириус ведь рассказывал, – вдруг сказала Гермиона, глядя на Косолапуса, – что именно он попросил кота помочь поймать Петтигрю. Помните? В Визжащей хижине. Косолапус – умнейшее создание, – с гордостью произнесла Гермиона, и её кот важно поднял голову. – Сириус сказал, что сразу понял это, когда встретил его в облике пса. Объяснил ему всё про Петтигрю.
— А Хлопушка, получается, просто следовал за Косолапусом? – задумался Гарри. – Как младший брат за старшим.
Кот потянулся и снисходительно глянул на Хлопушку, который в ответ сонно моргнул. За окном начало смеркаться, и огни в купе зажглись сами собой, отбрасывая тёплые блики на довольные мордочки обоих питомцев.
— Я всё думаю, – пробормотал Гарри, глядя в окно, – Почему Петтигрю это сделал? Предал моих родителей?
Повисла тяжёлая тишина. Гермиона взяла его за руку.
— Сириус сказал, что он всегда тянулся к сильным. Сначала к твоему отцу и его друзьям. Потом... к Тому-Кого-Нельзя-Называть.
— Трус, – процедил Рон. – Прятался двенадцать лет, а мы его кормили, заботились.
— Сириус не хотел просто убить его, – вдруг произнёс Гарри. – Он хотел, чтобы Петтигрю признался. Чтобы все узнали правду.
— Двенадцать лет... – прошептала Гермиона. – Сириус провёл в Азкабане двенадцать лет, пока этот... эта крыса жила в тепле и безопасности.
Они замолчали. За окном проплывал закат, окрашивая купе в красные тона. Хлопушка тихо мурлыкал на коленях у Марты, словно пытаясь утешить.
— Сириус рассказал мне, – заговорил Гарри, в тишине купе каждое слово звучало отчётливо. – Он загнал Петтигрю в угол на магловской улице. Хотел заставить его признаться. Но Питер... он оказался хитрее, – Гарри сжал кулаки. – Он начал кричать на всю улицу, мол, как Сириус мог предать Лили и Джеймса? А потом... пока все были в шоке от его слов... он взорвал улицу заклинанием. Убил двенадцать маглов одним ударом. Отрезал себе палец, превратился в крысу и сбежал в канализацию. А Сириус... – голос Гарри дрогнул. – Он стоял там, среди тел, и смеялся. Смеялся, потому что не мог поверить, что тот, кого они считали самым слабым, самым безобидным из их компании, обыграл их всех. Так его и нашли авроры – смеющимся посреди разрушенной улицы. Все решили, что он сошёл с ума от горя и вины, – Гарри покачал головой. – И отправили в Азкабан. Без суда. Даже не выслушав его версию.
— А крысёныша подобрал Перси, – мрачно добавил Рон.
— Он прятался в идеальном месте, – тихо сказала Гермиона. – В семье волшебников. Где мог следить за новостями. Ждать, не вернётся ли его хозяин.
— И дождался бы, – прошептал Гарри. – Если бы не Сириус. Если бы не та газетная фотография с вашей семьёй в Египте, где он увидел Паршивца... Петтигрю. У меня теперь есть настоящий дом. Не у Дарслей – у Сириуса. Он мой крёстный.
Марта заметила, как загорелись его глаза.
— Он сказал, что как только его имя очистят, я смогу жить с ним. Представляете? А ещё, – он понизил голос, – он рассказывает мне о родителях. Не просто какие они были храбрые или добрые, а... настоящее. Как папа постоянно лохматил волосы, чтобы выглядеть так, будто только слез с метлы. Как мама заколдовывала осенние листья, чтобы они танцевали в воздухе. Маленькие детали, – Гарри сглотнул. – То, что помнит только лучший друг. Я... я всю жизнь думал, что я один. А теперь у меня есть Сириус.
— И мы, – добавила Марта.
— И мы, – эхом отозвались остальные.
— О, и ещё кое-что! – Гарри достал из кармана мятый пергамент. – Смотрите!
— Это же разрешение на посещение Хогсмида, – Гермиона наклонилась ближе. – С подписью...
— Сириуса, – Гарри сиял. – Теперь всё официально. В следующем году никаких больше... ну, вы понимаете.
Рон усмехнулся:
— Никаких больше скрытных вылазок под мантией-невидимкой?
— И никаких секретных ходов по карте Мародёров[1], – ухмыльнулся Гарри. – Хотя... это было даже весело. Помните, как я пугал Малфоя из-под мантии?
— Карта чего? – переспросила Марта.
Гарри замер, осознав, что проговорился. Он встретился взглядом с Роном и Гермионой. Рон пожал плечами, мол, теперь уже всё равно.
— Карта Мародёров, – Гарри достал потрёпанный пергамент. – Близнецы отдали мне её в прошлом году. Она... показывает весь Хогвартс. И всех, кто в нём находится.
— И все тайные ходы, – добавил Рон с усмешкой.
Марта смотрела на пустой пергамент с недоверием:
— Все тайные ходы?
Гарри вытащил палочку:
— Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость[2].
По пергаменту начали расползаться тонкие чернильные линии. Марта ахнула, когда проявилась надпись: «Господа Лунатик, Бродяга, Сохатый и Хвост...»
— Бродяга... – она подняла глаза на Гарри. – Это же...
— Сириус, – кивнул он. – А Лунатик – профессор Люпин. Сохатый – мой отец.
— А Хвост... – Марта поджала губы.
— Да, – Гарри помрачнел. – Петтигрю.
Они помолчали, глядя на карту. Крошечные фигурки двигались по коридорам, поднимались по лестницам, собирались в Большом зале.
— Вот как ты пробирался в Хогсмид, – наконец сказала Марта. – Когда у тебя не было разрешения.
— Под мантией-невидимкой через тайный ход, – подтвердил Гарри. – Теперь уже не нужно.
— Полезная штука, ещё может пригодиться, – закончила за него Марта, и они улыбнулись друг другу. – А теперь будешь честно ходить в «Сладкое королевство». И в «Три метлы»...
— И никто не сможет придраться, – Гарри бережно спрятал разрешение обратно в карман. – Потому что подпись настоящего опекуна.
На платформе 9¾ Марта заметила их сразу – трудно было не заметить. Люциус и Нарцисса Малфой стояли на платформе как венценосная пара: идеальная осанка, безупречные мантии, высокомерные взгляды. Что-то в их позах казалось неестественным, словно они играли роли в какой-то пьесе.
Драко шёл к ним, гордо расправив плечи – точная копия отца в миниатюре. Когда Нарцисса шагнула вперёд, Марта уловила момент, которого не должна была видеть: мать на секунду прижала сына к себе, а Драко, думая, что никто не смотрит, прильнул к ней, как обычный тринадцатилетний мальчишка.
Люциус тут же положил руку сыну на плечо, возвращая его к привычной прямой осанке. Пальцы Нарциссы задержались на щеке Драко, уголки её безупречно накрашенных губ дрогнули.
«За маской всегда прячется что-то настоящее» – вспомнила она слова бабушки. Может быть, даже у Малфоев.
— Мисс Донкинг... – высокий мужчина с тростью возник словно из воздуха рядом с Мартой и Валери. – Теодор рассказывал о вас.
В его голосе не было ни тепла, ни холода – просто вежливая констатация факта. Марта заметила, как Тео, стоявший чуть позади отца, напрягся.
— Мистер Нотт, – Валери склонила голову, и что-то в её позе напомнило Марте старые фотографии дуэлянтов.
— Спасибо за такой необычный подарок для моего сына. Мы это ценим.
Тео за его спиной едва заметно покачал головой – «не спрашивай». На платформе Хогсмида они в последний раз обернулись к замку. Утреннее солнце золотило башни, и казалось, что сам Хогвартс прощается с ними.
— У меня предчувствие, что следующий год будет особенным, – сказал Фред.
— Почему? – спросила Марта.
— Потому что Джордж и я готовим кое-что грандиозное, – он подмигнул. – И нам понадобится эксперт по дурмстрангским чарам.
— Постарайтесь не влипнуть в неприятности без меня, – добавила она, глядя на Гарри, Рона и Гермиону.
— Мы? Никогда! – притворно возмутился Рон.
— До встречи! – крикнул Фред. – И не забудь про наш секретный проект!
— Какой ещё секретный проект? – подозрительно спросила Гермиона.
— О, ты узнаешь, – загадочно улыбнулся он. – В следующем году будет очень интересно.
Марта в последний раз помахала друзьям и прошла через барьер в магловский мир, чувствуя, как внутри растёт предвкушение нового года, новых приключений и, может быть, новых открытий о себе самой.
***
— Ну, – Валери разливала чай, – расскажи мне всё.
Марта глубоко вздохнула:
— Я научилась контролировать это, бабушка. Силу проклятья внутри. Профессор Люпин помог понять.
— Люпин, – Валери нахмурилась. – Я слышала, он...
— Оборотень? Да. И именно поэтому он лучше всех понимал, каково это – быть другим.
Бабушка долго молчала, глядя в окно:
— Твой отец тоже жил с этим. Я думала, что лучше притвориться, что этого нет.
— Ты поменяла мнение?
— Вижу, что ты сильнее, чем я думала, – она повернулась к внучке. – Ты не борешься с этим, ты учишься использовать это.
— Пока что это часть меня. Как и дружба с Гарри, Роном и Гермионой. Как занятия с Теодором. Как эксперименты с Фредом.
— Теодор Нотт? – бабушка приподняла бровь. – Тот мальчик, которому ты подарила ворона?
Марта почувствовала, как краснеет:
— Он очень помог с древними рунами...
— Конечно-конечно, – в глазах Валери мелькнула улыбка.
Они проговорили до поздней ночи о друзьях, об учёбе, о странных снах и видениях. И Марта чувствовала, что может быть хоть иногда честной с бабушкой. Той ночью ей приснился не тронный зал и не человек с голубыми глазами. Ей снились Хогвартс, друзья и очень умный ворон, который приносил записки с древними рунами.
[1] особая карта, показывающая весь замок Хогвартс и его ближайшие окрестности, а также местоположение любого человека в Хогвартсе, где бы тот ни находился, даже если он прячется под мантией-невидимкой. Карта не могла показать лишь того, кто находится в Выручай-комнате и при этом не хотел быть никому видимым. Эту карту создали Мародёры во время учёбы в Хогвартсе.
[2] обычно Карта выглядит как кусок старого пергамента. Чтобы увидеть на нём карту, нужно дотронуться до него волшебной палочкой и произнести: «Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость!», а чтобы скрыть её, надо коснуться волшебной палочкой и произнести: «Шалость удалась!».