Недостаточно справедливости?
— Хогвартс когда-то был центром изучения древней магии, – Тео указал на старинную гравюру в книге. – Здесь были особые наставники – четыре хранителя, каждый специализировался на определённом виде силы.
Они сидели в кабинете Люпина, окружённые стопками древних фолиантов. Профессор задумчиво перелистывал страницы старинной рукописи:
— Интересно. Здесь говорится, что некоторые проявления древней магии могут быть признаками родового проклятия. Особенно если они сопровождаются видениями.
— Как у меня, – сказала Марта. Она изучала генеалогическое древо какой-то старинной семьи. – И у моего отца тоже были видения. Значит, проклятие передаётся по мужской линии?
— Не обязательно, – Люпин покачал головой. – Но то, что оно проявилось и у вас, и у вашего отца, говорит о его силе. Однако есть и хорошая новость: здесь упоминается, что такие проклятия можно снять.
— Если найти их источник, – добавил Тео, показывая другую страницу. – Смотрите, тут написано о «первородном грехе» – поступке, из-за которого род был проклят. Найдёшь причину – найдёшь лекарство.
Марта провела пальцем по строчкам:
— Надо копать глубже. Искать информацию о семье отца, о его предках.
— И о том, почему ваша бабушка так старательно скрывает прошлое, – заметил Люпин. – Она знает больше, чем говорит.
— Профессор, – Тео вдруг выпрямился, – а что если хранители оставили какие-то записи? О тех, кого они учили?
— Портреты, – Люпин потёр подбородок. – Должны быть портреты хранителей. Но где их искать в замке такого размера?
Марта смотрела на свои руки:
— По крайней мере, теперь мы знаем, что были ученики с древней магией, с особыми силами. И Хогвартс помогал им научиться с этим жить. Правда, я не очень понимаю, как на этом завязано проклятье.
— Главное – не торопиться, – Люпин положил руку ей на плечо. – Такие тайны открываются постепенно. Важный ключ к разгадке прячется в самом неожиданном месте.
Марта ещё думала о том, куда подевалась книга, которую читал её отец, та самая о древней магии в Хогвартсе. Она перерыла всю библиотеку и каталоги, но не нашла её. Может, стоило спросить Дамблдора? Почему-то было не по себе. Пока Марта решила отложить этот вопрос, но вернуться к нему позже.
***
Библиотеку заполнили слизеринцы.
— Драко, – Дафна остановилась у его стола. – Мы с Теодором собираем группу для подготовки к экзаменам. Присоединишься?
— С чего бы? – он скривился, но в его глазах мелькнул интерес.
— Потому что ты умный, когда не пытаешься быть копией своего отца.
Было не до этого. Нужно было идти к декану. В кабинете Снейпа Драко всегда чувствовал себя неуютно.
— Мистер Малфой, – декан Слизерина смотрел на своего студента. – Ваш отец пишет, что вы проявляете недостаточно инициативы в определённых вопросах.
— Простите, сэр, – Драко выпрямился. – Я исправлюсь.
— Возможно, – медленно произнёс Снейп, – не все ошибки требуют исправления. Лично меня удовлетворяет ваша успеваемость.
Драко пожал плечами, ему было совершенно плевать, что там считает его декан, важным было лишь мнение отца. Его слово – закон. Его настроение – единственно правильное в семье.
***
Гарри рассказывал о квиддиче, Джинни рассмеялась звонко и заразительно. Рыжие волосы блестели в свете камина, и Марта заметила, как Гарри замер, глядя на неё. Что-то неприятно кольнуло в груди. Джинни была естественной. Не боялась высоты, не пряталась за книгами, не носила в себе тёмное наследие.
— Хочешь присоединиться к ним? – спросил Фред, заметив её взгляд.
— Нет, – Марта резче, чем намеревалась, перевернула страницу книги. – У них своя компания.
На квиддичной тренировке Джинни тоже выделялась.
— Отличный бросок, Джинни! – крикнул Гарри, и младшая Уизли просияла.
Марта, сидевшая на трибуне с учебником, почувствовала, как по рукам пробегает холодок. Джинни летала так же свободно, как Гарри, словно родилась на метле. В отличие от неё самой, которая до сих пор боялась подниматься выше.
С каждым таким моментом что-то внутри Марты твердело, превращая былую дружбу в растущую неприязнь. Она знала, что это нечестно – Джинни не сделала ничего плохого. Но когда дело касалось Гарри, рациональные мысли отступали перед эмоциями.
«Просто она такая идеальная, – горько подумала Марта, глядя, как Джинни выполняет сложный манёвр. – Настоящая гриффиндорка. Не то что я».
Экзамен по защите стал маленьким праздником в череде недовольств и разочарований.
— Впечатляюще, мисс Донкингск, – Люпин наблюдал, как она справляется с полосой препятствий. – Особенно ваш подход к красному колпаку – использовать его собственную агрессию против него. Это дурмстрангская техника?
— Да, профессор. Мы изучали, как обращать тёмную энергию существ.
— Превосходно. И я заметил, что холод больше не распространяется вокруг вас, когда вы используете сильные заклинания. Вы научились контролировать это?
Марта кивнула:
— Теперь это не помеха. Пока что.
***
— Это исключительный перевод, – профессор Бабблинг изучала её работу. – Вы не только правильно интерпретировали значения рун, но и уловили контекстуальные связи... А эти заметки о северной традиции особенно интересны.
Марта почувствовала на себе внимательный взгляд Теодора, они часами обсуждали эти древние тексты, сравнивая разные школы рунической магии.
— Я бы хотела отметить, – продолжила профессор, – что ваше понимание взаимосвязи между различными руническими традициями выходит за рамки обычной программы третьего курса.
Защита и руны давались Марте проще всего. С остальными предметами было по-разному, угнаться за отличниками не получалось. Хуже всего было с трансфигурацией, в следующем году Донкингск пообещала себе, что будет брать дополнительные уроки у МакГонагалл.
— Ну как? – спросил Фред, когда она вернулась с предпоследнего экзамена.
— Кажется, хорошо, – она устало опустилась в кресло. – По крайней мере, ничего не взорвалось и никто не пострадал.
— Хах, это мой стиль сдачи экзаменов! – он рассмеялся. – Ты должна быть более амбициозной. Например: «Я настолько впечатлила экзаменаторов, что они предложили мне сразу перейти на седьмой курс».
— Или: «Мои руны были такими древними, что вызвали духов викингов», – подхватила она игру.
— Вот это уже лучше! – Фред одобрительно кивнул. – Я слышал, Люпин особенно хвалил твою практическую работу.
Она подумала о Люпине с его терпеливыми уроками, о Теодоре, помогающем разобраться в древних текстах, о Фреде, превращающем любую проблему в повод для шутки. На мгновение показалось, что жить действительно приятно.
***
— Мы собрали все возможные прецеденты, – Гермиона лихорадочно перебирала пергаменты. – Все законы о правах магических существ, все случаи оправдания.
— И документы о древних законах, – добавила Марта, глядя на записи, тайно переданные Теодором. – Те, что не были отменены.
Хагрид сидел за своим огромным столом, комкая платок размером с небольшую скатерть:
— Вы столько сделали. Но Люциус Малфой...
— У Малфоев нет власти над древней магией, – твёрдо сказала Марта. – А гиппогрифы – древние существа.
***
— Что-то надвигается, – Марта стояла у окна с Теодором. – Ты чувствуешь?
Он кивнул:
— Замок затаил дыхание. Корвус беспокойный.
Ворон на его плече взъерошил перья, вглядываясь в сумерки за окном.
— Это не только из-за Клювокрыла, – она обхватила себя руками. – Что-то большее. Все события последних месяцев ведут к чему-то...
— ...неизбежному, – закончил он.
***
— Как ваши сны, мисс Донкингск? – Люпин изучал её последние записи.
— Яснее. Но... – она замялась. – Теперь они больше похожи не на кошмары, а на предупреждения.
— О чём?
— О выборе, – она посмотрела на свои руки, где едва заметно мерцали морозные узоры. – Скоро придётся решать что-то важное.
***
Хагрид снова сидел за своим огромным столом. Перед ним лежало официальное письмо из Министерства – пергамент выглядел неуместно чистым и аккуратным в грубых пальцах.
— Они даже слушать не стали, – его голос дрожал. – Люциус Малфой говорил про опасных тварей... про безответственность... А Клювокрыл, он же просто защищал свою честь...
Гермиона вскочила, её глаза пылали от гнева:
— Это несправедливо! У нас были все доказательства! Прецеденты! Свидетельства! Мистер Саламандер прислал письмо в защиту!
— Комитет уже решил всё заранее, – горько произнёс Хагрид. – А теперь и апелляцию отклонили...
— Они не могут! – Гермиона в ярости мерила шагами хижину. – Это же... это же средневековье какое-то! Казнить существо только потому, что оно повело себя согласно своей природе!
Марта сжала руку подруги, пытаясь успокоить, Гермиона была вне себя от ярости:
— И после этого они говорят о справедливости! О законах! Да этот суд – просто фарс! Всё решают деньги и связи Малфоев!
Рон и Гарри молча переглянулись. Они никогда не видели Гермиону в таком состоянии.
— Когда? – спросил Гарри.
— Шестого июня, на закате, – Хагрид утёр глаза. – Приедет палач Макнейр[1].
Клювокрыл, чувствуя общее настроение, беспокойно переминался на привязи за окном. Его гордая осанка и благородный вид делали предстоящую казнь ещё более абсурдной и жестокой.
***
Напряжение чувствовалось во всём: в приглушённых разговорах за столами, в тревожных взглядах преподавателей, в том, как дементоры кружили всё ближе к границам школы.
— Палач уже прибыл, – прошептала Гермиона. – Я видела его у ворот.
— Это ужасно – проводить казнь на территории школы.
Марта заметила, как Дамблдор серьёзно беседует с МакГонагалл, как хмурится Люпин, глядя в окно, как близнецы притихли, не пытаясь никого разыгрывать.
«Всё сходится в одной точке; Блэк где-то рядом, казнь Клювокрыла, растущая сила внутри меня, странные видения... Судьба готовит сцену для чего-то важного».
Марта догнала друзей у тыквенных грядок. Гермиона спускалась к хижине Хагрида, Рон и Гарри спешили за ней.
— Сюда, – Гарри потянул их за огромную тыкву. Отсюда открывался вид на задний двор хижины, где был привязан Клювокрыл.
Они увидели, как прибыла делегация – Дамблдор, какой-то чиновник из Министерства и Макнейр с огромным топором, который зловеще поблёскивал в лучах заходящего солнца. Хагрид стоял рядом с Клювокрылом, его огромные плечи дрожали.
Гермиона вцепилась в руку Рона, спрятав лицо у него на плече. Он осторожно обнял её, неловко поглаживая по спине. В его глазах читалась беспомощная нежность – он не знал, как утешить подругу, но отчаянно хотел защитить от этой боли.
Макнейр примеривался к шее гиппогрифа. Что-то холодное и древнее поднялось в груди Марты. Ярость затопила её разум – не её обычная злость, а что-то более глубокое, похожее на силу, которую она чувствовала в своих видениях. Земля под ногами палача внезапно покрылась коркой льда. Макнейр поскользнулся, нелепо взмахнув руками, топор вылетел из его рук. Но он быстро поднялся. Удар – глухой и окончательный. Гермиона разрыдалась.
Марта почувствовала, как дрожит от сдерживаемой силы. Лёд начал расползаться вокруг неё, но тут тёплая рука Гарри легла ей на плечо. Он молча притянул её к себе, и она почувствовала, как его тепло медленно растапливает ледяную ярость в её груди.
Они стояли там, две пары подростков, обнявшись и пытаясь справиться с несправедливостью мира: Рон, неуклюже утешающий рыдающую Гермиону, и Гарри, держащий Марту и её необузданную силу.
— Мы найдём способ, – Марта крепко обнимала всё ещё всхлипывающую Гермиону. – Малфои не могут вечно покупать справедливость. Мы заставим их заплатить за...
Но тут она замерла. В сгущающихся сумерках появился знакомый силуэт. Тодди скалился, его глаза светились недобрым светом:
— Справедливость? – издевательски протянул он по-немецки. – Ты говоришь о справедливости, маленькая наследница?
— Нет, – прошептала Марта. – Не сейчас.
— А знаешь ли ты, что он сделал во имя справедливости? – Тодди закружился вокруг неё. – Сколько крови пролил во имя высшего блага?
— Марта? – встревоженно позвал Гарри, она уже не слышала.
Она боролась с невидимым противником, катясь по склону, выкрикивая что-то на немецком. Вокруг неё расползался лёд, температура резко упала.
— Нужно её оттащить! – крикнул Рон, пытаясь поймать извивающуюся Марту.
Вдвоём с Гарри они подняли её, всё ещё отбивающуюся от невидимого врага. Гермиона бежала впереди, расчищая путь к замку. В гостиной их встретил встревоженный Фред.
— Что с ней? – он бросился к Марте, которая уже почти не сопротивлялась, только бормотала по-немецки.
— Видения. Присмотри за ней, – быстро сказал Гарри. – Если станет хуже – сразу к мадам Помфри. Мы... нам нужно кое-что сделать.
— Прямо сейчас? – Фред недоверчиво посмотрел на них.
— Это важно, – Гермиона уже тянула мальчиков к выходу. – Очень важно.
Последнее, что увидела затихающая Марта – как её друзья исчезают в портретном проёме, а Фред осторожно укутывает её в плед, стирая со лба ледяной пот.
***
— Их нет уже больше часа, – прошептала Марта Фреду.
— Знаю, – он напряжённо смотрел в окно. – Мы должны отвлекать внимание, что бы они там ни придумали.
Когда Перси в третий раз спросил о Роне, Марта изобразила приступ головной боли:
— Ох, он обещал принести мне зелье из больничного крыла.
— Я что-то не видел мисс Грейнджер.
— Она помогает первокурсникам, – не моргнув глазом соврал Фред. – В библиотеке.
Марта уснула и проснулась в одиночестве в гостиной перед полуночью. Голова теперь действительно гудела, и девочка решила дойти до больничного крыла, чтобы взять что-то от головной боли.
Дверь больничного крыла открыл директор. Он был чем-то неимоверно доволен.
— О, Марта! Заходи, ты вовремя.
— К чему, профессор?
— К переменам. Рон ждёт, иди.
В лазарете было тихо и темно, только одна свеча горела у кровати Рона. Он лежал бледный, с забинтованной ногой, при виде Марты попытался улыбнуться:
— Ты как раз вовремя. Тут такое было!
— Что случилось? Где Гарри и Гермиона? Что с твоей ногой?
— Сложно объяснить, – Рон поморщился от боли. – Ну, если коротко... Сириус Блэк... он не тот, кем мы его считали. И мой крыс... он оказался... В общем, это длинная история.
— Рон, – Марта села рядом с кроватью, – ты весь дрожишь. Дементоры?
Он кивнул:
— Они поймали Блэка. Собираются сделать «поцелуй дементора[2]».
В этот момент снаружи замка раздались крики. Рон дёрнулся, пытаясь встать:
— Нужно...
— Тебе нужно лежать, – твёрдо сказала Марта, удерживая его за плечи. – Что бы там ни происходило, ты со сломанной ногой никому не поможешь.
Она достала шоколадку из кармана вязаной кофты, после встреч с Тодди всегда носила с собой:
— Держи. Поможет от последствий дементоров.
Рон благодарно взял шоколад, его руки всё ещё подрагивали. Где-то снаружи раздался волчий вой. Марта вздрогнула, что-то в этом звуке было неправильное, нечеловеческое.
— Тодди, – прошептала она, увидев скрюченную фигуру в углу.
— Sie kommen[3], – проскрипел он.
— Кто? – она подалась вперёд. – Кто идёт?
— Die wahrheit und die dunkelheit[4].
В этот момент в окно ударил порыв ветра, и ребята увидели дементоров.
— Die zeit ist gekommen[5], – прошептала она.
И в ответ в глубине замка часы пробили полночь, отсчитывая последние мгновения перед тем, как всё изменится.
Дамблдор появился из ниоткуда, преграждая путь Гарри и Гермионе у дверей больничного крыла.
— Какая удивительная ночь, – проговорил он, глядя на них поверх очков-половинок. – Столько событий... и столько ещё может произойти, если правильно распорядиться временем.
Гермиона резко вздохнула, её рука машинально дёрнулась к цепочке на шее.
— Мисс Грейнджер, – Дамблдор чуть наклонился к ней, – три оборота должно хватить. Мисс Донкингск сейчас с мистером Уизли, не так ли? Как удачно.
Гарри растерянно переводил взгляд с Дамблдора на Гермиону:
— Профессор, я не понимаю...
— Конечно, не понимаете, Гарри, – Дамблдор улыбнулся. – Но мисс Грейнджер, я уверен, всё прекрасно поняла. К сожалению, я не могу вмешаться напрямую – слишком много глаз следят за каждым моим шагом. Но три юных волшебника... Особенно если один из них обладает весьма необычными способностями, – он подмигнул. – Помните – вас не должны видеть. И да, мисс Грейнджер... Иногда лёд может быть очень полезен в жаркой ситуации.
С этими словами он развернулся и исчез в темноте коридора, оставив озадаченного Гарри и внезапно просиявшую пониманием Гермиону.
Двери больничного крыла распахнулись – Гарри и Гермиона влетели внутрь, тяжело дыша. Гермиона сразу бросилась к кровати Рона, обхватив его руками так крепко, что он охнул:
— Гермиона... рёбра...
— Прости-прости! – она отстранилась, но продолжала держать его за руку.
— Как ты, дружище? – Гарри подошёл ближе, его лицо было бледным и встревоженным.
— Бывало и лучше, – Рон попытался улыбнуться. – Жить буду.
Марта наблюдала за этой сценой, массируя виски. После встречи с Тодди голова раскалывалась, а в глазах двоилось.
— Тебе нужно зелье, – Гермиона заметила её состояние.
Она принесла флакон с полки мадам Помфри и протянула его Марте:
— Выпей. То, что сейчас произойдёт... тебе понадобятся ясная голова и все силы.
— Что происходит? – Марта сделала глоток зелья. – Почему вы все так странно себя ведёте?
Гермиона вместо ответа достала что-то из-под рубашки – длинную золотую цепочку. Повертела что-то в руках, и мир закружился в непонятном ритме. Когда мир перестал кружиться, они оказались в пустом больничном крыле, там же, где и были. Солнце ещё не село, только начинало клониться к горизонту.
— Так вот почему... – Марта посмотрела на Гермиону с внезапным пониманием. – Вот почему ты спрашивала у бабушки про маховики времени. И почему выглядела такой измученной весь год.
— Ты использовала это, чтобы посещать занятия? – Гарри уставился на маховик с изумлением.
Гермиона кивнула:
— Профессор МакГонагалл договорилась с Министерством. Это был единственный способ попасть на все предметы. Три часа древних рун одновременно с прорицаниями, магловедение в то же время, что и уход за магическими существами...
— Ты проживала некоторые часы по два раза? – Марта покачала головой. – Неудивительно, что ты всегда была такой уставшей.
— Сейчас это не важно, – Гермиона спрятала маховик под рубашку. – Важно то, что у нас есть шанс всё исправить. Мы вернулись на несколько часов назад, как раз перед казнью Клювокрыла.
— Значит, мы можем его спасти? – спросил Гарри.
— И не только его, – Гермиона понизила голос. – Мы можем спасти Сириуса. Но нужно быть предельно осторожными – нас никто не должен увидеть. Особенно мы сами. Встреча с самим собой во времени... это может быть катастрофой.
— А что будет, если нас заметят? – Марта нервно оглянулась.
— Поверь, лучше нам этого не проверять. Искажения времени могут быть ужасными, – Гермиона прислушалась к звукам в замке. – У нас мало времени. Сначала нужно спасти Клювокрыла, пока делегация Министерства не пришла к Хагриду.
Ребята добежали до избушки Хагрида и спрятались.
— Они сейчас войдут в хижину, – прошептала Гермиона, наблюдая из-за тыквы. – Нам нужно как-то отвлечь их внимание.
— Я могу попробовать помочь, – тихо сказала Марта. – Но мне нужно сосредоточиться.
Она закрыла глаза, чувствуя, как холод поднимается изнутри. На этот раз она не сопротивлялась ему, а направляла, как учил Люпин. Вокруг хижины начал клубиться густой туман – не обычный, а морозный, в котором кружились крошечные ледяные кристаллы.
— Идеально, – выдохнула Гермиона. – Теперь они не увидят нас из окна.
Гарри осторожно приблизился к Клювокрылу, почтительно поклонился. Гиппогриф, несмотря на нервозность, ответил на поклон. Пока Гарри отвязывал верёвку, Марта продолжала удерживать туман, чувствуя, как подрагивают руки от напряжения.
— Следы, – вдруг спохватилась Гермиона. – На влажной земле останутся следы!
— Я позабочусь, – Марта направила силу вниз. Тонкий слой льда начал расползаться по земле, скрывая их шаги. Мисс Донкингск диву давалась, как ей удавалось управлять этим.
Из хижины донеслись голоса – делегация направлялась к выходу. Гарри потянул верёвку, и Клювокрыл неохотно двинулся за ним. Гермиона поддерживала туман с другой стороны, а Марта медленно отступала, замораживая каждый их шаг.
Где-то в тумане хлопнула дверь. Послышался разочарованный возглас Макнейра, а затем глухой стук топора о забор.
— Получилось, – одними губами произнесла Гермиона, когда они достигли кромки леса. – Марта, ты можешь... отпустить?
Туман медленно рассеялся. Марта привалилась к дереву, чувствуя, как дрожат колени – она никогда ещё не использовала свою силу так целенаправленно.
— Это было... – начал Гарри.
— Потом, – оборвала его Гермиона. – Давайте, уводим Клювокрыла подальше. У нас ещё много дел.
Они устроились в густых зарослях, откуда был виден замок. Клювокрыл мирно щипал траву рядом, время от времени поглядывая на них яркими оранжевыми глазами.
— Так что произошло? – спросила Марта, обхватив колени руками. – После того, как вы оставили меня с Фредом?
Гарри и Гермиона переглянулись.
— Сириус Блэк невиновен, – начал Гарри. – Это не он предал моих родителей. Это был Питер Петтигрю[6].
— Крыс Рона, – добавила Гермиона, видя непонимающий взгляд Марты. – Он анимаг, как и Сириус. Он инсценировал свою смерть, подставил Сириуса и всё это время прятался в семье Уизли.
— Двенадцать лет... – прошептала Марта. – Как вы узнали?
— Сириус затащил Рона в Визжащую хижину – он охотился за Петтигрю, не за мной, – Гарри говорил быстро, словно боялся не успеть рассказать. – Там был профессор Люпин... Они были друзьями в школе – он, мой отец, Сириус и Петтигрю. Они все стали анимагами, чтобы помогать Люпину, когда он... – он осёкся.
— Когда он превращается, – закончила Гермиона. – Он оборотень[7], Марта. Когда Снейп задал эссе об оборотнях, я, глубоко проработав тему, окончательно убедилась, что Люпин болен ликантропией[8]. Но я до последнего никому не рассказывала о своих догадках. Не хотелось пугать...
Марта вспомнила их разговоры с Люпином о «тёмной стороне», о контроле над собой, и многое вдруг встало на свои места. Радоваться или пугаться такому открытию? Было непонятно.
— Что случилось потом?
— Появился Снейп, – Гарри нахмурился. – Мы... обезвредили его. Люпин и Сириус заставили Петтигрю показать своё настоящее лицо. Чтобы мы могли выступить свидетелями, чтобы мы знали правду. Но когда мы вели его к замку, взошла полная луна. Люпин начал превращаться, он забыл выпить своё зелье... Петтигрю сбежал, а Сириус, пытаясь защитить нас от Люпина-оборотня, оказался у озера, где его окружили дементоры...
— Его поймали, – Гермиона сжала руку Марты. – И теперь собираются... Но мы не можем этого допустить. Он невиновен.
— Поэтому мы здесь, – кивнула Марта. – Чтобы всё исправить.
— Смотрите! – шепнул Гарри, указывая на тропинку к Гремучей иве. – Это мы... то есть, прошлые мы. Сейчас всё начнётся.
— А теперь какой план? – прошептала Марта, наблюдая, как их прошлые версии исчезают под Гремучей ивой.
— Мы должны быть готовы к трём вещам, – Гермиона загибала пальцы. – Люпин превратится в оборотня и побежит в лес. Петтигрю попытается сбежать. А Сириуса окружат дементоры у озера.
— И мы не можем вмешаться раньше времени, – добавил Гарри. – Иначе Петтигрю не раскроет себя, и невиновность Сириуса не будет доказана хотя бы нам.
— Когда Люпин превратится, я отвлеку его воем – он побежит на мой голос в лес. Гарри, ты...
— Я побегу к озеру, – он сжал палочку. – Я видел... то есть, увижу, как кто-то спасает нас мощным патронусом у озера. Я хочу знать, кто это был.
— А я могу попробовать замедлить Петтигрю, – предложила Марта. – Заморозить землю под его ногами, когда он будет убегать?
— Нет, – Гермиона покачала головой. – Как бы ужасно это ни звучало, он должен сбежать. Иначе всё изменится слишком сильно.
Они замолчали, услышав крики из Визжащей хижины. Вскоре показалась странная процессия: связанный Снейп, левитируемый словно марионетка, Сириус, Люпин, Петтигрю в наручниках и их прошлые версии.
— Сейчас начнётся, – прошептала Гермиона, крепче сжимая палочку. – Будьте готовы.
Луна выглянула из-за облаков. Люпин застыл, его тело начало трансформироваться. Это было жуткое зрелище, которое заставляло кровь стыть в жилах. Было в этом что-то бесконечно ужасное и прекрасное: лунный свет, игра теней и преображение измученного тела во что-то неуправляемое и сильное.
— Давай, – шепнул Гарри Гермионе.
Она жутко завыла. Оборотень повернул голову на звук и бросился в их сторону.
— Бежим! – Гарри потянул девочек за собой. – К озеру! Там мы будем нужнее!
Они неслись через лес, слыша позади хаос превращения, крики и топот ног. Где-то там Петтигрю совершал свой побег, но у них была другая цель – озеро, где вот-вот должна была развернуться решающая битва с дементорами.
В последний момент, когда Петтигрю начал свой побег, что-то внутри Марты щёлкнуло. Она не могла – просто не могла – позволить ему уйти. Человеку, который предал родителей Гарри, который двенадцать лет прятался как крыса...
— Марта, нет! – крик Гермионы потонул в шуме.
Марта бросилась наперерез Петтигрю, сбивая его с ног. В лунном свете его лицо казалось восковым – бледное, с заострившимися чертами и вечно бегающими глазками. От него пахло сыростью и страхом – запах, въевшийся за годы жизни крысой. Редкие волосы были всклокочены, на шее виднелись проплешины – следы многолетней крысиной чесотки.
Они покатились по земле. Её руки, покрытые инеем от ярости, вцепились в его потрёпанную одежду. Где-то в глубине души она знала – это неправильно, но ненависть затопила её разум. Ярость вырвалась наружу потоком холода. Петтигрю вскрикнул от боли – левая сторона его лица, куда пришёлся удар её ладони, мгновенно покрылась изморозью. Кожа побелела, покрываясь узором из крошечных снежинок.
На секунду ей показалось, что получилось – она прижала его к земле, видя панику в крысиных глазках. Иней расползался по его щеке причудливым узором, похожим на морозный ожог. Она знала – это останется с ним навсегда, клеймо её прикосновения, метка предателя.
Но Петтигрю был взрослым волшебником, закалённым годами выживания. Он извернулся с неожиданной силой, его локоть врезался ей в лицо. В его движениях чувствовалась крысиная юркость – результат двенадцати лет, проведённых в шкуре грызуна. Марта услышала хруст – острая боль пронзила переносицу, в глазах потемнело. Она почувствовала, как тёплая кровь заливает губы, а слёзы бесконтрольно катятся по щекам, смешиваясь с кровью на подбородке.
— Мелкая тварь! – плюнул в её сторону Петтигрю, держась за щеку, на которой теперь проступила кровь.
Он уже исчезал в темноте, на бегу потирая обмороженную щеку – место, где её ярость оставила неизгладимый след. Даже в своей крысиной форме он теперь будет носить эту метку – участок белого меха.
— Марта! – Гермиона оказалась рядом, помогая ей подняться.
— Я почти поймала его, – Марта дрожала от злости и разочарования. Лёд под её ногами растрескивался от неконтролируемых эмоций.
— Episkey[9]! – Гермиона направила палочку на её нос, останавливая кровотечение.
— К озеру, – Марта вытерла кровь рукавом. – Нужно успеть к озеру.
Она побежала вперёд, чувствуя, как пульсирует боль в переносице – собственная метка её неудачной попытки изменить историю. Где-то позади Гермиона что-то кричала про временную линию, но Марта опять не слушала. Если она не смогла остановить Петтигрю, то хотя бы поможет спасти Сириуса.
Гарри чего-то ждал, надеялся на помощь извне, но её всё не было. Когда будет момент истины? Тогда, когда Гарри решит.
— Expecto Patronum! – голос Гарри прозвенел над озером.
Из палочки Гарри вырвался серебряный олень, величественный и яркий. Патронус бросился на дементоров. И они начали отступать. Олень не давал им приблизиться к Гарри и Сириусу из прошлого.
— Невероятно, – выдохнула Гермиона, наблюдая с берега. – Он создал мощного телесного патронуса. Да так не у каждого взрослого получается.
Когда последний дементор исчез в ночном небе, Марта почувствовала, как подгибаются колени. Они спрятались в кустах, наблюдая, как Снейп появился на берегу озера. Чёрная мантия развевалась, лицо искажала злобная гримаса торжества.
— Я не могу на это смотреть, – прошептала Марта, когда Снейп пнул бессознательного Сириуса, проверяя, жив ли тот.
— Не вмешивайся, – Гермиона крепко сжала её руку. – Пожалуйста. Он доставит их в замок. Всё идёт как должно.
Снейп создал носилки и грубо левитировал на них Сириуса и Гарри.
— Он не проверил толком, всё ли с ними в порядке, – процедила Марта сквозь зубы, наблюдая, как головы безвольно качаются при каждом движении носилок.
— Снейп ненавидел моего отца, вот и мне теперь достаётся. Видимо, Сириуса он тоже не жаловал. Чёрт с ним. Нам нужно идти за Клювокрылом, – Гарри с трудом отвернулся от этого зрелища. – Скоро Сириуса запрут в башне Флитвика, и у нас будет только один шанс его спасти.
Они поспешили обратно в лес, где оставили гиппогрифа. Марта на ходу вытирала злые слёзы:
— Почему мы должны позволять этому случиться? Почему нельзя просто...
— Потому что нужно позволить плохим вещам произойти, чтобы случились хорошие, – мягко прервала её Гермиона. – Если мы сейчас остановим Снейпа, Сириус окажется в ещё большей опасности. А так у нас есть план и шанс его спасти.
«Говно это, а не план. Несправедливо!» – жгли мысли голову Марты, царапали ей горло, пульсировали в сломанном носу.
Клювокрыл встретил их тревожным курлыканьем, чувствуя их напряжение.
— Я полечу с Гарри, – решительно объявила Гермиона. – Марта, ты...
— Слишком слаба, я знаю, – кивнула Марта. – Я создам отвлекающий манёвр внизу. Туман у главного входа отвлечёт внимание от башни.
— Встретимся в больничном крыле, – Гарри помогал Гермионе забраться на гиппогрифа.
Марта сидела в тени большого дуба, подняв лицо к башне. Её ледяной туман клубился у главного входа, отвлекая внимание немногочисленных обитателей замка, ещё не спящих в этот поздний час. Нос сильно болел после столкновения с Петтигрю, а руки слегка подрагивали от магического истощения.
Вот оно – тёмный силуэт гиппогрифа на фоне звёздного неба. Клювокрыл расправил могучие крылья, унося на себе Сириуса к свободе. Марта различила, как Гарри и Гермиона машут ему на прощание.
— Удачи, – прошептала она, хотя никто не мог её услышать.
Всё произошедшее казалось нереальным. Путешествие во времени, драка с Петтигрю, дементоры, патронус... События путались в голове, словно осколки странного сна. Она механически коснулась переносицы – всё было по-настоящему.
Когда гиппогриф превратился в крошечную точку на горизонте, Марта медленно поднялась. Ноги казались ватными, а в голове шумело. Нужно было идти в больничное крыло. Она не совсем понимала, как объяснит свой разбитый нос и почему она вообще там окажется.
У дверей больничного крыла она остановилась, прислушиваясь. Внутри были голоса, значит, Гарри и Гермиона уже вернулись. Марта глубоко вздохнула и толкнула дверь. Пора было возвращаться в реальность – какой бы странной она теперь ни казалась.
Когда Марта вошла, Гарри и Гермиона сидели на кровати рядом с Роном, который выглядел одновременно сбитым с толку и восхищённым.
— Вы только что были тут, потом исчезли и вошли через дверь! Что за магия такая? – выкрикнул Рон.
— Ты в порядке? – Гермиона тут же вскочила, осматривая переносицу Марты.
— Нет, – Марта опустилась на ближайшую кровать. – Как всё прошло?
— Идеально, – глаза Гарри сияли. – Мы долетели до башни, Гермиона открыла окно заклинанием. Сириус не мог поверить, когда увидел нас на Клювокрыле.
— Он спросил, не хочет ли Гарри уйти с ним, – добавила Гермиона.
Марта заметила, как Гарри слегка напрягся:
— Я хотел. Очень хотел. Но сейчас это невозможно – без Петтигрю у нас нет доказательств его невиновности.
— Погодите, – Рон переводил взгляд с одного на другого. – То есть вы вернулись во времени, спасли Клювокрыла, сражались с дементорами, а потом организовали побег Сириуса Блэка на приговорённом к смерти гиппогрифе?
— И Марта сломала нос в драке с Петтигрю, – Гермиона указала на нос подруги.
— А ещё я создал телесный «Патронус», – кивнул Гарри. – Я думал, что там, на озере кто-то помог... Может быть... Мне казалось... Что это мог быть отец... Глупости. Никто не пришёл. Я сделал его сам.
Внезапно они услышали шаги в коридоре.
— Это Дамблдор, – прошептала Гермиона. – Он сейчас войдёт и «запрёт» нас здесь для нашего алиби. Веди себя естественно!
После ухода Дамблдора в больничном крыле повисла тишина. Гарри вдруг повернулся к Марте, только сейчас по-настоящему увидев её лицо в ярком свете ламп:
— Мерлин, твой нос! Он же... он же сломан! Ого!..
Марта снова коснулась переносицы:
— А, это... Это когда я пыталась остановить Петтигрю.
— Но зачем? – Гарри подался вперёд. – Гермиона же сказала, что нельзя менять прошлое!
Марта опустила глаза, чувствуя, как краснеет:
— Знаю. Я сглупила. Я не смогла просто стоять и смотреть. Он предал твоих родителей, из-за него Сириус провёл двенадцать лет в Азкабане... Я подумала, если есть хоть малейший шанс всё исправить...
— Ты рисковала собой ради меня? – в голосе Гарри слышалось удивление и что-то ещё, от чего у Марты сжалось сердце.
— И толку? – она горько усмехнулась. – Он всё равно сбежал. А я теперь буду ходить с кривым носом. Вот напоминание о моей глупости.
— Это не глупость, – возразил Гарри. – Это очень храбро. И по-гриффиндорски.
— И очень похоже на тебя, Гарри, – заметила Гермиона с лёгкой улыбкой. – Бросаться спасать всех, не думая о последствиях.
Марта поймала понимающий взгляд подруги и слегка покраснела. Рон, который до этого наблюдал за разговором, хмыкнул:
— По-моему, этот шрам даже идёт тебе, Марта. Придаёт какой-то... героический вид.
— Точно, – поддержала Гермиона. – Как боевая отметина.
— След неудавшейся справедливости, – вздохнула Марта.
Новости распространялись, как лесной пожар: Сириус Блэк пойман и снова сбежал, Снейп в ярости, а профессор Люпин... оборотень.
***
— Ты должна была это видеть! – Рон буквально подпрыгивал в кресле гостиной, его глаза сияли. – Гермиона... наша Гермиона!
— Бам! – Гарри показал движение рукой. – Прямо в нос!
— Подождите, – Марта переводила взгляд с одного на другого. – Вы хотите сказать, что Гермиона Грейнджер, которая обычно говорит: «Насилие ничего не решает»...
— Врезала Малфою! – выпалил Рон с таким восторгом, как будто это было лучшее, что он видел в жизни. – Без магии! Просто подошла и...
— У него было такое лицо, – Гарри изобразил выражение крайнего изумления, и они все расхохотались.
— А потом он просто сбежал! – продолжал Рон, вытирая выступившие от смеха слёзы. – Малфой, Крэбб и Гойл – удрали от одной Гермионы!
— Правда, потом она сказала, что рука болит, – добавил Гарри. – Но, Мерлин, оно того стоило!
— А где она сейчас? – спросила Марта, всё ещё улыбаясь.
— В библиотеке, – синхронно ответили мальчики.
— Конечно, – кивнула Марта. – Где же ещё может быть Гермиона после того, как преподала урок самому Драко Малфою?
[1] один из Пожирателей смерти. Участвовал в обеих магических войнах; между конфликтами пристроился в Министерстве магии палачом.
[2] название действий дементора, с помощью которых он высасывает из человека душу. Поскольку высасывает он её через рот, прижавшись к лицу жертвы, выглядит это со стороны именно как поцелуй.
[3] нем. «Они идут».
[4] нем. «Правда и тьма».
[5] нем. «Время пришло».
[6] четвёртый создатель Карты Мародёров, один из бывших школьных друзей Джеймса Поттера, Сириуса Блэка и Римуса Люпина, бывший гриффиндорец, слуга Волдеморта.
[7] это человек, который после завершения восхода полной луны превращается в свирепое животное, весьма напоминающее волка.
[8] магическая болезнь, из-за которой человек (магл или маг) становится оборотнем.
[9] заклинание, исцеляющее относительно мелкие травмы, такие как сломанные носы, пальцы ног и разбитые губы.